Медные монеты на алтарь предков

Глава 92: Мир на сто лет (III)

Его глаза теперь были широко открыты, и если он откроет их еще раз, то слой влаги, наполняющий его глаза, скатится по его щекам.

Его нос был наполнен рыбным запахом свежей крови, принесенной ветром по руке Сюань Миня и попавшей в его ноздри. Это никуда не делось. В его черных глазах отражались тени этих высоких красных волн и все еще дрожащих гор, но его разум оставался совершенно пустым.

Его чувства медленно возвращались к себе, но он все еще не был уверен, что снова сможет видеть или слышать.

Или иначе зачем Сюань Миню склонить голову так низко? Сюань Минь, который всегда был таким холодным и жестким, почти никогда не кивал; его голова была опущена так низко, что казалось, что он больше никогда не поднимет его или иначе почему они оба стояли на коленях перед друг другом вот так, покрытые кровью, рука Сюань Миня нежно опиралась на его лицо, но ни слова не выходило из его рта…

Кости Будды, наконец, начали действовать в рамках заклинания. Эти бурлящие беспокойные волны начали отступать, а дрожащие горы начали ослабевать.

И золотые нити, закидавшие сеть в небеса, тоже начали исчезать. Пока ветер продолжал обрушиваться на их тела, медные монеты в руках Сюань Миня задрожали, а затем безжизненно упали на землю, где Сюань Минь нарисовал круг крови.

Это было маленькое заклинание, которое он приготовил в свои последние минуты. Эти медные монеты, наполненные его магической силой, в сочетании с костями Будды действительно помогли бы заклинанию Цзухуна обеспечить сотню лет мира на земле.

Когда кулон из медной монеты упал на землю, участок земли внутри круга крови сместился и образовал дыру, в которую вошли эти пять блестящих монет, прежде чем их снова закопали. Слабое золотое сияние начало просачиваться из того участка земли, где были закопаны монеты, и исходило наружу, как безмятежная рябь в пруду, распространяясь слой за слоем, сотня ли, тысяча ли, десять тысяч ли…

Легкий ветерок тронул уголок мантии Сюань Миня, обнажив небольшую керамическую бутылку, которую он держал в рукаве. Но керамическая бутылка была давно откупорена и была пуста.

И когда теплое золотое сияние просочилось мимо тела Сюэ Сяня, какой-то маленький красный шарик размером даже с рисовое зернышко внезапно упал с его ключицы. Он выглядел так, как будто выполнил свою миссию — у него торчали восемь ног, жесткие и неподвижные.

И там, где красный паук был на шее Сюэ Сяня, находилась крохотная красная родинка размером меньше булавочного укола. Он выглядел иначе, чем укус Паука того же возраста, и если он прикоснется к нему пальцем, он сможет почувствовать, что он слегка приподнят над кожей.

Но в тот момент Сюэ Сянь всего этого не заметил. Он сидел застывший, с ужасом глядя на Сюань Миня, не веря своим глазам.

Но лицо Сюань Миня все еще оставалось на лице Сюэ Сяня, холоднее, чем снег на севере, настолько холодным, что по спине пробежал холодок. Кожа на запястье Сюань Миня не выдавала ни движения, ни сердцебиения, ни даже малейшего кусочка — она ​​была ужасающе неподвижной.

Когда огромная драконья кость была вдавлена ​​в его тело, Сюэ Сянь снова стал нагреваться, и это раздутое, обжигающее чувство пробивалось по его позвоночнику. Он должен был начать потеть, но пот на его коже казался холоднее льда.

Ощущение того, что его кости восстанавливаются, было глубоко неудобным, и ничем не отличалось от боли, которую он чувствовал, когда их вообще извлекали. Но в тот момент Сюэ Сянь ничего этого не почувствовал и даже не мог почувствовать постепенное возвращение своей жизненной силы. Он не думал, что у него даже есть силы поднять собственные руки.

……

Позже он вдруг, наконец, снова почувствовал себя способным двигаться. Рука взлетела, чтобы схватить Сюань Миня за запястье, когда рука монаха собиралась ускользнуть от лица Сюэ Сяня. Тот крепко обхватил Сюань Миня пальцами.

Чем горячее была его собственная кожа, тем холоднее и холоднее была по сравнению с ним кожа Сюань Миня.

— Ты… — хрипло начал Сюэ Сянь.

Он хотел назвать Сюань Миня по имени, но смог произнести только один слог, прежде чем потерял голос, и его слова застряли у него в горле. Он вложил слишком много силы в свою хватку, поэтому он не просто держал Сюань Миня за запястье, но и слегка потянул.

