Медные монеты на алтарь предков

Глава 58: Костные нити (III)

По главной дороге округа Цинпин несся длинный конная упряжка. Люди внутри были одеты необычно. Их мантии были широкими, с большими рукавами, а голова свирепого зверя была вышита спереди и сзади каждой одежды, что было нормальным явлением. Но их мантии были полностью белыми и мягко вздымались вместе с движениями лошадей, так что они выглядели так, как будто были одеты в облака, создавая красивую смесь агрессии и элегантности.

Если смотреть чисто на одежду, невозможно было определить возраст тех, кто ехал на лошадях. Казалось, они прошли через много лет физической подготовки, поэтому их манеры были сдержанными и жесткими. Что до их лиц… на каждом из них была странная маска в форме лица зверя, и невозможно было увидеть, как они выглядели.

В экипаже их были десятки, а может, и сотня. Они выстроились в два ряда лошадей, между которыми стояли три экипажа, окна которых были запечатаны. Каждая карета несла на боку по два флажка — всего шесть — которые изображали сложный рисунок на чернильно-черном поле. Сначала дизайн было невозможно разглядеть, и только под солнечным светом могли начать проявляться контуры. На вершине этого черного поля были два больших символа, каллиграфически напоминающие искаженного дракона и искривленную змею — Тайчан*, Министерство церемоний.

Чжу Чанло (кит. 朱常洛; 28 августа 1582 — 26 сентября 1620) — 14-й китайский император династии Мин (28 августа 1620 — 26 сентября 1620), старший сын и преемник китайского императора Чжу Ицзюня. Правил под девизом Тайчан (泰昌, «Великое Процветание»), посмертное имя — Гуан-цзун (光宗).

В предыдущие династии, Тайчан контролировал всех призраков и богов на небе и на земле, поддерживая баланс между инь и янь. В Тайчане за все нес ответственность министр и заместители министра церемоний. С тех пор, как Великий Жрец получил власть над Тайчаном, роли заместителей сильно ограничились, и даже Министр стал заместителем Великого Жреца. А поскольку Великий Жрец был очень стар, его уже обслуживали несколько чиновников.

Теперь, особенно в последних двух поколениях, весь Тайчан, от министра и заместителей министров, до Тайчжу и Тайпу, вплоть до Чанцзи и других * — все они были очень близки к Великому Жрецу и их происхождения были неизвестны. Было подозрение, что все они были его учениками.

Когда упряжка достигла развилки дороги, они разделились на две группы: две дюжины мужчин направились в центр округа Цинпин вместе с одним из карет — это была команда, которой было приказано изгнать чуму. Остальная часть группы, около ста двадцати человек, пошла по извилистой горной дороге. Два всадника впереди этой группы носили на бедрах сверкающие медные подвески с монетами, а также несли нефритовые плитки с кисточками.

Резные фигурки на нефритовых плитках были разными для каждого всадника: на том, что слева, была черепаха, на которой стояла птица с длинными перьями, и оба животных были окружены двумя вьющимися иероглифами — Тайпу. А на плитке слева было длинное лицо зверя, над головой которого висел маленький восьмиугольный колокольчик, и обе резные фигурки также были обведены двумя буквами — Тайчжу.

Тайпу и Тайчжу работали в Министерстве церемоний. Тайпу были ответственны за гадание и управление инь и янь, тогда как Тайчжу совершали жертвоприношения и изгнания нечистой силы.

Когда экипаж выехал с горной тропы, ведущий, несущая плитку Тайпу, сделала жест рукой, и все послушно остановились

Тайчжу повернулся к нему лицом, его глаза, полные недоумения, блестели из-под маски, и спросил:

— Что это?

Тон был глубоким и серьезным, но голос был довольно молодым, как у молодого человека чуть старше двадцати лет.

— Позвольте мне еще раз подтвердить направление, — сказала Тайпу — голос принадлежал женщине, такой же молодой, и содержал некоторую ловкость во внешнем слое тепла и яркости.

