Медные монеты на алтарь предков

Глава 40: Официант (I)

По одну сторону заснеженной горной тропы лежал измученный черный дракон. С другой стороны был окаменевший мужчина со шрамами, сидевший впереди запряженной лошадьми кареты, гадая, не ходил ли он по жизни во сне. А еще молодой монах смотрел вниз и держал в руках хвост некоего зверя. Вместе эти фигуры составляли гармоничные три точки треугольника и, застывшие на месте, выглядели как статичная картина.

Они оставались такими долго, никто не двинулся с места.

Примерно через сто лет мужчина со шрамами первым двинулся…

Его влажные глазные яблоки вращались. Затем он поднял лицо и в замешательстве уставился на зазубренную гору, но все, что он увидел, это волна белого снега и клочок темного неба. Над ним не было никакого существа. Он вспомнил то, что только что видел: длинный и тонкий, с чешуей по всему телу. Может быть что-нибудь еще…

Он чувствовал, что почти ничего не может вспомнить. Во всяком случае, что-то промелькнуло мимо него несколько раз, почти отрубив себе голову.

Но как мог внезапно исчезнуть такой массивный объект?

— Почему мы остановились? Конь опять доставляет тебе неприятности? — спросил кто-то из-за занавесок кареты.

Только тогда человек со шрамами пришел в себя. Он энергично покачал головой, пытаясь избавиться от того, что он только что думал, что видел.

— Я, должно быть, слишком устал от путешествия. Это меня сбивает с толку.

Он взял рядом с собой фляжку с вином. Судя по всему, вино производилось не в районе Цзяннань * — похоже, оно пришло с севера от Великой стены. Крепкий и горячий алкоголь попал прямо в сердце. Мужчина сделал глоток, чтобы вернуть себя к жизни, и обнаружил, что его руки стали намного теплее. Он решил продолжить свой путь.

Человек со шрамами бросил последний озадаченный взгляд на свое окружение, затем щелкнул кнутом. Экипаж гремел.

Когда ритмичный стук копыт начал отступать от этой части пути и повернул за другой угол вниз, прятавшийся наверху черный дракон закатил глаза и наконец вздохнул.

Когда драконы дышат, они, естественно, не дышат, как люди, небрежно открывая и закрывая свои ноздри, а для драконов всегда существует довольно большой риск вызвать еще один мощный порыв ветра-убийцы. Чтобы хранить молчание и удостовериться, что человек со шрамами будет двигаться как можно быстрее, Сюэ Сянь вообще перестал дышать, и из-за попытки задержать дыхание он чуть не потерял сознание.

Теперь, когда опасность миновала, зверь снова ожил, как если бы он не застрял, наполовину парализованный, посреди горы.

Он выгнул тело и посмотрел на Сюань Миня, который все еще держал его за хвост.

— Не мог бы ты взглянуть на это? — прорычал он. — Мне все равно пришлось прийти и очистить место для тебя. Если бы не мои быстрые рефлексы, этот человек со шрамами столкнулся бы лицом к лицу со своим собственным мертвым телом.

«Какая Наглость!»

Сюань Минь собирался наклониться, чтобы осторожно опустить хвост дракона, но теперь он напрягся и снова выпрямил спину.

Он ничего не сказал, только продолжал хвататься за кончик хвоста Сюэ Сяня и холодно смотрел на него, как бы говоря:

" Попробуй повторить это еще раз."

Сюэ Сянь с ненавистью посмотрел на свой хвост. Он хотел бы отрезать эту глупость. Когда он был маленьким, Сюань Минь щипал его, чтобы контролировать, а теперь, когда он был большим, он все еще не мог избежать злых лап этого лысого дракона.

В чем был смысл? Хм?!

Итак, он уставился на Сюань Миня, а Сюань Минь смотрел на него, держа в руке его хвост, ни высокомерный, ни скромный, явно ожидая, что Сюэ Сянь возьмет обратно то, что он ляпнул.

Нельзя так позволять держать свой хвост в руках Сюань Миня. Хвост был не только чувствительной частью тела Сюэ Сяня, но и свидетельством того унизительного момента, который он только что пережил, что было еще одним оскорблением его достоинства.

Итак, после долгой борьбы с взглядом Сюань Миня, Сюэ Сянь, наконец, неохотно усмехнулся и решил пойти на компромисс.

