Солнечная ртуть

Глава 27

Эрид направился к весёлой компании. Агата наблюдала и чуть не пританцовывала от нетерпения.

Неладное он заподозрил, когда до дерева оставалось несколько шагов, а на него по-прежнему не обращали внимания. Неужели люди настолько увлечены беседой и жареным мясом? Может быть, тут так принято — не замечать незнакомцев, даже если те подходят вплотную, но это навряд ли. Он подошёл ближе. Смех и разговоры удвоили громкость, а музыка, вырывавшаяся из серой коробочки, стала оглушительной. Людей это не смущало. Кажется, им доставляло удовольствие перекрикивать её, вместо того, чтобы сделать потише. Дракон тоже попытался что-то сказать, но никто как будто не услышал. Тогда Эрид преградил путь лохматому человеку, тому самому, с которым они, по словам Агаты, немного похожи. Если судить по наряду — да, что-то есть: много кожи и чёрного цвета. Человек тащил какую-то ёмкость, вроде цилиндра; был высоким, кучерявым и совершенно неопределённого пола. Мешковатая одежда, причёска и очки скрывали эту незначительную деталь. На ходу отвинчивая крышку цилиндра, он прошёл сквозь Эрида, поморщился, как от сквозняка или несварения желудка. Кучерявый посмотрел по сторонам, хмыкнул, да и завалился на клетчатое одеяло, где принялся разливать по кружкам содержимое странной посудины. Со всех сторон потянулись руки. Грянули тосты.

Дракон не понял. Впервые в жизни он оказался настолько сбит с толку. Эрид застыл на месте и только ворочал головой, словно надеялся найти в шаговой доступности ответы на все вопросы. А вопросов становилось всё больше. Он посмотрел туда, где оставил Агату и тихо выругался: девчонке, конечно же, надоело торчать на одном месте — она спускалась к ним с явным намерением самой во всём разобраться. А ведь пять минут назад гордая принцесса не пожелала идти в разведку.

Пока Агата преодолевала крутой спуск, Эрид, поняв, что делать всё равно больше нечего, просто уселся на свободный пятачок покрывала, рядом с воркующей парочкой. Он оглядел всех по очереди, отметив про себя одного парнишку: на рубахе у него были письмена, а в ушах и носу — кольца. Причёска тоже казалась любопытной: такую же дракон наблюдал у людей, в которых посылал разряд тока.

Принцесса с шипением выбралась из зарослей и, запыхавшись, остановилась рядом.

— Они нас не видят. Что-то пошло не так. Знаешь, что?

— Нет.

Знал, но не спешил делиться этим. Агате ответ не понравится, и кто знает, что она выдумает, получив его.

Они молчали и наблюдали. Подсматривали. Дракону уже наскучило такое времяпровождение, а вот Агата, ни с того ни с сего, вдруг стала тихой и задумчивой, перестала нервничать. Девочка всё ближе придвигалась к музыкальной коробке, странные песни приворожили её. Казалось, дай ей волю, и принцесса целую вечность просидит тут, наслаждаясь песенками. Она еле заметно покачивала головой в такт, да и вообще больше походила на обычную девочку-подростка, а не особу королевских кровей. Что-то сильно задело за живое дочь королевы. Повезло. Эрид тоже хотел бы забыть обо всём на свете — хоть на секунду.

Но не тут-то было. Принцесса пока не заметила, так как была занята своей эйфорией, но дракон уловил воздушную рябь.

Люди говорили всё громче и веселее, некоторые принимались танцевать. Чем-то это напоминало крестьянские гуляния, но казалось ещё более необузданным и хаотичным. Агата таращилась и была счастлива. Она безмятежно улыбалась.

Воздух всколыхнулся ещё раз. Принцесса нехотя обратила на это внимание.

— Что ещё такое?

— Вселенная недовольна нашими прогулками.

— Да мы же только прибыли!

— Ну давай, договорись с ней. Попробуй приказать, топни ногой. Мне ли тебя учить?

