Медные монеты на алтарь предков

Глава 53: «Полет в воздухе» (IV)

Эти ублюдки действительно зарыли его драконьи кости в гребаную грязь!

Конечно, Сюэ Сянь был рад найти другую часть своего тела, но, помимо радости, он также испытал безмерную ярость. Обойти всю землю, копаясь в земле, чтобы найти осколки собственного тела… вероятно, никто в мире не понимал сложности этого чувства.

У него было это чувство на острове Надгробие, а затем снова в резиденции Каменного Чжана… теперь он начинал к этому привыкать, и это грызло его. Он не планировал ждать Сюань Миня — он уже исследовал окрестности и направлялся к Горе "Палец", уверенный, что не заблудится.

Таким образом, он вызвал еще один порыв ветра, который толкнул инвалидную коляску, и ушел. В мгновение ока он уже сидел у старого дерева гинкго у подножия горы " Палец."

Нормальные кроны деревьев всегда были обращены к солнцу — так и было, несмотря ни на что, даже если ствол дерева был скручен в разные стороны. Но этот гинкго повернулся к земле, его лоб касался лодыжек, так что он был полностью согнут — странное зрелище.

Хотя Сюэ Сянь никогда раньше не видел Гору "Палец", он видел, что раньше с нее спускался ручей — не потому, что на горе был какой-то след воды или, что его не было, а потому, что ориентация гинкго показывала, что он нашел гораздо больше пищи внизу земли, чем в солнечном свете, проникающем сверху, затемненном деревенским туманом.

Если Сюэ Сянь хотел найти свою кость дракона, все, что ему нужно было сделать, это заглянуть под дерево.

Дракон медленно подтолкнул свою инвалидную коляску так, чтобы он мог видеть участок земли под деревом гинкго. Участок земли был примерно в один чжан в ширину и был немного более темного цвета, чем земля вокруг него — он был более влажным и содержал больше влаги и казался менее утопающим, как будто кто-то недавно его выкопал.

Хотя человек, встревоживший землю, пытался замести свои следы, внимательный взгляд мог показать разницу. Кроме того, от одного присутствия Сюэ Сяня грязь задрожала. Человек, закопавший кость, только предполагал, что ни один обычный горожанин не посетит заброшенную деревню с привидениями в глуши, но не предполагал, что сам дракон может постучать в дверь.

Сюэ Сянь холодно рассмеялся. Он сжал пальцы в коготь и ударил по земле. В ответ что-то глубоко под землей содрогнулось, как сердцебиение, послав большую рябь по всей горе, которая отпугнула стаю птиц.

Когда пронзительное карканье птиц рассеялось, Сюэ Сянь снова начал царапать.

Еще одно сердцебиение.

Из-за этого толчка что-то, казалось, толкнулось в это пятно влажной грязи, отчего земля выглядела недавно вспаханной.

Еще одно сердцебиение.

И после этого третьего толчка Сюэ Сянь потерял терпение и стал царапать изо всех сил.

Внезапно весь участок грязи погрузился глубоко в землю, как будто его что-то засосало, и земля вокруг него начала дрожать, размягчаться и скользить. Появилась черная как смоль дыра, которая становилась все шире по мере того, как в нее падало все больше и больше земли, так что она быстро превратилась в своего рода воронку, жадно пожирающая все вокруг.

В мгновение ока это склонившееся над деревом гинкго дерево было затянуто в провал, который не подавал никаких признаков остановки, поскольку начал расшатывать самые основы скалы под Горой "Палец". Сюэ Сянь поспешно отодвинул инвалидное кресло, пытаясь сопротивляться натяжению воронки.

Очевидно, все это было вызвано тем, что Сюэ Сянь пытался добраться до своих костей. Казалось, что кости дракона были сильно зажаты каким-то заклинанием, так что любое небольшое смещение могло повредить всю Деревню Вэнь.

То, что ему пришлось пережить, чтобы вернуть то, что по праву принадлежало ему… Сюэ Сянь рассмеялся от ярости.

Он немного расслабился, и дрожащая земля под деревней и горой, казалось, тоже немного успокоилась, как и сама воронка, которая теперь поглощала все вокруг медленнее и менее устрашающе. Даже инвалидная коляска Сюэ Сяня больше не так сильно сопротивлялась натяжению провала…

И когда Сюэ Сянь приложил больше силы в его руку, чтобы вызвать кость дракона, земля вокруг него снова начала грохотать, и воронка возобновила свое стремительное течение.

Брови Сюэ Сяня нахмурились, а выражение его лица стало холодным.

