Солнечная ртуть

Глава 73 Война четырёх небес

Искорёженный металл рухнул на землю, оставил глубокие, рваные борозды. Одна летающая жестянка протаранила другую, и небо покрылось ковром туч. Взрывы чередовались с криками — тысячи людей и одного монстра.

Битва шла не только здесь, но и в королевском замке, до которого двое суток пути от развернувшегося месива. Эти бои были бескровными, но изматывающими. Лорд-адмирал бил единственной здоровой рукой по лежавшей на столе карте и орал. Канцлер, на которого обрушился его гнев, морщился, но не спешил оправдаться или хоть как-нибудь утихомирить оппонента. По правде говоря, ему было плевать. Это чувство советник умело трансформировал в глазах окружающих в благородную сдержанность, и наслаждался внешним превосходством над вспыльчивым адмиралом.

— Глупо посылать туда все силы! Скельтры не идиоты, они охраняют все свои владения, а не один жалкий хребет!

Канцлер, как истинный дипломат, сохранял ангельское терпение. Он был уверен в предложенной стратегии.

Фьёлы испокон веков берегли самую уязвимую часть своих островов. И, конечно, скельтры, захватившие их земли, делали теперь то же самое. Послать триста лучших воздушных судов туда, чтобы просто отвлечь мятежников от продвижений остальных войск — это казалось адмиралу губительной идеей. Враги насчитывали сотни тысяч солдат и владели особой магией.

Каганат установил господство не только на законных территориях, но и далеко за их пределами. То, что принадлежало им по праву, мало интересовало скельтров. Варвары хотели остаться на землях, которые некогда уступили фьёлам, и теперь, спустя столько лет, силой вернули обратно.

Йэррия не могла не вмешаться в войну своих вассалов. Но, ослабленная личными, никак не связанными с политикой проблемами, она рисковала потерять статус сильнейшей державы. Непокорность заразительна, и отдельные колонии под шумок уже затевали бунты. Королевство распадалось.

— Небесная армада не уступает воздушному флоту скельтров, — Сиена взяла в руки одну из алебастровых фигурок, обозначавших на карте силы враждующих сторон. — Пусть сухопутные и морские войска останутся на прежних позициях. Небо — это наша стихия. Главное сражение перенесём туда, куда противник стянул основные силы, и уничтожим их в воздухе.

Она была собрана и холодна. Даже канцлер не мог равняться в равнодушии с монархом. Казалось, что смерть её главного советника и предательство наследной принцессы ничуть не подточили душевное равновесие королевы, и только единицы знали, что это не так. Короткие рыжие волосы, плечи, увенчанные железными пластинами круглого воротника — Сиена былахороша в нём. В Йэре не ввели новую моду. Правитель всегда надевал этот тяжёлый атрибут во время войны, и не снимал, пока она не закончится.

— Ваше величество. Оказалось, что мы живём в тот исторический период, когда армада может и уступить. Не далее, как час назад лорд-адмирал похвалялся новыми линкорами. Безусловно, такой военной силы мир не видывал прежде, однако и скельтры не теряли времени даром. Нельзя полагаться только на машины в то время как у нас есть не менее грозное оружие.

Канцлер, будто бы извиняясь, склонил посеребрённую сединой голову. Мужчина был немолод, но полон энергии. Но в отличии от яростного, бесхитростного в общении лорд-адмирала, он умел это скрывать, надевая маску мудрой и бесстрастной старости. Раньше, когда Нердал был жив, это не так бросалось в глаза: одним взглядом дракон мог заставить замолчать обоих советников. А теперь, даже не взирая на присутствие Железной королевы, почтенные мужи всё более открыто выказывали свой характер: один рвал и метал по поводу и без, а второй улыбался и что-то скрывал. Адмирала Сиена умела приструнить без особых на то усилий. А что до канцлера, интуиция подсказывала ей, что что-то с ним не так, но доказательств не было никаких. Будучи от природы решительной и жёсткой, Сиена уже приказывала произвести обыск не только в личном кабинете сановника, но и даже в родовом особняке.

