Солнечная ртуть

Глава 34 Великая Бесконечная дорога

Ещё в первую ночь, до того, как акробаты воссоединились с остальной труппой, их остановил отряд гвардейцев. Когда на дороге замаячили ружья и мундиры, сердце принцессы упало в пятки.

— Они не должны меня видеть! Они меня заберут!

Увидев, как за считанные секунды лицо девочки стало серым, семья артистов пожалела её. И решила не выдавать свою спутницу.

— Ну-ка иди сюда. Быстрее!

Ильда в одно мгновение разметала подушки, которые лежали на самом большом сундуке, Лира ей помогала.

— Лезь сюда. Не боись, место проверенное. Ещё наш дядюшка Арнольд прятался тут, когда ввязался в одну пьяную стычку. Он из неё тогда один живым и вышел. Оно и хорошо: друзья у нашего дядюшки были паршивыми. Нажми-ка на ту доску и чуть-чуть поверни. Сильнее. Вот, молодец! Что смотришь, милая? Да, там тесно, но зато безопасно. Не думаешь же ты, что они не догадаются открыть сундук? Сейчас мы кое-что ещё сюда поставим.

Когда двое угрюмых гвардейцев безо всяких церемоний вторглись в кибитку, их встретил не менее угрюмые мужчина с конопатой девчонкой и добродушная женщина. Они наспех вытащили цветные шаровары и жабо, чтобы сразу было понятно, кто они.

— Кто такие? Куда направляетесь?

— Артисты мы. На заработки едем, куда бог пошлёт.

— Гм. Ну да, клоунского барахла тут полно. Знаем ваш народ, проблем с ним не так много. Но только пока вы не связываетесь с цыганами. Те, бывает, увозят от родителей детей. А ещё — незаконно торгуют спиртным. И стоит только вашему брату завести с ними близкое знакомство… Видел я волшебные шкафы, набитые запретным добром! Есть ли у вас бумаги?

— Помилуйте, господин генерал. У циркачей конечно есть бумаги!

Агата наблюдала через маленькую щель в дощатом пьедестале. Полковнику, который зарумянился как девица на свидании, когда его величали генералом, всучили в руки вовсе не документы, а небольшую часть заработанного Лирой жалованья. Что ж: она сама привела опальную принцессу под крыло опекунов, она же за неё и заплатила.

Мужчина пересчитал деньги, сунул их в карман, не обращая внимания на голодный взгляд товарища и попрощался с потревоженными людьми.

— Теснота какая. Ну, счастливого пути.

Но солдат, сопровождающий полковника, остановился.

— Какой, всё-таки, большой у вас сундук. Там даже взрослый человек легко поместится. Откройте. Интересно, что же там хранят.

У Агаты ёкнуло сердце. Она лежала в пустом деревянном поддоне, на котором стоял сундук — узком и тесном, снаружи торчали гвозди, да и внутри тоже. Девочка пролезла туда через специальный лаз. Это был один из фокусов, которые акробаты показывали на представлениях: Лиру связывали и сажали в сундук, который предварительно осматривала публика. Никто не мог догадаться, где находится секретный рычаг. Пока Ильда и Рамон чесали языками, их приёмная дочь выпутывалась из верёвок и пряталась в поддон. Обычно люди смутно догадывались, в чём подвох. Но гвардейцев ни капли не смущали корявые доски под сундуком. Их интересовало содержимое.

— Видите, господин полковник, не просто так они спешили показать вам «документы».

Мужчина хмурился. Ему хотелось оставить циркачей в покое, особенно после такого тёплого приёма. Но его подчинённый был как голодный волк. Он рвался исполнять свой долг, и чувствовал, что то, что они ищут, находится рядом. Но интуиция обманула. Гвардейцы взирали всего лишь на ящик дорогого вина. Старший — добродушно, младший — с разочарованием.

— Ты думал найти здесь что-то другое? Подводит всё же чуйка.