Говоря это, она сняла маску зверя, которую носила, и открыла приятное лицо. По ее лицу она казалась даже моложе, чем ее голос, возможно, ей было всего семнадцать или восемнадцать. К счастью, у нее были элегантные брови и пара глаз глубиной, как озеро, что помогало укрепить ее ауру и сделать ее спокойной и сдержанной.

Положение Тайпу было уникальным: практиковала ли она гадание или толковала сновидения, все это было связано с врожденным талантом. И поэтому, чтобы стать Тайпу, нужно было только быть высококвалифицированным и удачливым человеком — это не имело значения будь то мужчина или женщина. Поскольку женщины казались более чувствительными к таким областям, в последние поколения Тайпу было много женщин.

Тайчжу согласно кивнул и сказал:

— Верно. В конце концов, речь идет о великих бедствиях. Если мы ошибемся, мы обязательно будем наказаны, когда вернемся в столицу.

Говоря это, он с тревогой указал пальцем вверх и добавил: — Этот человек не будет счастлив.

Тайпу взглянула на него, затем посмотрела на слои облаков в небе.

— Великий жрец всегда был справедливым. Его наказания проницательны и никогда не зависят от его настроения. Кроме того, мы вообще не сможем увидеть его, когда вернемся. Ты слишком много думаете…

— Эй, леди, я только сказал. Вы можете перестать быть такой серьезной? — рявкнул Тайчжу.

— Нет.

Тайпу небрежно ответила, когда она полезла в карман и извлекла узел травы, панцирь черепахи и пахнущий бамбуком лист бумаги. Она осторожно развернула бумагу, на которой первые несколько строк были сухими и блеклыми — они явно были написаны некоторое время назад. Слов было очень мало, а содержание было прямым. В том месте на бумаге, где отправитель должен был распознать его, был красный штамп с двумя простыми буквами: Тхондэн.

Она подтвердила место, написанное на бумаге, затем снова аккуратно сложила его. Она положила на ладонь узел травы и панцирь черепахи и сказала:

— Будьте осторожны в словах и делах, и особенно не говорите плохо о Великом Жреце в моем присутствии. Иначе я могу рассердиться.

Тайчжу раздраженно покачал головой.

— Вот и вы снова обвиняете меня во всякой чепухе. Я бы никогда не осмелился говорить плохое.

Хотя было общеизвестно, что официальные лица в Тайчане имели загадочное происхождение, все же были некоторые различия.

Например, двое всадников на передовой — десять лет назад они оба были наняты Великим Жрецом и оба получили образование в Тайчане. Они медленно выросли и поднялись по карьерной лестнице от Чанцзы до Чанши* и заняли свои сегодняшние позиции. Хотя у них были почти одинаковые переживания и они были одного возраста, Тайчжу боялся Великого Жреца больше, чем он уважал его а наоборот Тайпу уважала Великого Жреца больше, чем она боялась его, гораздо больше.

Тайпу сосредоточилась на гадании и проигнорировала Тайчжу.

Через некоторое время Тайпу взглянула на сучок травы в руке, а затем посмотрела на горизонт.

— Йи, — пробормотала она.

— Йи что? Мы потерялись? — потребовал ответа Тайчжу.

Тайпу осторожно нахмурила элегантные брови и погрузилась в глубокую задумчивость. Наконец, она пробормотала:

— Я догадывалась… но этого не должно быть.

— Вы всегда говорите по частям. Скажите это правильно. Что вы угадали? — Тайчжу проследил за ее взглядом и тоже посмотрел на горизонт, но, кроме темных облаков, ничего не увидел. Затем он посмотрел на узел травы в ее руке, и, не считая того факта, что узел выглядел довольно изношенным, он также не заметил ничего особенного.

