Повелитель Тайн Том 1

Глава 211: Похороны

В подземелье Собора Святой Селены, в караульном помещении перед Вратами Чанис.

Леонард Митчелл откинулся на спинку стула, закинув ноги на край стола. Его взгляд был пуст и расфокусирован.

Даже после лечения с помощью ритуальной магии он выглядел очень плохо, словно после тяжёлой болезни, когда кризис миновал, но улучшение ещё не наступило.

В этот момент Потусторонние, присланные Святым Собором, заново устанавливали печать на Вратах Чанис. Из-за утери Праха Святой Селены их мнения разделились. Кто-то предлагал использовать новую святую реликвию, чтобы восполнить недостающую силу. Другие считали это излишним, ведь для всей Церкви Богини Вечной Ночи святые реликвии были большой редкостью и ценностью. Они предлагали понизить статус отряда Ночных Ястребов Тингена, перевезти отсюда артефакты, обладающие живыми свойствами или трудные в содержании, в штаб-квартиру, в Церковь Безмятежности или в епархию Баклунда, оставив лишь то, за чем легко уследить.

Они собирались отправить телеграмму с просьбой к понтифику созвать совет, чтобы архиепископы и высшие диаконы приняли решение голосованием.

Все эти споры ничуть не трогали Леонарда. Он чувствовал себя живым трупом — без боли, без печали, без волнения, без радости. Он был совершенно оцепеневшим и даже не хотел видеть других людей, желая лишь одного — остаться в одиночестве.

Иногда в его голове мелькали вопросы: почему убийца забрал только Потустороннюю черту Клейна, но оставил черту капитана Данна Смита?

Та-та-та, — по коридору раздались шаги, и в дверях караульного помещения появилась Сика Теонг с перевязанной белым бинтом правой рукой.

Пока Данн и остальные сражались с Мегаос, пытаясь спасти Тинген, она и внутренний хранитель Врат Чанис тоже противостояли некоторым запечатанным артефактам. Если бы не своевременное прибытие Уполномоченных Карателей и членов Механического Сердца, если бы не подоспевшая наконец подмога от Святого Собора, она, вероятно, тоже погибла бы мучительной смертью.

Но даже так, пожилой внутренний хранитель не дожил до конца и пал на своём посту.

— Леонард, я нашла в кабинете капитана нерасшифрованную телеграмму. Должно быть, от Святого Собора, — произнесла Сика Теонг, писательница по совместительству.

Зелёные глаза Леонарда дрогнули, и он, казалось, наконец-то ожил. Он смутно припомнил, что действительно слышал звук входящей телеграммы, но тогда бой был неизбежен, и ни ему, ни Клейну было не до того.

— Что в ней? — спросил Леонард, чувствуя, как пересохло в горле.

Седовласая, темноглазая женщина без колебаний ответила:

— Остерегайтесь Инса Зангвилла, остерегайтесь запечатанного артефакта 0-08.

— Инс Зангвилл, архиепископ-ренегат, Привратник, проваливший своё возвышение… Запечатанный артефакт 0-08, с виду обычное гусиное перо… — Леонард сначала растерянно бормотал то, что смог извлечь из памяти, а затем склонил голову набок, прислушиваясь.

Он вдруг прищурился. Уныние и подавленность мгновенно исчезли.

— Так вот оно что… — Леонард резко опустил ноги, встал, и в его зелёных глазах, казалось, заплясало пламя.

Он посмотрел на Сику Теонг и сказал:

— Я собираюсь подать прошение о вступлении в Красные Перчатки.

Красные Перчатки — это кодовое название элитного подразделения Ночных Ястребов. Обычно отряды Ночных Ястребов дислоцировались на местах, у каждого была своя зона ответственности, и без разрешения они не могли преследовать преступников за её пределами. Некоторые же злодеи постоянно меняли местоположение, что создавало массу неудобств.

