Солнечная ртуть

Глава 77

Маги встретили его кислыми минами. С тех пор как Агата появилась на Чёрных островах, эти запретные земли то и дело кто-то навещал. Сначала два дракона разворотили несколько построек. Потом, после того как один убил другого, появились люди в мундирах и касках. Пытались разобраться, что к чему, и чувствовали себя неловко: в королевстве не существовало ведомства, готового решать подобные вопросы. Им самим хотелось поскорей убраться, ведь дел и так невпроворот — помимо всего прочего, пропала принцесса.

Затем прилетела драконша и в гневе тоже едва не разрушила всё то, что не успели её сородичи. И вот теперь на берег снова приземлился оборотень. Змей сложил крылья, тоскливо огляделся и обернулся человеком, злобно настроенным и несдержанным на язык. Маги тяжко вздохнули и отправили парламентёра. Сиена предупреждала их, что будет нелегко. Дракон своеволен и упрям, совсем как его торитт. Впрочем, он дал понять это с самого начала, а не строил из себя тихоню. Последнее дело — пытаться найти с таким общий язык.

Такое сложилось у магов первое впечатление. Оказалось, оно было не совсем верным.

Они поладили. Эрид свыкся с укладом жизни на Чёрных островах — разумеется, после ряда казусов. Посланный к нему по недоразумению молодой прислужник вместо того, чтобы просто принести воду для умывания и скромный обед, приволок рыжие одежды, ножницы и бритву. Так уж заведено: как только в обители магов появлялся новый жилец, он был обязан стать внешне таким же, как и все здесь. Только наследным принцессам позволялось оставить волосы, но сменить одежду должны и они.

Прислужник отделался лёгким испугом. Эрид его и пальцем не тронул, но посмотрел так, что паренёк пулей вылетел наружу. Принесённый рыжий балахон отправился на улицу через ромбовидное окно.

Отныне среди оранжевых пятен и бритых голов затесалось чёрное пятно с густыми волосами.

Ближе к вечеру, после медитации, к дракону пришёл старейшина.

— Её величество выразила желание, чтобы тебя обучали тому же, чему и её дочь: чтобы мы смогли вернуть последнюю. Однако, я не уверен, что есть необходимость следовать всей учебной программе. Некоторые аспекты могут тебя шокировать.

Старейшина держался совершенно спокойно, его не волновало, с кем говорить — с девчонкой в короне, или с монстром, разгромившим флот скельтров. Лишь бы не нарушали покой Чёрных островов, чем все вокруг в последнее время только и занимались. Поэтому мужчина был недоволен, но данное королеве слово вынуждало его мириться с присутствием дракона.

— Речь случайно не о мытье полов и голодовке? — оборотень улыбнулся, сверкнув зубами. Считалось, что клыки у этих созданий больше, нежели у людей, но это были сказки. Зубы как зубы, разве что на удивление здоровые.

— Именно об этом. Хотя и то и другое — не пустая прихоть, а тренировка воли и равновесия духа. Впрочем, твоей торитт проку от неё не было.

Эрид посмотрел на стол и взял глиняную миску с водорослями, которые употребляли здесь в пищу. Через секунду тарелка была пуста, а дары моря лежали там же, куда утром дракон выкинул одежды. Воду и хлеб он не тронул.

— На счёт уборки не стану утруждать вас и объяснять очевидное. По поводу остального не беспокойтесь. Я сам добуду себе пропитание. Оно будет достаточно питательным для зверя и не оскорбляющим человека в его лучших чувствах. А я, как вам хорошо известно, являюсь и тем и другим.

Старейшина кивнул. Золотистые глаза говорили за него: у многих на островах некогда были свои драконы. И потому привычки и потребности монстров маги знали не понаслышке.

— Обращайся ко мне на «ты»: здесь так принято. Ни титулов, ни лоска. Это очень практично.

Так, начиная с этого дня, Эрид целиком и полностью погрузился в то, что называли здесь учёбой. Время от времени он улетал на охоту, а возвращаясь, снова принимался медитировать и читать. Это было не так сложно. Твёрдо следуя правилу простоты, маги не создавали вокруг своих знаний ореола тайны. Они сразу заявили, что никаких головоломок тут нет, достаточно лишь приложить немного усилий и иметь правильные гены. Как бы ни был умён человек, некоторые вещи он мог постичь только если являлся носителем ферома. Оборотни подходили под этот параметр лучше других. Они сами по себе были магией, которую укрощали другие — те, кого этому здесь обучали. Эрид стал первым в своём роде. На изломе веков всё пошло наперекосяк.

