Солнечная ртуть

Глава 17 Первое перемещение

В библиотеке было много дополнительных помещений, которые использовались учёными мужами, любознательными посетителями или просто теми, кто хотел посидеть в тишине. Обычно там стояли стол, кресло и часы. Стрелки представляли собой золотые страницы, сменяющее друг друга каждую минуту. Сейчас за одной из дверей, ведущих в такую вот комнатёнку, раздавалась приглушённая какофония. Самые разнообразные звуки. Чьи-то торопливые шаги, шорохи, бормотание — не то ругательства, не то научные термины, вероятно, и то и другое. Бумаги падали, а фолианты захлопывались. Кто-то беспрерывно шаркал ногами и фыркал.

Двое у порога переглянулись.

— Кажется, он всецело поглощён работой. Ну, или это просто старческий маразм.

Агата и сама видела, что человек за дверью явно не рассчитывает на гостей, но она уже всё решила. Ещё утром в замке объявился Эрид. Первым делом он отправился не к принцессе, а за креветками, что не могло не задеть её королевское достоинство. С другой стороны, до обеда Агата была занята стрельбой из арбалета, а позже — уроками. Вырваться раньше всё равно бы не получилась.

Во второй половине дня, как только выдалась свободная минутка, принцесса заявила, что собирается прогуляться по саду. Собравшихся было идти следом фрейлин девочка успокоила: не стоит утруждаться, её будет сопровождать дракон. Девушки испытывали смешанные чувства. С одной стороны, перспектива целого часа безделья их радовала, с другой — им бы тоже хотелось пройтись в компании Эрида. Желательно, конечно, без принцессы. Его персона который год была предметом споров и пристального внимания. Ну и разумеется, этот змей особенно хорош собой.

Что интересно: драконы внушали трепет всем, кроме окружения своих торитт. Камердинеры Пьера без всякого стеснения шныряли под самым носом у Варги и даже сами заговаривали с ней. То же было и в домашнем кружке младших сестёр.

Прежде чем они сюда пришли, девочка спросила оборотня, почему он решил навестить её именно сегодня. Эрид ответил, что вообще-то и не собирался. Но, пролетая над хрустальным лесным озером, вдруг почувствовал, что должен изменить направление и устремиться в замок.

— То есть ты внезапно понял, что должен быть здесь?

Оборотень пожал плечами, будто это само собой разумелось, и пояснил:

— Я почувствовал, что нужен тебе.

— О, спасибо, что прилетел. Я так рада, что наконец-то кому-то можно всё расска…

— Если бы я знал, зачем именно, то ноги бы моей здесь не было.

Эриду не понравилась затея с допросом ведуна. Более того, казалось, он избегает разговоров о Зеркале памяти. Но отказать Агате не мог. Девочка по-прежнему не умела использовать проклятие в своих целях и призывать дракона одной лишь силой мысли, как это делали мать и брат. В этом плане нерадивый Пьер оказался способнее наследницы. Сейчас у принцессы это получилось в первый раз и, видимо, случайно. Понадобилось напрячь все свои силы, топнуть ногой и в сердцах обозвать оборотня. Она не помнила, как именно. После этого, к своему удивлению, девочка поняла, что зов дошёл до адресата.

Отправляться к ведуну в одиночестве она не хотела, а довериться кому-либо другому попросту не могла: об этом сразу станет известно матери. Так что теперь, не смотря на весь скепсис Эрида, принцесса притащила его в библиотеку, попутно изложив весь свой план. Состоял он лишь из первых пунктов, не имея ни середины, ни конца. Агата решила импровизировать.

Она провела руками по идеально выглаженной юбке простенького платья — это её успокаивало — и решительно постучала. Не дожидаясь ответа, принцесса робко, но настойчиво просунула нос в комнату.

— Кто там?! — встрепенулся фьёл.

Он заметил Агату, которая во все глаза смотрела на царящий в его обители бардак.

— Девочка, ну что ты тут делаешь? Давай, давай, уходи отсюда! Незамедлительно! Прошу. Меня нельзя отвлекать! О, боги, — забормотал он тише, — мне определённо точно обещали покой, а тут дети ходят.