Для решения этой проблемы Церковь Богини Вечной Ночи создала в рядах Ночных Ястребов Красные Перчатки. Это были тщательно отобранные элитные бойцы, владевшие даже некоторыми святыми реликвиями. Их задачей была поддержка отрядов, подавших сигнал о помощи, а также неограниченное преследование и поимка особо опасных преступников.

В определённых кругах их называли Следопытами и Гончими.

— В Красные Перчатки? Но минимальное требование — седьмая Последовательность… И опасность, с которой сталкиваются Красные Перчатки, в разы выше, чем у обычных отрядов, — с беспокойством и недоумением сказала Сика Теонг.

Леонард изобразил улыбку, лишённую всякой радости:

— Я почти готов к продвижению.

Его взгляд похолодел, и он, стиснув зубы, беззвучно произнёс про себя:

Я отомщу!

Инс Зангвилл, ты должен дожить до того дня, когда я стану сильным!

— Что ж… — Сика, казалось, догадалась о мыслях Леонарда и вздохнула. — Половина, если не больше, нашего отряда будет состоять из новичков. Даже для Ночных Ястребов такие потери — редкость…

Взгляд Леонарда потемнел. Он стиснул зубы:

— С телами разобрались?

— Да, — едва заметно кивнула Сика.

Леонард резко шагнул к выходу:

— Я пойду сообщу их семьям.

Я пойду и встречусь с тем, чего боюсь больше всего.

Я пойду…

…

Нарцисс-Стрит, 2. Мелисса сидела в кресле и снова и снова разглядывала три билета в руках, изучая надписи, дату и номера мест.

Бенсон сидел рядом и с улыбкой смотрел на увлечённую сестру, его поза была совершенно расслабленной.

Вдруг они услышали звонок в дверь: динь-дон, динь-дон.

Мелисса взглянула на служанку Беллу, занятую на кухне, и, держа билеты в руке, с некоторым недоумением встала и подбежала к двери.

Её тёмные волосы стали гораздо живее, чем раньше, лицо перестало быть худым, на нём появился здоровый румянец, а карие глаза ярко блестели.

Повернув ручку и открыв дверь, Мелисса замерла. Она не знала этого гостя.

Это был молодой человек с тёмными волосами и зелёными глазами, довольно красивый, но с очень бледным лицом, а в его глазах затаилась глубокая печаль.

— Простите, вы кто? — растерянно спросила Мелисса.

Леонард, специально надевший поверх белой рубашки чёрный официальный пиджак, хрипло ответил:

— Я коллега вашего брата, Клейна.

Сердце Мелиссы вдруг ёкнуло. Она инстинктивно привстала на цыпочки, чтобы заглянуть за спину Леонарда, но никого не увидела.

Её голос необъяснимо задрожал:

— А где Клейн?

Леонард закрыл глаза и, вздохнув, сказал:

— Мне очень жаль, но ваш брат, Клейн, погиб от руки жестокого преступника, спасая людей. Он герой, настоящий герой.

Глаза Мелиссы расширялись всё больше и больше. Её тело слегка качнулось, и три билета безвольно выскользнули из её рук.

Они упали на пол лицевой стороной вверх. На них было название пьесы: Возвращение Графа.

…

В гостиной дома Моретти Леонард почти не смел смотреть на Мелиссу и Бенсона напротив.

Но в его сознании то и дело всплывали их образы:

Девушка, полная юношеской свежести, сидела с широко раскрытыми глазами, молча, её зрачки были расфокусированы, она была тиха, как кукла.

Мужчина, чем-то похожий на Клейна, изо всех сил старался держаться нормально, но то и дело застывал на месте, а его речь замедлялась.

— Вот так всё и произошло. Мне очень жаль, что я не смог вовремя это предотвратить. Охранная Компания Чёрный Шип, полицейское управление и те, кому он помог, обещали выплатить вам компенсацию, около шести тысяч фунтов… — говорил Леонард, его взгляд блуждал.

Внезапно Бенсон прервал его. Его голос охрип:

— А его тело? Я имею в виду, тело Клейна?

