Солнечная ртуть

Глава 24 Укрощение строптивых

Агата стояла возле трона матери. У неё чесался нос. Девочка стоически терпела неудобство, потому что, во-первых, принцессе не пристало почёсываться на присяге вассалов, а во-вторых, она заслужила. Агата улыбалась и мысленно проклинала себя.

«Нет, я передумала!»

Нет, и вовсе не нужна ей эта эссенция!

Ещё в начале дня она не сомневалась в своём плане, который Эрид сразу окрестил идиотским. Возможно, дракон не послушает её, вопреки своим обещаниям, или что-то помешает ему добраться до посоха скельтров. Нет, девочке по-прежнему хотелось улизнуть из дворца и посмотреть на неведомые миры с помощью фотоаппарата. Благо эту машину не сложно раздобыть, как и какой-либо снимок. Проблема лишь в эссенции. Но теперь Агата вдруг осознала, как это глупо и опасно.

Проще говоря, она испугалась.

Мать была добрее обычного. Почти не делала замечаний принцессе и даже улыбнулась разок. Если королева узнает о выходке дочери, то разочаруется раз и навсегда. Стоит ли оно того? Пока Сиена день за днём придиралась к Агате, ей казалось, что да.

По идее никто не должен был догадаться. Эрид обещал изъять совсем немного вещества, необходимого для эксперимента — столько, что каган и не заметит. Но всё это звучало действительно по-идиотски.

Она улыбнулась какой-то шутке, отпущенной одним из министров. Даже вставила свою ремарку, ко всеобщему одобрению.

Агата сама не понимала, где у неё в душе находится грань между блистательной (или почти) наследницей престола и маленькой глупой девочкой. Полжизни она злилась на тех, кто упрекал её в легкомыслии, и вдруг пришла к выводу, что это не так уж далеко от правды. Что, конечно, не оправдывало Нердала, который при каждом удобном случае норовил ткнуть принцессу носом в каждую неудачу!

С другой стороны, разве Агата не хотела сознательно совершить что-то невообразимое? Просто назло всем этим доморощенным правилам, которыми её истязали год за годом. И вот пожалуйста: девочка готова пойти на попятную, хоть и не знала, как. У наследницы всегда был противоречивый характер. Обычно это называли капризами, но на самом деле она просто разрывалась между собственными суждениями. Они были как ртуть.

Кстати, причиной недавней королевской милости оказалась, как ни странно, выходка с апельсином. Нердал, разумеется, доложил Сиене, что её дочь едва не отравила своего дракона. И та оценила старания принцессы неожиданно высоко. «Иные глупости учат нас жить и формируют характер» — заявила королева. А стоило Агате с понурой головой сказать, что Эриду в самом деле было плохо и теперь он никогда ей этого не простит, Сиена только махнула рукой: переживёт. Агата, по прошествии некоторого времени, согласилась с доводами матери. Да и сам дракон никак не обнаруживал недовольства и ни разу не напоминал о том инциденте. Так что всё, худо-бедно, оставалось по-старому. Под контролем. Принцесса старалась забыть эту историю. А также то, из-за чего всё случилось.

Девочка решилась на этот шаг по чистой случайности: просто-напросто она проходила мимо покоев брата. Скука вынудила принцессу следить за мышью-почтальоном, сжимающей в зубах чью-то записку. Агате хотелось узнать, куда зверушка повернёт. Эти очаровательные, юркие машинки использовались для обмена краткими сообщениями. Они сновали по всему замку, сливались с тёмно-серым сланцем и мелькали на белом мраморе.

Дверь, ведущая в покои Пьера с грохотом отворилась и из неё вылетела злая до чёртиков Варга. Агата тут же позабыла о своём примитивном шпионаже. Драконша была какой-то растрёпанной и на ходу застёгивала многочисленные застёжки кожаной куртки. Увидев разинувшую рот принцессу, она осклабилась.

— Что? Хочешь, чтобы я поклонилась, твоё королевское высочество?

Не дожидаясь ответа на этот, видимо, риторический вопрос, молодая женщина унеслась прочь по коридору, на ходу выплёвывая проклятия. Как бы между прочим, Агата заглянула в комнаты брата. Тот развалился в кресле и с аппетитом жевал какую-то сладость — из тех, что приносили в покои наследницы только по праздникам. Вид у мальчишки был слегка помятый, даже более растрёпанный, чем у Варги, зато более чем довольный. Он не потрудился застегнуть до конца свою рубашку. У принцессы появились смутные подозрения о причине скандала.

— Что ты там стала, мелюзга? Заходи, угощайся!

Агата всегда бесилась, когда он так её называл, ведь Пьер был всего-то на два года старше! Но такое радушное приглашение совсем не вязалось с обычным поведением принца-задиры. Девочка подошла к столику и взяла из вазы пирожное в нежной глазури. Золотые часы, вмонтированные в глянцевую мраморную стену, красивой мелодией отметили наступление нового часа.

— Ты их отравил? Если да, то корона всё равно тебе не достанется, — жеманно скривилась Агата.

Парень фыркнул и махнул рукой.

— Да подавись своей короной, мне она не нужна! Мне и так хорошо. Тем более, я теперь совсем взрослый, не то что ты, — он ехидно глянул на сестру.