Полковник сказал это с нескрываемым удовольствием. Ему надоело переворачивать вверх дном каждую повозку и телегу. Хуже дела обстояли только у воздушной полиции: обыскивать летающие суда труднее.

— Что ж, мы это конфискуем, но под стражу брать вас не станем. Тем более, вы уже, гм, выплатили штраф. Счастливого пути.

— Пусть дороги вас берегут.

Гвардейцы вышли, прихватив с собой ящик. Рамон с тоской провожал его взглядом.

— Ну и зачем? Ведь мы могли спрятать по бутылке в разных тайничках, они б не догадались, — не понимала Лира. Ильда объяснила ей.

— Иногда, милая, опасно иметь хорошую репутацию. Лучше ей немножко пожертвовать и выйти сухим из воды. Эти люди знают, что в бродячем цирке полно тайных мест и секретов. Один они нашли, и на этом успокоились. А не то могли бы осмотреть сундук более тщательно.

«Так-то меня ищут» — подумала принцесса в ожидании, пока её вызволят на свет. Помимо девочки между досками валялось несколько пыльных свёртков и деревянная ложка. Агата боялась, что заденет её и наведёт шуму, пока гвардейцы не ушли. Ещё она старалась не думать, что когда-то здесь скрывался убийца. Вот, кому она, в итоге, уподобилась. Покинула место, о котором другие не смели и мечтать, чтобы прятаться как зверь в подполье.

Девочка могла протянуть руку и поскрестись ногтями в подточенные жучками доски. С них что-то сыпалось на лицо. Агата могла бы заскулить, как запертый лисёнок, который знает, что это не поможет. Даже остаться здесь навсегда казалось допустимым. Как много вариантов, даже когда ты стиснут в жутком цирковом помосте, похожем на гроб! А не могла она лишь одного: позволить забрать себя обратно к королеве.

— Ты что, заснула там, высочество? Вылазь!

Лира протягивала руку и широко улыбалась. Ей понравилось водить гвардейцев за нос, а потраченные на них деньги уже вылетели у неё из головы. Да и вообще, в этой семье на принцессу никто и никогда не злился — ни после этого инцидента, ни когда-либо ещё.

***

Она показывала фокусы.

Когда Агата сама подняла вопрос, как она может быть полезна, то оказалось, что никому не нужны её умения стрелять из арбалета и ружья. Отменные стрелки и так имелись в труппе, причём один из них ещё и подрабатывал жонглёром на полставки. Иностранные языки здесь тоже ни к чему. Больше Агата ничего такого не умела. Ну не вызывать же ей дракона на потеху публике?

— Ты сможешь хотя бы глядеть в стеклянный шар и предсказывать судьбу? — безо всякой надежды поинтересовалась Лира.

— Мадам Вержам не потерпит молодой конкурентки, — ответила за гостью Ильда.

Для того чтобы изучать акробатические трюки с нуля, принцессы была уже слишком стара. Ну а к домашней работе её не пускали с тех пор, как она чуть не сожгла на костре весь обед. Дважды. Рамон позволил ей помочь с починкой досок на кузове, и, после кратковременных успехов, Агата поранила руку.

— Никто не должен видеть твоей крови. Иначе сразу догадаются, кто ты такая.

Ильда качала головой, глядя, как из раны вытекает алая, с золотыми разводами субстанция. Что касается остального, то над внешностью девочки как следует поработали. Ей обкорнали сияющие косы до самых плеч, а потом обесцветили их. А для глаз раздобыли неестественно голубые линзы: умерший недавно от горячки заклинатель змей приобрёл их для своих выступлений, но так и не успел воспользоваться. Во всяком случае, Агату заверили, что они совершенно новые — надо только промыть в специальном растворе. Лучше два раза. После того, как участник труппы безвременно почил, всё его имущество разделило между собой братство Бесконечной дороги. Увидевшая никому, в принципе, ненужные линзы, Лира подняла шум и гам, и в итоге они достались ей, после чего интерес акробатки сразу угас.

