Повелитель Тайн Том 1

Глава 10: Норма

— Кто?

Клейн как раз размышлял о таинственном самоубийстве прежнего владельца тела и возможных опасностях, когда внезапный стук в дверь заставил его инстинктивно открыть ящик и схватить револьвер.

— Кто там? — настороженно спросил он.

За дверью на пару секунд воцарилась тишина, а затем раздался слегка визгливый голос с аховинским акцентом:

— Это я, Монбаттен. Бич Монбаттен.

Голос сделал паузу и добавил:

— Полиция.

Бич Монбаттен... Услышав это имя, Клейн тут же вспомнил, кто это.

Один из полицейских, отвечавших за их район. Грубый, дикий и любящий пускать в ход кулаки. Впрочем, возможно, только такой человек и мог держать в узде местных пьяниц, воров, воришек-любителей, хулиганов и бандитов.

А его уникальный голос был одной из его визитных карточек.

— Хорошо, сейчас иду! — громко отозвался Клейн.

Он собирался бросить револьвер обратно в ящик, но, подумав, что полицейский мог прийти с обыском, осторожно подбежал к давно остывшей печи и спрятал оружие внутри.

Затем он взял корзинку с углём, насыпал несколько кусков на пистолет, а сверху поставил чайник, чтобы всё скрыть.

Приведя в порядок одежду, он быстро подошёл к двери и, открывая её, пробормотал:

— Простите, я спал.

За дверью стояли четверо полицейских в чёрной форме в белую клетку и фуражках с кокардами. Бич Монбаттен с рыжевато-карими бакенбардами кашлянул и сказал Клейну:

— Эти офицеры хотят задать вам несколько вопросов.

Офицеры? Клейн рефлекторно взглянул на погоны троих других. У двоих было по три серебряные шестиконечные звезды, у одного — две. Все они выглядели старше по званию, чем Бич Монбаттен с его тремя V-образными нашивками.

Будучи студентом-историком, Клейн не разбирался в полицейских званиях, но знал, что Бич Монбаттен часто хвастался своим званием старшего сержанта.

Значит, те трое — инспекторы? Под влиянием разговоров брата Бенсона и однокурсников вроде Уэлча, Клейн всё же обладал некоторыми познаниями. Он посторонился и, указав внутрь, сказал:

— Прошу, входите. Не знаю, что случилось?

Главным среди троих был мужчина средних лет с таким пронзительным взглядом, что, казалось, он видит тебя насквозь, вызывая невольный страх. В уголках его глаз залегли глубокие морщины, а из-под фуражки выбивались светло-каштановые волосы. Оглядывая комнату, он глухо спросил:

— Вы ведь знаете Уэлча Макговина?

— Что с ним? — сердце Клейна ёкнуло, и он выпалил вопрос.

— Это я вас спрашиваю, — сурово произнёс внушительный офицер.

Стоявший рядом с ним офицер с такими же тремя звёздами на погонах посмотрел на Клейна и мягко улыбнулся:

— Не волнуйтесь, это обычный допрос.

Этому офицеру было около тридцати, у него был прямой нос и серые глаза, в которых таилась неописуемая глубина, словно в затерянном в лесу озере.

Клейн незаметно вздохнул и, подбирая слова, ответил:

— Если вы имеете в виду выпускника Университета Хой, Уэлча Макговина из Констона, то да, я его знаю. Мы однокурсники, у нас был один научный руководитель, старший доцент Квентин Коэн.

В Королевстве Лоэн «профессор» — это не только учёное звание, но и должность, как если бы на Земле профессор был одновременно и деканом факультета. То есть, в одном университете на одном факультете мог быть только один профессор. Чтобы доценту стать «профессором», нужно было либо дождаться ухода начальника на пенсию, либо вытеснить его своими заслугами.

Чтобы удержать таланты, после долгих проб и ошибок Высший образовательный комитет Королевства ввёл в трёхуровневую систему «лектор — доцент — профессор» звание старшего доцента для тех, кто обладал высоким научным уровнем или большим стажем, но не мог стать профессором.

Сказав это, Клейн взглянул в глаза офицеру средних лет и, подумав секунду, добавил:

— Честно говоря, у нас были довольно хорошие отношения. В последнее время мы с ним и Наей часто встречались, чтобы расшифровать и обсудить полученный им документ Четвёртой Эпохи — записную книжку. Офицер, что с ним случилось?

Мужчина средних лет не ответил, а повернулся к своему сероглазому коллеге.

Тот, в фуражке с кокардой и с обычными чертами лица, спокойно ответил:

— Мне очень жаль, но мистер Уэлч скончался.

— Как это? — хотя Клейн и предполагал нечто подобное, он не смог сдержать изумления.

Уэлч тоже умер, как и прежний владелец этого тела?

Это уже становится страшно!

— А Ная? — поспешно спросил Клейн.

— Мисс Ная тоже скончалась, — так же спокойно ответил сероглазый офицер. — Их обоих нашли в доме мистера Уэлча.

— Их убили? — у Клейна зародилось смутное предположение.

Может, самоубийство...

Сероглазый офицер покачал головой:

— Нет. Судя по следам на месте происшествия, это было самоубийство. Мистер Уэлч бился головой о стену, много раз, пока вся стена не была в крови. А мисс Ная утопилась в тазу с водой, ну, в том, в котором умываются.

— Это невозможно... — у Клейна волосы встали дыбом, он словно видел эту жуткую картину.