Агата не стала спрашивать, что это означает. Растерзанная кровать со сваленными на полу подушками красноречиво говорила сама за себя. Наверняка этот выпендрёжник до самой ночи не позволит слугам навести порядок, чтобы любоваться своим достижением.

— По-моему, Варга не в восторге от твоего взросления. Должно быть, по сравнению с остальными ты для неё просто зря потраченное время.

Агата неоднократно слышала, что мужчин такие намёки сильно задевают за живое, хотя сама не понимала всей их сути. Конечно, неженку в золотом кресле едва ли можно назвать настоящим мужчиной, но самолюбия у него хватало на четверых. Что он тут же доказал, придя в ярость от слов сестры.

— Ну да, куда мне до оборотней! Можно подумать, они во всём лучше людей, а в этом так подавно! Что? — он паскудно усмехнулся. — Понимаешь, о чём я?

Почему-то все вокруг думали, что познания наследной принцессы ограничиваются науками, этикетом и геральдикой. Она деланно равнодушно пожала плечами.

— Я знаю, что Варга и Эрид были любовниками, если ты об этом.

О, это знали все.

— Вот именно, были! Раз она ушла от него, значит не так уж он хорош, — уверенно заявил Пьер.

Вообще-то, это было обоюдное решение, никто ни от кого не уходил. Это известно из первых уст: грозные драконы порой разносят сплетни и новости не хуже рыночных торговок. Агате стало неловко. Все вокруг говорили, как красив Эрид, многих женщин к нему так и тянуло. А принцесса видела в нём только товарища, слугу… то есть друга-слугу. Она поспешила сменить тему.

— А ты не мог найти кого-то другого?

Она лопала уже третье пирожное и не особо интересовалась ответом. Пьер с опаской смотрел, как пустеет блюдо со сладостями и кажется, жалел о своём гостеприимстве. Можно подумать, ему не принесут ещё один поднос.

— Кого-то другого — это слишком скучно и просто.

Принцесса поморщилась, но, поразмыслив, кивнула. В самом деле: все придворные девки — от первой фрейлины до последней кухарки — готовы были вешаться на шею королевскому сыну. Он молод, хорош собой и богат. При таком раскладе на его скверный характер снисходительно закрывали глаза. Это действительно обошлось бы Пьеру слишком дёшево, и на следующий день мальчишка даже не вспомнил бы о соблазнённой девице. Другое дело, Варга. Провернуть такое приключение именно с ней было куда сложнее и, надо полагать, не скучно. Уж наверняка, её арсенал умений куда богаче, чем у придворных, скованных интригами и этикетом девиц. Кто знает, чему они с Эридом научились у друг друга.

Девочка покраснела и отогнала эти мысли. К счастью, Пьер не заметил румянца. Принц с беспокойством следил за тем, как пирожные тают на глазах.

— Ты ей приказал?

— А то как же!

Пьер пожал плечами, будто это само собой разумелось, и налил себе вина. Он слишком рано пристрастился к алкоголю, как минимум дважды в день его можно было увидеть с кубком в руках.

— Нет, ну я, конечно, пытался сначала по-хорошему, но она меня… В общем, суть в том, чтобы именно приказать. Только торитт может заставить дракона сделать что-то против его воли. Торитт или королева.

Он стушевался, будто стесняясь, что пытался применить к Варге хоть какие-то манеры, прежде чем принуждать. Но на самом деле принцу было стыдно, потому что драконша наверняка обсмеяла его. И вот тогда Пьер потребовал, а не попросил. Она же его тогда чуть не убила. Да-да, убила бы непременно, если б только могла. Но это совершенно невозможно: древнее правило сыграло против Варги. Драконше пришлось переступить через свою гордость и, надо полагать, отвращение. Принцу только-только исполнилось пятнадцать. Она бы с радостью отвесила ему тумаков в воспитательных целях, но пришлось взяться за обучение совсем иного рода. Агате стало неуютно.

— Ладно, я пойду.

— Всё-таки я не только старше тебя, но ещё и смелее. Ты никогда не посмеешь перечить своему Эриду. Ты не заставишь его даже выпить воды, если он будет против. Тебе слабо. Какая чушь, возводить такую на трон!

Пьер запел старую песню. Брат был весел и уже успел захмелеть, поэтому добрую половину привычных оскорблений он пропустил.

— Мелюзга. Но, кстати, мне тебя жаль: только и знаешь, что книги и менторов. Не-ет, такой ценой мне корона без надобности! Но как всё же бесит, что тебя ставят выше меня, старшего брата.

И дальше в том же роде. Агата уже не слушала, да и сам принц не обращал особого внимания на то, что по привычке мелет его язык. Девочка схватила последнее пирожное, и резким движением опрокинула графин. Оставшееся вино полилось прямо за шиворот принцу, который тут же заорал благим матом. Не слушая мигом вернувшихся в его лексикон эпитетов, Агата выбежала из покоев.

Что-то в словах брата задело её по-новому. Значит, причина не в грубости. Прислушавшись к себе, она поняла, что дело в брошенном небрежно обвинении: Агате не по силам приказать Эриду. Пьер сказал это просто так, лишь бы позлить, но принцессу что-то неприятно кольнуло в самое сердце: её упрекнули в слабости, в том, что она недостойна своего положения!

«Не выпьет даже воды, если не захочет. Посмотрим» — решила Агата. «Не только воду, а даже яд будет пить по моему слову!»