Скромняга канцлер оказался обладателем настоящих шедевров. Его коллекции оценивались в целое состояние, но самым удивительным был фонтан. Металлическое яблоко, в котором могло бы уместиться несколько человек, журчало в центре бассейна. Каждые десять минут от железного плода отходила долька, из образовавшейся бреши струилась подкрашенная бирюзой вода. Дважды в день яблоко обращало вспять все свои грани и становилось красивейшим серебряным цветком. Такой же механизм пытались заполучить как минимум двое герцогов и один граф, но советник устроил так, что никто не знал, какой мастер изготовил ему это чудо. Доподлинно было известно, что он заставил уничтожить чертежи фонтана. Странная причуда для человека, на первый взгляд, равнодушного ко всему, что не вмещается в рамки государственных дел.

Обыски не дали ничего, кроме списка сокровищ, но все они так или иначе были приобретены законно. Канцлер на то и канцлер: он слишком умён, и потому продолжает сидеть в совете по сей день. И не забывает, какой унизительной процедуре его подвергли. С каждым годом старик всё больше убеждался в том, что нет беды большей, чем Разделение Астор. До Разделения страной правили лучше, а монархи сменялись чаще, и многие из них были мужчинами. Канцлер усматривал прямую связь между этими фактами.

И, видимо, поэтому постоянно вставлял палки в колёса. Благо, его голос не был решающим.

Среди прочих здесь находились и фьёлы — серьёзные, не такие, какими их привыкли видеть. Беспечный и миролюбивый народ готовился сражаться не на жизнь, а на смерть. Ведь именно их острова оказались захвачены скельтрами. Ради того, чтобы вернуть всё как было, эти люди с лентами в волосах и цветочным дурманом в крови, последуют за королевой в самый ад. Они тоже ждали её решения, уповая на то, что оно будет единственно верным.

Сиена смотрела на деревянную фигурку у себя в руках, все смотрели. Королева тяжело оглядела тех, с кем вольно и невольно делила власть.

— Я выпущу чудовищ, но в начале мы обрушим на скельтров гнев наших машин. Оборотни не всесильны. Прежде чем рисковать ими, измотаем противника с помощью Небесной армады. Не зря же мы, в конце концов, строили новый флот.

Канцлер бросил злобный взгляд, но промолчал. По каким-то причинам ему не нравилось решение, но лорд-адмирал согласился, как и все остальные. Сиена поставила резную статуэтку обратно на карту. Война запустила щупальца во все стороны света, даже в отдалённые колонии, так что карту пришлось подыскать большую. Среди обозначений диспозиций и рельефа, по соседству с многочисленными моделями боевых кораблей и дирижаблей, фигурка дракона выглядела маленькой и бесполезной. Главный козырь Небесной армады казался беспомощной зверушкой, в логове железных хищников.

Что бы там ни говорили, но даже драконы могут сгореть.

Человек в фуражке метался среди рычагов. Свои лётные гогглы он потерял, перешитый с чужого плеча китель бросил на полу. Туда же полетел сломанный ключ: помощник капитана не мог вернуть на место выскочившую гайку, и с криком расколошматил его о приборную панель.

Сначала неверие, потом этот необузданный гнев, ну а после отчаяние. Умные книги обещали, что за этим должна следовать отрешённость, но они врали. Младший помощник не находил в себе сил для спокойствия, в отличии от смотрящего в одну точку капитана. Кто и когда дал звание этому бедолаге? Говорили, когда-то он и правда заслужил его, а не присвоил самовольно. Такое практиковалось в последнее время: стоило какому-нибудь работяге разжиться летающим корытом, и он тут же начинал именоваться чуть ли не адмиралом.

Всколоченный, в истёртых рычагами перчатках, мужчина сидел на полу, обнимал колени и выглядел как восковая фигура. Безусый юноша с досадой отвернулся от него и вытерев слёзы дрожащей ладонью. Впервые в жизни ему было всё равно, что кто-то видит, как он плачет. Ключ сломан, искалеченный корабль терял высоту, а в небе среди взрывов гремел драконий рёв. Его можно спутать с громом. Если не присматриваться, даже фиолетовые молнии казались обычной стихией.