С этим отчужденным выражением на его бледном лице он казался сверхъестественным апатичным и совершенно отчужденным. Разница между его поведением сейчас и его несерьезным, беззаботным повседневным отношением была ясна, как день и ночь, и чрезвычайно нервировала.

«Вы извлекли мои мышцы и кости из моего же тела, пока я был еще жив, и теперь вы хотите, чтобы я не забирал то, что принадлежит мне, из-за беспокойства за жизни других? Во что ты, черт возьми, играешь?»

Но именно из-за этого абсурда Сюэ Сянь не смог продолжить.

Когда Сюэ Сянь смотрел в яму с лицом, полным ненависти, рядом с ним появилась еще одна фигура, и, хотя фигура не приближалась к нему, он чувствовал тепло его тела, которое среди ледяного холода тумана казалось такой глоток свежего воздуха, что сердце Сюэ Сяня внезапно пропустило удар, а затем снова медленно возобновилось. С появлением этого теплого тела, его гнев и раздражение внезапно, казалось, растворились наполовину, и сменились глубоко успокаивающим чувством покоя и облегчения.

— Позволь мне, — раздался позади него низкий голос Сюань Миня.

Затем этот легкий белый халат проплыл мимо поля зрения Сюэ Сяня, когда его тонкая рука протянулась через его плечо и вытащила кулон из медной монеты, который он все еще крепко держал в руке.

Сюэ Сянь ошеломленно слушал, как тот знакомый перезвон медных монет раздался позади него, и огромная сила давила на растения и камни вокруг них. Он столкнулся с яростным течением ямы, которое замедлилось и, наконец, полностью остановилось, грязь и валуны больше не падали в пропасть, гора теперь снова твердо стояла.

Сюэ Сянь поднял глаза и увидел, что Сюань Минь, в свою очередь, смотрит на него сверху вниз. Сюань Минь сказал:

— Я задержу его для тебя. Иди и забери свои кости.

Два простых, коротких предложения, но они, казалось, стерли весь страх, замешательство и негодование в сердце Сюэ Сяня. Сюэ Сянь снова посмотрел, казалось бы, бесконечную воронку перед ними, почувствовав гудение своих драконьих костей глубоко внутри, и внезапно фыркнул от смеха, который так отличался от его повседневных насмешек и смеха, в котором не было иронии, а был искренний смех.

— Это мило с твоей стороны, — сказал Сюэ Сянь. Затем, не добавляя ни слова благодарности, он просто кивнул и сказал: — Ты держишь его крепко? Я собираюсь сейчас…

Затем он протянул пальцы и снова начал царапать.

На этот раз он никак себя не сдерживал. Хотя Сюань Минь использовал всю свою силу, чтобы удержать движущуюся землю под горой, когда Сюэ Сянь тянул, все еще ощущалась легкая дрожь. Когда сила, зарытая в почву, содрогнулась в ответ, кожа между большим и указательным пальцами Сюань Миня раскололась от давления и начала кровоточить. Но его лицо не изменилось, продолжая удерживать гору своей подвеской из медной монеты, устойчивой и надежной.

По мере того, как Сюэ Сянь напрягался сильнее, звон кулона становился все громче, и туман, казалось, притягивался к ним, так что он окутывал их и начал яростно кружиться.

Как только рука Сюань Миня полностью раскрылась, из темной бездны раздался далекий драконий рев. Затем толстый кусок белой кости выскочил из земли и влетел в руку Сюэ Сяня — в тот момент, когда он соприкоснулся с его котью, он, казалось, внезапно растаял от сильного жара и медленно погрузился в его плоть, объединяя полностью в его тело.

Казалось, будто кто-то зажег ладонь Сюэ Сяня в огне, и что пламя проникло в его тело и поползло до самого сердца, а затем пробилось к голове и обожгло его мозг.

На мгновение все, что Сюэ Сянь мог чувствовать, это бесконечное пламя, распространяющееся по всему его телу, сопровождающееся жгучей болью. Кроме агонии, он не осознавал ничего другого, даже того, где он был и что происходило, но он мог вспомнить где-то в океане своего затуманенного разума, что надежный Сюань Минь стоял рядом с ним, ожидая, когда он поправится.

После долгого периода боли Сюэ Сянь наконец нашел что-то, что могло помочь унять палящее пламя внутри него.

Он нетерпеливо уткнулся носом в эту штуку и позволил ей остыть, в то время как его полубессознательный разум постепенно начал выходить из мучительного оцепенения. Когда он, наконец, смог открыть глаза и взглянуть на окружающую обстановку, он увидел, что давно превратился обратно в свое тело дракона и судя по перевернутой инвалидной коляске и рваной траве вокруг него, казалось, что он сделал это довольно внезапно…

И этим «чем-то, что может помочь унять пламя» оказалось Сюань Минь.

