Медные монеты на алтарь предков

8. Золотые слитки (IV)

Шум, наконец, отступил, а вместе с ним исчезла плотная тьма, заполнившая поле зрения Сюэ Сяня. Но что-то было не так…

Земля под ним теперь была покрыта каменными плитами, из которых росли участки темно-зеленого мха. Казалось, что его сбросили на землю, и лысого осла, который прежде держался за него, теперь нигде не было видно.

Не только монаха не было. Дракон обернулся и огляделся. Лю-шихе тоже не стало. Хижина все еще была там… она была позади него… но теперь это было здание с правильным фасадом. Над дверями был даже набор замысловатой резьбы по дереву. Это определенно не был дом Лю Чуна,¹ и Сюэ Сянь очень сомневался, что он найдет внутри Цзян Шинина и остальных.

[a] Мусули использует 傻子 (sha3 zi), что означает «идиот». Иногда, когда я использую эту сноску, она использует 傻 само по себе, которое является прилагательным, а не существительным, что означает «идиотский».

На самом деле, это место была окружена мёртвой тишиной. Сюэ Сянь не смог разобрать ни малейшего намека на человеческий голос. Он как будто перенесся в какой-то огромный, пустой особняк — пышный и роскошный, но совершенно заброшенный.

«Где я, черт возьми?» — пробормотал Сюэ Сянь.

Его положение было довольно разочаровывающим. Любой другой, оказавшись в каком-нибудь незнакомом и тихом месте, сможет встать и пройтись, посмотреть, смогут ли они что-нибудь придумать. Но Сюэ Сянь не мог; он не мог ходить.

Форма бумажного человечка определенно не помогала Сюэ-дайе. [b] Он решил растянуться и дать изгибам своего тела возможность расслабиться. Он приподнялся на руках, лениво откинулся назад и огляделся, любуясь пейзажем…

[b] Дайе: Здесь рассказчик саркастически использует «дайе», чтобы предположить, что Сюэ Сянь высокомерен или требователен: он ведет себя так, как если бы он был старейшиной / патриархом для всех. (Хотя он действительно старше всех!)

Помимо здания позади него, теперь слева от него была увитая плющом стена, а также дерево, отбрасывающее тень на двор. Часть ветвей дерева выходила за стену. Слева от него был коридор и стена двора. Через узкую дверь он мог видеть часть небольшого сада.

Только с беглого взгляда было ясно, что это был со вкусом разработанный состав. Но вокруг не было абсолютно никого, кто мог бы полюбоваться красотой комплекса, что весьма нервировало.

К счастью, Сюэ Сянь был повелителем драконов [c], который когда-то пронзил небеса. Какой бы неприятной ни была ситуация, она никогда не могла вызвать ни капли беспокойство. Но он, конечно, знал, что нужно быть осторожным.

[c] Мусули использует 主 (zhu3), что означает «хозяин» или «господин». В китайском языке редко используются односимвольные существительные, потому что двухсимвольные или четырехсимвольные фразы считаются более приятными; здесь прямое использование 主 является беззастенчивым, дерзким и слегка высокомерным утверждением власти и статуса Сюэ Сяня. 主 в данном случае не обязательно говорить, что Сюэ Сянь является хозяином/господином чего — то или кого-то, а скорее для того, чтобы подчеркнуть его общее господство как мифического существа; из-за этого я использовал «повелитель драконов» в английском языке, чтобы отвлечь внимание от «господства».

— Юг впереди меня, север позади меня…

Сюэ Сянь не просто любовался пейзажем. Основываясь на том, как мох и плющ росли вдоль трещин в камне, Сюэ Сянь мог определить направление, в котором находился комплекс.

Если он все понял правильно, сейчас он находился в северо-восточной части комплекса.

Северо-восточный угол…

Сюэ Сянь резко вдохнул.

— Звучит знакомо…

Если это все еще был комплекс Лю-шие, то северо-восточная часть была домом младшего сына Лю-шие, Лю Цзиня, того самого, который чуть не утонул в колодце.