Битвы на воде и земле давно стали дополнением к основной игре. Пехота и наземные орудия хорошо справлялись с оборонительной ролью, но только и всего. Нынче земля всего лишь ресурс для подкрепления воздушных сил. Небесная армада — вот кто теперь играет по-крупному.

Они находились далеко не в центре сражения, выбрав наиболее безопасную высоту. Капитан не был трусом, он просто понимал, что хилая посудина станет помехой под винтами хорошо оснащённого флота.

Мальчик вздрогнул от очередного взрыва и случайно прикусил язык. Наверное, больно — он даже и не понял.

Войска королевы несли ужасные потери в небе и на суше. Помимо основных сил привлекли дополнительные: всех, у кого был собственный, хоть сколько-нибудь боеспособный воздушный транспорт, призвали воспрянуть духом и встать на защиту родины.

Капитан приходился своему помощнику соседом. Жажда послужить отечеству побудила его заменить мотор на старом катеропаре, приладить на борт парочку сомнительных пушек и позволить чужому мальчишке увязаться вместе с ним. «Пилот — говаривал капитан, — заправский пилот, хоть и читает-то по слогам!» Оба почти не думали о награде в начале, а вот гибель повстречали, когда до конца было ещё так далеко.

Печка в центре каюты плевалась искрами. Дым стоял коромыслом, разъедал слизистую оболочку, и слёзы не могли вывести эту черноту. Будь пузатые окуляры на месте, они бы защитили глаза — глаза, но не жизнь. Юноша снова всхлипнул и стянул фуражку.

Ноги ощутили, что с палубой что-то не так и разъехались в стороны. Весь корпус корабля накренился вперёд, под аккомпанемент отрывистого капитанского вопля. Мужчина всё-таки нарушил молчание и теперь полностью осознавал, что происходит. Жаль. Бедняга сражался до последнего, доблестно и бестолково. А когда понял, что их обрёк на смерть даже не огненный — электрический! — монстр, опустил руки и молча скорбел. Не о себе: о мальчишке, которого сгубил вовсе не дракон — а он, капитан. Когда позволил искать в небе подвигов в компании старого дурня.

Море под ними сменилось землёй, а катеропар всё снижался. Слишком быстро для того чтобы остаться живыми. Достаточно медленно, чтобы видеть и понимать, какой ад творится снаружи. Маленькое, кристально чистое стёклышко в замутнённом сознании всё подмечало с обострённым вниманием. В голове прокручивались последние минуты. А вовсе не вся жизнь.

Ах, эта голова, эта чокнутая, слетевшая с катушек бобина! Зациклилась на зелёном дыму и не хочет вспомнить даже о родных. Весь мир превратился в один тошнотворный комок.

Только бой.

Только боль.

Вопреки всеобщему, напряжённому ожиданию, дракон появился внезапно. Все только и говорили об этих монстрах и собирались встретить их со дня на день. И всё равно никто не оказался подготовлен, чтобы увидеть легендарное оружие Железной королевы в действии. Чудовищ было около дюжины, но Сиена выпустила лишь одного, да и то не сразу. Только когда не осталось даже клочка голубого неба, а машины противников оборвали жизни стольких людей. А ведь наверняка в запасе у дредноутов скельтров есть что-то ещё. Варвары славились своим железом, но прежде оно выглядело топорным и действовало слишком открыто. Теперь один крейсер за другим разрезал килем воздух. По своему совершенству вражеский флот опасно приблизился к Небесной армаде. Помимо примитивной силы, эти корабли таили разные подлости — достаточно изощрённые, чтобы встретить новую эпоху, не ударив в грязь лицом. Столетие заканчивалось, никто не знал, что будет дальше, и многие — включая экипаж «Аглаи» — никогда уже не узнают.

Название катеропару придумал его капитан, который в настоящий момент онемел от ужаса и остекленел взглядом. Может, оно и хорошо? И посреди этой жути лучше со стороны наблюдать свою смерть? Мальчик отвернулся от товарища и вцепился в раму иллюминатора.