С недавних пор Эрид стал выказывать куда меньше почтения, разговаривая с Агатой. Пропала осторожность, боязнь чем-нибудь обидеть. Вероятно, он просто перенял худшие черты своей торитт. А что до параллельного мира: да, было бы неплохо оглядеть здесь всё как следует, посмотреть на города и сёла, увидеть чудеса природы. Взлететь бы в небеса, расправив крылья, и со скоростью света пронестись над всей параллелью! И желательно без дополнительного груза на буксире. Без принцессы, то есть.

Что думает по этому поводу сама Агата, дракон не знал, но об одном догадаться нетрудно: ни его, ни её мечтам не суждено исполниться в ближайшее время. На это намекала образовавшаяся в воздухе воронка. Видели её, судя по всему, только они двое.

— Нууууу нееееет, — завыла принцесса.

— Боюсь, ещё как ну да.

Воронка набирала скорость и размеры, вскоре незримые гости почувствовали, как покидают чужой праздник. У Агаты закружилась голова, а перед глазами всё принялось скакать. Она в последний раз подалась в сторону музыкальной шкатулки, потянулась к этим звукам, не желая с ними расставаться. Но противостоять неизведанному колдовству, которое она пыталась самовольно приручить, не могла.

Пелена опустилась на глаза серым туманом, затем вспыхнул яркий, белоснежный свет. Потом что-то швырнуло девочку и дракона на каменный пол взломанной ими лаборатории, и раскидало по разным углам.

Тут всё выглядело так же, как до перемещения. Только воздух ещё долго рябил.

Но вот прекратилось и это. И пришла тишина.

Они молчали несколько секунд. Затем хриплый рык оборотня заставил девочку вздрогнуть. Оказалось, при падении он крепко приложился затылком, и теперь выражал недовольство — этим и, видимо, многим другим — самым лаконичным образом. Сама Агата отделалась лёгким ушибом локтя. Принцесса быстро вскочила и пригладила платье. Окинула взглядом лабораторию, осторожно выглянула за дверь — проверить, что они не привлекли чьё-либо внимание. Убедившись, что всё в порядке, Агата дала волю негодованию

— Нет, я так не согласна!

Принцесса кинулась к аппарату и принялась судорожно его осматривать.

— Не пойму, где просчёт. Всё должно было сработать. Неужели, дело в том, что я не понимаю химию?!

Она злобно дёрнула ленту, позволяя золотым волосам свободно упасть на плечи. Не смотря на все превратности судьбы, причёска оставалась в идеальном состоянии. Девочка понимала, что прямо сейчас ей вряд ли удастся заново проделать всю махинацию с фотографией, а значит, придётся вернуться в жилую часть замка и выглядеть так, как положено королевской дочери, а не ученице подмастерья. Агата нервно просеменила из стороны в сторону, и остановилась на против своего оборотня. Он так и сидел, привалившись к стене, позой и лицом выражая крайнюю степень усталости и скуки. Вряд ли Эрид переживал из-за того, что эксперимент сорвался, и принцессу это понемногу начинало бесить. Ей бы пригодилась любая помощь — даже простая поддержка. А он сидит и разглядывает каменные плиты.

Что же они сделали не так? Девочка принялась загибать пальцы.

— Я всё делала правильно. Рассчитала верное количество ртути. Нашла отчётливое изображение. Сделала всё то, что делал ведун в прошлый раз. Ты раздобыл эссенцию — и я совершила полный обряд, о котором говорил фьёльский чернокнижник. Так почему нас засосало обратно, а когда мы были там, в другой параллели, ни одна живая душа нас не видела?

Эрид отвёл взгляд.

— Незримое присутствие можно рассматривать как плюс. Так гораздо удобнее познавать незнакомый мир.

— Но я не хочу просто познавать, я хочу стать его частью! Та музыка, что там была — она омерзительна, не спорю, но тем ведь и прекрасна: новизной. Мы так мало продержались в параллели, но даже за это время я успела почувствовать, какая у них там свобода.

Эрид зевнул.

— Иными словами, хочешь и сама вкусить этой свободы? Давай ближе к сути.

Принцесса эффектно сверкнула золотыми глазками.