Беловолосая и голубоглазая — теперь Агата походила на ангелочка с церковного витража. От линз она пришла в восторг, девочку всегда завораживали холодные оттенки чужих глаз. Но волосы принцесса в тайне жалела: они были длинные, золотые. С ними Агата напоминала не крылатого посланца с облаков, а солнечную богиню. Но что ж поделать.

В отчаянии девочка схватила висящую на балке подкову.

— Я вот что могу!

Постаравшись не пищать, принцесса своими тонкими руками согнула железяку.

— Ма-ать честная.

В роду Астор женщины не уступали по силе мужчинам, а нередко превосходили их. И те, и другие были крепкими и выносливыми. По иронии судьбы, пользоваться этим им не приходилось. Даже чай за них разливали слуги.

Вернуть подкову в прежнее состояние у Агаты не получилось, но это не умаляло произведённого эффекта.

— У нас есть тут один силач, который и подковы с кочергами гнёт и гири таскает. Но он большой как бык и страшный как горилла. А чтоб девчонка проворачивала такие трюки, я ещё не видал!

Рамон сразу смекнул, что у их в кибитке сидит новая звезда. Талант, который нельзя зарывать в землю! Он поможет им чаще покупать мясо и приличный эль. Агата, которой хотелось во чтобы то ни стало приносить пользу, не могла предложить иной альтернативы. Так она и стала показывать фокусы.

У них с силачом был совместный номер. Сначала он поражал толпу, играя мускулами, поднимая лошадей и гири чудовищных размеров. Потом появлялась «Прекрасная Анна» и добивала публику, проделывая почти всё тоже самое. С лошадью она не поладила, как и с самой увесистой гирей. Но людям было наплевать на эти мелочи.

— Подкова не настоящая!

— Ядро полое внутри!

Недоверчивым позволяли самим проверить подлинность этих предметов. Агата с готовностью гнула подковы, которые люди сами приносили ей из своих домов и конюшен.

Директор цирка, пришёл в полный восторг от новой артистки. Ему было совершенно наплевать, кто она и откуда, лишь бы только зеваки продолжали отсыпать монеты. Единственное, чем он остался недоволен, так это выражением лица и манерой двигаться.

— Улыбайся живее, ходи раскованно! Посмотри, как двигается Лира. Она как ртуть! А ты что, насмотрелась на богачей? Им словно шило в зад воткнули. И что это за недопоклон после выступления? Лучше лоб себе расшибить от усердия, а не кивать как почтенная вдова. У нас тут цирк, не поминки! Люди смеяться пришли.

Агата кивала и делала по-своему.

Костюм для выступлений и повседневной носки был практически одним и тем же. А за волосами приходилось тщательно следить. Как только она начинали отрастать хотя бы на миллиметр, Ильда старательно подкрашивала корни. В целом, никто не догадывался, кто Анна на самом деле. Мало ли откуда прибиваются люди к бродячему цирку? Немного странная особа: гнёт чугун, мало говорит и держит такую осанку, что впору было подменить девчонкой фонарный столб. Про богачей директор вспоминал не зря: кто-то пустил слух, что девочка из рода баронов.

В своей, ставшей родной, кибитке, Агата заново училась смеяться. Этим людям она могла открыться, особенно Лире — той было известно о принцессе такое, о чём даже её опекуны не догадывались. Разговоров о дворце все избегали — не нужно бередить старые раны. Агата почти не скучала. Ей только не хватало элементарного комфорта, да и привыкнуть к тому, что простолюдины держат её за свою, оказалось не так легко. «Здесь перед тобой никто не будет кланяться» — предупреждала Лира. Так и вышло: теперь все требуют, чтобы кланялась она. Принцесса знала, на что шла, и стоически переносила тесноту, постные похлёбки и царящее в местной среде панибратство. Не иметь под рукою слуг и охраны было немного обидно. И всё же, она ни капельки не жалела и совсем не раскаивалась. В замке, помимо королевских привилегий остались те, кто терпеть не мог наследницу, кто смел указывать ей. Уж лучше самой зарабатывать на хлеб, развлекая толпу, чем снова взваливать себе на плечи груз неоправданных ожиданий.