Да уж, не противник их подбил. Скельтров только веселили такие посудины, для них они были воздушными клоунами, а не воинами. Аглая — традиционное имя правящих королев, хотя используется оно редко: слишком мягко звучит, слишком нежно. Но дракону было некогда читать косую надпись на носу ржавеющего судна. О! Они умели читать. Они умели думать, говорить и анализировать. Будь этот катеропар хотя бы сколько-то ценным, его бы постарались облететь аккуратно, не задевая крючьями молний и змеиным хвостом. Мальчишка в ужасе смотрел на удаляющийся силуэт. Как он огромен, как широк размах крыльев! Рельефные позвонки извиваются, а перья на плечах радуются ветру. А необузданной злости так много, что досталось даже своим.

Младший помощник не знал, где умрёт — в небе, или успеет долететь до земли. Да есть ли разница? Везде одинаково страшно.

***

Небесная армада её величества насчитывала несколько сотен броненосцев, две тысячи дирижаблей и немыслимое количество судов поскромнее. Линейные корабли в составе эскадры, аэростаты-шпионы. Но непобедимой армада считалась в первую очередь потому, что включала в себя не только паровые машины, но и живые. С ними, как считалось в народе, невозможно проиграть. И нынешний день укрепил покачнувшуюся было веру в это.

У ополчившихся на весь белый свет скельтров тоже хватало чудес техники. Скельтры упрямы. Они до сих пор не желали сдаваться, особенно после того как на рассвете с триумфом выкосили треть имперской флотилии. Никто не думал, что подобное возможно, и эта кичливая беспечность верховного командования дорого обошлась. Теперь «однорукий» лорд-адмирал рисковал остаться уже без головы.

Всё дело в зависти и газе. Флот королевы несколько недель щеголял новыми линкорами. Они отличались от прежних дредноутов тем, что вместо четырёх замедляющих скорость башен теперь было три: две на носу и одна на корме. Калибр подскочил с двенадцати дюймов до четырнадцати. Машины летали по небу как гордые птицы, жгли и взрывали так, что, как им тогда казалось, не уступали драконам. Некоторые серьёзно утверждали, что более в чудовищах надобности нет: армада справится сама. Между прочим, такие призывы считались государственной изменой, да и вообще являлись глупостью.

Залпы орудий были слышны в радиусе сотен километров. Гидра войны снизошла отползти подальше от крестьянских селений, но не достаточно, чтобы люди не слышали ударов, взрывов и стона металла. Ни что не защищало их от падающих сверху осколков и искорёженных кораблей с обгоревшими трупами у штурвалов. Поля были заброшены, урожай на них погублен, морские обитатели спешно покидали привычные берега. Волны носили железные обломки и обрывки парусины, выплёвывали их на серый песок.

Адмиралы Небесной армады остервенело палили со своих новеньких линкоров по кораблям скельтров, предвкушая победу. Вполне заслуженную после стольких изматывающих недель. Но не тут-то было. Позволив королевскому флоту ненадолго расслабиться, командующие скельтров отдали приказ использовать зелёную, дьявольскую дрянь, доселе неизвестную миру. Её взрастили силами учёных и колдунов. Каган благоволил к последним: Баар уважал то, что внушает простым смертным трепет.

Самый простой дирижабль, мелкий и неприметный, неспешно пролетал на высоте, где не было ни своих, ни чужих. Светало, и боёв пока не шло. Блеклое подобие некогда вечно-закатного солнца ещё не показало тусклые лучи. Железные машины обеих сторон застыли в небе, не жалея топлива. Флот её величества ощетинился трубами, среди которых притаились пушки, способные рушить не то что корабли — города. Он ещё не знал, что к концу этого дня будет хромать на все свои лопасти и винты.

Тяжёлое, травяного цвета облако отделилось от дирижабля и стало рассеиваться по воздушному полю. На многих судах были открытые палубы, враждующие стороны лицезрели друг друга через подзорные трубы и бинокли. Экипажи Небесной армады не сразу взяли в толк, почему подданные кагана надели странные маски. Уродливые, массивные, с гротескными хоботами. Они делали людей похожими на монстров из страшных сказок, которыми пугали детей во времена зарождения Паровой империи. Многие тогда боялись её символов, к которым относили всё неизвестное, но сделанное руками человека.

А когда адмиралы поняли, в чём дело, спасаться уже было поздно.