— Да, именно так! Те люди показались мне развязными и естественными. Мне нравится не конкретно это, а то, что они могли себе позволить быть такими.

— Ну так иди, прогуляйся в ближайшем увеселительном квартале. Ты удивишься, сколь многое себе позволяют прямо под носом Железной королевы. За свободой отправляйся туда, куда редко ступает нога человека. А есть люди, которые остаются свободными, безвылазно сидя в сарае с проломанной крышей. Я знал такого человека. Он был единственным, с кем я чувствовал себя по-настоящему легко.

На короткий миг в глазах принцессы появился ревностный огонёк. И тут же затух: девочка прислушалась к своему сердцу и поняла, что ему наплевать.

— И что, он до сих пор там живёт? — рассеянно спросила она.

— Нет. Его убили. А я убил тех, кто это сделал.

«Ну вот, а ты из-за солдата переживал» — чуть не вырвалось у Агаты. Но она сочла за благо сменить тему. Тем более, её до сих пор лихорадило от злости.

— Почему ничего не получилось? Всё было так же, как и с той чайкой. Ну, когда ведун переместил нас на морской берег, помнишь?

— Помню. Нет, было вовсе не так же. В этот раз мы пробыли гораздо дольше и могли свободно передвигаться. А в прошлый — твоё тело осталось здесь, и только разум переместился. Иными словами, Ведун сотворил иллюзию, а мы сумели мысленно перескочить параллель и задержаться в ней на какое-то время. А теперь ускакали далеко от фокусов фьёла. Да, твоё высочество никто не видел, но разве это так важно для тебя?

Вздёрнув нос, принцесса заявила, что для неё важно достигать совершенства во всём, за что она берётся. А с этим аппаратом ничего не получилось. Девочка сникла. То есть, вообще-то, получилось, но не так, как принцессе хотелось, а значит — это не считается. Теперь придётся днями и ночами искать ошибку, а когда она её найдёт…

Эрид посмотрел, послушал и понял, что этому человеку лучше сказать всё как есть: иначе Агата спалит замок дотла, повернёт реки вспять, пытаясь добиться своего, и даже не заметит этого. И всё равно потерпит неудачу. Маниакальное упрямство.

— Ты всё сделала правильно. Ты выжала из эссенции всё, что она могла тебе дать.

Агата перестала ломать карандаш и уставилась на дракона.

— Но ведь с её помощью мы должны были задержаться там хотя бы на день.

— Это не так. Эссенция может создать иллюзию прошлого и переместить тебя внутрь неё. Но лишь на некоторое время.

— Да Ведун ведь сказал!..

Оборотень перевёл страдальческий взгляд на потолок.

— Тебя всю жизнь учили не доверять никому. А ты что? Поверила человеку с такими прозвищами! Колдун, чернокнижник и — страшно сказать — знахарь! Фьёл, который, ко всему прочему, балуется наркотическими цветами. Да и чертежи, которые он так старательно прятал, наводят на кое-какие догадки… Ты часто хвастаешь успехами в учёбе. Если менторы и говорили не принимать за чистую монету слова первого встречного, то эту дисциплину вы где-то прогуляли, ваше высочество.

— Перестань меня так называть! В твоём исполнении мой титул звучит как оскорбление.

Агата покраснела не то от гнева, не то от смущения. В сочетании с золотыми локонами и глазами выглядело странно: как херувим на морозе.

— Если ты знал, то почему не сообщил мне?

И тут она вспомнила. Брови принцессы поползли вверх, она шумно втянула воздух.

— Подожди-ка. Я помню взгляды, которыми вы с Ведуном обменивались. Я ещё подумала, что вам известно что-то, чего не знаю я, но не придала значения. Что это было? Отвечай немедленно!

Агата не кричала, но почти. Оборотень странно ухмыльнулся: издевательски, и вместе с тем затравленно. Словно он скрывал под одеждой рану, которая начала кровоточить, и высмеивал врага, который её нанёс.