Девушка стоит на коленях на стуле, её лицо погружено в таз с водой, каштановые волосы мягко спадают, колышутся на ветру, но сама она неподвижна. Уэлч лежит на полу, его глаза устремлены в потолок, лоб размозжён, весь в крови, а на стене — множество кровавых следов от ударов...

Уголки губ сероглазого офицера дрогнули:

— Мы тоже так думаем, но результаты вскрытия и осмотра места происшествия исключают применение наркотиков или посторонней силы. Они, я имею в виду мистер Уэлч и мисс Ная, не сопротивлялись.

Не дожидаясь следующего вопроса Клейна, он вошёл в комнату и как бы невзначай спросил:

— Когда вы в последний раз видели мистера Уэлча или мисс Наю?

Говоря это, он взглядом подал знак своему коллеге с двумя серебряными звёздами.

Это был молодой офицер, примерно одного возраста с Клейном, с тёмными волосами, зелёными глазами и романтической внешностью поэта.

Услышав вопрос, Клейн, лихорадочно соображая, ответил:

— Кажется, 26 июня. Мы вместе расшифровывали новую часть записок. После этого я вернулся домой готовиться к собеседованию 30-го числа. Да, собеседованию на историческом факультете Тингенского университета.

Город Тинген считался университетским городом. Здесь были два университета — Тингенский и Хой, а также техническая школа, колледж адвокатов и бизнес-школа. Он уступал только столице, Баклунду.

Едва он договорил, как краем глаза заметил, что молодой офицер подошёл к столу и взял «записную книжку», больше похожую на дневник.

Плохо! Забыл спрятать! — Клейн коротко крикнул: — Вы!

Молодой офицер улыбнулся ему в ответ, но не прекратил листать страницы, а сероглазый офицер пояснил:

— Это необходимая процедура.

В это время Бич Монбаттен и суровый офицер средних лет просто стояли и наблюдали, не вмешиваясь и не помогая в обыске.

А где ваш ордер на обыск? — хотел было спросить Клейн, но, подумав, понял, что судебная система Королевства Лоэн, похоже, ещё не дошла до таких тонкостей. По крайней мере, он об этом не знал. Ведь полиция как таковая существует всего пятнадцать-шестнадцать лет.

В детстве прежнего владельца тела их ещё называли констеблями.

Клейн не мог помешать и лишь беспомощно наблюдал, как молодой офицер быстро просматривает «его записки», а сероглазый офицер больше не задавал вопросов.

— Что за странности? — дойдя до конца, вдруг спросил молодой офицер. — И что значит эта фраза: «Все умрут, и я тоже...»?

Кроме богов, все смертны, это же общеизвестно. — Клейн уже приготовился съязвить, но тут его осенило: он ведь и так собирался «наладить контакт» с полицией, чтобы обезопасить себя от возможных опасностей, но не мог найти повода.

Не прошло и секунды, как он принял решение. Прижав руку ко лбу, он с болью в голосе ответил:

— Не знаю, я правда не знаю... Проснувшись сегодня утром, я почувствовал, что со мной что-то не так. Я как будто забыл некоторые вещи, особенно то, что происходило в последние дни. Я даже не понимаю, зачем написал эту фразу.

Иногда чистосердечное признание — лучший способ решить проблему. Конечно, признаваться нужно с умом: что можно говорить, а что нельзя, — это одно, а в каком порядке и как это подать — совсем другое.

Будучи «диванным» экспертом, Клейн немного разбирался и в искусстве ведения беседы.

— Абсурд! Ты нас за дураков держишь? — не выдержав, вмешался Бич Монбаттен.

Эта ложь была слишком грубой, она оскорбляла их интеллект!

Притворился бы сумасшедшим, и то было бы лучше, чем изображать амнезию!

— Правда, — спокойно ответил Клейн, выдерживая взгляды Монбаттена и офицера средних лет.

Это была чистейшая правда.

— Возможно, это и правда, — медленно произнёс сероглазый офицер.

Что? Уже поверил? — Клейн и сам удивился.

Сероглазый офицер с улыбкой посмотрел на него:

— Через пару дней приедет специалист. Поверьте, она, скорее всего, сможет помочь вам восстановить утерянные воспоминания.

Специалист? Поможет вспомнить? Психолог? Кх-х, а что если она вытащит мои земные воспоминания? — у него вдруг заныли зубы.

Молодой офицер положил записную книжку, обыскал стол и комнату. К счастью, он сосредоточился на книгах и не стал поднимать чайник, чтобы заглянуть под него.

— Хорошо, мистер Клейн, спасибо за сотрудничество. В ближайшие дни вам лучше не покидать Тинген. Если это будет необходимо, сообщите офицеру Монбаттену, иначе вас объявят в розыск, — в заключение сказал сероглазый офицер.

И это всё? На сегодня всё? Больше не будут допрашивать, расследовать? Или арестуют и будут пытать? — Клейн был в замешательстве.

Впрочем, он и сам хотел разобраться в этой жуткой истории с Уэлчем, поэтому кивнул:

— Без проблем.

Офицеры один за другим вышли из комнаты. Молодой, шедший последним, вдруг похлопал Клейна по плечу:

— Как хорошо. Вам повезло.

— Что? — растерянно спросил Клейн.

Зеленоглазый офицер с внешностью поэта слегка улыбнулся:

— Обычно в таких случаях все свидетели погибают. Мы рады, нам повезло, что вы остались живы.

Сказав это, он вышел и вежливо прикрыл за собой дверь.

Все погибают — это норма? Рады, что я жив? Повезло, что я жив?

В этот июньский день Клейна пробрал холод.