Многослойные ткани вихрем пронеслись взад-вперёд по комнате. Ведун размахивал руками и возмущался вторжением. За ним следовал цветочный запах с примесью дыма — скорее всего, след сожжённых благовоний. Островной народец славился такими вещами. Потом ведун, всё ещё не разобравшись, кто пожаловал к нему в гости, вернулся к столу и скрючился над схемой. Длинные полуседые космы мешались с перьями, карандашами и чертёжными инструментами. В бороде застряло несколько крошек. Когда «знахарь» понял, что его не спешат оставить в одиночестве, то решил пристальнее разглядеть непрошеных посетителей. И хлопнул себя по лбу.

Получилось смешно.

— О, так это же маленькая королева! Чем я обязан такому чрезмерно приятному сюрпризу?

Фьёл был недоволен, но смекнул, что выгонять взашей наследницу трона не лучшая идея. Тем более, за плечом у неё стоял некто, по всем приметам похожий на дракона. Ни с одним из этих существ ведун не хотел ссориться. Пришлось проявлять гостеприимство.

«Маленькую королеву» перекосило от такого обращения, однако она переступила порог и стала с любопытством оглядываться.

— А вы над чем работаете? — сходу спросила она на чистейшем фьёльском языке. — Это корабли, да?

Она предположила это без задней мысли. Просто первое, что пришло в голову. Но при упоминании кораблей ведун крякнул и поспешно сграбастал со стола все схемы. Он запер их в ящике, под ключ, и только потом расплылся в рассеянной улыбке.

— Корабли? А, ну да, ну да… Надо кое-что довести до ума, так велела ваша царственная матушка. Хотя я бы всё оставил как было. Было вовсе не так уж и плохо, позволю я себе заметить! Мда. Хех!

Ведун вообще был какой-то раскидной и безалаберный на вид, и внешне своему прозвищу не очень соответствовал. Агата представляла колдунов, знахарей и всяких там ведунов молчаливыми, и строгими. Желательно в мантии с капюшоном и в колпаке. А в библиотеке хозяйничал кто-то совсем уж странный.

Мужчина закинул в рот подозрительный, чёрный сухарь и захрустел, выжидающе глядя на гостей. Глаза у его были живые и подвижные.

— А как же Зеркало памяти?

Агате было плевать с высокой колокольни на строительство флота. Военного, торгового — любого. В углу комнаты она увидела камеру Обскура, какие-то диски и пластины. Всё это покрывала пыль. Лицо принцессы засияло от предвкушения, и фьёл это заметил.

— Ах это? О, ну да, я и над ним работаю тоже …

Слой пыли красноречиво намекал на обратное, но принцесса не сомневалась: сейчас она узнает что-нибудь интересное, а остальное не важно. Ведун правильно понял настроение Агаты по одержимому взгляду, с которым она кружила вокруг аппаратуры. И подошёл поближе, явно испытывая облегчение от того, что принцессу заинтересовали не корабли.

— Эта ваша камера Обскура, что она умеет?

Эрид, который почему-то с самого начала относился к этим приборам с непонятной для Агаты неприязнью, сел поудобнее, подпёр голову рукой и приготовился слушать. Всё-таки, даже ему было интересно. И, хоть они с ведуном не обмолвились ни словом, девочке показалось, будто они ведут беззвучный поединок, словно оба знали то, что неизвестно ей. И каждый недоволен, что оппонент тоже в курсе этой страшной тайны. А вообще, фьёла заметно напрягало присутствие дракона.

— Это, понимаете ли, уже не камера Обскура, тут есть пара технических новшеств. Фактически, это обыкновенная фотокамера.

Принцесса никогда не любила термины. Она поморщилась. Девочка использовала название, которое смогла запомнить, пока рылась здесь, в этой же библиотеке.

— Сначала полировка. Серебряная пластина должна отражать подобно зеркалу. Как чистое, незамутнённое горное озеро на рассвете праздничного… Ну, в общем, солнечного дня! Одним словом, поверхность должна быть зеркальной.

Ведун бегал вокруг камеры, то показывая пальцем, то вытаскивая пластины. Атласный, узорчатый берет на его голове съезжал на бок, но это ничуть не волновало ведуна. Его было легко увлечь, стоило только завести речь о какой-нибудь отрасли науки. Хотя к камере Обскура фьёл относился до обидного прохладно. В отличии от Агаты, которая трепетала при взгляде на машину.

— Теперь, ваше высочество, вы видите эту очаровательную фарфоровую ванночку? Тут пластину обрабатывают в йоде и броме. Надо, чтобы было темно как в пасти кита. Это называется сенсибилизацией, — по лицу принцессы фьёл понял, что лучше избегать мудрёных слов. — Ах. Ну да не важно, как оно там называется!