Дым проникал через люки и швы. Зелёный туман окутывал линкоры и превращал их в корабли-призраки. Это была не метафора: адмиралы, капитаны, кочегары и простые матросы-пилоты, снующие по этим махинам, вряд ли уже могли называться живыми людьми.

Кашель начинался внезапно, мокроту сменяла кровь. На белые платки начальства и грязные рукава подчинённых выходили тёмные сгустки. Это были кусочки лёгких. Ткань становилась липкой; глаза тонули во мраке, а в море — тела. На некоторых судах поднялась паника, люди в ужасе покидали свои рабочие места, оставляя машины на произвол судьбы. Первыми стали тали терять высоту мелкие катеропары. Они падали всё туда же — в море, на берег, на головы. Кричали люди на земле и на небе.

Оказалось, газ наносит урон и самим скельтрам: на их кораблях тоже кашляли и теряли сознание. Но тот кошмар, что выпал флоту королевы, не доводилось прежде испытывать ни одной армии мира.

Те, кто был в состоянии, открывали по скельтрам огонь, но нередко попали в своих из-за плохой видимости. Яд проникал в любую каюту, травил каждый обнаруженный на борту организм. Самые отчаянные командиры, не обращая внимания на боль, помогали навести прицел и вдохновляли тех, кто находился рядом — пока не падали замертво. Многие залпы оборачивались хилыми вспышками: зелёный газ оказывал такое действие на снаряды, что огонь угасал как в воде. Все, кто ещё верил в помощь драконов, отчаялись и опустили руки.

Канонада превратилась в заупокойную мессу, звучащую на небесах. Покойники сами исполняли её.

Некоторые дирижабли устроили такую беспорядочную и бесполезную пальбу, что адмиралы из последних сил отдавали приказы не стрелять и начать отступление. Но они опоздали

Из двухсот крейсеров осталось девяносто два. Сто восемь — включая четырнадцать мощнейших линкоров, — потеряли управление и сгинули в солёных волнах или на брошенных крестьянами полях. Только на одном из потерпевших крушение, команда отчасти спаслась: они сумели сесть на небольшое скалистое плато. Позже, ослепшие, искалеченные, "счастливцы" будут рассказывать об этой битве тем, кто примется писать историю.

Но сначала они поведают свой горький рассказ тем, кто их туда отправил. Будут говорить долго, с плохо скрываемым гневом: королева могла сразу применить своё главное оружие, но она всё выжидала. И скельтры, которым давно была известна эта тактика, решили устроить сюрприз первыми. А что теперь? Половину выпущенного драконами огня поглотит болотный газ!

— Вы пожалели драконов и послали людей. Теперь, если вы не выпустите своих чудовищ, победу одержат варвары. Ублюдки, которые тоже умеют летать, но поражают они не огнём, нет. А зелёной смертью!

— Глаза к полу и не сметь указывать вашей королеве! — фальшиво взбеленился канцлер. Он никогда не давал волю чувствам, и сейчас, судя по всему, решил только изобразить цепного пса. Возможно, у него просто сдали нервы, но Сиена не верила в это.

Когда в зале Славы собрался совет, женщина старалась не смотреть на изображающую копья и щиты лепнину. Раньше Шамбри заслуживал того, чтобы его помещениям давали такие названия. Тогда жизнь кипела, и победы следовали одна за другой. Теперь замок это всего лишь гранитная, больная голова на теле униженной столицы.

— Я жду ваших предложений, — сухо напомнила Сиена.

Советники молчали, по скорбным лицам было видно, что исход войны для них предрешён. Даже лорд-адмирал, вопреки обыкновению, не лез на рожон и не призывал любой ценой заставить Баара умыться кровью собственных солдат. Контуженный на руку вояка был добрый малый, но когда дело доходило до военной науки, превращался в зверя.

Молчание нарушил канцлер. В последнее время он заметно осмелел и ободрился, пока все остальные ходили побитыми шакалами. Советник заговорил вкрадчиво, так проникновенно, что его очень захотелось обозвать лжецом. Даже раньше он не вызывал у королевы такого отторжения.

