Счастливый случай

Глава 226

Раз.

Другой.

Тишина.

Удар.

Ещё удар.

Тишина…

— Слышишь? — шепнул Ник, накрывая пальцы Шер на каменных ладонях статуи своей рукой.

Удар…

— Слышу, — почти беззвучно прошептала она, вскидывая на него глаза, бездонные и полные отчаянной решимости. Решимости сражаться с неведомой угрозой, даже если они разбудили всё древнее зло, как это бывает в голохорроре. — Ты чувствуешь, что это?

— Смотри, — Ник указал на камни.

Удар. Едва уловимая вспышка света в глубине одного из них.

Удар. Откликнулся второй.

Тишина.

— Они отвечают… Или они звучат… Как сердце.

Удары, от которых вздрагивал мир, и впрямь напоминали удары огромного сердца. Двух сердец. Одно чуть-чуть запаздывало, отставая от первого.

— Я коснулась каменной ладони чуть позже тебя, — медленно проговорила Шер. — Второе… Второй удар немного не успевает за первым. Мне кажется, или здесь просматривается связь? — она напряженно прислушивалась к ударам где-то в глубине. В самом ядре планеты…

— Может быть… — так же медленно отозвался Ник. — И раз уж мы всё равно это разбудили… Проверим?

Мужская ладонь зависла над пульсирующим камнем.

Удар.

— Тогда нельзя касаться вместе, а то удары совпадут и… и мы не знаем, с чем имеем дело, Ник… — выдохнула она. — Возможно, резонанс разрушит… планету. А если это оружие?

— А если его отсутствие разрушит нечто более важное? — тихо спросил Ник. — Смотри, они чувствуют… Они отвечают.

Ритм ударов менялся, ускоряясь — пока почти незаметно.

— Я не знаю, что это… — шепнул штурман. — Но я знаю, что не слышу никакой угрозы… Что бы это ни было — оно призвано не уничтожать…

Шер тихо улыбнулась Нику. И её ладонь оказалась над другим камнем, словно она отогревала её над его пламенем, или защищала камень.

Незримые сердца ускорялись. Их стук почти слился в один непрерывный гул — но, когда пальцы людей коснулись пылающих кристаллов, наступила… тишина. Полная, глубокая всеобъемлющая. Не мёртвая, но оставляющая ощущение глубокого, ничем не нарушаемого покоя, какой наступает, когда что-то важное закончено — и можно отдохнуть со спокойной душой.

Вспыхнули и погасли кристаллы, лишь где-то в самой глубине бродили неясные искры. Мир не торопился рушиться, каменные грани были гладкими и холодными, древние ладони статуи держали пустоту.

— Кажется, мы ничего не сломали? — осторожно пошутил штурман, переводя дыхание.

— Чуть-чуть, — слабой улыбкой ответила Шер и вздохнула прерывисто, стараясь утихомирить теперь и своё сердце, трепыхающееся, как маленькая птичка. — Но "чуть" — не в счёт… А мы теперь — кто? Хранители кристаллов? — чуть помедлив, спросила она, осторожно держа на ладони камень. — И их нельзя выпускать из рук? Никогда?

— Ходить, держа их в руках? — усомнился штурман. — Хатт, я переживал, чтобы сюда не пролезли грабители. А мы только что ограбили этот храм!.. Нет, маленькая. Не думаю, что есть необходимость все время держать на виду нашу добычу.

Он спрятал кристалл в нагрудный карман разгрузки. Ничего не произошло.

— Ну вот, мир снова не рухнул…

Шер с явным облегчением запрятала камень в карманчик на кожанке, слева, где сердце. И прислушалась. Никаких изменений, все было так, словно она еще держала камень в ладони. Обретя живых хозяев, кристаллы успокоились.

Шер оглянулась на статую, на её протянутые руки, на странный, нечеловеческий лик, отступила на шаг и поклонилась. Божеству, духу этого храма, древней цивилизации и её седой истории? Шер не могла бы этого объяснить, но ощутила потребность хоть как-то выразить своё уважение и признательность этой чужеродной, непонятной, но давно исчезнувшей культуре. Потом её пальцы нашли руку штурмана.

— Пойдём куда-нибудь… Отсюда…

Благодарность Ника была безмолвной и невидимой. Сила позволяла ему это. Коснувшись древнего изваяния, он взял Шер за руку.

— Пойдём, малыш… Нам нужно найти выход.