Агата довольно кивнула.

Он шнырял вокруг фотоаппарата, дирижируя широкими рукавами, которые то и дело задевали по очереди принцессу, дракона и предметы на столе.

— Я всё это знаю. Дальше. Что там с путешествиями?

Агата не выдержала и принялась подгонять ведуна. Она непрестанно трогала заклёпки и шестерёнки. Тянулась к реактивам, которые хитрый фьёл норовил отставить подальше от тощих рук, видимо опасаясь, что их могут разбить. И не зря: Агата уже успела неловко повернуться и опрокинуть полупустую чернильницу. Поняв, зачем конкретно явилась принцесса, старик вздохнул, и всё-таки поставил прямо перед её носом какой-то сосуд, отвинтив крышку.

— Для получения обычных фотографий необходимо взаимодействие серебра и ртути, — он театрально крутанулся и схватил с тарелки ещё один сухарик. — А чтобы увидеть нечто большее, мы смешиваем ртуть с экстрактом растения, которое цветёт лишь в гротах наших островов — не без гордости заявил учёный, хрустя сухарём. — Его называют железным цветком, сочетание красоты и прочности. У вас тут не растёт такое, и нигде не растёт, смею вас я заверить!

Агата пригляделась к незапечатанному стеклянному сосуду. Внутри находилась серебристая клякса — подвижная, плотная и, в то же время, жидкая. Она отливала изумрудом, что было невероятно красиво. Принцесса потянулась как зачарованная к смертоносной ртути.

— Ну нет.

На полпути Эрид остановил её руку и отобрал опасную вещь. Однако вместо того чтобы поставить её на стол, принялся ловко вертеть в пальцах, наблюдая, как движется необычный материал. В золотых глазах отразились изумруды. Казалось, ещё чуть-чуть, и дракон уронит стекляшку. Агата охнула, а фьёл лишился дара речи и в ужасе растопырил руки.

— Поразительно, как неуклюжие существа, вроде людей, смогли приручить и использовать в своих целях это.

Эрид поставил ртуть на место. В углу листы позолоченной книги перевернулись, одни страницы с цифрами сменили другие. Это сопровождалось характерным для часов тиканьем.

— Что же, господин колдун, покажите нам фокус. Надеюсь, оно стоит того, что меня выдернули в этот суматошный замок.

Агата неодобрительно посмотрела на дракона. Ну конечно, ему не по душе менять свои планы, и вместо того, чтобы летать как ветер вольный, торчать в полутёмной комнате. Попробовал бы он всю жизнь просидеть в четырёх стенах!

— Я не колдун! Я — придворный знахарь! — обиделся благородный старик. Девочка и оборотень одновременно расплылись в улыбках. Оба с трудом сдерживали смешки.

Фьёл прижал к сердцу свою драгоценную изумрудную ртуть и подпрыгнул к фотоаппарату. Каждое движение у него было как произведение театрального искусства. Комедии, надо полагать. Агата от всей души прониклась бы к нему симпатией, если б только не скрытая в глазах ведуна хитрость.

— Хорошо-хорошо, как угодно вашим милостям, королевским и огненным! У меня тут где-то припасён для этих целей снимок…

Он стал рыться в сундуке, вываливая на пол бумаги, перья, ленты и, наконец, охапку дурманных цветов. Они пользовались спросом в столичных трактирах, но в королевском замке были запрещены. Агата и Эрид переглянулись, причём на лице дракона появилось непередаваемое выражение издёвки. Такое могло быть только у человека, лично знакомого с воздействием дурманных трав на организм. Наконец из-под всего этого великолепия ведун извлек на свет даггеротип. Фотография была старой и запечатлевала пейзаж.

— Мы просто поместим его рядом с серебряной пластиной и всё смешаем. Снимок, серебро, сплав железного цветка с ртутью и чуточка энтузиазма — вот вам и все ингредиенты!

Он проделал всё это в мгновение ока. Принцесса и дракон замерли в ожидании чуда. Но ничего не происходило.

— Ничего не…

Агата не договорила, потому что воздух вокруг пошёл рябью. Тёмная комната на секунду стала ещё темнее, чем была. А затем её заполнили призраки.

— Окисление проходит ровно за половину минуты, маленькая королева.

— Я вам ни какая не… а, не важно!

