Медные монеты на алтарь предков

Глава 49: Доброта (IV)

Хотя Сюань Минь не понимал, почему Сюэ Сянь внезапно допрашивал его, он все же ответил.

— У меня сохранились фрагменты воспоминания о прошлом, — сказал он. — Некоторые из них из детства.

Возможно, дело было в том, насколько серьезно Сюэ Сянь вел себя, но что-то в его вопросах было не так. После того, как Сюань Минь ответил, он посмотрел вниз, его черные мирные глаза встретились с глазами Сюэ Сяня. Он добавил:

— Я уверен в этом.

После их разговора в гостинице, Сюэ Сянь почувствовал, что он немного больше понимает личность Сюань Миня, или, по крайней мере, он больше уверен в нем.

Даже если игнорировать все остальное в лысом осле, в нем был один положительный момент: он никогда не лгал. Если бы он чего-то не помнил, он не придумывал бы что-нибудь, чтобы поверхностно успокоить Сюэ Сяня, а прямо сказал бы, что забыл. И если бы он мог вспомнить, но не хотел об этом говорить, он бы также прямо сказал, что не желает рассказывать Дракону, вместо того, чтобы заставить себя приспособиться к своему допросу.

Так что, если Сюань Минь спокойно сказал: «Я уверен в этом», то он действительно был уверен — это означало, что у него действительно были отрывки из детских воспоминаний, и что в этих сценах он уже стал монахом.

Услышав ответ Сюань Миня, Сюэ Сянь не кивнул и не покачал головой. Некоторое время он вообще ничего не говорил, только пристально глядя на Сюань Миня.

Увидев это, Сюань Минь спросил:

— Ты мне не веришь?

— Дело не в этом, — сказал Сюэ Сянь. Внезапно он протянул руку и зацепил пальцем, жестом приглашая Монаха подойти ближе. — Иди сюда.

— Хм?

Сюань Минь все еще не понимал, но все равно наклонился. Он предположил, что Сюэ Сяню есть что сказать ему, что он не хотел, чтобы дядя Чэнь и другие слышали, поэтому он искренне ждал, пока Сюэ Сянь заговорит.

Но слов не было — только коготь зверя.

Прищурившись, Сюэ Сянь коснулся головы Сюань Миня и прищелкнул языком.

— Бедняжка, ты был тогда маленьким, когда побрил голову!

О детях, которые особенно умело доставляли хлопоты своим родителям, говорилось: если не бить ребенка три дня, ему станет так скучно, что он залезет в ваш дом и начнет разбирать крышу. Это было высказывание, которое пришло в голову Сюань Миня в тот момент. «Этот зверь устраивает мятеж» — подумал он.

Остальные в карете с тревогой наблюдали за происходящим — особенно Синьцзы, которая даже перестала плакать и вместо этого начала думать:

«Отношения между этими двумя… может быть, слишком хорошие?»

Не отрываясь, она посмотрела своими большими глазами на Сюэ Сяня, но случайно переглянулась с Сюань Минем.

«Этот Учитель действительно очень привлекателен,» — подумала она. Особенно эти безмятежные, решительные глаза, которые всегда давали успокаивающее чувство, как будто говоря, что если Сюань Минь не был в стрессе, значит, больше никто не нуждался в стрессе, потому что он всегда мог придумать идею.

Но по какой-то причине, когда Синьцзы встретилась с этими глазами, она почувствовала необъяснимое чувство вины.

Но прежде чем она смогла прервать зрительный контакт, Сюань Минь уже отвел взгляд.

На его лице появилось раздражение, он схватил тощее запястье Сюэ Сяня и оторвал коготь от его головы. Вероятно, чтобы Сюэ Сянь не смог немедленно вернуть руку, Сюань Минь отказался отпускать.

Сюэ Сянь усмехнулся.

— Насколько драгоценна твоя голова? Почему я не могу ее коснуться?

Сюань Минь проигнорировал его.

На самом деле, хватка Сюань Миня была не такой уж сильной: достаточно было быстрого рывка, чтобы выбраться из нее. Но Сюэ Сянь не сопротивлялся — он положил запястье на него, позволяя Сюань Миню держать его.

Холод в пальцах Сюань Миня проник в кожу Сюэ Сяня, так что его запястье стало такой же температуры.

