Счастливый случай

Глава 37

Пилот не спал. Он полулежал, подтянув повыше подушку, и что-то лепил. Появление врача отвлекло его от этого занятия.

— Вот даже и не знаю, что ответить, — он казался крепче, чем до её ухода. — Скажешь "да" — решите, что вас упрекают за недостаток внимания. Скажешь "нет" — что намекают на излишнюю заботу…

Он улыбался, но взгляд оставался серьёзным.

— Я хотел с вами поговорить.

— Когда об этом так глубокомысленно размышляют, это значит "нет" мистер Тарди. И видимо, моё отсутствие идёт вам больше на пользу, чем все мои капельницы вместе взятые, — парировала она со слабой улыбкой. — Мне тоже нужно с вами поговорить.

Она с интересом рассматривала то, чем он занимался в её отсутствие.

— Но только после вас, мистер Тарди.

В пальцах пилота собиралась взлететь какая-то птичка. Не самая умелая работа, но птаха не выглядела испуганной — скорее весёлой.

— Тогда садитесь рядом, и поговорим о том, что мне на пользу, Эни, — пригласил он девушку.

Эни с тихим отчаянием присела рядом. Её пальцы коснулись птички из пластика, которой касались ЕГО руки. Он художник… Ещё одно достоинство, за которое можно… которым можно восхищаться.

— Неиспользованные кусочки надо герметично завернуть, а то они необратимо засохнут, — тихо произнесла она. У неё было четыре возможности не вернуться сегодня. Разбиться в спидере, устроить перестрелку с бродягами и погибнуть, просто улететь и не вернуться. И сдать его имперцам. Вот этого она не сделала бы никогда… Даже если бы… А теперь видеть его каждый день…

Она вскочила.

— Мистер Тарди, вы говорите, пожалуйста, я пока поставлю капельницу… Если вы не возражаете, конечно.

— Не торопитесь, — попросил пилот, аккуратно убирая остатки пластики в пакет. — Я хотел поговорить о том, что вы сегодня увидели, когда брали у меня кровь. Вы ведь поняли, с чем имеете дело, верно?

Эни села рядом, отвернулась и кивнула.

— Да… — с трудом сказала она. — В моей практике был такой пациент. Правда, тогда я не знала, что ЭТО такое… Зато узнала потом…

— Судя по тому, какие сны вас посещают, это не было приятным опытом, — шероховатые от пластика пальцы коснулись её руки. — Мне жаль… Могу только сказать, что у меня нет намерения причинить вам вред. Но само общение со мной может быть для вас опасно. Я обязан предупредить вас об этом.

«Ещё как опасно…» — криво усмехнулась Эни, удерживая в сознании ощущение его прикосновения. — И как я должна на это реагировать, мистер Тарди? Встать, уйти? И вы меня отпустите с этим знанием? Зачем вы мне это говорите? — выговорила она ему с неожиданной горячностью.

— Было бы лучше, если бы я использовал вас втёмную? Я вас уже отпустил с этим знанием, Эни, — напомнил ей пилот. — Вы поняли, кто я. Я это видел. Я совершил ошибку… Вас нельзя было отпускать без сопровождения, тогда вы не пострадали бы.

— Это было стечение обстоятельств. Я не девица из института благородных девиц, мистер Тарди, — сказала Эни, стараясь говорить спокойно. — Вам абсолютно незачем брать на себя вину за моё лихачество. И ещё… — она перевела дыхание. — Вы очень рисковали, отпуская меня. Не потому, что я могла вас предать. Я не могла, — её серые глаза смотрели открыто и прямо. — Но вы не могли этого знать. Я тоже, в свою очередь, хочу ответить на доверие… — она помолчала и тихо сказала. — Меня зовут Пола Каррада… — было так непривычно произносить его губами, уже почти забывшими это сочетание звуков. — И это мой ответ на все ваши предупреждения. Я принимаю всё.

Пилот медленно кивнул.

— Я не могу ответить вам взаимностью — моё имя для вас станет приговором, если нас всё-таки найдут, — негромко отозвался он. — Так у вас останутся хоть какие-то шансы… Вы сможете честно и искренне сказать, что не знали, с кем работаете. Форс-допрос это подтвердит… Теперь о другой стороне вашей безопасности… Пока я болен — не подходите ко мне, если вы рассержены, в отчаянии… Я не смогу сдержать свои инстинкты. Вам это вреда не причинит, но чем больше я буду получать таких эмоций, тем… Темнее буду становиться сам. Я этого не хочу, Эни.

— Разве я спрашивала ваше имя, мистер Тарди? Вы меня предупреждали, что многое останется в тайне. И я все понимаю. Что касается моих шансов на спасение, если Империя нас обнаружит, — усмешка получилась довольно мрачной. — То они и раньше стремились к нулю…

В номере повисла гнетущая тишина.