— Сейчас ты требуешь ответа, пользуясь своей властью надо мной. А заметила, как она ослабела там, в параллели? Подумай над этим. Впрочем, я не против ответить на вопрос, принцесса. Фьёл не посмел сказать тебе правды, он знал, что в любом случае я бы не позволил ему этого сделать. Для путешествия, о котором ты так мечтаешь, помимо эссенции, ртути и эфирных масел необходим четвёртый элемент. Только с его помощью ты сможешь осуществить задуманное.

У принцессы перехватило дыхание. «Что это за элемент?» — шепнула девочка.

— Кровь поверженного дракона.

— По-няя-тноо…

Агата опустилась на резной деревянный стул. Спинку его покрывали ультрамариновые пятна — должно быть, Ведун практиковался здесь в своих полуколдовских штучках. Синева осталась и на манускриптах, которые ему позволили брать — а может и не позволял никто — в библиотеке.

Эрид, как оказалось, сказал ещё не всё.

— Помимо этого ты должна будешь принести в жертву что-то важное для тебя. Я не знаю, что именно: право на трон или любимое украшение. За исполнение желаний приходится платить. Только в сказках бывает иначе. И, кроме того, кто-то должен занять пустующее место в твоём мире. Либо ты умираешь окончательно, либо изволь найти замену в той параллели, где собралась поселиться. Найти и переправить сюда.

Агата мрачно смотрела на дракона. Она ссутулилась — возможно, впервые за много лет.

— Что-нибудь ещё?

Эрид призадумался, вспоминая, не забыл ли что-то, что может обрадовать принцессу ещё больше.

— Нет, пожалуй. Это всё.

Молодой человек вскочил на ноги, всем видом выражая намерение уйти. Агата не пыталась его остановить. И раздражённо болтала ногой. Стул был слишком высоким и ботинки только носами доставали до пола.

— Откуда тебе всё это известно?

Пожав плечами, Эрид смахнул с рукава воображаемую пылинку. Он выглядел сильно уставшим.

— Я видел это, пока долго и глубоко спал вдали от людей. Не спрашивай. Я не знаю, как пересказать драконьи сны.

— Так а просто кровь не подойдёт? По утрам мне приносят кубок, наполненный…

— Да наслышан я о том, как начинается твой день! Слава о вашей королевской диете простирается далеко за пределами столицы. И чем дальше — тем в более жутком свете предстаёт перед людьми. Мне уже приходилось встречать крестьян, которые уверенны, что вместе с матерью вы каждое утро съедаете по младенцу. Кстати, в таких деревнях никто не испытывает тёплых чувств к вашей семье.

У Агаты вытянулось лицо.

— Никого мы не едим, что за мерзкая клевета! И кровь, которую меня заставляют пить берут у преступников. Это давний обычай, считается, это прибавляет сил будущей королеве и придаёт ей отваги. Их даже не убивают ради этого! И вообще…

Эрид поднял руку, призывая наследницу успокоиться.

— Не продолжай, я понял. Я видел, как берут у них кровь, когда сидел в темнице вашего замка. Зрелище не из приятных. И, кстати, на заметку: такой обряд нисколько не способствует раскаянью ваших преступников, зато здорово укрепляет их ненависть. Даже в самых процветающих странах находятся те, кто готов уничтожить правительство при первой возможности. А если ты подышишь смогом на окраинах Йэра, то поймёшь, что не так уж и цветёт ваша империя. А теперь возвращаясь к теме: никакая другая кровь не годится. Только золото, что течёт в жилах драконов, может сделать твою мечту реальной. И только в том случае, если дракон умрёт от чужой руки. А теперь хочу напомнить, что даже в человеческом облике мы не боимся ни пуль, ни огня, ни ядов. И я лишь обладаю поверхностными знаниями, которые не умею применить на практике. Если кто и знает, как провести обряд по всем правилам, то только маги Чёрных островов.

Девочка понурила голову пуще прежнего. «Почему ты сразу не сказал» — пробормотала она.