Тело дракона Сюэ Сяня каким-то образом сумело обвиться вокруг Сюань Миня. И он не только был обернут вокруг него, но и его чешуя продолжала колыхаться по телу Сюань Миня, как будто ему нужно было извлечь все облегчения из ледяного тела монаха, чтобы успокоить свое собственное.

Сюэ Сянь не знал, что сказать.

Что теперь? Это было довольно неловко…

Божественный дракон, властелин морей, каким-то образом стал чьим-то большим и громоздким питомцем. Из-за того, как он скользил по всему телу Сюань Миня, те, кто знал ситуацию, списали бы это на паническую попытку отбросить часть его тепла, но те, кто не… Подумали бы, что он был очень цепкой ящерицей.

Основная проблема заключалась в том, что, кроме него самого, никто, в том числе Сюань Минь, не мог на самом деле знать о его ситуации «вот-вот умрет от жары».

Теперь Сюэ Сянь наконец заставил себя взглянуть в лицо Сюань Миня.

Хотя он был сокрушен со всех сторон огромной чешуей дракона, Сюань Минь просто стоял там спокойно и безмолвно, с закрытыми глазами — одна рука была сложена в буддийском приветствии, а другая все еще нежно терла кулон из медной монеты. Каким-то образом, возможно, из-за недавно обнаруженных костей дракона Сюэ Сяня или какой-то другой загадки монеты казались немного другими, чем раньше.

Сюэ Сянь использовал монеты, чтобы исцелить свое тело, поэтому он, похоже, установил некую незначительную связь с кулоном, как будто связал тонкую нить между собой и монетами.

Пока Монах проводил пальцем по контурам каждой монеты, Сюэ Сянь мог почувствовать, хоть немного, что что-то внутри монет медленно расшатывается — и на поверхности монет было тусклое маслянистое сияние, как будто они наконец начали активироваться с помощью этой волшебной медной кожи…

Он внезапно вспомнил, что Сюань Минь упомянул печать на монетах, но две печати начали ослабевать, и что вскоре какой-то поворотный момент заставил печати сломаться.

Глядя на то, каким был сейчас Сюань Минь, казалось, что поворотный момент настал.

Понимая, что Монах не обращает ни малейшего внимания на вещь, скользящую по его телу, смущение испарилось из разума Сюэ Сяня. По сравнению с температурой его собственного тела, прохлада Сюань Миня была чрезвычайно комфортной, и теперь, когда ему не о чем было беспокоиться, Дракон отказался от последних клочков своего достоинства и с энтузиазмом продолжил бегать своим длинным телом по всему телу Монаха, надеясь остыть, как как можно быстрее.

Медные монеты в руке Сюань Миня дрожали одна за другой, и каждый толчок вызывал странное колючее ощущение, пробегающее по телу Сюэ Сяня, как будто каждая из его чешуек поднималась вверх, позволяя горячему воздуху выходить через его поры. Такая интимная связь с подвеской была новым чувством для Сюэ Сяня, но она была настолько полезной, что он с готовностью принял ее.

Когда в сознании Сюэ Сяня раздался звук, напоминающий удары тростника друг о друга, он лениво открыл глаза и повернул свое длинное тело дракона. Он поднял голову и положил ее на плечо Сюань Миня, чтобы посмотреть на руку монаха — медные монеты полностью изменили свой внешний вид. Две монеты сбросили свои тускло-серые цвета и теперь ярко сияли от слоя масла, так что их грубую магическую силу теперь можно было почувствовать издалека.

Но затем Сюэ Сянь заметил рану на руке Сюань Миня: свежая кровь хлынула из горизонтальной раны между его большим и указательным пальцами и потекла по руке, капая на пол, который уже был испачкан несколькими большими пятнами крови.

Было очевидно, откуда взялась рана, и в холодном, жестоком сердце Сюэ Сяня он внезапно обнаружил чувство вины. Ему пришло в голову, что, как божественному дракону, каждая часть его тела была драгоценной и волшебной, будь то чешуя дракона или плевок дракона, в основном, он мог легко помочь остановить кровотечение.

Таким образом, некий дракон, чей разум все еще был в муках заблуждения и замешательства, склонился над головой и зализал рану. Когда металлический привкус крови коснулся его языка, разум Сюэ Сяня внезапно прояснился. И палец Сюань Миня, который щелкал монетами, внезапно остановился. Монах открыл глаза. Сюэ Сянь замер.