Звон, который он слышал ранее, похоже, тоже исходил отсюда.

То, что он искал… Неужели оно действительно здесь?!

Внезапно очнувшись, Сюэ Сянь сел. Затаив дыхание и сохраняя полную неподвижность, он внимательно прислушался, но обнаружил, что вообще не слышит ни звука, не говоря уже об этом особом шуме.

Он раздраженно поджал губы. Смахнув немного мха перед собой, он опустился лицом вниз на землю. На этот раз он, наконец, смог услышать малейшее движение. Как ни странно, шум был то близко, то далеко — он не мог точно определить его положение.

Шум метался в его ухе и вылетал из него, слишком тонкий, чтобы его можно было долго отслеживать. Каждый раз, когда ему казалось, что он снова слышит это, оно исчезало. Спустя некоторое время, пытаясь уследить за раздражающим шумом, Сюэ Сянь разозлился. Ему хотелось всего лишь перевернуть землю, воткнуть в нее огромный клинок и все встряхнуть.

К сожалению, с его бумажным телом у него не было сил даже поднять одну плитку.

Как только Сюэ Сянь начал терять самообладание, из декоративных окон в стене ворвался ветерок. Даже малейший зимний ветерок имеет некоторую силу. Сюэ Сянь, привыкший заимствовать ветер для движения, естественно, не упустил этот шанс. Он тут же вытянул свое бумажное тело и поймал ветер.

В мгновение ока он полетел.

Проходя мимо стены, он схватился за тонкий стебель плюща, которым он воспользовался как рычагом, чтобы забраться на это дерево, отбрасывающее тень.

Ствол этого дерева был прямым и высоким и был подстрижен так, что ни одна ветка не торчала на своем месте, кроме ветки, выходившей за стену. Таким образом, ветер, который позаимствовал Сюэ Сянь, здесь потерял свою полезность.

Мало того, что его бумажное тело было в опасности из-за того, что его сдуло с ветки, так еще и вид с дерева был не очень хорош.

Поэтому Сюэ Сянь решил вернуться к своей первоначальной форме. Когда ветер слегка зашуршал листьями, на дереве внезапно появился человек из плоти и крови. Одной рукой обняв ствол дерева, а другой держась за ближайшую ветку, Сюэ Сянь удобно устроился на выступе стены.

При дневном свете его лицо выглядело светлым и приятным. Эти две лужицы теней под его глазами походили на зимние пруды: под тонким слоем льда скрывался острый и целеустремленный дух.

Первое, что он сделал, устроившись поудобнее, посмотрел на другую сторону стены.

Взглянув, он обернулся, чтобы на мгновение заглянуть внутрь комплекса, а затем снова наружу.

Когда он крутился взад-вперед, его нейтральное выражение лица, казалось, треснуло под давлением, как фарфоровая ваза перед тем, как разбиться на куски.

«…»

Обе стороны стены выглядели чертовски одинаково!

Он нашел это забавным.

Если Сюэ Сянь был прав, он оказался в какой-то ситуации «призрака, бьющегося в стену». [d]

[d] Призрак, стучащий по стене: 鬼打墙 (gui3 da3 qiang2), буквально «призрак строит стену» (где 打, «строить», чаще означает «стучать/ударять»), является фигурой речи. это относится к тому, когда кто-то заблудился в незнакомом месте и не может найти выход — как будто невидимые призраки построили вокруг него стены. Это психологическое заблуждение. Он также используется для описания того, кто застрял в своем образе мышления, скорее образно, чем буквально.