Это были не просто тени и шорохи. А вполне отчётливый прибой и крик чаек. Свежий ветер трепал волосы, а деревянный пол сменился галькой; холодные волны омывали обутые ноги. Стены и стеллажи исчезли, их заменила бескрайняя морская гладь и зелёные горы. Мимо пролетела чайка и кончиком крыла задела Агату за плечо. В клюве она тащила кусок металла — должно быть, часть ржавого судна — там, вдалеке, на берегу. Когда-то это был небольшой рыболовный корабль, единственный доход какого-нибудь старого моряка. Потом моряк спился и помер, а оно так и осталось здесь догнивать свой век. А может, всё было вовсе и не так. Девочка не смогла сдержать порыв и побежала навстречу ветру, вдоль пляжа. Её пытались окликнуть — «Не стоит этого делать, маленькая королева!» Но слов она не слушала. Вместо них принцессу остановил угол невидимого стола, об который она больно ударилась и взвыла. Стол, вся остальная мебель и перегородка попросту исчезли для глаз. Но вот золотые часы в форме книги остались. Они стояли на камнях и страницы с лёгкими щелчками педантично отмеряли минуты.

Это продолжалось с четверть часа или меньше. Когда галлюцинация исчезла, Агата посмотрела на свои ноги — они были сухими. Единственное, что напоминало теперь о пляже — часы, которые продолжали блестеть как ни в чём ни бывало. Но ведь они и так здесь были? Наверное, это своего рода напоминание: время обмануть нельзя.

— Сам снимок черно-белый, но картинка, когда ожила, стала цветной, — заметил Эрид. — Мне нравится ваш фокус. Изящнее и полезнее опиумных вечеров.

Он не выглядел особо удивлённым, в отличии от потерявшей дар речи Агаты, словно не в первый раз столкнулся с такими чудесами. Ведун странно посмотрел на мужчину, который не стеснялся упоминать в присутствии королевской дочери такие вещи, и снова заскакал по комнате. Такой прыти могли позавидовать и молодые.

— Аа, цветная, да! Такой приятный бонус.

Ведун снова прыгал вдоль стен, расставляя по полочкам всё, что до этого выволок на свет. Он был рад. Принцесса начала приходить в себя.

— Это так здорово, боже! Мы обязательно должны повторить эксперимент! Но я так поняла, — она замялась, — возможны и другие, более длительные путешествия? Более реалистичные и дальние. Мне это рассказывала учёная дама из академии. Они могут быть настолько дальними, что можно переместиться не только за пределы Йэра, но и за границы известного нам мира. Что-то вроде параллелей. Да-да, она так это назвала! Но что же для этого нужно?

— Полегче на поворотах, принцесса. Куда ты несёшься с такой скоростью? — попытался урезонить её дракон, но тщетно.

Девочка решила, что сейчас не время строить из себя серьёзную особу. Сейчас принцесса позволила себе быть такой, какая она есть: капризной и упёртой. Кого ей стесняться — своего личного оборотня или старика-иностранца с приветом?

Фьёл завис, недоверчиво глядя то на неё, то на молодого человека, которому не доставал даже до плеч.

— Того, чего вы хотите, у меня, понимаете ли, нет. Такая техника физических скачков во времени или даже в пространстве — она ещё совсем не изучена. Неизвестно, какие опасности таит она. А ещё у меня для этого попросту не хватает важной составляющей. Нет. Нет и нет! Мне вам тут помочь совершенно и окончательно нечем!

Агата сникла. Не на такой ответ она рассчитывала. Зато Эрид был доволен.

— Ничего не понятно, но очень интересно, спасибо. Всего вам, лорд знахарь.

Он кивнул ведуну и спокойно направился к выходу. Открыв дверь, дракон непонимающе уставился на Агату.

— Долго ли вас ждать, принцесса? Он сказал, что бессилен выполнить ваш каприз, а воздух здесь пропитан дурманным цветком. Если запах останется на вашем платье, этого не поймут и не оценят.

Девочка с рождения была упряма. Она нахмурила брови и требовательно повернулась к ведуну.

— Так и что же для этого надо? Чего вам недостаёт? В замке Шамбри можно найти всё! — Агата гордо вздёрнула нос.

В звонком голоске вдруг проскочили стальные нотки, совсем как матери. Фьёл таращился на этого настырного ребёнка во все глаза. Но, памятуя, кем ребёнок всё же является, он ответил на вопрос.

— Кое-какая эссенция, ваше высочество. У моего народа её нет. И в вашем дивном дворце тоже.

— А у кого есть? Можно ли достать её в столице? — продолжала допрос Агата.