Взгляд Сюэ Сяня лениво упал на руку Сюань Миня, и он снова сравнил монаха с тем человеком, который держал золотые нити — действительно, они были похожи во всем, за исключением тени волос.

Но Сюань Минь уже побрил голову и стал монахом ещё в детстве, а Сюэ Сянь был искалечен всего шесть месяцев назад. Это означало, что Сюань Минь не причастен к этому.

Для Сюэ Сяня, если Сюань Минь не был этим человеком, это было прекрасно.

Иначе…

Сюэ Сянь остановил ход своих мыслей, прежде чем он подумал об обратном. Он сменил тему и спросил Сюань Миня:

— Только что ты сказал, что нашел их местонахождение, но не можешь подойти? Тогда ты сказал: «Однако»- но что? Разве ты не видишь, что заставил их всех лить слёзы?

Услышав его слова, дядя Чэнь и тетя Чэнь оживились в ушах, и они нетерпеливо смотрели на Сюань Миня.

Сюань Минь выпрямился. Окинув взглядом густой туман в этой заброшенной деревне, он поднял вторую руку.

Он разжал кулак, и с легким лязгом медная монета выпала из его пальца и осторожно повисла.

— В самом деле, я не могу подойти. Однако…

Теперь Сюань Минь наконец отпустил запястье Сюэ Сяня, чтобы он мог использовать свой указательный палец, чтобы подтолкнуть монеты в некую последовательность. Он спокойно сказал:

— Раз мы не можем туда пойти, пусть они придут сюда.

Он убрал вторую руку, и монеты в его ладони издали гудящий звук, красная нить, связывающая их, внезапно затянулась.

Затем из заброшенной деревни раздался оглушительный шум, как будто что-то поднялось с земли.

Пораженные, собравшиеся в карете с тревогой переглянулись. В этот момент в тумане появился черная тень и нависла над ними.

— О боже, смотри! Что это? — крикнула Синьцзы, дергая тетю Чэнь за рукав и указывая на небо.

Черная тень приближалась к ним с большой скоростью, и по мере приближения ее силуэт становился яснее…

Это был весь старый, полуразрушенный комплекс, вместе с участком земли, на котором он стоял, летал для них Сюань Минем.

Хонг~

С громадным грохотом комплекс приземлился перед ними на землю, и этот участок сорняков, окружавший здания, сразу же пустил корни в новую землю.

Именно это имел в виду Сюань Минь: «Раз мы не можем туда идти, пусть они приходят сюда.»

Тетя Чэнь, дядя Чэнь и Синьцзы потеряли дар речи. Они никогда не могли представить себе такой экстравагантный способ переезда из дома — они забыли даже закрыть рот.

Когда дом упал на землю, они также могли услышать звуки крика, исходящий изнутри здания. И…

— Книжный червь, — внезапно сказал Сюэ Сянь, глядя на тощий силуэт, крепко цепляющийся за дверной молоток. Он усмехнулся: — Ты пытаешься стать богом дверей этого дома?

Этот тощий силуэт был не кем иным, как беглецом из кармана Сюэ Сяня — Цзян Шинин.

Конечно, он никогда не смог бы сидеть в карете и ждать новостей о своей сестре. Сюэ Сянь угадал правильно — Цзян Шинин действительно выскользнул из своего укрытия вместе последовав за Сюань Минем в деревню, и был там, когда Сюань Минь обнаружил, где держат его сестру и зятя. Но одно ключевое различие между ним и монахом заключалось в том, что Сюань Минь был человеком и поэтому не мог войти на территорию, в то время как Цзян Шинин был призраком и без труда направился к входным дверям комплекса. Но прежде чем он успел войти внутрь, все это место было грубо выдернуто.

У него не было времени снова превратиться в бумажного человечка, поэтому теперь он столкнулся лицом к лицу с тетей Чэнь, дядей Чэном и Синьцзы.

— О, небеса… Молодой… Молодой Мастер Цзян? — Дядя Чэнь запнулся. — Вы… Вы не… Вы все еще…

Он хотел сказать, что ты не умер, но слово «умереть» было слишком неблагоприятным, и он не мог заставить себя произнести его. Затем он хотел сказать: «Вы все еще живы?», Но эта фраза звучала слишком неловко, поэтому он тоже не смог сказать это, в конечном итоге произвел впечатление заикания.