Сиена оказалась права: несмотря на то, что всё было предельно просто, учёба заняла несколько лет. Маги удивлялись способностям дракона, но понять это удавалось лишь по их глазам: на островах люди так безучастны, что это аж бесило. Для них не существовало мира по ту сторону океана. Маги отсекли его от себя, и видели во всём остальном королевстве некий далёкий элемент, который следует оберегать, но не интересоваться им.

— Ты не медитируешь. Ты смотришь на волны и думаешь о своём.

Иногда он забывался и в самом деле уносился мыслями в прошлое или будущее, которому не суждено наступить. Маги зорко наблюдали за оборотнем и пресекали эти безобразия. Когда Эрид не злился на них, то был благодарен: постоянные тренировки отвлекали от плохих воспоминаний.

В книгах ему открылось многое, в библиотеке замка такого не найти. Правящая династия бережно скрывала тайные знания ото всех, и даже с драконами делилась крайне неохотно. Какой прок в такой мнительности, если лишь единицы могут использовать эту науку в своих целях?

Скачки во времени и пространстве практиковались уже давно, но с минимальным успехом: до появления фотографий колдуны и гении-безумцы использовали обыкновенные картины. Всё, чего они добивались, было кратковременно и туманно. Первое полноценное перемещение оказалось на счету Агаты и её оборотня. Для этого всего-то и понадобилось убить старого дракона.

Впрочем, не был он ни стар, ни слаб. Каждый раз, вспоминая Нердала, Эрид чувствовал укол жгучего стыда за своё преступление, и какую-то новую, странную грусть: он вдруг понял, что на самом деле Нердал никогда не был ему врагом, Старший дракон просто выполнял свой долг. Да, порою жёстко. Но принимать это близко к сердцу — такое в порядке вещей для Агаты, но ему, Эриду, не пристало. Всё, что произошло со всеми ними, казалось результатом болезни, поразившей каждого по отдельности, но имеющей общие корни. Бессмысленная жестокость и глупость. Одержимость.

Оборотень обязался вернуть принцессу на законное место, но был уже свободен от подчинения ей. Едва ли это стоило жизни Нердала. Эрид согласился бы до конца своих дней выносить боль и издевательства, которым подвергала его Агата, если б это повернуло время вспять. Потерпел бы, не так уж это и невыносимо. Рано или поздно девчонка должна была нацепить корону и заняться вещами более важными, чем пытки. Но теперь гадать об этом нечего.

Эрид снова отвлёкся от медитации.

На островах самым неприятным моментом стали допросы магов. Без пристрастия, но их хотелось избежать, что было невозможно. Чтобы во всём разобраться, необходимо припомнить всё, до последних деталей. И то как золотая кровь Нердала стекала в подставленный сосуд, и как был похищен простой смертный ребёнок из другого мира, для того, чтобы Агата заняла его место. Дракон хотел перенести мальчишку в Йэр, но получилось лишь откинуть его на восемьдесят лет назад: проблем с пространством больше, чем со временем.

Маги хотели знать всё. Они записывали, уточняли, совещались. Затем отправляли Эрида изучать подточенные жучками древние свитки и медитировать, а сами составляли какие-то формулы и смешивали ртуть и смолу на серебряных пластинах.

Энергия послушно подчинялась сознанию и войти в транс с каждым разом получалось быстрее. Фером радовался такому вниманию, весело играл в жилах. Он позволял видеть и ощущать то, чего раньше змей не мог даже представить. Какая гармония была заложена в мирах изначально! Даже то, что ради этого появились проклятия и драконы, казалось оправданным. Если бы Эриду хватило ума вовремя это понять, королевство бы сейчас не страдало.

По ночам он либо охотился, либо сидел с закрытыми глазами на берегу океана. Мун говорил с ним без слов, посылая образы, которые невозможно ни описать словами, ни изобразить красками. Вселенная в эти часы умещалась в одной голове.

Иногда среди видений возникало детское лицо, которое Эрид видел лишь дважды. Наивное, с запавшими глазами. Этот мальчуган вообще не должен был оказаться в этой истории, но увы. Теперь он является доказательством того, что на каждом шагу поджидают непоправимые ошибки: этот ребёнок, в отличии от Агаты, уже никогда не вернётся домой.

Эрид вздыхал и принимался за медитацию.

Так проходили годы.

В конце концов маги узнали всё, что им нужно.