— А можно попросить вас, мистер Тарди? — Эни вдруг посмотрела на пилота с улыбкой.

— Попросить — можно, — пилот поставил птичку на стол рядом с койкой — сохнуть. — Не могу гарантировать, что выполнить просьбу будет в моих силах.

— Тогда не буду, — Эни с сожалением отвела взгляд от птички и встала. — Мне пора возвращаться к своим прямым обязанностям, — сказала она спокойно… "Сотрясения головного мозга никогда не проходят бесследно, — поставила она себе неутешительный диагноз. — Наговорила тут с три тяжёлых транспортника. Забыла субординацию".

— Я всё понимаю, мистер Тарди. Там, у двери… Я почувствовала. Это было странно, — сказала она, вводя ему иглу в вену. — Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали Тёмным… Я постараюсь быть осторожнее, — мягко закончила она. — Извините.

— Вам не за что извиняться, — пилот прикрыл глаза. Тарди. Заблудившийся. Это только прозвище, которое никогда не станет именем. Над тем, как его будут звать, он подумает потом. — О чем вы хотели меня попросить?

— Я хотела попросить вас подарить мне птичку, мистер Тарди, — сказала Эни, настраивая скорость капель на пульте. «Чтобы подержать её в руках, когда начну думать о той, что летает на недосягаемой высоте…»

— Это не невыполнимая просьба, — отозвался пилот. — Вам её раскрасить или оставить так?

— Благодарю вас. Оставьте так, — попросила Эни. — Мистер Тарди, скажите, что вам больше нравится, запах степи или запах лесов? К сожалению, у меня остались только эти. Но они прекрасно сочетается с кислородом и звуками живой природы. — Девушка держала в руках два герметично упакованных шарика.

— Сядьте, — попросил пилот. Он не забыл, как задел её чем-то и теперь тщательно подбирал слова. — Я вам очень признателен за заботу обо мне… Эни.

Настоящее имя все-таки не прозвучало. Но он дал понять, что запомнил его.

— Запахи и звуки — это прекрасно. Но они не придают мне сил. Вы только зря потратите их. Сила… — слово прозвучало. — Сила не признаёт заменителей. Я мог бы очень быстро подняться на ноги. То, что мне нужно, разлито в воздухе. Только протяни руку и возьми… Чуть-чуть жизни у того, у этого… Я не хочу так. А по-другому пока не умею. Мой первый наставник был Тёмным. И я не хочу превратиться в его подобие… Поэтому лучше расскажите мне… Что-нибудь хорошее.

Эни медленно положила шарики на стол.

— Да, мистер Тарди, я понимаю, что из этого нельзя почерпнуть Силу, мне просто хотелось сделать терпимее ваше пребывание в Нар-Шаддаа, — Эни взглянула на него с нескрываемой нежностью. Она присела рядом. — И я очень хочу вам помочь… А рассказать хорошее… — Эни на секунду задумалась. За последние годы мало что можно было назвать хорошим. И это никак не годилось для рассказа. — Вот что я расскажу, — улыбнулась Эни. — Моё путешествие на Кореллию подойдёт? Не знаю, где родились вы, а для меня, жительницы… — она на секунду замялась, так трудно было говорить правду, которую скрывала даже от себя самой. — …Столицы, путешествие на Кореллию было счастьем.

— Подойдёт, — кивнул Тарди. — А запахи приберегите… Для корабля.

— В 16 лет родители сделали мне подарок, — улыбнулась Эни, вглядываясь куда-то мимо пилота. — Две недели на Кореллии… Две недели плэнера на берегу океана, дышать чистым морским воздухом, Бела-Вистал, Коронет… Это было сказкой. — Эни говорила с вдохновением, ей хотелось, чтобы Тарди увидел всё восторженными глазами 16-летней девочки, услышал и почувствовал, как она… Шум океана, крики птиц, которых Пола никогда не видела вживую, мелкая водяная пыль на коже и на её акварельке, и порыв ветра, срывающий рисунок и уносящий куда-то… И ужас, смешанный с восторгом, когда её качали волны, унося далеко… И её танец на веранде из белого камня, на фоне холмов. Почти зеркальные плиты под ногами, и кажется — ты летишь, не касаясь их ногами… И аплодисменты выходящего из-за колонны мальчика, его улыбка… Его серо-зелёные, чуть раскосые глаза… Вечерний Бела — Вистал, закатное небо, сонная тишина улиц, тёплый ветер, играющий с прядями волос, тихая радость внутри, потому что завтра будет новый день, музеи, разговоры о высоком и прекрасном, юношеский максимализм, споры, прогулки по паркам. И брызги фонтанов… И счастливый смех… И стихи на веранде, которые он прочтёт ей… И друзья, с которыми. конечно, же не расстанешься никогда…

Тарди слушал, закрыв глаза. Она тоже рисует, кто бы мог подумать… Сила горазда на шутки…

Пола хорошо рассказывала — он видел то, что ей хотелось передать ему. Видел глазами человека, который поверил единственный раз в жизни. Поверил… Чтобы потерять и доверие, и веру, и желание жить.