Теперь Сюань Минь наклонился вперед, и Сюэ Сяню пришлось жестко удерживать его.

Сюань Минь ударился подбородком о плечо Сюэ Сяня. Сюэ Сянь схватил одну его руку, а другую безжизненно прижал к его боку. Издалека казалось, что они обнимаются, но один из них был мертв.

Когда Сюань Минь облокотился на него, Сюэ Сянь почувствовал, как слезы на его глазах задрожали. Без выражения он плотно закрыл глаза, заставляя их вернуться.

Через некоторое время Сюэ Сянь внезапно кое-что вспомнил, и его глаза снова открылись. Продолжая прижимать Сюань Миня к себе, он высвободил руку и нащупал что-то в своем нагрудном кармане — и нашел это: маленькую белую керамическую бутылку, которая выглядела точно так же, как и та, которая ранее выпала из Рукав Сюань Миня, бутылка из «Пещеры сотни насекомых».

Пальцы Сюэ Сяня почти истерически работали, чтобы откупорить бутылку и вытряхнуть из нее пауков-мать и сына, и ему потребовалось несколько попыток, чтобы зажать нужного паука между парой.

Без промедления он толкнул паука-матери на шею Сюань Миня и крепко сжал его панцирь, чтобы не дать ей бороться или сбежать. Пока он смотрел, паук-мать сначала дернулась, но в конце концов у нее не было выбора, кроме как откусить от плоти Сюань Миня.

Сюэ Сянь отказывался моргать — он пристально смотрел на то место, где паук укусил Сюань Миня, смотрел, пока его глаза не начали болеть, но не обнаружил ни изменений, ни ран, ничего.

Все его тело было так напряжено, что он никогда в жизни так не беспокоился о чем-то. Его мысли метались, но он знал, что не может продолжать думать… он думал, что может начать чувствовать страх.

Они оба стояли на коленях на опустошенном берегу, лицом друг к другу, силуэт черного и силуэт белого. В конце концов, пятна крови на каменной скульптуре в заклинании Цзухуна полностью испарились, и эти кровавые следы на земле тоже отступили, так что двести тел, лежащих вокруг скульптуры, больше не выглядели такими совершенно серыми и начали краснеть.

Раны были только на руках, и это никогда не было бы смертельным, если бы не магия, вытягивающая кровь из их тел. Теперь, когда чары были разрушены, все вернулось к тому, как было раньше. Если не считать этих маленьких порезов и капель крови на лбу, они были живы и невредимы.

Спустя долгое-долгое время Сюэ Сянь начал чувствовать холод, его тело стало ледяным из-за безжизненной температуры Сюань Миня. Наконец, Сюэ Сянь увидел, как на коже Сюань Миня медленно и медленно появляется кровяная родинка.

Но родинка была невероятно слабой, настолько слабой, что Сюэ Сянь не мог догадаться, удался укус или нет.

В этот момент что-то с крыльями внезапно появилось в небе над ними и понеслось.

Сюэ Сянь все еще был в шоке и не заметил этого, пока черное существо не упало на землю перед ним и не подпрыгнуло к его руке. Он раскрыл клюв и позволил чему-то грязному на вид упасть, затем начал клевать пальцы Сюэ Сяня, отчаянно пытаясь привлечь его внимание.

Наконец, Сюэ Сянь вышел из оцепенения и посмотрел на существо — это был черный ворон Сюань Миня.

Эта волшебная, почти умная птица каким-то образом пробралась сюда, но, похоже, не беспокоилась о своем бессознательном хозяине. Он начал подпрыгивать и ласково уткнулся головой в ладонь Сюань Миня. Затем он посмотрел на Сюэ Сяня, склонив голову: казалось, что это не первый раз, когда он переживает такую ​​трагическую и безнадежную сцену.

Сюэ Сянь некоторое время смотрел на птицу, затем посмотрел на то, что она выронила из клюва. Это был грязный тканевый мешочек, и, похоже, в нем что-то было — когда птица уронила его раньше, он издал слабый стук.

Увидев, что Сюэ Сянь не собирается двигаться, ворона вздохнула и прыгнула в сумку, подталкивая и таща ее клювом, пока предмет внутри не можно было вытащить.

Сюэ Сянь был ошеломлен — пять медных монет.

Дизайн монет выглядел так же, как те, которые Сюэ Сянь видел, как использовал Сюань Минь, и даже магическая аура, связанная с ними, была в основном идентична монетам Сюань Миня. Сюэ Сяню не нужно было прикасаться к ним, чтобы узнать — он просто знал. Странно было то, что магическая энергия, придающая монетам их ауру… тоже принадлежала Сюань Миню.

