Солнечная ртуть

Глава 68 Убийство в середине весны

Его объявили Старшим и сразу посадили за решётку. Об этом не разглашалось публично, и люди терялись в догадках, где находится Эрид. Королева пресекала все расспросы. Она знала, что долго продолжаться это не может: слухи ползут, дракон сходит с ума в подземелье. Если продержать его там ещё какое-то время, можно лишиться своего самого опасного чудовища. А без него скельтры потеряют всякий страх.

Сиена приняла простое решение: выпустить оборотня на время, а потом снова отправить отбывать наказание в катакомбы. До тех пор, пока она не найдёт в себе силы освободить его насовсем. Сбежать оборотень не мог, связанный клятвами и проклятием.

Эриду дали несколько дней и посоветовали не мозолить глаза королеве. Он и сам не горел желанием задерживаться в замке, и сразу покинул его, с порога сменив облик. Вместе с чешуёй и крыльями вернулась и энергия, а злость увеличилась во сто крат. Одно хорошо, с тех пор, как они разорвали ментальную связь с Агатой, боль в плечах куда-то делась. Однако, это было слабым утешением.

Город изменился. Стало больше дыма, криков и нищих, стало грязно, а трава пожелтела. Осень посреди весны. Беспорядки в точной, как часы, столице. Принцессы нет около года, а как переменилась империя даже за это время! Эрид знал, что случится нечто подобное, но не предполагал, что так быстро и с таким размахом. Уничтожить бы себя за то, что совершил, да только это слишком просто и трусливо.

Он не мог упомнить всего, что делал в те дни. Много летал, много пил, затевал ссоры и драки как с драконами, так и с простолюдинами. Ему нечего терять. Эти «каникулы» стали порою безумств, которые иногда переходили грань.

Так случилось в рабочем квартале. Эрид летел ночью, в дыму, над аккуратными, усеянными трубами домишками. Всюду росла сирень и шиповник, ничего не цвело, хотя весна была в самом разгаре. Люди здесь не знали роскоши, но жили в достатке, только вот задыхались. В пределах Шамбри никто не мог дышать полной грудью. Даже драконы чувствовали, как вреден этот воздух, что и говорить о ненадёжных человеческих лёгких. Жителям рабочих кварталов приходилось носить гогглы, шарфы и высокие воротники, а столичные франты подхватывали это и представляли как веяние моды, а не вынужденную меру.

Эрид увидел нескольких людей на одной из тесных улиц. Укрытые закопчёнными кирпичными стенами, они занимались чем-то настолько интересным, что не заметили крылатую тень у себя над головами. А именно: они избивали женщину. Крик стоял жуткий. Двое мужиков и одна баба накинулись на хозяйку приюта.

— Выгнала на улицу! Так хоть бы вещи отдала, паскуда!

Она отбивалась, огрызалась и выглядела очень воинственно.

— Хотите вещи? Ступайте работать! Ваше барахло пошло на нужды приюта. Я ничего себе не забрала, ничего! В городе полно работы, надо только руки протянуть. Всегда это говорила, а вы никогда не слушали. Ступайте работать! Только гниды и пьяницы вроде вас не могут раздобыть в столице денег. Аааа!

Ей вцепились в волосы, выдрали целый клок. Из отрывочных выкриков Эрид понял, что эти бедняки стали жертвами чужой жадности. Они в самом деле походили на пьянчуг, были дурно одеты, и двое уже нетвёрдо держались на ногах. Дракон слушал дальше, опустившись на крышу двухэтажного дома. Мерзко скрипнул металл под когтями. Уши хищника позволяли разбирать каждое невнятное слово, но в целом люди орали так, что даже человек мог бы всё прекрасно расслышать с этого расстояния.

Дым валил даже ночью. Эрид с трудом подавил желание прочистить горло.

Хозяйка не согласилась повременить пару недель, забрала весь скарб и пустила с молотка. А почему бы нет? История стара как мир. Кто-то умер под мостом, кажется, грудной ребенок, от недоедания и холода. И это называется цветущая столица, где полно благ и возможностей даже для самых низов.

На свете утопий нет. Всегда найдётся место катастрофе. Маленькой, вмещающейся в рамки одной-единственной семьи катастрофе. Подтверждение тому бушевало сейчас под луной.

— Я не знала, что ребёнок будет с вами. Мадам Жортэ соглашалась оставить его в своих комнатах на время. Кто ж знал? Вы сами уморили его под тем мостом.

Зря она это сказала.

— Тварь! Паскуда! Да лучше помереть на родительских руках, чем жить в притоне старой греховодницы! Всем известно, чем она занималась всю свою жизнь. И до сих пор работает сводницей!