— Ждал, когда ты образумишься. Не дождался. Всё надеялся, что хотя бы временное перемещение в параллель остудит твой пыл. А теперь будь добра: скажи, что на этом ты успокоишься и вернёшься к прежней жизни. Разберись в себе сама, подожди какое-то время. Возможно, на это уйдёт год или два. Людям не так просто расставить приоритеты за короткий срок. Но когда ты справишься — я помогу тебе разнообразить твою скучную, как ты не устаёшь повторять, жизнь. Я покажу тебе мир, и сама королева не сможет нам помешать. Да и последняя ступень твоего обучения уже не за горами. И преодолеешь ты её, насколько мне известно, далеко отсюда. Там, куда запрещено наведываться простым смертным. Это может стать твоим первым настоящим путешествием, полным трудностей и загадок. Всего-то и нужно — немного подождать. Сама не заметишь, как перестанешь быть ребёнком в глазах окружающих. Да и в своих собственных тоже.

Судя по виду, Агату не впечатлила эта речь. Хотя кто её поймёт: особ королевских кровей с малых лет приучают скрывать истинные чувства. Девочка просто молчала. Эрид уже собрался плюнуть и уйти, как вдруг она подала голос.

— Наверное, ты прав.

Агата немного осипла. Неужто простудилась, находясь на параллели?

— Не скажу, что я согласна с тем, что надо ждать несколько лет. Я знаю, чего хочу — а значит, уже во всём разобралась. Однако же, мне ясно, что нельзя требовать невозможного. Мне неоткуда взять кровь мёртвого… или как ты там сказал?

— Поверженного, — услужливо подсказал оборотень.

— Вот, поверженного дракона. Я не смею хотеть таких вещей, как бы ни тяжело было знать, что я обречена целый век проторчать в этой параллели. Наставники говорили мне, что надо уметь принять поражение. А мать учила всегда выходить победителем. Сиена не знает, какого это — проиграть, отказаться от своих планов. Она всегда была на своём месте и не хотела ничего, что за пределами её возможностей. А вот я… Вижу, что мне придётся смириться.

Последнее слово она с омерзением выплюнула. Звучало всё это не особо убедительно. Агата сама себе пыталась втолковать эту белиберду. Ей не дали любимую конфету и отобрали лучшую игрушку. Жалкое зрелище, которому Эрид втайне обрадовался: он до последнего опасался, что с принцессы станется пойти до конца и попытаться заполучить драконью кровь. Какую роль она бы отвела ему в этом безумии, он не хотел даже представлять.

— Я стану старше и всё будет так, как ты говоришь, — неожиданно твёрдо сказала Агата. Её высокий голос вновь обрёл силу и уверенность, а золотые глаза решительно сверкнули. — Всё-таки несправедливо говорить, что я ничего не добилась. Путешествие состоялось, хоть и не в таком формате, на который я надеялась. До этого дня ни одна наследная принцесса не проворачивала такого! И всё же, мне никогда, никогда не забыть того ощущения свободы.

На этой грустной ноте Агата поднялась на ноги и направилась к выходу. Оборотень задумчиво кивнул и собрался последовать её примеру. Однако лишь только девочка открыла дверь, как на неё из темноты выступила массивная и грозная фигура в шубе и с посохом. Баар, каган скельтров, решил осчастливить библиотеку своим визитом.

— Вы тоже здесь. Это интересно.

До этого момента Агата не имела возможности услышать его голос вблизи. Обычно скельтры говорили с тяжеловесным акцентом, будто их языки ворочались с трудом. Баар говорил хорошо, слишком хорошо для грубого скельтра. Каган понял всё: для этого не требовалось ничего кроме беглого осмотра комнаты. Флакон с остатками эссенции красноречиво стоял на столе.

— Ваша светлость, добрый вечер. Я всё объясню.

Агата сумела сохранить невозмутимый вид. Подвела лишь интонация и Эрид, которому вздумалось присвистнуть, когда каган появился на пороге.

— Объяснять ничего не надо, — сапог наковальней опустился на каменную плиту. Скельтр шагнул в комнату. — В этом нет необходимости.

Густой голос. Слова скельтра имели вес и занимали пространство. Баар пришёл в библиотеку со своими словами, как с дополнительной стражей.