В очередной аллее Рик услышал сверху знакомый голос:

— Стой, стрелять буду!

В дорожку перед капитаном ударилась фруктовая косточка.

— Промахнёшься, — остановившись констатировал факт Рик, с грустью изучая косточку, — только намусоришь.

Он повернул голову к источнику звука.

Над ним в развилке дерева висел Лес. Выглядел подросток немногим лучше ветки — кости так и выпирали сквозь прозрачную кожу.

— Птицы быстро подметут, — хмыкнул Лес. — Сливу хочешь? Есть ещё абрикосы, но они немного зелёные.

— Ты себя в зеркало видел, шкет? — полюбопытствовал Рик, сощурившись. — Мясо надо есть. Мясо, бульоны. А не сливы. А мне можно. Кидай.

— И чего я в том зеркале не видел? — подхватил философский настрой подросток. — Бульон у меня уже в ушах булькает, мясо чуть позже — прошлую порцию переварить надо. Разминаюсь фруктами. Лезь сюда, тут много.

Выбрав ветку потолще, Рик в прыжке ухватился за неё и, подтянувшись залез.

— А как местные относятся к такого рода хулиганствам, как порча деревьев? — поинтересовался он у фионца, — хотя вокруг Фьючера исчезающе мало ботанов.

— А кто портит деревья? — удивился Лес. — Ты хоть одну сломанную ветку видел? Сливы всё равно никто не собирает, кроме птиц… Кстати, бери те, которые наклюнуты. Птицы самые вкусные выбирают, я уже проверил… Половина персонала — ботаны, насколько я видел. Ты тоже отдохнуть решил наконец?

— Угу, отдохнёшь с вами, — вздохнул капитан, — только разработал схему, думал скатаюсь, свежим воздухом на разборке подышу… А не дают.

Сказано это было с явными нотками иронии.

— Вэйми на операции, — пояснил он, сорвав сливу, — хожу, жду результатов.

— Заболела? — Лес перестал жевать. — Или подстрелили?

— Или удаляют рабский чип, — пояснил Рик, — не нужно мне больше ни заболевших, ни подстреленных, тем более.

— О как, — подросток поспешил наверстать упущенное. Выплюнув подряд две косточки, он потянулся за новой веткой. — Тогда, пожалуй, моя совесть спокойна.

— А при чём тут вообще твоя совесть? — поинтересовался Рик, разорвав сливу на две части и вытряхнув из неё косточку.

— Тебе заболевших не надо, — пояснил Лес. — Значит, я со спокойной совестью могу остаться.

— А ты не больной, — вздохнув, произнёс Рик, — ты недокормленный. Или недобитый. Под категории больных, подстреленных — не подходишь. Поэтому и совесть твоя тут ни при чём. Ищешь обоснование того решения, которое принял. Оправдание.

— Любите вы выводы делать… — Лес запустил косточкой в крону, оттуда с возмущённым криком вылетела птица. — Что Шер, что ты… Остаться в экипаже я могу. Тут мне делать нечего, я кроме этого заведения и не видел ничего. Но если я останусь в экипаже, то довольно быстро стану больным. Или даже подстреленным. А если сильно не повезёт — то и застреленным. Что ты тогда будешь делать? Искать оправдания тому, кто это сделает?

— При чём тут Шер? — похоже, придётся задавать много вопросов, чтобы разобраться в ситуации.

— А она тоже вывод сделала… Что я боюсь взрослеть, отвечать за последствия своих поступков, и бегу от ответственности, — подросток дёрнул плечом. — Знаешь, трупы уже ни за что не отвечают. Бежал бы — мы бы сейчас с тобой не разговаривали.

— А теперь давай последнюю фразу, но на бэйсике, — почесав затылок, предложил Рик.

— А что я непонятного сказал? — удивился Лес.

— Что ты понятного сказал? — поправил его Рик. — Что за трупы? Почему по твоему мнению бежать от ответственности можно только физически?

— Потому что это самый простой способ, — пояснил Лес, словно речь шла о чем-то совершенно очевидном. — Не хочешь отвечать — умирай. Останешься жить — всё равно ответишь, так или иначе. Для меня сейчас улететь с вами — именно что уйти от ответственности. Самым надёжным способом. Да ещё и реализацию на других переложить, типа это не моё решение было, это они сами, а я весь в белом и холодный.

