Медные монеты на алтарь предков

14. Пустой жернов (V)

Сюэ Сянь почувствовал, как по его телу пробегают мурашки.

Конечно, от бумажных тел не могло быть мурашек по коже, и он не боялся. Однако мысль о том, что кто-то действительно способен похоронить свою мать под своим домом для успешной и гладкой карьеры, заставила его подумать, что некоторые люди в мире гениально отвратительны.

Лучше бы вырастить жернов, чем вырастить этого сына!

Сюань Минь поднял жернов размером чуть больше его ладони из дыры в земле и положил его на пол. Он снял желтый талисман с цепей и зажег небольшой огонь, чтобы все это сжечь.

В то время как желтый талисман горел, Сюэ Сянь, который висел на талии Сюань Миня, чувствовал легкое жужжание, как будто кто-то слегка постучал по его костям небольшим молотком. Короче, было не очень удобно.

Этот жернов находился под землей как минимум три года, и за это время он поглотил большую часть темной и обиженной энергии, которая прошла мимо. Теперь, когда желтый талисман сгорел, нити темной и возмущенной энергии, привязанные к жернову, оторвались одна за другой. Дискомфорт был нормальной реакцией. За исключением того, что он, полумертвый листок бумаги, висевший во внутреннем кармане, чувствовал себя очень неуютно. Лысый, который непосредственно сжигал желтый талисман, должно быть, почувствовал себя еще более неловко.

Сюэ Сянь повернул голову и взглянул на Сюань Миня, только чтобы увидеть, как он выглядит так, будто восемь ветров не могут его сдвинуть. Выражение его лица было стоическим, как будто он делал что-то совершенно не связанное с этим.

Он внезапно почувствовал, что этот Лысый не совсем такой, как монахи, которых он видел в прошлом, но он не мог точно определить, почему.

Наверное, потому что… его было исключительно легко разозлить!

В то время как Сюэ Сянь продолжал размышлять, Сюань Минь уже закончил сжигать желтый талисман. Когда последняя пылинка упала на землю, цепь на жернове со щелчком сломалась и тоже упала на землю.

Постепенно появилась темная фигура, сжимающая ручку жернова. Подобно увядшей ветке, свернувшейся на полу, фигура расширилась под взглядами Сюэ Сянь и Сюань Миня, превратившись в старую бабушку с сгорбленной спиной.

Белые волосы женщины были редкими и собраны в небольшой пучок за головой. Она была морщинистой, и два ее глаза блестели, как будто она всегда сдерживала слезы.

По ее внешнему виду можно было смутно узнать бабушку Лю. По сравнению с ее иллюзией, держащей трость в массиве, эта призрачная бабушка Лю выглядела еще более хрупкой, как будто она могла закрыть глаза и упасть на землю в любой момент.

Без трости ее наклонное тело выглядело еще более деформированным. Левая сторона ее тела сгорбилась даже больше, чем правая. Только с опорой на ручку жернова она могла стоять.

«Какое беззаконие…» — пробормотал Сюэ Сянь.

В своей бессмертной жизни у него не было родителей и не было глубокого понимания кровных родств. Но после того, как его заставили провести полгода в царстве смертных, он, по крайней мере, знал основы.

— Этот советник Лю действительно бесстыжий. Как сильно нужно ненавидеть свою собственную мать, чтобы сделать что-то столь бесчеловечное!

Услышав это, Сюань Минь посмотрел вниз и бросил на него широкий взгляд, что усилило сдерживаемое разочарование Сюэ Сяня. Подняв подбородок, он посмотрел в ответ, но по-прежнему выглядел устрашающе, как ни старался.

Этот Древний закатил глаза, и после некоторого размышления возникла новая идея.

До макушки!

Как человек спонтанных действий, который делал все, что хотел, Сюэ Сянь, не теряя времени, цеплялся за монашескую мантию Сюань Миня и поднимался намного быстрее после прошлого раза, достигнув передней части своей мантии в мгновение ока.

Как только он собирался подняться на следующий уровень, из двери раздался резкий крик.

— Аааа! Не трогай меня, не трогай меня! Помогите помогите

Голос был резким и громким, как будто кто-то увидел привидение.

Это было оглушительно громко и неприятно и так потрясло Сюэ Сяня, что он вцепился в пустой воздух, упав с груди Сюань Миня лицом на землю в довольно неэлегантной позе приземления.

Смущенный Сюэ Сянь не хотел никого видеть после того, как приземлился на пол, его четыре когтя были жесткими и неподвижными, как будто он упал насмерть.