Эрид громко фыркнул и снова закрыл дверь. Уходить без торитт он не мог, зная, что сама она доведёт старика до белого каления. Ведун посмотрел на хмурого оборотня, который подпирал собой стенку, и задумался.

— Она есть у кагана скельтров. В его неэстетичном и варварском посохе, да, — пояснил он удивлённой Агате. — Так что вам в жизни не добыть её, госпожа. Ехе-хехе.

Этот смех был таким трескучим, что Агата подумала: да это не ведун и не колдун, а какая-то ведьма! И лохмы подходящие.

Молодой дракон вдруг как-то потеплел к старику, перестал хмуриться. Они обменялись хитрыми взглядами, и это не укрылось от принцессы. Но добиться большего она пока что не могла.

Через полчаса её высочество снова шагала по коридорам. Одна: Эриду наскучило здесь находиться. Дракон дружелюбно попрощался с торитт, но её одержимость параллелями так и не одобрил. Девочка осталась непонятой в своем желании во чтобы то ни стало покинуть замок и повидать белый свет. На самом деле, ей было всё равно, каким способом она это сделает: лишь бы только сбежать. Всем им на зло!

Да, именно этого Агате хотелось больше всего: обмануть ожидания, обвести вокруг пальца. Нердала, королеву, фрейлин, которые как клуши вертятся вокруг неё и как ястребы следят и доносят. Принцессе казалось, что какой бы хорошей она не была, всё равно родители никогда не станут ею гордиться. Чтобы она не предпринимала, до предъявленных стандартов дотянуть не получится. Так почему бы не сотворить что-нибудь, что навсегда отобьёт желание её воспитывать?

«Ты неразумное дитя, тебе дано гораздо больше, чем тысячам других существ». Так сказал Эрид, которому — единственному за много-много лет! — Агата попыталась излить душу. Девочка и сама понимала, как глупо выглядят её чувства со стороны. Она была первым ребёнком королевства, Агате льстили, и перед нею пресмыкались. И ей было это приятно, и казалось таким естественным. Только изредка тошнило. Не все, конечно, вели себя подобным образом. Менторы её совсем не боялись, математик даже смел повышать голос. Нердал принцессу презирал, и почти ненавидел. А королеву настраивал против дочери.

А что на счёт её собственного дракона? Агата почти не могла его контролировать, хотя все Астор умеют управлять чудовищами. При всём своём дружелюбии, Эрид не стеснялся нагло указывать ей на глупость. Он был… недостаточно почтителен! Но может, именно в этом дружба и заключалась.

Принцесса не знала. Это было для неё незнакомой социальной формой. Проще говоря, друзей у неё никогда не водилось. Не считая непродолжительного общения с шестилетним мальчишкой, которое закончилось побоями и слезами.

Дракон ждал, когда она вырастет, якобы тогда общаться будет проще. Эрид и сейчас пытался привить ей разумные, по его мнению, мысли, но принцесса отбрыкивалась. Не потому что не признавала их правильности, а просто взрослеть что-то совсем не хотелось. Агата видела: детские годы подошли к концу и впереди другая, пока ещё полная тайн жизнь. Новая стадия её формирования как человека и будущего правителя. Это накладывало очередные обязательства и лишало чего-то важного. А принцесса всё пыталась поймать, схватить то воздушное и беспечное — детство. Которого ей не хватило в промежутках между изучением языков и стрельбой из арбалета, церемониалами и сиротливым блужданиями по огромному замку. Между бокалом с кровью и озорными выходками одинокого ребёнка.

Уже в следующем году ей надлежало покинуть замок на семь лет. Это станет завершающей частью обучения и не будет иметь ничего общего с приятным путешествием. О неприступных Чёрных островах, куда даже скельтрам было не добраться, ходили неоднозначные легенды. Как и об их обитателях — магах. Только будущие королевы допускались туда, а также те Астор, кто навсегда решил отделиться от мира. То, чему там обучались наследницы трона, оставалось тайной для простых смертных. Известно лишь, что это тяжёлое испытание воли. Оно окончательно обрубит трепетные мечты о детстве.

Солнце так красиво играло на камнях разных пород. Золото и бронза сияли как в палатах забытых, изящных богов. Грешно желать покинуть это место, но разве так уж сложно понять принцессу?

Она невыносимо хотела сбежать. Хотя бы на секундочку приоткрыть завесу, отделяющую её от реальной жизни.

А затем вернуться. Обязательно вернуться. Ведь здесь так, до боли, красиво.