Медные монеты на алтарь предков

11. Пустой жернов (II)

У этого человека были жутко черные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска света, что придавало ему очень затравленный вид. Под его глазами были два темных круга, темнота которых оттеняла его мертвенно-бледную кожу. Леденящего взгляда было достаточно, чтобы парализовать кого-то страхом. Обычный человек, столкнувшись с таким прямо за собой, подпрыгнул бы от испуга так высоко, что мог бы прострелить крышу.

Конечно, Сюаньминь и Сюэ Сянь не были обычными людьми.

Из них двоих смелость одного исходила из его высокомерия, а другой был существом могущественнее восьми ветров¹, который за всю свою жизнь, вероятно, даже не удосужился выучить иероглифы для слова «бояться».

[1] Мусули использует фразу «не двигается, даже когда его дует восемь ветров» или «не может быть сбит с ног силой восьми ветров». Это было трудно кратко выразить, поэтому я использовал более буквальную формулировку драконьего капюшона Сюэ Сяня, сохранив при этом образ «восьми ветров».

Таким образом, лысый осел из ледяного столба и нэчжан, засунутый в сумку на его бедре, оба с совершенно невозмутимым выражением лица смотрели на этого новичка.

Новичок оглянулся, запаниковал, затем поднес руку к сердцу.

— Почему ты так резко обернулся? Напугал меня до смерти.

Сюаньминь: «…»

Сюэ Сянь: «…»Да, этот книжный червь определенно стал глупым из-за всех своих книг.

Человек, стоящий позади них, был никем иным, как Цзян Шинином.

Когда Сюэ Сянь заметил его, первой мыслью было беспокойство: если этот книжный червь услышит, что сказал Лю-шие, он наверняка закатает рукава и пойдет в зал, чтобы начать драку. Хотя я не знаю, сможет ли этот тростник на самом деле победить тех двух стариков.

Но по тону Цзян Шинина было ясно, что он не слышал, как Лю-шие говорил о своих покойных родителях.

Сюэ Сянь был довольно рад: по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что книжный червь постучится в дверь смерти.

Высунувшись из сумки Сюаньминя, Сюэ Сянь с пренебрежением помахал Цзян Шинину.

— Пора уходить. Пошли, пошли.

— Почему мы так торопимся? — Хотя Цзян Шинин часто ссорился с Сюэ Сянем, на самом деле он был слабым духом — иначе он бы никогда не позволил Сюэ Сяню командовать им в последние несколько дней. Мало того, что он страдал из-за компании Сюэ Сяня, ему также приходилось покупать этому дракону еду.

Поэтому, хотя его рот говорил «Почему?», его тело уже повиновалось словам Сюэ Сяня. Он быстро развернулся и вышел из задней двери зала. Несмотря на то, что он понятия не имел, что происходит, он не терял времени даром.

Увидев это, Сюаньминь, который только что поднял руку, теперь опустил ее. Сюэ Сянь спросил:

— Лысый осел, почему ты поднял руку? Тебе наконец надоела глупость книжного червя, и ты решил избить его?

Сюаньминь: «…» Исходя из этой логики, Сюэ Сянь был тем, кто заслуживал того, чтобы его избили первым.

«…» Цзян Шинин спросил: — Что я сделал? Почему ты хочешь ударить меня?

— Заткнись и иди, — сказал Сюэ Сянь.

Сюаньминь: «…»

Этот неугомонный имел наглость жаловаться на то, что другие люди слишком много говорят!

Сюэ Сянь не ошибся. Цзян Шинин был бродячим призраком, и Сюэ Сянь помог привязать его душу к физическому объекту — в данном случае к бумаге — чтобы принять человеческий облик. Но такая форма поддерживалась исключительно за счет очагов энергии инь. На сгибе шеи, примерно в трех цунях ниже затылка, у него была точка давления минмэнь.² Если бы Сюаньминь ударил минмэнь стороной своей руки, как ножом, этот удар вытеснил бы всю энергию Инь, собранную в этом месте, и Цзян Шинин вернулся бы в свою первоначальную бумажную форму.

[2] Минмэнь 命门 (мин4 мэн2), буквально «дверь/ворота жизни/судьбы», представляет собой точку давления в человеческом теле. Он расположен вокруг чьей-то спины / талии.

Сюаньминь боялся, что Цзян Шинин случайно разрушит их план побега, поэтому намеревался превратить его обратно в бумажного человечка и облегчить обращение с ним. У Сюаньминя уже был полупарализованный негодяй³, о котором нужно было беспокоиться; иметь дело со здоровым человеком было бы еще более хаотично.

[c] Мусули использует chengyu 无法无天 (wu2 fa3 wu2 tian1), буквально «нет законов, нет рая», чтобы описать недисциплинированный, неконтролируемый характер Сюэ Сяня.

Оказалось, что этот на самом деле был послушным. Сюаньминь нашел его терпимым. Поэтому он снова опустил руку. Теперь Сюаньминь быстро последовал за Цзян Шинином за дверь.