— Хорошо, хорошо, ты лучший! — проворчал он.

Сюань Минь спокойно спросил:

— Кто убирал место преступления?

Сюэ Сянь закатил глаза. Ироничным певучим голосом он ответил:

— Ты… — убрал место преступления, теперь счастлив? Ладно, теперь можешь отпустить?

Услышав это, Сюань Минь медленно наклонился и расслабил руки, положив хвост неуправляемого дракона на землю.

Сюэ Сянь почувствовал, что если он будет проводить больше времени с этим лысым ослом, он начнет терять годы своей жизни.

Они потратили драгоценное время на ссору из-за этой ерунды. К тому времени, как Сюэ Сянь проскользнул за изгиб горы, чтобы превратиться обратно в человека и одеться, а затем сопровождал Сюань Миня обратно в их экипаж. А карета труппы уже покинул опасную горную тропу и начал приближаться к городу впереди.

Небо стало еще темнее, наступил вечер.

— Уже почти ночь. Когда мы доберемся до города? — Каменный Чжан снова прицепил занавеску к окну и выглядывал из-за его пробора. Несмотря на всю суматоху в пути, на самом деле ничего плохого не произошло, но Каменный Чжан не хотел проводить ни минуты в этом карете-призраке. Чем раньше они попадут в город, тем скорее он расстанется с труппой.

— Почти доехали, — сказал Цзян Шинин. Он указал на снежное покрывало снаружи. — С тех пор, как мы вышли на эту дорогу, вы можете увидеть намного больше колесных колей. Похоже, мы недалеко от городских ворот.

Взгляд Каменного Чжана упал на сверток с едой, и его рот наполнился слюной. Когда его желудок громко урчал, он пожаловался:

— Можем мы сделать перерыв, когда приедем в город? Давайте поедим. Я проголодался.

Сразу же у Лу Няньци заурчало в животе.

— Ты тоже голоден? — спросил Цзян Шинин.

Многие аспекты личности Лу Няньци оставались детскими: он, казалось, думал, что голод — это источник смущения.

— Нет, — возразил он. Это был не я.

Как всегда, его тон был упрямым и холодным, но кончики его ушей стали ярко-красными.

Сюэ Сянь растянул свои сжатые мышцы плеча и лениво сказал:

— Эта метель еще далека от завершения. Просто посмотрите на небо сами. Может стать хуже, прежде чем станет лучше. Кроме того, лошади тоже медленные. Это не так действительно важно, когда мы доберемся туда, пока мы можем поесть..

Заговорил самый суетливый член группы, которому было трудно угодить, — казалось, что он был согласен насчет еды.

А что до другого…

Цзян Шинин взглянул на Сюань Миня и увидел, что монах не собирался ничего говорить — что в основном означало, что он тоже согласился.

Примерно через час экипаж начал замедлять ход, и к ним доносились голоса.

— Доехали! — Каменный Чжан взволнованно потер руки, как огромная муха.

Город, в котором они остановились, был административным центром округа Хуачжи. Хотя это был лишь небольшой город в префектуре Аньцин, его близость к реке — это был ближайший город к порту Гуаньинь — делала его оживленным и многолюдным городом. Но сам город был необычайно крошечным: пройти каждую улицу в его стенах можно было не более двух часов. Несмотря на свои размеры, в городе все еще действовали строгие правила для входа и выхода.

Сюэ Сянь уже проходил через этот город раньше. Если он правильно помнит, городские стражи были очень строги, когда дело касалось обыска и допроса посетителей. Они заставляли всех слезть с лошадей и открыть двери своих экипажей. Все, проезжали ли они или провели несколько ночей, и даже те, кто приехал из разных регионов, должны были назвать стражникам свои имена.

Действительно, ответив на несколько предварительных вопросов, мужчина в шраме остановился у городских ворот. Подошел охранник, держа в руке книгу имен, и начал считать количество пассажиров в каждом карете.

Когда он открыл дверь последнего экипажа и заглянул внутрь, чтобы проверить, выражения на лицах групп стали вялыми от восхищения…

Половина лица охранника была покрыта огромным пятном темной лечебной пасты, как и тыльная сторона его руки. Паста издавала необычный запах.

Охранник, похоже, тоже стеснялся запаха лекарств от него, поэтому он поспешно выполнил свою проверку, хотя он дважды взглянул на Сюань Миня. А затем хлопнул дверью кареты и жестом велел им ехать.

