Медные монеты на алтарь предков

10. Пустой жернов (I)

Особняк Лю, возможно, был головокружительным лабиринтом дворов, флигелей, комнат и тупиков, но в конечном итоге это был обычный прямоугольное поместье с обычными размерами. Чем больше человек интересовался дизайном фэн-шуй, тем меньше вероятность того, что его комплекс будет иметь неправильную или непредсказуемую обстановку. Хотя там было бесчисленное множество стен и дверей, невозможно было потерять из виду следующие восемь направлений: север, юг, восток, запад, северо-восток, северо-запад, юго-восток, юго-запад.

И эти восемь направлений соответствуют: дверь вреда, дверь страха, дверь пейзажа, дверь отдыха, дверь заблуждения, дверь смерти, дверь жизни.

Обычно из Восьми Дверей тремя благоприятными дверьми были открытая дверь, дверь отдыха и дверь жизни. Дверь смерти, дверь страха и дверь вреда были тремя неблагоприятными дверьми. Двери декораций и двери иллюзий были нейтральными и поддерживали баланс между добром и злом.

Но благоприятный, неблагоприятный и нейтральный не были неизменными категориями. Была народная поговорка, которая гласила: «Когда закрыта благоприятная дверь, она не может принести пользу; когда неблагоприятная дверь закрыта, она не может причинить зла». Таким образом, если бы дверь жизни использовалась для ян-дома или живого человека, то она была бы благоприятной, но если бы использовалась для инь-дома или мертвого человека, то она была бы неблагоприятной. Точно так же дверь смерти, если ее использовать на мертвом человеке или в доме инь, также может быть очень благоприятной.

Так что же это повлекло за собой? Для живых существ, таких как Сюэ Сянь и Сюаньминь, все, что им нужно было сделать, это найти дверь жизни, и они смогут выбраться из массива целыми и невредимыми.

В мирных условиях было легко вычислить, какая из Восьми Дверей была какой. Но если по какой-то странной причине двери начинали сдвигаться, это все усложняло.

Сюэ Сянь и Сюаньминь теперь оказались в такой ситуации. Каким-то образом дверь жизни стала дверью смерти. Мало того, что они не могли убежать от множества, но теперь всякая нечисть [а] преследовала их.

[a] Мусули использует чэнъюй 牛鬼蛇神 (niu2 gui3 she2 shen2), буквально «призраки коров, змеиные боги», чтобы описать неизвестных разнообразных злых духов, преследующих Сюэ Сянь и Сюаньминь.

Несмотря на все это, в руке Сюаньминя не было даже намека на колебания, когда он открывал дверь за дверью. Сюэ Сянь даже не успел попросить его передумать!

Если бы это случилось с здоровым Сюэ Сянем, с его характером «пронзить небеса и сотрясти землю», он бы сказал: «Кчерту эти восемь или девять дверей смерти и жизни!» Сбивайте их одного за другим, и мы обязательно найдем выход! Если это не удастся, я вызову гром и заставлю это место взорваться!

Он был уверен, что если бы он все еще обладал своими способностями, он никогда бы не был побежден этим низкоуровневым трюком.

Но реальность была другой: Сюаньминь был главным а Сюэ Сянь был не более чем маленьким бумажным человечком, спрятавшимся на чьем-то плече.

Он и Сюаньминь едва знали друг друга за шичень — несколько чашек чая. Только из-за этих кратких взаимодействий Сюэ Сянь не мог представить, насколько могущественным на самом деле может быть лысый осел. У него определенно была надменность верховного жреца, и иногда, казалось, он мог блефовать, но Сюэ Сянь еще не видел, чтобы он делал что-то настоящее.

Например: мог ли он вызвать гром и вызвать дождь? Сможет ли он спасти заблудшего призрака-изгоя, такого как Цзян Шинин, и помочь бедному человеку превзойти его? Если бы дело дошло до драки, смог бы он избить обиженную мертвую бабушку? [b]

[b] Мусули формулирует это как «старушку с маленькими ногами, которая, скорее всего, была обиженным призраком». Я выбрал более короткую и резкую английскую формулировку, потому что эта часть должна быть юмористической. Самый главный вопрос заключался в том, сможет ли он избить обиженную умершую бабушку.