Глаза Синьцзы снова наполнились слезами, когда она яростно дернула тетю Чэнь за рукав.

— Я знала это! Я знала, что действительно видела его! Я действительно видела, как молодой мастер Цзян стучал в дверь… но… но молодой мастер, вы…

Цзян Шинин спокойно встретил их взгляды и сказал им:

— Стук в дверь был безрассудным поступком. Я напугал тебя, маленькая Синьцзы, и прошу прощения.

— А теперь ты…

— Я негодяй-призрак.

Цзян Шинин горько засмеялся, затем добавил:

— Дядя Чэнь, тетя Чэнь, это было давно. Спасибо, что скучали по мне все это время.

Услышав слово «призрак», все смертные в карете замолчали, не зная, что на это сказать — к тому же нынешние обстоятельства не лучшее время для того, чтобы вместе говорить о прошлом.

— Комплекс Сюй… — пробормотал Сюэ Сянь, читая вывески на входных дверях комплекса.

— Сюй? — повторил дядя Чен. — Может ли это быть домом Доброго Человека Сюя?

— Добрый человек Сюй? — спросил Сюэ Сянь. — Это кто?

Дядя Чэнь объяснил.

— Большинство людей, живших в деревне Вэнь, носили фамилию Вэнь, и лишь около десяти семей въехали позже. Одним из них был торговец по фамилии Сюй. Они говорят, что он начинал свою карьеру как торговец текстилем и даже владел собственную текстильную фабрику, и что он за десятилетия заработал много денег. Но в какой-то момент произошла трагедия, он продал текстильный бизнес и перевез свою семью в деревню Вэнь, которая была родным городом его жены пятнадцать или шестнадцать лет. Он был безмерно добрым человеком, у него не было недостатка в деньгах, и все в деревне получали его щедрую помощь. Вот почему они назвали его Добрым человеком Сюй.

Сюэ Сянь хотел было постучать в дверь, но, услышав слова дяди Чэня, остановился. Вместо этого он махнул рукавом и вызвал крошечный порыв ветра, который просочился через крохотную щель между ржавыми дверями и осторожно распахнул их.

Когда старые двери со скрипом открылись, из восточной комнаты доносилось еще несколько криков ужаса — там были люди, и они были смертельно напуганы.

В тот же момент, когда Сюэ Сянь открыл входные двери комплекса, мужчина, шаркая, подошел к запертой двери восточной комнаты и собирался толкнуть ее, внезапно остановился. Он поднял руку, чтобы защитить глаза, по-видимому, не в силах выносить тонкий поток дневного света, который просачивался из комнаты на его лицо.

Пятно света не могло осветить то, как он выглядел, только нечеткий контур — его спина сгорбилась от возраста, показывая, что ему по крайней мере пятьдесят лет. Хотя изначально он был среднего роста, его ноги не стояли устойчиво, а колени провисли, так что он выглядел искривленным.

Мужчине потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к свету. Наконец, он опустил руку и спокойно заговорил в темноту:

— Мои дорогие гости, почему вы стоите у двери? Сегодня ваш покорный слуга Сюй празднует свой день рождения, и все приглашены. Для меня будет честью, если вы поучаствуете и выпейте вина.

Группа была ошеломлена. Это действительно был Добрый человек Сюй.

Прежде чем они успели отреагировать, Добрый человек Сюй снова заговорил:

— Мне повезло, что меня присматривают старые друзья, которые проделали большое расстояние, чтобы отпраздновать со мной. Это одна из самых известных театральных трупп в Аньцине, и их выступления мелодичны и интересны. Вы можете зайти внутрь и подождать на время побалуйте свои уши. Каждый раз, когда приходит труппа, вся деревня Вэнь радуется. Все любят их слушать.

Театральная труппа?

Сюэ Сянь и Сюань Минь обменялись взглядами, оба вспомнив группу, с которой они ранее встречались. Но их мысли были прерваны трансформацией сцены перед ними…

Слова Доброго Человека Сюй, казалось, открыли какой-то скрытый портал. Ветхое здание Сюй внезапно озарилось рядами ярких красных фонарей, и толпа начала ходить по улицам деревни Вэнь — сотни людей толпились из-за тумана, идя этим путем, образуя густую толпу, конец которой не мог быть увиденным.

И в то же время звук бегущих лошадей доносился с другого конца горной тропы, направляясь к деревне.