Он поджал губы и после паузы добавил:

— Когда мы сможем его увидеть?

— В компании, можно прямо сейчас, — с трудом сдерживая скорбь, ответил Леонард.

— Хорошо, — Бенсон натянуто улыбнулся. — Я сначала схожу в уборную.

Не дожидаясь ответа Леонарда, он быстро вошёл в уборную на первом этаже и с грохотом закрыл за собой деревянную дверь.

Подойдя к умывальнику, Бенсон открыл кран, и вода с шумом полилась вниз.

Он наклонился, зачерпнул воду руками и начал плескать себе в лицо.

Плескал, плескал, а потом его движения вдруг замерли. Долгое время он стоял неподвижно, и во всей уборной раздавался лишь шум льющейся воды.

Прошло несколько десятков секунд, прежде чем Бенсон поднял голову и посмотрел в зеркало. Он увидел своё отражение с мокрым лицом и покрасневшими глазами, которые уже невозможно было скрыть.

…

Несколько дней спустя, на Кладбище Рафаэль.

После похорон Данна все собрались у новой могилы. На надгробии была чёрно-белая фотография Клейна, очень интеллигентного вида.

Мелисса стояла перед могилой, её взгляд был пуст и расфокусирован. Рядом с ней Элизабет постоянно утирала слёзы.

Леонард, Бенсон, Фрай и Брайт поднесли гроб и опустили его в могилу.

После заупокойной речи священника и молитв, шух-шух-шух, земля начала падать вниз, постепенно скрывая чёрный гроб.

В этот момент Мелисса присела на корточки и бросила в могилу медный свисток, найденный среди вещей брата.

Леонард, глядя на это, почувствовал, как у него сжалось сердце. Он восхищался силой этой девушки. С тех пор, как она узнала страшную весть, она не плакала и не шумела, её молчание было душераздирающим.

Могилу засыпали, накрыли каменной плитой. Леонард в последний раз взглянул на надгробие Клейна. Эпитафия состояла из трёх строк:

«Лучшему старшему брату;»

«Лучшему младшему брату;»

«Лучшему коллеге».

В скорбной тишине сотрудники Охранной Компании Чёрный Шип постепенно разошлись. Селина и Элизабет тоже ушли под настойчивые уговоры родных. На месте остались только Бенсон и Мелисса.

— Я пойду найму экипаж… — Бенсон выглядел очень плохо, словно давно не спал.

— Хорошо, — тихо кивнула Мелисса.

Проводив взглядом удаляющуюся спину брата, она отрешённо обернулась и посмотрела на надгробие.

Внезапно она опустилась на колени и уткнулась лицом в руки.

В тишине, неизвестно сколько времени спустя, Мелисса вдруг глухо выругалась:

— Идиот!

И заплакала. Беззвучно, непрерывно, безудержно.

…

Ночью на Кладбище Рафаэль.

Азик с букетом белых цветов стоял перед могилой Клейна. Долгое время он молчал, а затем со вздохом проговорил:

— Прости, я опоздал на десять минут. Но, кажется, я знаю, кто это был…

Он наклонился, положил букет и покинул кладбище, покинул Тинген, но не забрал медный свисток.

Багровая луна освещала это место, создавая непередаваемое ощущение тишины и холода.

Внезапно каменная плита, закрывавшая могилу, сдвинулась, и из-под земли показалась бледная рука.

Показалась!

Шух!

Плита была отброшена в сторону, крышка гроба откинута, и Клейн сел, растерянно оглядываясь по сторонам.

Его память застыла на паре блестящих кожаных ботинок и руке, схватившей урну с Прахом Святой Селены. Всё, что было после, казалось сном без сновидений.

Клейн инстинктивно опустил голову, расстегнул рубашку и посмотрел на свою грудь. Ужасная рана и отсутствующий кусок сердца медленно затягивались, как тогда, когда он видел в зеркале, как заживает пулевое отверстие у него в виске. Единственное отличие — на этот раз всё происходило медленнее и труднее.