Современный художник Сюй Бин, получивший образование гравера, в 1990–1991 годах начал проект под названием «Призрак, стучащий по стене» / Gui Da Qiang, где он создал масштабные оттиски с Великой стены. Гравюры исторически использовались в Китае для записи, копирования и распространения вырезанных надписей на камне.; но наброски Сюй Бина здесь не содержат никакой разборчивой информации. Вместо этого он записывает «письмо» самого камня, гребни и текстуры этого древнего памятника в этот конкретный момент времени; единственная причина, по которой натирание важно или ценно, заключается в том, что оно якобы исходит от Великой китайской стены, которая стала чрезвычайно важным символом национальной принадлежности. (Второе, что придает ценность, — это сам Сюй Бин: к тому времени он уже был достаточно известным «китайским» художником, чтобы выставляться в Соединенных Штатах, во многом благодаря продвижению Гао Минглу «Новой волны 85 года»., поколение «авангардистов», которое изобрел Гао.) Многие китайские художники занимались сложным значением Великой китайской стены; Мне очень нравится очень тонкое выступление Хэ Чэнъяо в 2001 году. Открытие Великой стены.

В любом случае, мой выбор перевести 鬼打墙 здесь как «стучащий», а не как «призрак, строящий стену», — это подмигивание. В «Медных монетах» 鬼打墙 — это магическое заклинание или массив, созданный кем-то преднамеренно или непреднамеренно в результате того, что невежественные люди возились с магией. Это заставляет людей буквально оказаться в ловушке бесконечного, лабиринтного пространства. Призрак, который осмелился стучать в его стену — теперь это было впервые.

Конечно, такого рода вещи никогда не случались просто так: всегда была первопричина. Сюэ Сянь порылся в памяти, но все, что он смог придумать, это тот набор «Направь реку в море», о котором упоминал лысый осел Сюаньминь.

Казалось, что кто-то вмешался в этот массив фэн-шуй. Сработал какой-то кризис, который затащил их всех сюда?

Итак, тишина в комплексе… Было ли это следствием «призрачного удара по стене» или потому, что Сюэ Сянь остался единственным человеком?

Вид со стены был немного лучше, чем вид с земли, но все же не намного лучше. Большая часть обзора для него была закрыта рядами неровных противопожарных внутренних стен. Все, что Сюэ Сянь действительно мог видеть; это белые стены, черные крыши и каменная черепица, а также несколько узких дверей, через которые он не был уверен, сможет ли вообще пройти.

Он изучил узкие двери, которые вели во всех направлениях: на север, юг, восток, запад. Затем он посмотрел на неровные стены. Дела понемногу начали собираться.

Столкнуться с «Призраком, стучащим в стену» в таком спокойном, обычном комплексе… Если вы хотели вырваться из строя, вы должны были соблюдать космологические правила Восьми Дверей. [е]

[e] Мусули использует 八门遁甲 (ba1 men2 dun4 jia3), буквально «гадание восьми дверей». Это менее используемый синоним 奇门遁甲 (qi2 men2 dun4 jia3), традиционной китайской школы гадания, которая сочетает в себе различные китайские метафизические концепции, включая инь и ян, пять элементов (которые имеют отношение к wudiqian, подвескам из медных монет)., восемь триграмм и многое другое (Википедия).

Восемь Дверей также являются особыми компонентами Цимэнь Дуньцзя и могут быть сопоставлены с Восемь Триграммами и сторонами света. Цимэнь Дуньцзя занимается небесами, землей и людьми; Согласно Baidu, Восемь Дверей особенно связаны с человеческими делами.

На дверях написано: 开 (kai1) открыть; 休 (xiu1) отдых; 生 (sheng1) жизнь; 伤 (shang1) вред; 杜 (du4) бред/стоп; 景 (jing3) пейзаж/вид; 惊 (цзин1) страх; 死 (si3) смерть. Открытость, отдых и жизнь положительны; вред, страх и смерть отрицательны; иллюзии и декорации нейтральны.

Открытая дверь, дверь отдыха, дверь жизни, дверь вреда, дверь заблуждения, дверь пейзажа, дверь страха и дверь смерти. Каждая дверь была разной. Если вы зашли не в ту дверь… В лучшем случае вы не сможете выбраться из массива. В худшем случае — серьезное ранение, если не смерть.

