Медные монеты на алтарь предков

Глава 42: Официант (III)

Сюань Минь был очень разборчивым. Он терпеть не мог грязь, поэтому все комнаты, которые он снимал, были самого высокого качества. У него должно быть достаточно серебряных монет, что мог так много тратить. Сюэ Сянь задавался вопросом, на сколько хватит остатка денег монаха. И если они действительно потратили на все это, как Сюань Минь планировал получить больше? Хотя лысый осел был опытным экзорцистом, он, похоже, не из тех, кто берет плату за свои услуги.

Комнаты в этой гостинице не были такими роскошными, как в Облачном жилище, но были достаточно чистыми и крошечными. Мальчик из гостиницы, который привел их наверх, быстро переставил мебель, а затем вернулся со свежим чаем и тазом с водой, чтобы вымыть им руки.

— Я буду здесь, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — сказал мальчик, прежде чем отступить.

Хотя они сняли комнаты в гостинице, чтобы отдохнуть, на самом деле спать нужно было только Лу Няньци и Каменному Чжану. Цзян Шинин был призраком, и Сюэ Сянь действительно не нуждался во сне. А что касается Сюань Миня…

Сюэ Сянь уже перестал считать Сюань Миня человеком. Он не ел и не спал — кем он может быть?

Наполовину парализованного черного дракона весь день толкали вверх и вниз в карете, и, поскольку дракон не чувствовал ноги, он весь свой вес опирался на жесткие бедра. В конце дня он начал чувствовать боль. Чтобы помочь суетливому зверю отдохнуть мускулам и восстановить немного энергии, Сюань Минь положил его на кровать, как только они вошли в комнату.

Кровать определенно стоила своих денег. Матрас был толстым, пушистым и удобным — долгожданная передышка после целого дня, проведенного на деревянной скамейке в экипаже. Удовлетворенный, Сюэ Сянь вытянул спину и согнул плечи, затем устроил себе гнездо в одеяле. Откинувшись на кровать, он счастливо вздохнул.

Сюань Минь сел за резной деревянный стол. Похоже, он совсем не собирался отдыхать.

Он возился с фонарем на столе, и когда свет стал устойчивым, он вынул плакат из нагрудного кармана и снова разгладил его, снова погрузившись в глубокие размышления. Теплое желтое пламя отбрасывало темные тени на его лицо, отчего глазницы выглядели глубже, переносица — выше, а морщинки у рта — более суровыми.

Сюэ Сянь подпер голову рукой и покосился на Сюань Миня. Затем он внезапно нарушил тишину.

— Лысый осел?

Сюань Минь, казалось, не сразу заметил, что Сюэ Сянь говорит. Наконец, не сводя глаз с плаката, он сказал:

— Да?

Сюэ Сянь приподнял бровь.

— Это ты на плакате или нет?

Это было довольно прямолинейно, но это не противоречило прямолинейной личности дракона.

Он смотрел, как Сюань Минь кладет плакат обратно на стол, но слегка зажал уголок между пальцами. Монах повернулся к нему, словно прикидывая, как ответить, не раскрывая слишком многого.

С того момента, когда лысый осел сгреб его с пола здания Цзяна, до настоящего времени прошло не так уж много времени. Может быть, это было потому, что они уже так много пережили вместе, и это растянуло время, но иногда Сюэ Сянь внезапно чувствовал, что они знают друг друга в течение долгого времени или даже что они глубоко знакомы друг с другом.

Сюэ Сянь знал, что Сюань Минь был осторожным человеком — за все это время он ничего не рассказывал о себе. Это могло быть просто его личностью, но частью этого могла быть и амнезия. Сюэ Сянь не был бессердечным.

Если, не дай бог, он однажды потеряет и свои воспоминания, он не стал бы кому-либо доверять, если они все бросят в полный беспорядок. Сначала он сосредоточился бы на том, чтобы вернуть свои воспоминания — пусть кто угодно попытается его остановить.

Но сейчас их ситуация была довольно уникальной. Они ехали вместе, как две привязанные на веревке саранчи. Если Сюань Минь не был человеком на плакате, это было одно, а если все же был человеком на плакате, это было другое. Они должны были быть готовы ко всему. Они не могли спокойно сидеть и ждать, пока кто-нибудь постучится в дверь, прежде чем у них будет план.

— Лысый осел, как насчет этого, — трезво сказал Сюэ Сянь. — Давай заключим сделку. Ты с этим согласен?

Не совсем. Этот демон явно нечестен.

Сюань Минь по-прежнему не отрывал глаз от плаката и ничего не сказал против Сюэ Сяня. В конце концов, если дракон был на чем-то настроен, ты согласиться с ним лишь формальностью. На результат это не повлияло.