— Ничего. Я только что догадывалась, что в округе Цинпин находится кто-то, кого на самом деле не должно быть. Но это невозможно… — объяснила Тайпу и покачала головой. — Неважно. В любом случае, это было только приблизительное значение. Я должно быть ошиблась. Но у нас есть серьезные дела. Я подтвердила местоположение: мы продолжим идти по этому пути на юго-запад.

— Где мы отдохнем сегодня вечером?

Тайпу снова взглянула на Тайчжу и сказала:

— Видите ту гору, которая похожа на совок? Вот куда мы направляемся.

Тайчжу поднял кулак, чтобы послать сигнал остальной части поезда, и пнул стременами.

— Погнали.

Тем временем в семейном комплексе Фан группа обсуждала кое-что другое.

Их обсуждение было спровоцировано тем, что Цзян Шинин вошел, чтобы вылечить трех пораженных чумой нищих. Когда он увидел, что температура у них пошла на убыль, он также заметил, что один из детей-попрошаек, похожий на тощую обезьяну, на самом деле была маленькой девочкой.

— Вот это прискорбно… — Цзян Шинин поднял руку, чтобы указать на левую сторону ее лица, и сказал:

— У двух других сыпь исчезла на шее, но у этой маленькой девочки на лице огромное пятно. Высыпания не просто кровоточат — они станут гангреной. Мы должны очистить и без того сгнившую плоть, и когда она выздоровеет, лицо той девочки…

Группа уже знала об отвратительных высыпаниях и видела, насколько хрупкой выглядела маленькая девочка. Естественно, они могли представить себе огромный шрам, который покроет лицо девушки после того, как она вылечится — половина ее лица будет испорчена. Ребенок был еще таким маленьким. Если бы ее лицо было испорчено сейчас, как поживет потом?

В семье Цзян действительно царила суета. Хотя нищенка была совершенно незнакомкой, Цзян Шицзин очень беспокоилась за эту маленькую девочку.

Сюэ Сянь катил мимо них свою инвалидную коляску, но, услышав слова Цзян Шинина, остановился.

Единственное, что определяло, был ли Сюэ Сянь заинтересован или не заинтересован в чем-либо, было его настроение. Тетя Чэнь обладала настоящим талантом, и пир, который она устроила для него этим утром, был превосходным. И как только он наелся досыта, он был в хорошем настроении и даже мог немного забыть о том, что его тяготило, до такой степени, что, когда Сюань Минь вышел из двери и подошел к нему, он почти не заметил.

Сюэ Сянь ненавидел есть и пить даром, но давать им золотые бусины значило относиться к дому Фан как к гостинице. Обдумывая, как выплатить долг семье Фан, он услышал, как Цзян Шицзин волновалась, и у него появилась идея.

— У меня есть решение для лица маленькой девочки, — сказал Сюэ Сянь.

Ошеломленная группа повернулась к нему.

— Какое решение?

Если он смог сделать бумажное тело для Цзян Шинина, то, конечно, он сможет помочь сделать новый лицо для лица маленькой девочки. Тем не менее…

— Я не могу сделать просто волшебную плоть из ниоткуда для нее. Должен быть какой-то обмен с другим материальным объектом, — объяснил Сюэ Сянь.

Цзян Шицзин не была глупой, и Цзян Шинин уже испытал все это раньше, поэтому мог дать совет. Группа быстро обсудила вопрос:

— Какая-то форма обмена… нанести кому-то лицо… Эй! Как насчет маски?

Каменный Чжан, который все еще ел свой завтрак, нетерпеливо поднял руку.

— Я могу помочь! Я могу вырезать ей красивую экстравагантную маску!

Ой, отвали!

Сюэ Сянь впился взглядом в Каменного Чжана.

— Кажется, даже еда не заставит тебя замолчать. Ты когда-нибудь видел кого-нибудь с вырезанным лицом, полных узоров?

Молча Каменный Чжан вернулся к еде.