У этого комплекса были сложные отношения с четырьмя сторонами света, поэтому его Восемь Дверей, вероятно, тоже были сложными. Решение этого массива потребует много усилий.

Не будучи обычным человеком, Сюэ Сянь не привык думать о случайных проблемах смертных. Когда он был драконом, [f] ничего из этого ему не пригодилось, и он, конечно, никогда не ожидал, что однажды сам может столкнуться с «Призраком, бьющимся в стену».

[f] Мусули использует фразу «В первой/предыдущей половине своей жизни», означает, что вторая половина его жизни «начинается» сейчас.

Так что, вместо того, чтобы сидеть здесь и выяснять, где находятся Врата Жизни или Врата Смерти, было сродни тому, чтобы дать ему два ножа, чтобы заколоть себя.

«Я должен тащиться вокруг [g] комплекса, пытаясь найти признаки жизни?» Сюэ Сянь возмущенно усмехнулся. " Я так себя ненавижу! "

[ж] Мусули использует фразу «волочу мои две хромые ноги», где 废 (fei4), буквально «отходы/потеря», используется для характеристики инвалидности Сюэ Сянь.

Он был слишком горд для этого. Если у него не будет другого выбора, он скорее умрет, чем создаст себе проблемы. И если у него действительно не было другого выбора… Что ж, он все равно предпочел бы просто умереть.

В этом разрушенном особняке даже не было нормальной циркуляции воздуха. Не было ветра, который Сюэ Сянь мог бы использовать для передвижения. Даже если он понял, куда идти, как он должен был туда добраться? Ползать или скользить?

От одной мысли об этом у Сюэ Сяня заболела голова.

Размечтался! Он не собирался ползти!

Прислонившись к ветке дерева на стене, Сюэ Сянь в отчаянии прикусил кончик языка. Он похлопал по карману своей мантии и вынул листок желтой бумаги.

Желтая бумага была всячески скручена и мята. Он явно жил в нищете и пренебрежении с тех пор, как попал во владение Сюэ Сяня. С чувством презрения Сюэ Сянь ущипнул верхний угол бумаги двумя пальцами и стряхнул ее, обнаружив, что внутри она была полностью покрыта неразборчивыми каракулями, написанными ужасным почерком.

Но Великий дракон смог это прочитать.

Он украл это у даосского культиватора, когда проезжал через префектуру Жаочжоу.

У даоса были усы, состоящие из двух длинных беспорядочных волос, и он носил потрепанную матерчатую шляпу. Возле его глаза был темный шрам — это могло быть родимое пятно или травма. Его владением была сторона моста, где он сидел целыми днями, проделывая простые гадательные трюки и продавая желтые талисманы, которые он сделал сам. И этот старик был, конечно, странным: раз он продавал талисманы, то должен был позаботиться о том, чтобы его каллиграфия выглядела соответствующе. Наоборот, изделия старого даоса выглядели так, как будто на них написала собака, и его это ничуть не смущало! Не боялся ли он, что никто не захочет их покупать?

Сюэ Сянь несколько дней слонялся под прилавком даоса и заглядывал в его талисманы. В основном они были слабыми, и их можно было использовать только в качестве украшения, но один или два были хорошо исписаны и имели какое-то применение.

Хоть какая — то польза.

Например, талисманы, которые должны были оберегать от зла, на самом деле работали только для отпугивания крошечных ползучих мурашек; а талисманы, которые должны были продлевать жизнь, могли лишь облегчить самые незначительные проблемы со здоровьем.

Талисман, который Сюэ Сянь выудил из своей мантии, был тем, что он наблюдал за созданием даоса.

— Для южного повелителя драконов [h], обитающего среди грозовых облаков. — Сюэ Сянь прищурился, лениво читая текст на талисмане. Эти слова искажались бесчисленное количество раз и прокладывали себе путь по бумаге, словно череда дождевых червей. Они были такими грязными, что Сюэ Сянь просто чудом вспомнил, что верующие говорили.

[h] Здесь используется фраза 南方龙君 (nan2 fang1 long2 jun1), «южный цзюнь дракона».