А всё-таки, её пытались найти. Спустя месяц после побега, на одном провинциальном рынке девочка услыхала, как торговки обсуждают пропавшую дочь королевы.

— Хворает просто девка, а вы тут развели!

— Астор не болеют. Ведь каждый день они пьют кровь висельников. Да и что за хворь такая, когда с неё сдували каждую пылинку? Говорят, девчонку-то украли.

— Что ты городишь, какие ещё висельники! Думаешь, короли такой заразой не побрезгуют? Это кровь девиц невинных, убитых в полнолуние. Точно вам говорю, мне моя бабка-знахарка рассказывала. Она ведьмой была, и знала всё-всё, кроме грамоты!

Где-то неподалёку Рамон спорил с лавочником о свежести рыбы. Ильда осталась штопать свой прохудившийся костюм из расписной сатиновой ткани, а Лира бегала по всему рынку, приставая к продавцам с просьбой сбавить цену. Особенно много внимания она уделяла сладостям: леденцам и тянучкам, о существовании которых Агата даже не подозревала до этого дня.

Чтобы Рамон не услышал ненароком некоторых подробностей о сбежавшей принцессе — например, что она была наследницей короны, а не просто заготовкой для династического брака, — девочка отвлекла его внимание на другие прилавки, где рыба была в самом деле свежей. Она волновалась зря: торговки уже чесали языками на новые темы. Но осадок остался.

Агата рассеянно смотрела по сторонам, и вдруг увидела сутулую, оборванную фигуру — нищий. Худой как скелет, ходил и клянчил деньги. Он делал это без особой наглости, присущей другим попрошайкам, а робко подходил и тряс деревянной кружкой, стараясь не смотреть в глаза. Такой тоненький и щуплый, как воробушек. Трёхдневная щетина была седой, а голову скрывала тюбетейка. Люди подобрее надменно швыряли ему гроши, а более чёрствые — ругали и плевались вслед. За каждую медяшку мужчина тихо благодарил чистым, лишённым просторечий языком. Агата заметила, что и руки у него тонкие, совсем не как у рабочих.

Нищий подошёл и к ним. Обе девочки выглядели обыкновенными горожанками в добротной, хоть и немного странной одежде — другой у цирковых артистов не водилось, разве что совсем безумные наряды. Принцесса до сих пор ничего не потратила. Половину денег, прихваченных во время бегства из дворца, она отдала Лире, и та спустила их на сладости и новую бутылку огненной воды для Рамона. А самой Агате ничего такого не хотелось. Для неё главным развлечением была свобода, а всё остальное не могло сравниться с роскошью королевского замка.

Нищий стыдливо громыхнул деревянной кружкой. Наверное, он решил, что такие юные спутницы не станут помогать такому как он. Молодость жестока и простодушна, свои нужды для неё важнее. Попрошайка ссутулился ещё больше, развернулся, и побрёл прочь. Агату переклинило. Она смотрела в сгорбленную спину и теребила в руках кожаный мешочек. Там оставалось ещё несколько золотых и одна ассигнация. На металл она могла бы купить телегу сладостей и соболиную шубу для Ильды. На бумагу — целый павильон. Агата оглянулась на подругу: Лира стояла у прилавка и рассматривала стеклянные бусы. Принцесса сунула руку в мешок, достала ассигнацию и бросилась вдогонку за нищим. Мятая, бесценная бумажка с водяными знаками, опустилась на дно деревянной кружки — на несколько медных, потемневших грошей. Бродяга остановился, испуганно и удивлённо посмотрел на неё.

— Спрячьте, чтобы никто не заметил, а потом потратьте с умом. Прощайте.

Он внимательно смотрел на девочку в поношенном плаще и грубых перчатках, которая разговаривала тем языком, который использовала только высшая знать. Девочка в смешном капюшоне и с идеальной осанкой.

— Благодарю вас… ваша светлость.

Агата развернулась и побежала к Лире.