Пощёчина. Ругань. Опять диалог.

— Видит бог, мне не хотелось смерти невинного дитя. Мне ли не знать! Но в самом деле лучше так, чем расти в этакой семейке.

— Мразь!

— От мрази сл…

Пинки посыпались с удвоенной силой. Скорбящая мать размахивала кулаками, скорее баламутя воздух, чем нанося большой вред. Хозяйка приюта прикрывалась, выла и сквернословила.

Эрид отвлечённо, с удивлением подумал, что никогда не видел младенцев вблизи. Все так с ними носятся. Неужто правда эдакое сокровище? Думать об этом, впрочем, было некогда. Драма разгоралась там, внизу. От унизительных, но не смертельных толчков и пощёчин, нападавшие перешли к более серьёзным действиям. Хозяйку повалили на землю и стали бить ногами. Она хрипела, сыпала проклятиями. Когда кровь из разбитого носа полилась на булыжники, а в рёбрах что-то хрустнуло, вторая женщина — мать погибшего ребёнка — остановилась сама и стала оттаскивать остальных.

— Хватит! С неё хватит, с паскуды, мы не будем марать руки. Скорее, уйдём отсюда!

— Не лезь, Марта. Она сейчас заплатит.

Достали нож. Обычный, кухонный, даже не охотничий. И к тому же недостаточно острый. Тело на булыжниках пыталось прикрыть голову и живот, уже не вопило и не посылало проклятий. Смерть подступала к горлу, смерть на тупом лезвии в нетрезвых руках. Мерзкая сцена. Что-то не менее отвратительное в душе крылатого змея радовалось, что он стал случайным свидетелем. Эрид спрыгнул вниз, и люди снова закричали. Первым их порывом было броситься в рассыпную, но отбежав пару метров, они остановились. Парализующий страх, любопытство, или им уже всё равно? Дракон обернулся мужчиной и жуткими глазами уставился на них.

— Что здесь происходит?

— Господин! Мы ведём правое дело!

— Заткнись, идиот…

Кажется, это братья. Один пьянее другого, но тот, что старше, хотя бы не пытается произносить пафосных речей. Но продолжает держать нож наготове.

— Трое на одного — не очень честно. Да ещё против женщины.

Они выглядели крайне озадаченными.

— Эта тварь разрушила нашу жизнь. Оставила без средств, а ведь в вещах, которые она присвоила, были фамильные часы. Хорошие часы, золотые. Процентщик дал бы за них достаточно.

— Брат, — зашипели слева, — просто заткнись.

Он послушался. Смотрел на Эрида злыми-презлыми глазами, да и остальные глядели так же. Мужчины, казалось, забыли о своей жертве, и та тихонько скулила, не вставая с земли. А вот Марта с ненавистью глядела в её сторону.

— Моё дитё погибло от голода.

Вряд ли эта фраза предполагала ответ. И тем не менее он последовал. Хозяйка приюта сплюнула кровью и заявила, что детей Марты и раньше постигала эта участь. Двое даже были задушены матерью в колыбели, три года назад, так как рождались они больными и вне брака. Марта разъярилась пуще прежнего, и порывалась отобрать у мужа орудие убийства, чтобы использовать по назначению. Хотя сама не так давно уговаривала уйти и не марать рук. Мужчина же искренне скорбел по утраченным фамильным часам. Как видно, они для него значили больше ребёнка.

От всего этого Эриду стало тошно. Он знал, что собирается сделать, и хотел покончить с этим поскорей. Но дракон всё медлил.

— Вам следовало обратиться к мировому судье, а не устраивать расправу в подворотне.

Ответ был лаконичен.

— Судья продажный. И связан с ней родством.

— Вот как? Тогда стоило попробовать подать жалобу в королевский суд. Иногда он занимается даже такими мелкими делами как ваше.

Нетрезвый малый снова вылез вперёд, не слушая увещеваний брата.

— Думаете, господин, в народе кто-то верит, что королевский — значит не такой как остальные? Чем выше человек, тем гаже у него душонка. И начиная с самих верхов, начиная с самой королевы!

Встрепенулась Марта.

— Тихо, ты, дурак! С кем говоришь, подумай.

Но ему уже и море по колено. Тревожный звонок прозвенел. Ещё один, и у зверя будет полное право устроить бойню.

— Смеешь плохо отзываться о Сиене? — уточнил дракон. Эрид медленно приближался к компании, ничего хорошего горящий в потёмках взгляд не предвещал. Оборотень знал, что выглядит жутко. При дворе его таким никогда не видели. Самые тёмные свои стороны дракон демонстрировал простым людям, а не знати. Жаль. Когда-то он мечтал, что всё будет с точностью наоборот.