— Я имею в виду маски юйжун, — посмеиваясь, объяснил Цзян Шинин. — Такой, который можно использовать, чтобы полностью заменить ее лицо. Но маска по-прежнему остается всего лишь маской, и вы все еще нужны нам…

Он взглянул на Сюэ Сяня.

Сюэ Сянь кивнул.

— Я тоже это имею в виду.

— Но… — неловко спросил Цзян Шинин. — Кто сможет сделать такое?

Каменный Чжан снова поспешно поставил свою миску.

— Я могу.

— Правда? Но разве ты не каменщик? — скептически спросил Сюэ Сянь.

— Многие из таких навыков можно передать, — сказал Каменный Чжан, указывая на себя. — Я видел, как другие делали их раньше. К тому же, я очень ловок. Я уверен, что смогу сделать аккуратно.

Было забавно видеть, как толстый, лысеющий человечек так гордо говорит о своих ловких пальцах **. Но действительно, никто за столом не был так ловок, как он, и никто не наблюдал за изготовлением маски юйжун. Так что задача выпала на него.

Каменный Чжан не стал медлить: он сразу перечислил материалы, которые ему были нужны, а затем пошел тщательно помыть руки.

Между тем, остальные тоже не сидели сложа руки. Проснувшись утром, Лу Няньци спрятался в углу двора, держа в одной руке черную ткань, которой завязывали глаза Каменному Чжану, а в другой руке — связку палочек нанеся надписи на пол. После того, как он закончил свое заклинание, он изучил надпись, а затем очистил все…

Каменный Чжан не просил много материалов, и, к счастью, в комплексе Фан Чэна было много сырья, особенно медицинского. Но казалось, что самый уникальный ингредиент был приготовлен заранее.

— Что еще нам нужно? — спросил Цзян Шинин.

Каменный Чжан откашлялся и пробормотал:

— Клей.

— Какой клей? — Сюэ Сянь внезапно обернулся.

С лицом, полным смирения, Каменный Чжан вздохнул и повторил:

— Драконий клей.

— Что такое драконий клей?

— Это клей, сделанный из кожи дракона.

Каменный Чжан почувствовал, что этими словами он подписал свою смертную печать. Он хотел бы сам себе откусить рот.

Выражение лица Сюэ Сяня потемнело.

— Какого хрена? Кто делает клей из драконьей кожи? Притащите его сюда и покажите мне!

— Это не… это… так это называется, — быстро объяснил Каменный Чжан. — Вы знаете, как всякий раз, когда появляется какой-то странный новый предмет, люди придумывают ему загадочные, могущественные названия. Им нравится называть вещи в честь драконов, но обычно это не имеет к ним никакого отношения. Этот клей поставляется западными торговцами. Он сделан из Кожи животного…

Но Сюэ Сянь все еще был в ярости. Он хлопнул по столу и крикнул: — Зачем тебе какой-то таинственный клей?

— Хорошо, — сказал Каменный Чжан. Он сделал то, что ему сказали.

Как только Сюэ Сянь закончил кричать от ярости, он повернулся и увидел позади себя Сюань Миня. Их взгляды встретились, и затем Сюэ Сянь быстро откатил свой стул, сбегая.

Сюань Минь посмотрел ему вслед.

На самом деле, свиного клея было вполне достаточно — им просто нужно было быть осторожным, вынимая его из горшка, так как слишком рано или поздно он испортится.

Каменный Чжан, стоявший на страже у горшка, решил, что прошло достаточно времени. Как только он попытался выключить огонь, его остановила рука.

Ему достаточно было увидеть этот белоснежный рукав, чтобы понять, кто это. Он наполнил свой голос уважением и почтительно сказал:

— Мастер….

Сюань Минь не стал тратить зря слова. Он взглянул на кастрюлю и сказал:

— Дай ей еще немного покипеть.

Каменный Чжан был ошеломлен.

— Мастер, вы тоже умеете делать эти маски?