Подруга сразу догадалась, что сделала принцесса. Акробатка корила её на все лады и перечисляла, на что могла бы потратить то сокровище, которая Агата без раздумий швырнула на ветер.

— Ты что, не понимаешь? Он же просто всё пропьёт!

— Нет. Этот не пропьёт.

— Тебе откуда знать! Много нищих ты видала в своём замке?

— Тс-с! Ну что ты взъелась? Мы же дети Бесконечной дороги, мы презираем богатство. Вы сами это говорили мне.

Лира покачала головой, и горько ответила:

— Говорили. Это просто говорить, когда хлебаешь постную похлёбку.

Циркачка ещё долго её распекала. Сначала Лире было искренне жаль потерянных денег, а потом просто понравился тот факт, что она смеет ругать наследную принцессу. Постепенно воспитательная беседа перешла в шуточную. Агата не обращала внимания. Она думала о том, как её исчезновение отразилось на жизни замка.

Сказать, что наследница не появляется на приёмах из-за болезни — почему бы и нет? Дня два или три никто, наверняка, не сомневался в этом, тем более, что недавно принцесса выпала из окна. Именно из окна — про историю с крышей знали только избранные. Она могла бы до сих пор не оправиться от травм. Но слухи всегда отыщут путь в массы. Сиена в любом случае догадалась, что дочь сбежала сама, может быть, ей подсказал Нердал. О объявлять об этом — равнозначно самоубийству. Поэтому, когда пропажа королевского ребёнка не была ещё официально признана, но давно перестала быть тайной — появилась байка о похитителях.

Кто-то выкрал принцессу из дворца и теперь скрывается. Задача тайной полиции и гвардии — найти преступников и их жертву. Итак, Агата официально оказалась в розыске.

***

Ножик был острый, его затачивали братья-кузнецы, которые промышляли в бродячем цирке тем, что метали друг в друга кинжалы на потеху публике. И бонусом точили кухонные принадлежности всей труппы.

— Голубушка, что это такое ты там делаешь?

Ильда озадаченно рассматривала редис, который наследная принцесса должна была порезать кусочками и бросить в общий котёл. Вместо этого Агата явила миру бело-малиновые розы, астры и просто всякие резные фигурки из корнеплода. Вместо двух минут она потратила на работу все двадцать.

— Так подавали во дворце, — объяснила девочка. Вообще-то у придворного повара получалось немного лучше, но это уже мелочи.

Ильда потёрла глаза мозолистым пальцем и вздохнула.

— Анна, ты не должна говорить вслух о бывшем доме. Называй его хотя бы особняком или имением. А то остальные, кто не живёт в этой кибитке, думают, что ты принадлежишь к мелкой аристократии. Я бы и об этом не стала распространяться, только вот нам надо как-то объяснить твои манеры.

Агата сжала губы и тряхнула крашеными волосами. Белёсые пряди перекликались с седым, аккуратным клубком на голове пожилой акробатки. Принцессе очень не хватало красоты и утончённости в цирке. Свобода свободой, но иногда так хотелось напоминания о прошлой жизни. А ещё, в последнее время девочку преследовала мысль, что она позабыла нечто важное.

Рамон молчал и курил трубку. Агата долго не могла смириться с этой его привычкой, но старалась не выказывать недовольства. Всё-таки она здесь гостья, которую приютили из милости, хоть она и королевская дочь. Они имели полное право сдать её властям и может — получить за это вознаграждение. Эрид бы посмеялся над таким образцовым поведением. Наверняка сказал бы, что общение с простолюдинами наконец-то сделало из неё сносного человека.

Рамон всё к чему-то прислушивался. Агата тоже улавливала некий треск, острый слух ей это позволял. Ильда же не слышала ничего.

— Что это там такое? — спросил мужчина. И в этот момент раздался грохот вдалеке, и удивлённые вопли снаружи. В кибитку ворвалась Лира с улыбкой до ушей.

— Там люминация! Люминация над столицей!!! Ну, что вы расселись?