— Да нерфопас ты стукнутый, — капитан зыркнул на паренька глазами, — кто тебя убивать на корабле собрался?

— Пока никто, — подросток сорвал очередную сливу. — Но соберётся. Потому что управлять своими чувствами я не умею. Я могу только от них бежать. Чтобы за меня потом не отвечали другие.

— Тааак… — от Леса ничего не добиться, нету у этого индивидуума такой привычки, как говорить прямо и по делу. Свести бы их с Бонга, вот бы набуанец похмурился на ответы паренька. Если уж на его недомолвки брови пилота ползли к переносице… А если ничего не добиться от Леса, то придётся домысливать. Его убьют, он убегает от чувств, именно от чувств, а не эмоций. Какие чувства могут быть у фионца? А что ещё из подсказок? Он вспоминал Шер.

В голове щёлкнул тумблер, мимолётом прокрутив информацию о том, что Шер практически не отходила от своего пациента, а ещё всё то, что он узнал о жизни парня до встречи с ним на станции. Выходило… Глупо.

— Тааааак… — и всё сводилось к одной банальной фразе, которую Рик только и мог сказать. Сорвав с ветки плод, он, вздохнув, надкусил его и, прожевав, произнёс: — Дурак ты, юноша.

— Дурак так дурак, — Лес снова дёрнул плечом. — Но лучше уж я буду живым дураком, а у Шер все будет в порядке. Это тоже — принятие ответственности. Пусть и не в том виде, к которому ты, может быть, привык.

— Дурак ты, потому что опыта нету, — пояснил Рик, — что в жизни видел? Интернат? Агрессию, соперничество. А как проявили заботу, открыто и безвозмездно, сразу влюбился. Она тебя на десять лет старше. И она тебя тоже любит. Как и меня. Как братьев. По-настоящему она любит только Ника. И тот бы должен это всё понимать, да… Мало кто может управлять сильными эмоциями. Хотя… Ты всё равно это пусть и услышишь, но понять не сможешь. Дак вот. К чему я клоню. Пройдёт немного времени, год. Может быть десять. Для тебя это не срок. И ты поймёшь, почему я так тебя назвал. Может быть, встретишь настоящую любовь. Я не знаю, я не предсказатель, обратись за этим к шаманам.

Он замолчал на пару секунд, разделываясь со сливой.

— Я же… Дал тебе информацию для размышлений. Сказал тебе, что ты делаешь не так, с моей точки зрения. Ты знаешь, на что можешь рассчитывать у меня на борту. Какой бы выбор ты ни сделал, какое бы решение ты ни принял, оно будет верным. Потому что будет твоим. Прошу я тебя только об одном, — парень вздохнул. — Если Шер или Дэй спросят, почему, скажи, что нашёл тут хорошее место, решил остаться. Не неси эту фигню про ответственность, смерть и совесть. Ни к чему это.

— Сдурел? — Лес снова перестал жевать. — Если я дольше вас живу — для меня время по-другому, что ли, идёт? Или отношения с людьми иначе воспринимаются? Год, десять… И день, и час значение имеют. Или я, по-твоему, за то время, что в большом мире живу, женщин не видел, и все меня только били и пинали? Мне вообще у вас влюбляться нельзя! Ни в кого — ни в Шер, ни в Вэйми, ни в забрака лысого! Потому что кровь передаётся только по женской линии. Влюбись я тут, женись — мои дети будут людьми. Смотреть, как старятся и умирают жена, потом дети и внуки — офигеть радость от такой любви… А с женщинами я вообще объясняться не собираюсь. Им что ни скажи — поймут всё по-своему, и будешь кругом дураком. Так что я лучше буду невоспитанным и неблагодарным нахалом. Как сегодня с Дэй. Очень хотела знать, за что меня убить хотели…

— За что-то подобное и хотели, я думаю, — Рик уничтожал ещё один плод, — за несдержанность. И, судя по твоему поведению, тебя именно что били и пинали. Иначе бы ты не огрызался по поводу и без.

Лес пожал плечами.

— Говорю же, любите вы выводы делать… Знаешь, что один из моих наставников любил повторять? Сделать вывод и потом пинками подгонять под него действительность — признак отсутствия жизненного опыта. Опыт сначала наблюдает за действительностью — и только потом делает выводы. У меня опыта мало. Но у меня было за чем понаблюдать. И выводы я делал, исходя из наблюдений.

— Знаешь, что такое двухмерное пространство?