Он не помнил, как это произошло. В памяти зияла обугленная прореха, оборванные нити ещё тлели.

Чёрную пропасть затягивало серебристой паутиной, которую плёл голос. Показалось?

Пилот открыл глаза, удивлённо сморгнул.

Так не бывает.

Или?

Эни взглянула на Тарди нездешними глазами, в которых ещё плескалось голубое небо Кореллии.

— Конечно, улетала я с грустью, но верила, что вернусь. Счастья было так много, что я даже не заплакала при расставании с друзьями… Его хватило на всю обратную дорогу и на целый месяц потом… — Эни улыбнулась Тарди. Воспоминания ещё освещали её глаза. — Это подошло под категорию «что-нибудь хорошее», мистер Тарди?

Сила текла сквозь след в памяти, свободно, не причиняя боли, не отнимая чужих чувств, не оставляя по себе серой пелены безразличия.

"Надолго ли хватит этого счастья, которым ты со мной так щедро поделилась?"

— Более чем, — отозвался пилот, вдруг понимая, как его будут звать в той, другой жизни. Которая начинается прямо сейчас. — Ник. Зовите меня Ник. Николаус Вийяр.

Так называли холодный ветер его родины. Он приносил с собой снег или дождь. Но потом начиналась весна…

— Николаус Вийяр, — повторила Эни медленно, словно касаясь имени мягкими губами и прислушиваясь к ощущениям внутри себя. — Какое красивое имя … Оно вам очень подходит, Ник… Мистер Тарди, — поправила она себя, и чтобы скрыть смущение спросила: — Вы художник, мистер Тарди? Потому что я всегда везу за собой бумагу и краски, надеясь, что когда-нибудь у меня будет время… Если хотите… Ведь ничто, пожалуй, не даёт такой радости, как творчество…

— Нет, — качнул головой пилот.

"Теперь уже — нет…"

Там, в пустоте, осталась его картина. Последнее, что он написал. Больше он за кисть не возьмётся — не сможет. Между ним и холстом всегда будет стоять обугленный мрак.

— Но я немного леплю. Говорят, даже получается неплохо.

— Замечательно, мистер Тарди, — сказала Эни, осторожно сажая птичку себе на ладонь. — Как живая, — она разглядывала её, затаив дыхание, будто она могла вспорхнуть с ладони… — А вы когда-нибудь попозируете мне? Не сейчас… Когда мы будем далеко отсюда… — несмело спросила Эни. — Мне очень хочется нарисовать вас, мистер Тарди.

Птичка опустилась на стол, а Эни встала. Раствор медленно подходил к концу.

Ему хотелось узнать, каким она его видит. Вот только…

— Ник, — напомнил он ей. — Мне очень хотелось бы ответить вам согласием, Эни. Но… Моё лицо слишком хорошо знакомо некоторым, а Сила так любит шутить… Если кто-то из них увидит ваш рисунок — мне страшно даже подумать, что будет тогда с вами. Может быть, когда-нибудь. Потом. Но сейчас — нет. Слишком опасно. Для вас.

— И для вас, Ник… А это для меня главное, — тихо сказала она. — Поэтому да, потом…Когда-нибудь… Когда изменятся обстоятельства. Когда вам ничего не будет грозить. Я просто буду ждать и надеяться.

Она что-то ещё хотела сказать, но сигнал с деки прервал её. Пора было выключить капельницу. Эни вытащила микроиглу и прижала салфеточку с антибактом на сгибе, где выступала голубоватая венка.

— Ник, вы отдохните пока. Мне нужно навестить Джетро, разбудить его, в конце концов, — улыбнулась она, взглянув на пилота и снова опустив глаза в свой кейс, откуда показался пакетик синтеплоти для перевязки. — А потом у нас продолжение программы. А кислород … Я сделаю вам сегодня какой-нибудь фрэш с кислородом. Вы согласны, Ник?

— Я же не доктор, Эни, — в очередной раз напомнил пилот. — Я уже согласился с тем, что вы меня лечите. Делайте, что считаете нужным.

— Мистер Николаус, вообще-то, я спрашивала исключительно про фрэш, — её глаза смеялись. — Я же не знаю, какой из напитков вам больше по вкусу. Только не говорите, что «Вирренское выдержанное». Оно допустимо только при кардуанской лихорадке.