Уже по тексту нетрудно было догадаться, что функция этого талисмана заключалась в молении о молнии. [i] Было неясно, что заставило даоса сделать это.

[i] Здесь используется иероглиф 雷 (lei2), «гром». Тем не менее, в «Медных монетах» Сюэ Сянь вызывает 雷 на людей или вообще использует 雷 как осязаемую, точную атаку, и в таких случаях было бы более уместно переводить 雷 как «молния».

Хотя было сказано, что он вызывает гром, судя по виду этого морщинистого талисмана, вроде этого было бы недостаточно, чтобы южный повелитель драконов услышал ваши молитвы. Самое большее, что он мог сделать, это принести вам пару серых облаков, которые могли бы затмить часть солнца. Но тот же самый талисман в руках Сюэ Сянь мог иметь совсем другой эффект.

Потому что южный повелитель драконов, которому молился талисман? Ведь это был не кто иной, как сам Сюэ Сянь.

Хотя он не мог многого сделать [j] лично, пока жил в этом бумажном теле, он мог попробовать использовать талисман в качестве посредника

[j] Мусули использует здесь 作妖 (zuo4 yao1), буквально «совершать яо», т. е. делать злые дела или причинять вред. Намек на Сюэ Сяня, призывающего гром/молнию, звучат как на самом деле злое или просто озорное существо — это в его природе дракона.

Он вынул из своей одежды крошечную фарфоровую бутылочку и откупорил ее, и в воздухе витал странный запах замороженной рыбы.

Сюэ Сянь нахмурился. Даже если это была его собственная кровь, запах ее все еще был далек от приятного.

Он расплющил талисман на ладони и пролил на него каплю крови из крошечной фарфоровой бутылочки. Капля крови была поглощена талисманом мгновенно.

Сюэ Сянь сохранил фарфоровую бутылку и выбросил талисман.

В тот момент, когда он покинул его руку, центр пятна крови загорелся и превратился в пепел в мгновение ока.

Внезапно завыл ветер, и по небу прокатились волны густых облаков.

Небо потемнело, как будто кто-то опрокинул горшок с чернилами. Облако яркая, как снег, спустилась с неба, а из земли вырвался гром, как будто он был прямо у вашего уха.

Гром либо коснулся границ этого массива, либо потряс его основание.

Раздался еще один раскалывающий землю шум, и с неба упала зигзагообразная вспышка молнии.

Все еще прислонившись к дереву наверху стены комплекса, Сюэ Сянь со скучающим видом наблюдал, как молния ударила в землю у его ног, разбивая кусок каменной плитки и разбрасывая обломки. Он даже не моргнул.

Весь комплекс грохотал и трясся. Лишь спустя долгое время все постепенно успокоилось.

Сюэ Сянь поднял глаза и разочарованно посмотрел на небо. Даже с помощью талисмана он смог нанести только один удар.

Но была какая-то польза от всей этой громоподобной суматохи. Казалось, что в массиве образовалась волосяная трещина. Прежнюю жуткую тишину теперь нарушал легкий сквозняк: он принес с собой слабые звуки неизвестного происхождения, шумы, которые быстро заполнили весь двор.

Ясно, что Сюэ Сянь был не единственным человеком в комплексе.

Внутри массива застрял кто-то еще. Просто, когда их привели в ряд, их разбросало в разные стороны, и они не замечали присутствия друг друга.

Сюэ Сянь дернул вьющийся стебель плюща, стелющегося по стене. Откинувшись на ветку, он лениво крутил стебель между пальцами. Дракон закрыл глаза и сосредоточился на шуме, доносившемся к нему из тонкой трещины. Среди сбивающих с толку слоев звука в комплексе он, казалось, разглядел что-то, что выделялось среди всего остального.

Через некоторое время он подумал, что знает, что это может быть…

Колокольчик?

— Нет… — Сюэ Сянь щелкнул зубами и нахмурился.