Единственная разница заключалась в том, что нить, на которую были нанизаны эти монеты, выглядела яркой, почти как новая; но Сюэ Сянь мог сказать, что это была всего лишь уловка магии, и что этим монетам было по крайней мере несколько сотен лет.

Когда медные монеты выпали из мешочка и зазвенели от руки Сюань Миня, они издали тихий лязгающий звук, как будто откуда-то из необъятности времени они снова нашли своего хозяина.

Внезапно Сюэ Сянь почувствовал, как чувство вернулось в его тело. Прибытие ворона и реакция этих монет заставили его прийти в себя, и ему пришло в голову, что… Сюань Минь, возможно, больше никогда не откроет глаза.

Он повернулся, чтобы снова изучить слабую родинку на шее Сюань Миня, и, возможно, он лгал себе, но отметина больше не выглядела такой невидимой, как раньше.

Может, это действительно сработало…

Сюэ Сянь отпустил руку Сюань Миня и согнул пальцы, понимая, что он так сильно сжимал руку монаха, что от этого внезапного освобождения его суставы пронзила кислая боль.

Вместо этого он обнял Сюань Миня, готовый поднять его и вывести отсюда.

Но как только Сюэ Сянь двинулся с места, какая-то крошечная вещь выпала из складок его одежды, скатилась по его руке и приземлилась на землю.

Сюэ Сюань остановился и с любопытством посмотрел вниз, осматривая залитую кровью землю вокруг своих ног, пока наконец не заметил красное сферическое насекомое размером с рисовое зерно. Он нахмурился…

Имея в виду паука того же возраста, он был потрясен, увидев еще одного паука. Как только он заметил его круглое тело, он автоматически вспомнил «Пещеру сотни насекомых».

А потом он понял, что действительно установил связь, что это не совпадение. Когда он наклонился, чтобы поднять насекомое, и перевернул его ладонью, он увидел, что на его черном животе текла полоса крови.

Это не могло не иметь что — то с пещерой ста насекомых.

Но «Паук того же возраста» мог маскироваться: цвет его панциря менялся в зависимости от его окружения. Если это все же был пауком того же возраста, то, как только он взял его в руку, он должен был бы медленно стать того же цвета. Но этот паук совсем не изменился, хотя был еще жив.

И… что будет делать паук из Пещеры Сотни Насекомых здесь? И почему он выпал из рукава, как если бы раньше был на его теле?

Сюэ Сянь застыл, внезапно вспомнив, что они встретили в пещере…

Когда они поймали пауков того же возраста, Сюань Минь стоял к нему спиной. Сюэ Сянь помог монаху достать из кармана две пустые бутылки, и все это время руки Сюань Миня были сцеплены вместе. Сюэ Сянь на самом деле не видел паука.

Затем Сюэ Сянь взял одну из бутылок, и Сюань Минь дал ему мать-аука, которого он держал, чтобы Сюэ Сянь поместил в бутылку. В то же время Сюань Минь принял вторую бутылку.

Что случилось потом, он понятия не имел — он был сосредоточен на том, чтобы поместить паука-мать в бутылку. И когда он снова поднял глаза, Сюань Минь закрывал вторую бутылку.

Сюэ Сянь смутился: зачем нужно было закрывать вторую бутылку? Внутри ничего не было, и оно не было открыто, когда Сюэ Сянь вытащил его.

Теперь, когда он снова подумал об этом, Сюэ Сянь догадался, что Сюань Минь поймал не только одну мать-паука. Очевидно, этот маленький красный паучок был схвачен в тот момент — и не только один, но это должна была быть пара.

Вернувшись в пещеру, Сюань Минь сказал, что разводят два типа пауков. Поскольку этот темно-красный паук не был пауком того же возраста, значит, это был второй тип.

Он вспомнил, что в то время он случайно спросил Сюань Миня, что это за второй тип. Сюань Минь ответил коротко и просто: он объяснил, но не до конца.

Сюэ Сянь убрал паука, все еще не понимая, что это было. Когда он держал в своих объятиях бездыханное тело Сюань Миня, он внезапно подумал, был ли этот второй паук резервным планом Сюань Миня, чем-то, что могло бы ему помочь…

Но как…

Сюэ Сянь посмотрел на Сюань Миня, его пальцы крепче сжали пропитанную кровью мантию. Он убрал подбородок с плеча Сюань Миня, на котором тот отдыхал, и его губы коснулись холодной шеи Сюань Миня, а затем кончика носа, и, наконец, он уткнулся лицом в изгиб шеи Сюань Миня.