— Фьёлы дали понять, что клятвы для них ничто. Это был вопрос времени.

Он не спеша опустился на стул. Посох невзначай стукнул по камню с такой силой, что тот чуть не пошёл трещинами.

— Фьёлы ни при чём, это мы хотели…

Агата прикусила язык. А Баар засмеялся раскатистым и жестоким смехом.

— Молчи, девчонка. Лучше радуйся, что твоя мать не узнает, кого и где я нынче встретил. Враги моего народа, вне всякого сомнения, затевают что-то против меня. Иначе, зачем им красть эссенцию из этого посоха?

Протянув руку, Баар взял со стола опустевший флакон. Принцесса посмотрела на дракона. Ещё до того, как она использовала аппарат фьёла, оборотень отделил две трети похищенной эссенции. Залил в склянку поменьше и повесил себе на шею, надёжно спрятав под курткой.

Каган некоторое время рассматривал пустой флакон и следы эксперимента: снимок, разводы на серебряной пластине, вынутой из фотоаппарата. Скельтр уже догадался, для чего им понадобилось его обворовывать, и наверняка потешался над глупой выходкой: ни выгоды, ни славы она не принесла этой странной парочке, только отдала обоих в его руки. С этого момента Баар мог навредить принцессе, он мог её уничтожить, просто придав дело огласке. Ему бы поверили: за дверью маячило несколько стражников, а ещё несколько — Агата слышала удаляющиеся шаги — покинули библиотеку сразу, как только каган обнаружил в лаборатории непрошенных гостей. В свидетелях недостатка нет.

— Многие думают, вещество в моём посохе — страшное оружие. Это не так. С его помощью мы удваиваем силу наших ружей и клинков, а сама по себе эссенция ничего не стоит. В битве совершенно бесполезна! Она имеет ценность только для науки и алхимии. Вы наслушались ваших учёных выскочек и захотели попробовать сами. Только захотели. А вот фьёлы наверняка собирались разгадать все свойства эссенции, чтобы использовать их против нас. Потому они её сюда и притащили. Ну а вы…

С этими словами он встал. Грозный в своей неподъёмной шубе, возвышающийся над принцессой и её оборотнем. Не мигая, и не сводя с них глаз-углей, Баар подошёл ближе. Эрид напрягся, как будто ожидал нападения. Ему не составит труда защитить Агату и расправиться с теми стражниками, которые стояли за дверью. Но глядя на то, как уверенно шагает Баар, сжимая в руке посох, принцесса начала сомневаться, что в мире есть хоть кто-то, кому каган позволит стать у себя на пути.

— Вы здесь оказались в качестве свидетелей. Один из моих людей видел человека в чёрной одежде, возле самых моих покоев. Наёмный убийца и вор, которого подкупили фьёлы. Он ограбил меня, а потом пришёл прямо сюда.

Баар с насмешкой смотрел на Эрида. С вызовом. Дракон его нисколько не пугал, а принцессу скельтр и вовсе будто замечал, даже когда напрямую обращался к ней.

— И убрался перед вашим и моим приходом.

Угли-глаза в последний раз задержались по очереди на девочке и драконе. Все молчали. Баар сделал шаг назад и довольно-таки топорно, как это свойственно скельтрам, поклонился — показательно делая одолжение принцессе. И наконец оставил их одних.

Дверь закрывать никто не стал. Агата, тусклая как побелка, наблюдала, как удаляется огромная шуба, за которой сомкнули строй шлемы и алебарды.

— Он идёт к Сиене. Если тебе вдруг интересно.

Мрачный как туча Эрид говорил преувеличенно безразлично. Что-то злорадное промелькнуло в его тоне. «А ведь он сумасшедший! Драконы непредсказуемы. Ему интересно, что из всего этого выйдет. Он наблюдает, может быть, делает ставки».

— Я тоже отправляюсь к ним.

— Одна? — недоверчиво спросил оборотень.

— Да. Тебе лучше покинуть дворец. Если Сиена поймёт, кто украл эссенцию, то тебя снова ждёт тюрьма. И на этот раз парой месяцев ты не отделаешься. Матушка склонна переходить от меньшего к большему.