Сюань Минь проигнорировал крики за пределами дома, просто присел на корточки, чтобы посмотреть на бумажного человечка, лежащего на земле, и монотонно спросил:

— Ты не собираешься вставать?

Сюэ Сянь продолжал притворяться мертвым.

Сюань Минь осторожно постучал по плоской головке листа бумаги:

— Тогда я сожгу его.

Закончив свои слова, он фактически зажег спичку. Крошечное пламя раскалило бумагу.

«…» Сюэ Сянь сказал приглушенным голосом:

— Ты не пощадишь? Или у тебя все нет чувства?

Пальцы Сюань Миня остановились, как будто он что-то вспомнил. Выражение его лица на долю секунды смягчилось, а затем он покачал головой. Размахивая спичкой, чтобы погасить крохотное пламя, он поднял ногу бумажного человечка и тихо отругал:

— Ты еще будешь лазить?

Сюэ Сянь, вероятно, все еще чувствуя стыд, закрыл лицо двумя руками, когда его подняли вверх ногами. Тем не менее, ему удалось выплюнуть возражение:

— Подними свою задницу!

Как только этого ублюдка положили обратно в сумку, неуклюжие шаги послышались глухие шаги и выбежали из дома.

Он пошевелил рукой, только чтобы увидеть, что болван Лю Чун смотрит в его сторону с пустым выражением лица. Он только что сбежал из массива, его синие мантии разорваны во многих местах, обнажая хлопковые пломбы. Кто знает, через что ему пришлось пройти?

Его лицо сморщилось, глаза покраснели. Он открыл рот, чтобы поговорить с Сюань Минем. Однако, прежде чем он смог заговорить, его взгляд скользнул мимо бабушки Лю, которая держалась за жернов для поддержки, и он замер.

— Ба… бабушка? — нерешительно спросил Лю Чун. Возможно, это было потому, что его все еще пугала иллюзия бабушки Лю в массиве, но он вздрогнул и не осмелился подойти ближе.

Бабушка Лю взглянула на него безжизненными глазами, и слезы сразу же потекли по ее лицу. Взяв жернов, она махнула рукой Лю Чуну и вздохнула:

— Чун-эр, что случилось с твоей одеждой?

Лю Чун отбросил всю свою вину на задний план, как только услышал ее тон. Он бросился к ней с красными глазами и опустился на пол на колени, пытаясь схватить бабушку Лю за руки.

— Бабушка, а почему ты стала ниже ростом? Почему я не могу тебя обнять?

Жернов слишком долго истощал старую женщину, и она стала вдвое меньше обычного пожилого человека, отчего она казалась исключительно сморщенной и жалкой.

Она смахнула его и сверкнула подавленной улыбкой Лю Чуну.

— Бабушка старая, а когдаБабушка старая, бабушка съеживается. Что касается удержания, то давай больше не будем держаться…

— Бабушка, почему ты не… почему ты не навестила меня? Я сложил так много бумажных слитков. Разве ты не говорила, что, сложив их, записав свое имя и сжёг, ты приедешь и возьмешь их? Я… я складывал их каждый день, каждый день сжигал, но никто не приходил ко мне в гости. Почему не приехала ни разу? Я хочу послушать, как ты говоришь, я хочу поговорить с тобой, но я никогда тебя не вижу, и я… я забыл, что хотел сказать…

Лю Чун все еще имел ум и сердцер ебенка. Как только он увидел бабушку, по которой так сильно скучал, он вынюхал последние слова и заплакал. У него не было терпения и силы взрослого человека, и он просто рыдал, как будто он мог выразить три года забытых слов, плача сразу.

— Бабушка слушала, Чун-эру не нужно плакать. Бабушка знает все, — бабушка Лю вытерла слезы. — О, я слежу за тобой каждый день и каждую ночь…

Пара бабушка и внук плакали, когда в дом ворвался сумасшедший.

— Помогите! Помогите! Не трогай меня не подходи ко мне!

Этот человек выглядел ужасно, как сумасшедший, его волосы были спутаны, его одежда вся в беспорядке и в пыли, как будто он катался по полу неизвестно сколько раз.

Сюэ Сянь внимательно посмотрел:

— Разве это не советник Лю?

Учитывая это, Лю Чуну повезло. Советник Лю был явно потрясен этим массивом. Он поспешно ворвался в этот дом, не заботясь о том, как сильно он ненавидел входить в него раньше.

Сюань Минь увидел грязную фигуру советника Лю и, нахмурившись, отошел в сторону. Никто не блокировал его, он врезался в Лю Чуна и упал на пол.

И оказался лицом к лицу с бабушкой Лю.