Шум вплетался в завывание ветра, как будто доносился издалека — или каким-то образом удлинялся тонкой трещиной.

Он немного напоминал четырехгранные медные колокольчики, которые фермеры прикрепляли к воловьим повозкам, но часть звука тоже отличалась.

Медный колокол…

Медная монета?

Внезапно звук стал ясным. Действительно, это определенно был звук подвески из медной монеты, ее монеты мягко звенели друг о друга.

«…» Глаза Сюэ Сяня распахнулись. В его руках стебель плюща, который он мучил, сломался пополам.

В это короткое мгновение звук ударяющихся друг о друга медных монет, казалось, стал намного ближе.

Судя по тому, что слышал Сюэ Сянь, звук теперь исходил прямо из-за стены комплекса.

Узкая дверь в конце коридора вдруг скрипнула. Все еще играя с уничтоженным стеблем плюща в руке, Сюэ Сянь поднял глаза.

Молодой монах, облаченный в религиозные одежды из белой конопли, молча шел к нему.

Сюэ Сянь почувствовал холод, просто увидев монаха в таком тонком одеянии посреди морозной зимы — и вдобавок ко всему, одеяния, казалось, сами были покрыты слоем инея. Только когда Сюаньминь прошел весь путь до стены и снова привязал свою медную подвеску к бедру, Сюэ Сянь понял: этот лысый осел никогда не издавал ни звука при ходьбе.

Итак… этот звяканье медных монет… Он делал это специально?

Сюаньминь стоял перед стеной и беспристрастным взглядом осматривал Сюэ Сяня сверху вниз.

Человек, сидевший на стене, был очень привлекательным, как меч, аккуратно вставленный в ножны. Но он был более худым, и из-за своей черной мантии он казался сверхъестественно бледным, придавая ему вид смертельно больного человека. Это резко контрастировало с яркой резкостью его поведения. В целом, его аура была наполнена противоречиями и тайной.

Когда выражение лица Сюэ Сяня было нейтральным, это делало его обманчиво спокойным.

Сохраняя нейтралитет, Сюэ Сянь какое-то время смотрел на Сюаньминя. Наконец, он не мог не закатить глаза.

— Почему именно ты… — сказал он.

Он скомкал сломанный стебель плюща в комок в руке и сердито раздавил его.

Этот человек действительно заслуживал хороших побоев, так как он вел себя неподобающе, даже когда сидел на стене, и, посмотрев некоторое время на Сюаньминя, он настоял на том, чтобы бросить в монаха раздавленный стебель плюща.

Сюаньмин покачал головой. Он поймал «оружие» в воздухе и изучил его.

— Что это был за пронзительный гром только что?

Сюэ Сянь поднял брови и спросил:

— Ты не собираешься спросить, кто я?

Когда лысый осел схватил его, он сначала был клочком мха на земле, а потом превратился в бумажного человечка. Монах никогда раньше не видел его в человеческом обличье.

Сюаньминь раскрыл свою тонкую ладонь, в которой он все еще держал изобличающие доказательства действий Сюэ Сяня — этот свернутый стебель плюща.

Сюаньминь от природы был невыразителен и ненавидел говорить, и у него всегда было ледяное, непроницаемое выражение лица. Но этот жест имел ясное значение: такое озорство могло исходить только от одного человека. Даже если бы Сюэ Сянь сгорел дотла, Сюаньминь все равно узнал бы его.

Сюэ Сянь: «…»

Сюаньминь выбросил стебель плюща. Он снова спросил Сюэ Сяня:

— Ты все еще не объяснил про гром.

— О, — ответил Сюэ Сянь. — Ничего особенного. Я просто сообщал всем, где нахожусь, чтобы вы могли прийти и найти меня.

Сюаньминь: «…»

Этот удар грома был достаточно мощным, чтобы обрушить небеса на землю. Он был оглушительно громким и достаточно мощным, чтобы вселить страх в сердце любого наблюдателя — как будто тот, кто вызвал его, хотел полностью разрушить комплекс Лю.