— Адмирал спасённого крейсера повёл себя непозволительно дерзко, но его можно простить. Тем более, вещи он говорил отчасти разумные: драконы в состоянии изменить ход следующего сражения. Возможно, они могли сделать это и раньше, но теперь судить уже поздно. Ваше величество, позвольте оборотням вступить в войну! Теперь только им по силам принести нам победу. Увы, наш поредевший флот не сможет оказать им достойной поддержки в этом деле.

Как же он сочувствовал предстоящим потерям! Среброголовый канцлер разве что не ронял слёзы над каждым из чудовищ, морды которых украшали герб правящей династии.

— Все мои драконы могут там погибнуть, отравленные газом!

Медноволосая гневно сверкнула золотом — глаз, а не украшений. Советник раболепно склонил голову, даже не думая отступать.

— Ваши прекрасные, разумные и крылатые змеи славятся тем, что их не берут человеческие болезни. А их огненная суть не боится огня и пороха, а чешуя прочна как алмазы.

Королева не желала и слушать.

— Однако если отравить дракона большим количеством яда, он может умереть. В прошлом уже случались прецеденты.

Канцлеру надоело бабское упрямство — так он называл это, когда думал, что никто не слышит. Но выказать недовольства он не посмел. Вместо этого потупил взгляд и скорбно сообщил:

— Но ведь одним из ваших драконов вы рискнуть могли бы…

***

Вот тут он попал в цель! Её величество не желает терять всех оборотней, но пусть избавится хотя бы от одного. В своих подозрениях Сиена близка была к разгадке: канцлер ратовал не за победу любой ценой, последние десятилетия он мечтал уничтожить культ огненных змеев. Лет двадцать пять назад один из них перешёл ему дорогу, и вот теперь наконец-то появилась возможность расквитаться. Обидчика давно уж нет в живых — по естественным причинам, — но канцлер пропитался ненавистью ко всему змеиному роду. Особой злобы заслуживал этот Эрид. Никогда не влезая, в отличии от Нердала, в управление государством, он, тем не менее, не раз высказывал презрение к советнику королевы. Куда большее, чем адмиралу, которому в своё время откусил руку. Немыслимо, но после того как наследную принцесса исчезла, эти двое спелись! Оборотень с уважением стал относиться к вояке, ну а тот вдруг высказался против того, чтобы монстра посылали в гущу сражения. К своим солдатам он не проявил столько заботы.

— Нам следует беречь этих уникальных созданий, особенно самого сильного из них. Там творится чёрти что! Орудия не срабатывают, огонь и порох гаснут в этой отраве! Как отреагируют на неё молнии — не известно. Силы скельтров тоже на исходе, но газ у них ещё должен оставаться, — лорд-адмирал опять ударил рукой по карте, но на этот раз не здоровой, а механическим протезом. Все предметы на столе задрожали. — Ну разумеется, они оставили запас, чтобы встретить наших драконов! Коварные мрази, даже не скрывают своих намерений. Они не сомневаются, что мы отправим оборотней сжигать их флот в отместку за свои линкоры. Надо найти другое решение. Либо продумать защиту для дракона, но тут мой военный гений бессилен…

— Предлагаете надеть на него гигантский противогаз? Тогда нам следует забыть о залпе молний, — перебила Сиена. Канцлер мысленно поаплодировал. Никакой защиты, никаких шансов. Королева тоже ненавидела Эрида и ей наконец-то предоставили возможность от него избавиться.

Сиена нажала звонок на внутренней стороне столешницы. Спустя мгновение появился слуга.

— Приведи сюда Варгу.

Слуга чинно поклонился и вышел. Раз королева хочет видеть эту драконью суку — значит, она всё решила.

Драконша появилась быстро. Сиена заранее собрала всех оборотней в стенах замка и запретила им отлучаться. Молодая женщина в чёрном, вызывающем брючном наряде шла быстро и развязно. Единственная из своего племени, кто поддерживал хорошие отношения с Эридом. Пожалуй, слишком хорошие. Варга не стала кланяться и ограничилась кивком. Что ж, этим золотоглазым тварям всегда позволялось больше, чем другим. Сиена с каменным лицом разглядывала змею.