— Ну вот, а я так надеялся, — пробормотал, прикрывая смеющиеся глаза, пилот. — Кстати. У вашего второго пациента часом не эта самая лихорадка? Тогда можно было бы для профилактики…

— Я бы на это не надеялась, мистер Николаус, — с улыбкой покачала головой Эни. — Думаю, у него пожизненный иммунитет к ней выработался, — с этими словами, держа в одной руке асептизатор, в другой — синтеплоть и антибакт, Эни вышла из номера Тарди, оглянувшись напоследок.

«Пола, мне кажется, ты с точностью подтверждаешь старую пословицу на мёртвом языке. Что там такое нельзя скрыть, кроме кашля?» — язвительно спросила она себя.

Из приюта Немо ушёл через пожарный выход, под покровом стелс-генератора. Машина стояла на месте и, что радовало ещё больше, в том же состоянии. Заведя мотор, он аккуратно поднял свою махину в воздух и, сделав плавный вираж, вклинился в поток транспорта, наконец-то начав глубокую обкатку своей "рабочей" лошадки.

Он не рисковал на трассе, зная нравы местных водил, и для начала просто изучал скорость реакции машины, её разгонные характеристики. На последнем участке он всё же не удержался и, вильнув, вырвался из потока.

Сторонние наблюдатели могли видеть, как микроавтобус рванул на всех парах вниз, а после исчез между двух зданий.

Спустя час Немо, несколько уставший, но счастливый, опустился на платной стоянке недалеко от офиса Карво и, достав деку, начал собирать информацию о его конкуренте.

Конкурента звали коротко: Юджин. Информации о нём в сети почти не было. Заказы он начал принимать сравнительно недавно, сведений о выполнении не было. Были упоминания других посредников, что парень это очень резкий, и долго не протянет.

Хорошее начало. По большому счету это и было нужно Немо: человек, который долго не протянет, и достаточно груб, чтобы заложить его с потрохами. Закрыв машину, он бодрой походкой направился в гости к Юджину.

Дремлющего охранника на месте не было. Вместо него сидел забрак, опираясь локтями мускулистых рук о конторку. Немо он проводил внимательным взглядом, но не стал останавливать.

Поднявшись на один этаж выше офиса Джиро, он, найдя кабинет Юджина уверенно постучал в дверь.

— Не заперто, — рявкнул за дверью басовитый голос.

Распахнув дверь, Немо уверенно вошёл, начав изучать кабинет.

— Ты Юджин? — чуть громче и более нагло, чем обычно произнёс парень.

В офисе не было стола. В нем вообще не было мебели, не считая нескольких стульев. Юджин оказался крепко сбитым здоровяком, которого скорее можно было принять за быковатого наёмника, чем за посредника.

— Я Юджин, — пробасил "шкафчик", поднимаясь с жалобно скрипнувшего стула навстречу вошедшему. — По какому делу?

— Хочу сбыть груз, — без предисловий начал выкладывать контр, — в основном ювелирка.

Круглое лицо посредника выразило некоторое сомнение — видимо, внешность гостя в его представлении плохо вязалась с ювелирным промыслом.

— Образцы с собой? — коротко спросил он.

— Образцы получишь позже, — чуть зло бросил Немо, — мой предшественник нарвался на осколочную. Сколько хочешь за посредничество?

— Я беру десятку… — Юджин прищурился, разглядывая гостя, прошёлся по комнате, остановился в двух шагах от Немо. — Но зависит от груза. Твой, похоже, меченый…

— Дам пятнадцать, — предложил контр, — без дополнительных вопросов.

— Кто прежний владелец? — повышение ставки Юджин пропустил мимо ушей.

— Дурос, имя Джетро, — это было сказано с явной неохотой, — кому груз принадлежал до этого — не моё дело.

Посредник без дальнейших предисловий бросился на него, пригнувшись и норовя сбить с ног. Два шага, разделявшие их, он преодолел мгновенно. Правый кулак полетел в переносицу, левый — в солнечное сплетение, и к ним Юджин добавил ещё попытку пробить колено ударом ноги.

Немо увернулся в полуприседе, и когда вышел из него, прямо перед ним оказался открытый правый бок Юджина. Первый удар пришёлся в печень, второй — в левое плечо нападавшего.

Крепыш глухо ухнул — и ухнулся, складываясь пополам. До двери он не долетел совсем немного — смог перевести падение в кувырок и вскочил сразу в боевую стойку, но заметно посерел и хватал ртом воздух.

Немо не стал терять времени и, отпрыгнув назад, выхватил бластер.

— На колени, — холодно произнёс он, готовый в любой момент выстрелить.