Молодой человек пожал плечами. Вокруг глаз образовались синяки, поджатые губы указывали на раздражение. Но любопытство всё ещё не пропало. Эрид покинул лабораторию и зашагал по библиотеке, мимо придавленных лампами столов и дубовых стеллажей. Агата плелась следом.

— На то она и Железная Королева. Твоя мать знает, что делает. А вот ты — навряд ли. Баар ясно дал понять, что свалит всю вину на фьёлов. Это даст ему повод развязать войну, которой он так желает. А по сути, развязала её ты, с моей скромной помощью. Неплохо для тринадцати лет.

— Войну? — Агата остановилась. — Из-за украденной эссенции?

Нет, он это не всерьёз. Принцесса много читала о битвах, реках крови и вероломстве, которые неотступно следуют за войнами. Это было неприятно, но захватывающе. За всю свою жизнь Агата застала только мелкие стычки на окраинах империи. Лишь однажды, когда она была совсем маленькой, в столице вспыхнул мятеж. С тех пор девочка не менее нескольких раз в месяц просыпалась среди ночи от страшных криков, которые преследовали её во сне. Всего лишь мятеж, бунт недовольной черни. Что он по сравнению с настоящей войной? Нет, её поступок не может стать причиной подобного бедствия.

— Если Баар это сделает, я расскажу Сиене, как всё было на самом деле.

Писклявый, слабый голос. Разве это голос наследницы трона? Её ноги были словно из воска, да и вся Агата казалась себе сломанной марионеткой. Принцесса запуталась в своих желаниях как в нитях кукловода. Ах, лишь бы только избежать последствий.

— Она тебя убьёт. Или посадит в темницу вместо меня.

Даже когда Эрид пытался остановить торитт от необдуманных действий, она видела, что ему хочется стать очевидцем безумных поступков.

— Не убьёт. Наверное.

За стрельчатым окном, перед которым остановился мужчина, на чёрном небе сияли белые крапинки звёзд. Между ними иногда проплывали силуэты дирижаблей, таких свободных и далёких. Проблемы тех, кто в них сидел, не отражались на всей этой огромной империи.

— Потом ты меня обвинишь в том, что я тебя бросил одну в такую минуту.

Агата как раз об этом и думала: стоит дракону уйти, и уже никто её не защитит и не поддержит. Гнев матери придётся выдерживать в одиночку. Это было обидно. Ей не хотелось отпускать Эрида на свободу: оборотни должны разделять участь своих господ, разве нет? Но внезапно проснувшаяся совесть говорила, что сейчас именно она, торитт, обязана защитила дракона. Как сумеет. Всё-таки именно она втравила его в это.

— Нет, не скажу.

— Я мог бы наблюдать со стороны. В случае чего — улечу.

Снова наблюдать! С тех самых пор, как они стали общаться, Агата заметила, как внимательно и насмешливо он смотрит на всё, что происходит вокруг — хорошее и плохое, скучное и интересное. Даже на неё: как бы там Эрид не относился к принцессе, в первую очередь ему интересно, что она «выкинет» дальше. Теперь он был не против посмотреть, как девочка попытается выкрутиться. Или же потерпит провал. Этого принцесса стерпеть не могла.

— Нечего там наблюдать. Уходи! Я приказываю тебе покинуть замок и ждать, когда я позову. В общем, спасибо тебе за всё. Но сейчас я предпочту разобраться сама.

Это прозвучало не только пискляво, но в добавок ещё и надменно. Агате самой стало противно. Чтобы сгладить впечатление, она попыталась улыбнуться. Улыбка не подвела. Идеальная — такая, какой её однажды выучили раз и навсегда.

Эрид не стал спорить. Одним прыжком он очутился на подоконнике и посмотрел на принцессу через плечо.

— Если я почувствую, что тебе слишком плохо, я вернусь. И даже твои приказы меня не остановят.

Больше он ничего не сказал. Мужчина ласточкой выпал из окна, и на лету обернулся драконом. Агата не смотрела ему в след. А оборотень не оборачивался.