— Смею. Такая же потаскуха, как и эта тварь, — мужчина кивнул на хозяйку приюта. Она приняла сидячие положение, но с земли не вставала, тяжело упираясь руками в булыжники. — Что? — не унимался пьяница. Никак он искал смерти. — Убьёшь нас? Спалишь огнём? Раб! Который ты из драконов?

Марта завыла, женщина позади засмеялась. Братья таращили глаза на оборотня: один со страхом, а другой с вызовом. Эрид потёр руки, между пальцами появились молнии фиолетового цвета.

— Не огонь моя стихия.

"О боже, это Старший!" — прошептала Марта и шагнула назад. Но так и не бросилась бежать. Говорили, что с тех пор как Паровая империя стала увядать, люди охотнее встречали свою гибель. Эрид вскинул руку и разряд ударил в грудь простолюдина — того, что до сих пор держал нож, которым только что хотел зарезать человека. Мужчина упал замертво. Волосы торчали дымом, от поношенной куртки валил дым.

— Глаз! Глаз!!!

Какая странная кличка.

Брат убитого, тот, который так упрямо нарывался на расправу, заорал как медведь и бросился на оборотня с кулаками. Он снова не мог заткнуться. Почти все слова были грязными, бульварными ругательствами.

— Вот значит, чей ты раб! Коронованной девки, которая исчезла? Вы пробудили дьявольскую магию, и нам всем теперь так худо! Убивай меня, змея, давай, попробуй. Но я сражаюсь до последнего.

Дьявольская магия, так всё и есть. Останься Агата в королевстве, трава была бы зеленей, а люди — менее сумасшедшими. Но энергетический баланс нарушен и всё летит в тартарары.

Какое-то время бедняк продолжал беспорядочные движения и сыпал бранью. Смотрелось это жалко. Даже не потому, что никакой человек не мог совладать с оборотнем, а потому что конкретно этот был ещё и безобразно пьян. Эрид держал его на расстоянии вытянутой руки, за шкирку, лениво уворачиваясь от кулаков. Пару раз простолюдин сумел-таки его ударить, но это было едва ощутимо. Откуда-то появился нож, пьяница успешно вонзил его в живот дракона, но тот даже не поморщится. После останется шрам — ещё один среди многих.

— Зря ты оскорбил мою королеву.

Игрушка быстро надоела. Уж слишком противна. Оборотень дёрнул мужчину на себя и саданул головой о стену. Затем ещё раз, чисто по инерции. В общем-то второй удар оказался лишним: простолюдин был уже мёртв. Кровь текла по изъеденным смогом кирпичам.

Жутко закричала Марта, поперхнулась, закашляла и наконец пустилась бежать. Не повезло ей: недавно умер ребёнок, теперь в одночасье пришлось лишиться деверя и мужа.

Эрид преследовать не стал. Молния, которая несёт избавление от бед и тягот, может поражать на расстоянии.

Когда ещё одно дымящее тело раскинуло руки, стало совсем тихо. Где-то невдалеке Эрид расслышал чей-то лёгкий топот, над соседней улицей пролетела круглая металлическая "рыба". Кого из людей она уносит в ночное небо и куда?

Дракон обернулся к последнему живому рядом с ним человеку. Злость начинала отпускать.

Хозяйка приюта притихла и пыталась встать, морщась и хватаясь за рёбра. У неё не получалось. Трое бывших постояльцев хорошенько поработали ногами и кулаками. Мужчина подошёл и протянул руку. На него посмотрели перепуганными, но отчаянными глазами. Если на эту женщину опять нападут, она станет защищаться до последнего. Видимо, было в её жизни что-то, ради чего стоило бороться.

Эрид отметил, что её лицо сохранило следы былой красоты. Каштановые волосы, чудные губы и, к сожалению, совершенно гнилые зубы, в которые, к тому же, въелась кровь. Обидчица Марты приняла помощь от оборотня. Недоверчиво смотрела снизу-вверх и качала головой.

Опять какой-то шорох. Кто-то не очень умный прятался и наблюдал, думая, что можно остаться незамеченным для дракона.

— Вы убили Марту. Убили их всех.

Дракон удивился, расслышав ужас в её словах. Всё-таки эта женщина держалась гордо, пока её избивали. Гордо — так, как это понимали бедняки.

— Тебе их жалко после того, что они с тобой сделали?