— Меня учили стереометрии, — подросток выплюнул косточку.

— А теперь представь, что кто-то родом оттуда наблюдает за нашим миром. Представь, каких выводов он наделает, исходя из своих наблюдений, — пояснил Рик, — то, что ты принимаешь за мои выводы, всего лишь сарказм, ирония. Для вывода у меня недостаточно информации. А тебе… Нужен напарник, который сможет помочь перевести некоторые твои наблюдения.

— Хорошо, — Лес подтянулся повыше в развилке, перебираясь к ещё не общипанным веткам. — Допустим. Тогда скажи мне — с твоей трёхмерной позиции — ты своему штурману хоть раз в глаза смотрел по-настоящему? И не тогда, когда он тебе о вахте отчёт даёт, а когда он собирается размазать тебя по стенке?

Рик задумался, вспомнил Нар-Шаддаа, потом отмотал обратно.

— Нет. Но я знаю, что ты мог там увидеть, — спокойно отозвался Рик, — У человека довольно тёмное прошлое, это сказывается. Но при чем тут Ник? Вроде бы мы всё обсудили касательно экипажа. Ты решил остаться. Я уважаю твоё решение. Просто говорю тебе, чтобы ты нашёл напарника. Будет легче.

— Я над этим подумаю, — кивнул подросток. — Может быть, будет легче. Может быть, наоборот. А насчёт Ника… Никогда не давай ему повода даже на мгновение подумать, что ты можешь встать между ним и Шер. Даже случайно. Потому что дальше или тебе понадобится новый штурман, или экипажу. Потому что капитан у него сменится. Это так, совет с позиции двухмерного сопляка.

— Лес, — Рик улыбнулся, — кто тебе сказал, что ты сопляк?

— Не ты, — с независимым видом отозвался подросток, сшибая косточкой привлечённую сладким запахом осу. — Но у вас тут, в трёхмерном пространстве, почему-то часто считается, что мои ровесники — сопляки, и ничего умного по определению сказать не могут.

— Да нет, как раз могут, — вздохнул Рик, разорвав сливу. — Вот только гормоны у твоих ровесников играют так, что это практически незаметно. А незаметное с высокой башни увидеть сложно.

— Если бы дело было только в гормонах, я бы уже давно изыскивал способ убрать Ника с дороги и не выдать при этом своих намерений, — фыркнул Лес. — И плевать бы я тогда хотел на чувства Шер — мне бы своих хватило с избытком. И уж всяко не стал бы уходить оттуда, где есть возможность хотя бы видеть… Впрочем, это уже лирика.

— Вечно ты всё воспринимаешь лично и переоцениваешь свои силы, — Рик отправил в рот одну половинку сливы, — и в абсолют всё возводишь. Всегда не только гормоны. Но… Они есть. Эта же твоя влюблённость, к примеру. И это именно влюблённость. Иначе таких слов я бы от тебя не услышал.

Лес вдумчиво обгрыз ещё одну сливу, сунул несколько штук в карман рубашки и повис на руках. Спустя секунду он уже стоял на земле.

— Не буду отнимать время, — долетело снизу. — Удачи.

В это же время послышался сигнал вызова с незнакомого номера.

— Слушаю, — Рик покачал головой глядя на удаляющегося Леса.

— Мистер Монро, — послышался женский голос, — операция прошла успешно. Пациентку заберёте, или нам разместить ее в палате?

— Как она себя чувствует?

Короткая пауза сменилась знакомым голосом Вэйми.

— Всё хорошо, Рик.

Голос слегка дрожал.

— Я сейчас подойду, — бросил парень, слезая с дерева и направляясь в сторону медицинского комплекса.

В медблоке было тихо. У поста в кресле сидела Вэйми, то и дело поднося руку к затылку и тут же отдёргивая её. Врач заполняла карту, при появлении Рика она отложила деку в сторону и подняла голову.

— Присаживайтесь, мистер Монро, — она указала на свободное кресло. — Как я уже сказала, операция прошла успешно, прогноз — исключительно благоприятный, всё, что потребуется — это обрабатывать швы пару дней, для очистки совести. Бакта-пластырь стимулирует заживление, через несколько дней Вэйми вообще забудет, что у неё там что-то было.

— Боюсь, что последнее маловероятно, — покачал головой Рик. — Вы можете написать процедуру ухода за швами? Думаю, что постоянное нахождение в больнице излишне.