Но оказалось, что все это было просто для того, чтобы издать простой звук и предупредить других о своем присутствии.

Когда лысый осел услышал это, его застывшее, морозное выражение лица, казалось, впервые показало признак сломленности.

Это было весело для Сюэ Сяня. Он расслабился и поддразнил:

— Э? Значит, ты следовал за этой молнией до самого меня? Тогда это было вовсе не пустой тратой времени. Хорошо, что ты так быстро пришел.

Сюаньминь какое-то время молча смотрел на него, а затем холодно сказал:

— Тогда не было бы необходимости искать выход из этих восьми дверей. Мы даже смогли бы сэкономить деньги на наших гробах.

— Как может религиозный человек [k] говорить о таких земных вещах, как деньги? Ты лысый… — Сюэ Сянь поморщился и удержался от слова «осел». С серьезным лицом он сказал: — Разве это не оскорбительно для Будды?

[l] Здесь Мусули снова обращается к ногам Сюэ Сяня как 废 (fei4), буквально «отходы/отходы».

Сюаньминь: «…»

Этот нэчжан сотворил гром по небесам, но имел наглость сказать что-то подобное.

— Только что ты говорил поиске Восьми Дверей. Ты их нашел? — Сюэ Сянь просил. — Если да, то отлично. Возьми меня с собой. Если нет, то забудь о своем страхе перед ударом молнии. Я могу попробовать вызвать еще один удар грома. Надеюсь, я смогу разбить этот массив.

Говоря это, он действительно думал: О, лысый осел, пожалуйста, скажи мне, что ты его нашел. У меня был только тот молниеносный талисман, и теперь его нет.

К счастью, Сюаньминь не разочаровал его. Он кивнул и сказал:

— Теперь ты можешь спуститься со стены.

Он повернулся и ушел.

Его белое монашеское одеяние развевалось позади, словно облачко. Всего в нескольких шагах он был уже довольно далеко от стены.

Через некоторое время Сюаньминь остановился и повернулся, чтобы посмотреть на Сюэ Сяня, который все еще сидел на стене.

Сюэ Сянь небрежно хлопнул себя по ногам.

— Я не могу ходить, — объявил он.

Сюаньминь поднял бровь, думая, что Сюэ Сянь снова разыгрывает. Не меняя выражения лица, он холодно сказал:

— Ты тогда от меня быстро убежал.

Когда он схватился за воротник молодого слуги, он был настолько быстрым и проворным, насколько это возможно.

«…» Сюэ Сянь усмехнулся. — Ты что, слепой, лысый осел? Я тогда бежал не на своих ногах, не так ли? Я использовал чужие.

Безжалостный монах и непослушный нэчжан долго смотрели друг на друга. Наконец, первый сдался и вернулся к стене.

Контуры ног и колен Сюэ Сяня можно было разглядеть сквозь его черную мантию. В результате у большинства прикованных к постели инвалидов были узловатые и тонкие ноги, но не у Сюэ Сяня. Его ноги выглядели совершенно обычными — совсем не такими, как будто они были парализованы.

Сюаньминь взглянул, затем потянулся, чтобы схватить Сюэ Сяня за лодыжку.

Сюэ Сянь подпрыгнул от удивления. Если бы он владел своими ногами или хотя бы одной из них: он бы пнул этого лысого осла по морде и отправил его в полет.

Что за человек просто подходит к дракону и начинает хватать его?! Хм?! У тебя есть желание умереть?!

Сюаньминь обратил внимание на реакцию Сюэ Сяня. Если бы Сюэ Сянь только притворялся парализованным, он бы ни за что не двигал только верхней частью тела — нижняя часть тела тоже определенно отреагировала бы.

Так что казалось, что этот нэчжан говорил правду. Он действительно был парализован ниже пояса.

Сюаньминь поднял глаза и сделал рукой буддийское приветствие. Другую руку он протянул к Сюэ Сяню, раскинув тонкую ладонь. — Спускайся, — сказал он.