Она неуверенно кивнула. Впервые Эрид заметил в ней что-то человеческое. До этого момента женщина казалась всего лишь склочной, грубой и по-своему отважной бабой.

— Её жалко, этих нет. Всё же этого ребёнка она любила, хотя матерью была позорной. Шлюха и алкоголичка, как и все здесь. Все здесь, — тут её понесло сыпать отборными, пошлыми терминами. — И она при этом воротила нос от мадам Жортэ! Но я не хотела их смерти. Если бы я знала, то согласилась бы на отсрочку.

— Вот как? Не стала выгонять, не стала присваивать чужое добро?

— Если бы я знала! — повторила она, — я бы никогда…

— Довольно.

Ему не нужны были свидетели. А столице не нужны такие люди. Раньше таких было меньше, но после побега Агаты они начали плодиться, росла преступность и грязь. Дракон вдруг понял, что эта никчёмная жизнь в его руках. С тремя простолюдинами он уже расправился, но тогда это подразумевалось само собой: он хотел убить их с самого начала. Даже Марту. Не за их поступки, а из-за своей накопившийся злобы. А эту жизнь Эрид мог пощадить, хотя сам не знал, почему.

— Я не хотела! Деньги, которые я выручила с продажи их вещей, они были нужны. Нужны на благое…

— Тише! Посмотри туда.

Она тут же захлопнула рот и резко повернула голову в указанном направлении. Человеческий мозг вынужден приспосабливаться к отвратительному человеческому зрению. Он привык выжидать какое-то время, пока глаза привыкнут к темноте. На самом деле "там" не было ничего, но хозяйка приюта пока что этого не знала. Эрид успел, прежде чем простолюдинка почувствовала подвох, сделать быстрое и точное движение. Женщина со с свёрнутой шеей тяжело рухнула на его кожаные сапоги.

На душе стало гадко. Дракон развернулся, собравшись уходить, но тут из-за угла показался таинственная наблюдатель. Им оказался мальчик лет десяти. С разбегу он врезался в дракона, и толкнул со всей силы. Эрид схватил мальчишку за руку. Он вырывался, а в глазах стояли злые слёзы.

— В чём дело?

— Я думал, ты её не тронешь!

Ребёнок указал рукой на тело. Оборотень начал что-то понимать.

— Кто она тебе?

— Мать. Мачеха, — мальчишка рьяно чеканил слова, всеми силами стараясь не всхлипывать. — Она нам не родная, но заботилась о нас лучше всяких там родных! Те деньги, которые она выручила с барахла этих, — тут ребёнок вырвался так же грязно, как совсем недавно его приёмная мать, — пошли на лечение моей сестры. Сестрёнке только три, а она уже задыхается, и только один человек нам помогал. А ты убил его! Гнида ты, змея! Я тебя не боюсь!

Когда слабые, беззащитные простолюдины переставали его бояться, оборотню самому делалось страшно.

Слёзы всё же брызнули из голубых глаз. Мальчик не пытался его ударить, только дёргался во все стороны. Эрид подумал и отпустил его. Вместо того, чтобы убежать, броситься к телу мачехи или напасть на её убийцу, мальчишка отскочил на метр и остановился как вкопанный, всхлипывая, ругаясь в вполголоса. Он растерялся и не знал, что делать дальше.

— Теперь нам никто не поможет. Она дралась, но она была доброй.

Красный след на щеке. Такие остаются от сильных затрещин. Наглядная демонстрация этих драк. Наверное, поэтому мальчишка не кинулся к распростёртой на булыжниках мачехе.

— Моя сестрёнка умрёт под мостом, как и ребёнок этих, — тут он повторил то слово. — Если не от голода, так от дыма. Я слишком мал, мне не дадут хорошую работу. А милостыни много не собрать.

Эрид почувствовал раздражение: зря он ввязался, позволил жажде крови взять верх. А следом за досадой пришло горькое сожаление. Он не хотел. Судьбы бедняков так легко ломаются! Ладно, прожжённые пьяницы и их загрубевшие с горя жёны. Но вот их дети, всё-таки, не заслуживают такого.

Старший дракон достал из-за пазухи набитый золотом кошель. Он носил его с собой просто так, как случайно попавшую в карман безделушку.

— Здесь хватит. И даже не на один год. Только постарайся как следует спрятать.

Мужчина протянул мальчишке золото. Тот взял, внимательно посмотрел на оборотня, подумал. Разжал пальцы. Бесценный кошель, за который в таком квартале не задумываясь перережут глотку, упал в грязь. Возможно, завтра из-за него свершится ещё одно преступление.

Мальчик ничего не сказал. Он развернулся, и медленно побрёл во тьму.