В самом деле, они проезжали неподалёку от Йэра, но сам город посещать не стали. Агату покоробило от народного словечка, в которое простолюдины переделали слово "иллюминация", но она с любопытством вылезла из повозки вместе с остальными.

И сразу зажмурилась. Яркий, разноцветный салют рассыпался над столицей. Фонтан из звёзд! Во время самых ослепительных вспышек силуэт Йэра показывался на горизонте, и в самом центре его — прекрасный замок-крепость на скале. Лишь два раза в год давали подобное представление.

— Анна! Чей сегодня день рождения? Твоей матери или сестры? — шёпотом спросила Ильда. Они вчетвером стояли в стороне от остальной труппы, и никто их не слышал, да ещё среди шума фейерверка и улюлюканья циркачей.

— Королева родилась осенью…

В первую секунду Агата обрадовалась красивой картинке, не задумываясь о том, кто и почему её создал.

— А сейчас весна. Значит это в честь твоей сестры.

— У Авроры тоже день рождения осенью, — не поняла сначала девочка. И чуть было не заговорила об Алесте, которой, как думали родители Лиры, она являлась. Пришлось прикусить язык. — Ах да, вы про… Агату. Она действительно родилась весной. Просто я теперь совсем не слежу ни за днями, ни за неделями.

— Анна, а когда же твой день рождения?

Девочка помедлила немного, прежде чем ответить.

— На два дня раньше, чем у наследной принцессы. Просто я родилась на пару лет позже.

— Так он уже прошёл! — охнула Ильда. — Ну, не расстраивайся, у нас здесь редко отмечают такое. И за датами следить тут не в почёте. Главные знают, когда какой праздник, чтобы мы могли выступать в городах в подходящий момент. А так, это ни к чему, лишние сведения.

— Время — враг бесконечной дороги, — добавил Рамон. — У настоящей свободы врагов много. Красивая люминация, но подходит к концу, а вот Великая дорога не закончится никогда. Пойдёмте лучше в кибитку.

Когда-то это был её праздник. Придворные кланялись, иностранные послы несли заморские подарки. Родители были добрее обычного, а Пьер очень злился, потому что на его дни рождения такого салюта никогда не устраивают. Принцесса всегда радовалась, что злобному братцу каждый год указывают его место. Её освобождали от занятий, разрешали сладкое и позволяли ложиться спать во сколько захочется. К сожалению, приёмы так изматывали принцессу, что засыпала она даже раньше обычного, а утром начиналась привычная рутина. И всё-таки это был её день! Иллюминацию Агата смотрела с дворцовой террасы, а не стоя на безвестной дороге, никем не узнанная, в окружении бродячих артистов. Только Лира знала всю правду.

— Ничего-ничего, — Рамон заметил настроение девочки. — Мы сейчас устроим праздничный ужин для Анны. И главным блюдом будет блон-мунже из кружевной редиски, которую она так старательно накромсала.

Лира загоготала. Вряд ли Рамон имел представление о том, что такое бланманже, но Агата тоже улыбнулась.

Они ушли под отблески затухающего салюта. Агата часто моргала, чтобы помешать слезам просочиться наружу. Нельзя, и не только потому, что Астор никогда не плачут при свидетелях. Ведь золотые слёзы сразу выдадут беглянку.

Среди ночи её разбудила Лира, и сунула в руки красивую бутылочку.

— Что?

— Это тебе, подарок. С днём рождения, высочество!

— Что… — Агата пыталась понять, что находится внутри и возилась с крышкой. Наконец та отвинтилась, и девочка поняла, что в бутылке благовония. Роскошь, напоминание о дворце.

— Спасибо. Большое тебе спасибо! — горячо зашептала Агата. Никогда она не радовалась так подаркам, хотя в прошлом эта бутылочка показалась бы ей жалкой. Но подруга прикрыла принцессе рот ладонью.

— Ладно, не ори! И давай спать: завтра утром нам готовиться к выступлению.

Лира лихо подмигнула и отправилась в свой угол досыпать.