Сюаньминь протянул руку и схватил Цзян Шинина за воротник, затем повернулся на каблуках и спрятал их обоих за стеной, разделявшей прихожую и коридор. Когда Сюаньминь не хотел шуметь, он действительно мог быть совершенно тихим: ни одного его шага не было слышно. Его религиозные одежды были легкими и воздушными. Пока он шел, белая ткань пронеслась мимо ветвей соседнего дерева, а затем снова легла, как только он добрался до подножия стены, — но одежда не подняла ни одной пылинки и не задела ветви дерева.

Сюэ Сянь посмотрел на эти нетронутые ветки и на кулон из медной монеты, висевший на бедре Сюаньминя.

«Он какой-то таинственный лысый осел», — подумал он.

Сюаньминь выбрал правильный момент, чтобы спрятаться. Как только угол его белой мантии опустился, Лю-шие и его старый друг вышли из задней двери холла. Возможно, из-за того, что в их возрасте уши уже не были такими чувствительными, эти двое мужчин, казалось, действительно не замечали ничего неправильного.

Из-за стены Цзян Шинин увидел силуэт Лю-шие. Хотя он был недоволен, увидев этого человека, он также был сбит с толку. Почему Сюаньминь спрятался, когда увидел шие? Казалось, он вообще не хотел заниматься этим вопросом.

К счастью, у Цзян Шинина был смертельный страх создать неприятности для других: он никогда не говорил вне очереди, не действовал опрометчиво и никогда не делал ничего, что могло бы быть кому-то неудобно. Таким образом, он затолкал все свои вопросы в свой желудок и послушно сжался за стеной, наблюдая, как Лю-шие и незнакомец пересекают двор, направляясь к главному залу.

Как только Лю-шие направился в главный зал, хнычущий голос внезапно закричал: — Папа?

Сюэ Сянь невозмутимо сказал:

— Отлично. Теперь настоящий дурак⁴ здесь. Он точно выбрал правильное время.

[4] Мусули использует 傻子 (sha3 zi), что означает «идиот». Иногда, когда я использую эту сноску, она использует 傻 само по себе, которое является прилагательным, а не существительным, что означает «идиотский».

Действительно, было непонятно, как сюда попал Лю Чун, но он стоял там, под карнизом коридора, и звал Лю-шие:

— Папа.

Первым делом Сюэ Сянь посмотрел на его пальто. «Лю Чун», с которым они столкнулись ранее у двери смерти, был одет в пыльно-красную мантию, но тот, кто сейчас был в коридоре, был одет в голубовато-серое пальто — такой же наряд, в котором он был до них. Он тоже попал в ловушку этого массива.

Сюаньминь вышел из-за стены. Двигаясь так быстро, что Лю-шие едва мог заметить это, монах большими широкими шагами подошел к Лю Чуну и схватил его. Прежде чем Лю Чун успел вскрикнуть от удивления, Сюаньминь начал тащить Лю Чуна за собой к узкой двери. К счастью, этот средний двор был довольно маленьким, так что все это произошло в мгновение ока.

Лю-шие, потрясенный в главном зале, пришел в себя. Его лицо обмякло, и он начал маршировать к ним.

Хорошо, что Сюаньминь так быстро отреагировал. Он уже был за дверью.

Монах захлопнул узкую дверь, и Цзян Шинин инстинктивно запер дверь за собой.

Но затем Цзян Шинин поднял голову, чтобы взглянуть на сбитого с толку Лю Чуна,⁴ и внезапно воскликнул: «А?»

Сюаньминь отпустил Лю Чуна, как только они вошли в дверь. Сюэ Сянь посмотрел на него и подумал:«Этот лысый осел выглядит тощим, но его хватка чертовски сильна». Лю Чун не сделан из бумаги, как Цзян Шинин, и его рефлексы медленны, поэтому его трудно заставить правильно сотрудничать. Но Сюаньминю все же удалось протащить его сюда. Насколько он силен?

Сюаньминю не нужно было смотреть вниз: даже боковым зрением он мог видеть, как нэчжан смотрит вверх и смотрит на него. О чем тот думал сейчас?

В любом случае, он определенно был не в духе.

Не выдавая ни намека на эмоции на лице, Сюаньминь переместил руку к бедру и прикрыл это уродливое «загляденье для воспаленных глаз», но затем Сюэ Сянь обеими своими маленькими ручками отбился от него.

"Какого хрена?" подумал Сюэ Сянь. "Кто позволил тебе прикоснуться к голове дракона? Как ты смеешь?"

— Е-его родинка поменялась местами! — крикнул Цзян Шинин, указывая на Лю Чуна. Но затем он внезапно почувствовал себя грубым, указывая прямо на других. Смущенный, он убрал руку и неловко посмотрел на Сюаньминя.

Рука Сюаньминя, которая сражалась с Сюэ Сянем, теперь замерла.

Тихим голосом Цзян Шинин спросил:

— Разве раньше он не был слева? Почему сейчас он справа?

--

Автору есть что сказать:

Написание этого заставило меня почувствовать себя немного испуганным, так что… поэтому я закончу на этом.

--