И Сюэ Сянь действительно не думал, что Сюаньминь сможет.

Лысый осел поймал Яо, используя случайные куски медного листа.

Сюэ Сянь спросил себя:«Видел ли ты когда-нибудь мастера [с], который захватывал яо, загребая их лопатой?

[c] Мусули использует здесь 高人 (gao1 ren2), буквально «великий/могучий/благородный человек». Поскольку это не название (не используется для прямого обращения к кому-либо), а дескриптор, я решил перевести его, а не транскрибировать.

Сюэ Сянь ответил:«Никогда!

Сюаньминь нахмурился и взглянул на свое плечо, где нэчжан что-то бормотал себе под нос. Тонкий, красивый палец Сюаньминя все еще был прижат к двери перед ними. Открывая другие двери, он старался не издавать ни звука. Теперь они были разоблачены, так что не было нужды красться. Он безжалостно хлопнул дверью.

Узкая малиновая дверь вдруг вылетела и с лязгом врезалась в стену рядом с ней.

Как только Сюаньминь собирался войти внутрь, он увидел, что бумажный человечек размером с ладонь на его плече, казалось, снова стал беспокойным: без единого слова объяснения бумажный человечек теперь сползал по мантии Сюаньминя. Бумажный человечек спустился с высокого места, которое, как он только что назвал, было «лучшим видом», к бедру Сюаньминя. Он повернулся к Сюаньминю и на мгновение молча опустил голову, а затем проследил за швами мантии Сюаньминя, чтобы скользнуть обратно в сумку. Он даже послушно запечатал за собой мешочек.

Сообщение от макушки Сюэ Сяня до подошв его ног было кристально ясным: ты можешь умереть. Я ухожу отсюда.

Сюаньминь: «…»

За этой узкой дверью находился правильный прямоугольный двор с парадным залом на юге и главным залом на севере и коридорами с обеих сторон. Странно было то, что, несмотря на весьма бросающуюся в глаза манеру Сюаньминя открывать дверь, он, похоже, никого здесь не предупредил. Внутри мешочка Сюэ Сянь ждал, стиснув зубы, но не слышал и неуклюжих, шаркающих шагов. Он не мог не высунуть голову из мешка снова.

Во дворе не было ни души — было почти спокойно. Однако они могли слышать слабый звук смеха, доносившийся из прихожей: он звучал как Лю-шие.

Сюэ Сянь уже давно решил, что Лю-шие ему совершенно не нравится. Но ему было весьма любопытно, что происходит в передней.

Пока Сюэ Сянь думал об этом, Сюаньминь переступил порог во двор и начал молча идти по коридору к задней двери парадного зала.

Так как они подходили с черного хода, они не могли видеть, что происходит внутри — их обзор был закрыт большой ширмой перед дверью, который нужно было обходить всем, кто хотел пройти в холл. Сюэ Сянь в панике наблюдал, как этот лысый осел имел наглость перешагнуть через порог и подойти прямо к ширме. Сюаньминь расположился за ширмой, и теперь они могли слышать каждое слово, доносившееся изнутри.

Сюэ Сянь не знал, сколько людей собралось в холле, но слышал только два голоса. Один из них был Лю-шие, а другой принадлежал какому-то его гостю. По интонации и быстроте речи этот гость казался стариком.

Старик сказал:

— Кстати, по городу ходят слухи. Я не уверен, правда ли это.

Лю-шие спросил с интересом:

— Какие слухи?

— Пожар в резиденции Цзян. Ты слышал об этом, старый друг?

— Конечно, конечно. — По какой-то причине тон хозяина дома был неестественно сухим. Он повторил еще раз, затем поднял чашку и сделал глоток. Он пару раз кашлянул, а затем, наконец, сказал: — На самом деле семья Цзян были сожжены дотла. Если бы не коронер, мы, возможно, никогда не смогли бы опознать жертв.

— Подумать только, во время моих многочисленных визитов в этот город у меня однажды была возможность встретиться с Цзян-фужэнь… Кто бы мог подумать… Ах! — Старик вздохнул, а затем добавил: — Ходят слухи, что ты искал лечение для своей уважаемой матери [d] у доктора Цзян, но лекарство было использовано неправильно, и это стало причиной смерти твоей уважаемой матери.