— Почему он смотрел на Мастера? — спросил Цзян Шинин.

— Кто знает. Может, он просто не похож на хорошего человека, — сказал Сюэ Сянь. Он казался чрезвычайно поглощенным пейзажем за пределами кареты и отказывался оторвать взгляд от окна.

Никто не ответил. Самым надежным членом группы был Сюань Минь, и дракон имел наглость опорочить его.

Человек со шрамами и его труппа были необычайно добрыми. Они привели Сюэ Сяня и остальных до дверей гостиницы и только после этого попрощались.

Труппа театра, казалось, куда-то спешила и не решалась медлить. Сами они не планировали оставаться в Хуачжи.

— Если вы хотите нанять повозку, просто поговорите с трактирщиком. Округ Хуачжи крошечный: если крыша упадет и раздавит пять человек, трое из них будут родственниками. Трактирщик легко сможет найти вам повозку. Просто отдайте ему чаевые. — Это был прощальный совет человека со шрамом.

Естественно, Сюэ Сянь и другие тоже не ездили в экипаже труппы бесплатно.

Но все артисты труппы отказались принять серебро Сюань Миня, заявив, что, поскольку они даже не брали денег за свои выступления в конце каждой зимы, они определенно не могли брать деньги за поездку. Цзян Шинин единственный член группы, который действительно знал, как взаимодействовать с другими, торговался с ними в течение длительного времени, но не смог заставить их взять серебро. Его лицо начало выдавать чувство отчаяния.

Наконец, выступил Лу Няньци.

— Все в порядке. Будет способ вернуть им долг в другой раз.

Сказав это, его пальцы мрачно постукивали по связке палок в руке, его разум казался далеким.

— Ты… Ты что-то угадал?

Лу Няньци не сказал ничего, кроме:

— Мы не будем им должны.

Даже Сюэ Сянь не усомнился бы в словах маленького прорицателя, не говоря уже о Цзян Шинине. Труппа театра в последний раз попрощалась и снова побежала к городским воротам, быстро исчезая в ночи.

Даже когда они сели за столик в гостинице и собрались заказать еду, внимание Сюэ Сяня было полностью сосредоточено на улице.

— На что ты смотрел все это время? — спросил Цзян Шинин.

— На многое. Я бывал здесь раньше. Улицы не так загружены, как раньше. Людей гораздо меньше, чем обычно. И… на стенах развешаны плакаты, вы их видели?? — Сюэ Сянь ответил.

— Какие плакаты? Дай мне посмотреть, — сказал Каменный Чжан. Он ненавидел безделье, поэтому он выполз из гостиницы — но вскоре вернулся, неловко теребя рубашку. Группа сидела в углу гостиницы за большой красной колонной, так что остальные клиенты не могли легко их увидеть.

— Я не знаю, разрешено ли тебе их снимать, — сказал Каменный Чжан. — Я нашел это на полу.

Он вынул ее из рубашки и разгладил на столе.

— Смотри.

Улица не была хорошо освещена, поэтому Каменный Чжан даже не взглянул на то, что было написано на плакатах. Теперь, когда он был выложен перед ними, все за столом замерли, а затем изумленно уставились на Сюань Миня.

— Мастер, это… — пробормотал Каменный Чжан. — Как вы попали в розыск? Что вы сделали?

Нахмурившись, Сюань Минь продолжил изучать рисунок.

— Вернувшись в округ Нинъян, офицер Лю не принял Учителя за человека, изображенного на объявлении о розыске? — заметил Цзян Шинин. — Но потом он сказал, что это не он.

Сюэ Сянь протянул руку и постучал по плакату.

— Я видел плакат Нинъян. Не считая того, что у монаха на этом плакате была родинка на шее, он не был похож на лысого осла. Он был намного старше.

Но этот плакат…

— Разве они не говорили, что плакаты Нинъян висели почти месяц? — добавил Сюэ Сянь, взяв плакат и слегка встряхнув его. — Такое ощущение, что… его только недавно поставили.

И изображение на этом плакате было сильно обновлено. Мужчина на нем выглядел моложе, и все его черты были нарисованы по-другому, так что теперь… он выглядел странно похож на Сюань Миня.

--

* Цзяннань, буквально «к югу от реки», обозначает большой регион Китая, расположенный к югу от Янцзы.