Сюэ Сянь увидел в поведении Сюань Миня, что он сказал:

— Давай, и я постараюсь терпеть то, что ты делаешь сейчас.

Он сказал:

— Мы двое недостаточно хорошо знаем друг друга. Если у нас возникнут проблемы, с этим будет трудно справиться…

Сюань Минь наконец взглянул на него, как будто удивленный тем, что Сюэ Сянь на этот раз был серьезен.

— Давай зададим друг другу несколько важных вопросов. Если я задам тебе вопрос, и ты сможешь ответить, тогда я позволю тебе задать мне вопрос. Но если ты не можешь ответить или не хочешь отвечать, тогда тебе придется дать мне серебряную монету. Что ты думаешь?

Глаза Сюэ Сянь заблестели, словно говоря: «Посмотри, какой я милый!»

Сюань Минь вздохнул.

"Ты действительно знаешь, как справиться с амнезией?"

— Если ты не можешь ответить, ты должен мне заплатить? Тебе явно нужны деньги. Почему бы тебе просто сказать об этом, — сказал Сюань Минь. Он полез в сумку и вынул все серебряные монеты, а затем бросил их на кровать.

Сюэ Сянь стиснул зубы, но все равно поднял серебро и взвесил их на ладони. Наконец, он сказал:

— Я не хочу денег. Давай попробуем по-другому.

Сюань Минь действительно был первосвященником, не заботящимся о материальных вещах, таких как деньги. Отдав все свое серебро, Сюань Минь сразу же снова обратился к плакату и отказался вступать в бой с Сюэ Сянем.

Сюэ Сянь постучал по изголовью кровати и резко сказал:

— Посмотри на меня. Я серьёзен.

Сюань Минь, похоже, обнаружил, что лежащее положение дракона вызывает у него особое раздражение. Не поднимая глаз, он наконец сказал:

— Говори.

— Как насчет этого, я буду щедрым. Я задаю тебе вопросы, и если ты сможешь ответить, я дам тебе золотую бусину. Если ты не можешь ответить, то мы просто оставим это, пока ты не вспомнишь. Конечно, если есть вопрос, на который ты не хочешь отвечать, ты можешь просто сказать, что не помнишь.

Говоря это, Сюэ Сянь перемещал серебряные монеты по матрасу, как будто делал большую ставку.

— Видишь? — он сказал. — Что твое, то твое. Я ничего не возьму. Ты не готов терпеть убытки, и ты даже можешь выиграть некоторые. Как ты думаешь?

Фактически, до сих пор за все платил Сюань Минь, и это начало складываться. Сюэ Сянь ненавидел быть должником другим, будь то доброта или деньги, и он всегда старался вернуть больше, чем был должен. Но его проблема заключалась в том, что он ненавидел делать это напрямую и настаивал на разработке всевозможных странных способов выплаты долга.

Услышав предложение Сюэ Сяня, Сюань Минь наконец поднял голову, заинтригованный тем, что зверь охотно сделает что-то во вред ему. Взошло ли сегодня солнце на западе?

— Если ты не скажешь «нет», я приму это как «да», — сказал Сюэ Сянь, его мысли уже уходили прочь. — С чего начать…

Конечно, он знал, что Сюань Минь не заботится о деньгах и, естественно, никогда не скажет то, что он не хотел бы сказать, просто чтобы получить немного золота. Еще до того, как Сюэ Сянь начал спрашивать, он подозревал, что лысый осел не ответит на большинство из них.

Но… любые ответы остаются ответами.

— Почему ты иногда просыпаешься и никого не узнаешь? Откуда это? — Сюэ Сянь сказал.

Сюань Минь только нахмурился и смотрел на пламя в фонаре, ничего не говоря.

«Отлично,» — подумал Сюэ Сянь. Немедленная неудача.

Как только Сюэ Сянь собирался отказаться от первого вопроса, Сюань Минь внезапно сказал:

— Я не помню. Так было уже несколько месяцев. Это внезапно происходит, и затем мне требуется один или два дня, чтобы выздороветь. В эти дни я, кажется, выздоравливаю быстрее.

Сюэ Сянь был ошеломлен.

"Хм? Он правда ответил?"

Когда Сюань Минь говорил, его рука коснулась его шеи. Он нахмурился и спросил:

— В прошлый раз ты сказал мне коснуться моей шеи. Почему?

— Ты не видел этого? — спросил Сюэ Сянь, но потом вспомнил, что всякий раз, когда Сюань Минь просыпался от оцепенения, родинка уже могла вернуться в нормальное состояние. Он действительно никогда бы не увидел эту странную форму паука. — Когда бы ты ни был в таком состоянии, из родинки на твоей шее будут выползать тонкие кровеносные сосуды. Она похоже на паука. Но как только ты прикоснешься к ней, паучьи лапы уйдут, и ты перестанешь быть глупым.