[d] В китайском языке это слово 令慈 (ling4 ci2), что является почетным значением «ваша уважаемая мать».

Лю-шие сделал еще глоток чая. Даже звук его глотания был отчетливо слышен Сюэ Сяню.

Лю-шие, казалось, пытался подавить какие-то эмоции, но он также был в задумчивом настроении, как будто что-то задумал. После двух последовательных глотков чая он громко хлопнул чашкой по столу, внезапно закричав:

— Не поднимай эту тему снова! Семья Цзян получила по заслугам. Я больше не держу на них зла! Она тяжело работала полжизни и, наконец, вышла на пенсию, и смогла насладиться несколькими годами радости, только чтобы… Ах…

Услышав, как расстроился Лю-шие, старик утешил его.

— Да не будем об этом. Шарлатаны так вредят людям…

Услышав это, Сюэ Сянь нахмурился.

Он внезапно вспомнил ту ночь, когда впервые прибыл в разрушенный комплекс Цзян. Все, что осталось от большого особняка, это груда руин и сухая трава. Атмосфера была мрачной и несчастной. Несмотря на то, что в комплексе никогда не было недостатка в солнечном свете в течение дня, в этом месте царила невыносимая скорбь. Когда Сюэ Сянь въехал на зимнем ветру во двор, он столкнулся лицом к лицу с Цзян Шинином, сидевшим в углу.

Именно тогда Сюэ Сянь понял, что безутешное горе исходило от этого бродячего призрака.

Но Цзян Шинин был крайне сбит с толку. Он мог вспомнить только несколько вещей из своей жизни и ничего из того, что было после его смерти.

Сюэ Сянь спросил:

— Что ты здесь делаешь совсем один? Когда ты умрешь, ты должен переродиться. Если ты будешь слишком долго ждать в царстве ян и упустишь свою возможность, у тебя будут настоящие проблемы.

Цзян Шинин какое-то время бесцельно смотрел на него, а затем сказал:

— О, я жду своих родителей, чтобы мы могли поехать вместе. Они стареют: им нужно, чтобы я позаботился о них.

Сюэ Сянь задавался вопросом, не прочел ли этот бродячий призрак слишком много книг при жизни — не испортили ли книги его мозг? Все это звучало как фантастический бред.

— Так где твои родители? — с болью спросил Сюэ Сянь.

Цзян Шайн вздохнул.

— Должно быть, они свернули не туда. К сожалению, у меня нет нормального тела, поэтому я даже не могу покинуть этот двор. Если бы я только мог отправиться на их поиски.

Сюэ Сянь какое-то время смотрел на него, а затем сказал:

— Хорошо, я помогу тебе. Но у меня есть условие».

— Скажи мне, — сказал Цзян Шинин.

— Позволь мне остаться здесь на несколько дней.

…

После того, как Сюэ Сянь подарил Цзян Шинину новое бумажное тело, Цзян Шинин каждую ночь ходил по городу в поисках призраков своих родителей. За три дня он дважды прошел весь город, но ничего не нашел.

Сюэ Сянь предположил, что родители Цзян, вероятно, уже переехали. Однако теперь, когда он слушал Лю-шие, он внезапно начал развивать смутную новую теорию.

Как раз в тот момент, когда Сюэ Сянь хотел забраться на плечо лысому ослу и рассказать ему о своей новой идее, в холле возникло какое-то движение.

Лю-шие сказал:

— Правильно. В прошлый раз я сказал тебе, что получил новую изящную вещь. Я хотел показать ее тебе, старый друг, послушай, что ты думаешь. Я почти забыл.

Услышав это, Сюэ Сянь ткнул Сюаньминя изо всех сил.

Но будучи сделанным из бумаги, он совсем не имел силы. Хотя он и хотел ткнуть Сюаньминя, это была скорее легкая царапина.

Сюаньминь почувствовал, как ничжан царапает его бедро, и нахмурился. Он повернулся, чтобы выйти из зала, но когда он это сделал, он обнаружил, что кто-то стоит позади него.

--