Сюань Минь ничего не сказал.

По выражению лица Сюань Миня, Сюэ Сянь догадался, что монах на самом деле ничего не знал о родинке. Итак, он сказал:

— Хорошо, это был первый ответ.

Он сунул руку в рукав и порылся там, казалось, абсурдное количество времени. Наконец, он вынул горсть маленьких золотых бус размером с арахис и бросил одну в груду серебра Сюань Миня.

— Где ты хранишь все это золото? — спросил Сюань Минь.

Сюэ Сянь приподнял бровь.

— Я мифическое существо, знаешь ли. Есть много мест, где я могу спрятать вещи. Но просто неудобно вытаскивать это публично, поэтому я тратил твое.

Затем он спросил:

— Ты сказал, что это происходит уже несколько месяцев. Что ты имеешь в виду?

На этот раз Сюань Минь не думал слишком долго. Он откровенно сказал:

— Это означает то, что ты думаешь. Когда я проснулся, я был один на похоронах в горе в Ланчжоу.

— В похоронной остановке? — Сюэ Сянь был ошеломлен.

Похоронные остановки были местной особенностью западных регионов Сян *. Они были местом, где люди перевозили трупы, чтобы отдохнуть и укрыться от дождя. Живые люди из-за ауры смерти избегали таких мест любой ценой.

— Как ты там оказался? — спросил Сюэ Сянь.

Сюань Минь покачал головой.

— Я больше ничего не помню. Когда я открыл глаза, все, что у меня было, это кулон из медной монеты, книга по геомантии и заклинаниям, случайный лист бумаги, покрытый заметками, и несколько желтых талисманов.

— Значит, ты не помнишь, кем ты был, откуда ты пришел, куда ты собирался, зачем ты туда ехал? — Сюэ Сянь внезапно почувствовал волну сочувствия к лысому ослу. Любой, кто проснется и оказавшись один на похоронной остановке в глуши, не имея воспоминаний о том, что делает, сойдет с ума.

Сюань Минь снова покачал головой.

— В то время я ничего не помнил. С тех пор я иногда вспоминаю какие-то фрагменты, но забываю их на следующий день.

— Итак, что ты сделал? — Сюэ Сянь не мог не спросить.

— Я решил начать записывать то, что смог вспомнить, на листе бумаги. Я держу его при себе, и всякий раз, когда я чувствую замешательство, я смотрю на него снова, — ответил Сюань Минь.

— О, — сказал Сюэ Сянь. — И это тот листок бумаги, который ты попросил Лу Шицзю проверить на острове Могильный камень? Ты не можешь распознать свой собственный почерк?

— Когда я проснулся, на бумаге уже был текст. Почерк мог быть поддельным.

Сюэ Сянь понял.

— Ты думал, что кто-то может подделать твой собственный почерк и использовать его, чтобы ввести тебя в заблуждение?

— Да.

— Так что ты помнишь? — спросил Сюэ Сянь, бросая еще две золотые бусины в стопку денег Сюань Миня.

— Слишком грязно, чтобы понять, — ответил Сюань Минь. — Что-то о кулоне из медной монеты, несколько географических названий и… одно.

— Какая вещь?

— Найди этого человека, — сказал Сюань Минь. — Я помню, что ищу кого-то. Я ему что-то должен. Я не могу успокоиться, пока не верну свой долг.

Его низкий, мягкий голос мягко наполнил комнату, и хотя в его тоне все еще была некоторая холодность, все это каким-то образом казалось… очень меланхоличным, так что даже посторонний мог обнаружить в его речи чувство трагедии.

Это был первый раз, когда Сюэ Сянь видел Монаха в таком состоянии. Это внезапно сделало его более человечным.

И внезапно, по какой-то причине, Сюэ Сянь почувствовал, как будто что-то поселилось в его сердце, и отказалось двинуться с места. Это было так странно!

Некоторое время он смотрел на Сюань Миня, затем тупо сказал:

— Хорошо, у меня больше нет вопросов. Ты можешь забрать деньги.

Он вернул оставшиеся золотые бусы в рукав, где бы он их ни хранил.

По правде говоря, Сюэ Сянь многому не научился. Он все еще не знал, был ли Сюань Минь монахом на плакате. Но он не был в настроении задавать больше вопросов, и ему было не до того, чтобы продолжать. Он продолжал смотреть на Сюань Миня в изумлении, как будто тоже считал свою внезапную холодность необъяснимой.

Как только Сюань Минь встал, чтобы пройти к кровати, Сюэ Сянь внезапно подумал, что он слышит слабейший шум за стеной, что-то, что немного напоминало звяканье оружия.

В городе уже был комендантский час, поэтому единственными людьми, которым разрешалось носить оружие, были… окружные чиновники?

* Современный Хунань.