Солнечная ртуть

Глава 75 Экзамен

Возле ногтя большого пальца появилась заусенца. Мерзкая, острая, открывающая внутренний слой кожи. Палец неприятно зудел, не поддавался ни зубам, ни ногтям левой руки и всячески отвлекал от такого важного дела, как экзамен. Наконец Ада сумела откусить часть омертвевшей материи и перевела-таки внимание на клетчатый лист с двумя корявыми строчками. Положение было плачевным. Схемы на шарнирных опорах разъезжались перед глазами и ничего, кроме того, что здесь есть шарниры, Ада сказать не могла. Что уж говорить про уравнения.

На кануне вечером, часу в первом ночи, она собрала вокруг себя тетради и методички, чтобы повторить материал — выученный, как тогда казалось, на твёрдую три с плюсом. Каково же было её удивление, когда Ада поняла, что не помнит ровным счётом ничего. Разум был чист и свободен.

Как на зло, дракон снова пропадал невесть где. Некому пожаловаться и нагрубить в подсознательной надежде, что это как-то поможет. Девушка пол ночи пыталась попеременно разобраться то в своих чувствах к нему, то в теоретической части сопромата. Измученная вконец, Ада заснула, не раздеваясь, в окружении учебников.

Разбудили её бесцеремонно, когда за окном уже было светло. Эрид расхаживал из стороны в сторону, перебирая записи и методички, раскиданные по всей комнате. Бегло посмотрев что-то одно, он небрежно швырял это в сторону подушки, потом брался за следующее, и так без конца. Шелестя листами, тетрадки неизменно приземлялись либо на голову девушке, либо в непосредственной близости от слегка опухшего лица.

— Что ты делаешь, ненормальный? — пробормотала Ада. Она передумала идти на экзамен, так как поняла, что всё равно его завалит.

Почему-то даже занимаясь откровенными ребячествами, Эрид выглядел слишком серьёзным. Какие-то невесёлые мысли ни на секунду не покидали его. Пока язык отпускал язвительные комментарии, глаза зорко следили и подмечали все детали. Казалось, что в любой момент мужчина скажет что-нибудь такое, от чего душа уйдёт в пятки. Хотя на этот раз он всего лишь будничным тоном объявил, что пришёл пожелать удачи перед экзаменом. В Аду полетела ещё одна тетрадь — последняя.

— Я не пойду.

— Мы перенесли наше путешествие из-за твоего каприза. Изволь подняться и отправиться в университет. А не то я отыщу ведро и вылью тебе на постель парочку литров ледяной воды.

Именно так он бы и сделал. Иногда подкупающая доброта Эрида сменялась обыкновенной тиранией. Размяв отёкшие от сна в неудобной позе руки, Ада с трудом села и сипло ответила:

— Я всё равно не сдам. Я ничего не помню, только немного теории. Хотя честно пыталась разобраться с уравнениями. Вчера тоже пыталась, но в итоге просто заснула. Ну да, сама виновата.

Она махнула рукой и насупилась. Оборотень смотрел и умилялся.

— Какая прелесть. Я встречал множество дур, самых разных мастей и оттенков, но такую вижу впервые. Ну-ка, дай взглянуть.

Он так быстро оказался рядом, что Ада вздрогнула. Эрид схватил учебник, которым до этого чуть не сломал девушке нос, когда швырялся тетрадями, и раскрыл книгу. Ада увидела знакомые, но не доступные её разуму формулы.

— Милая моя, да тут всё просто, — сказал после двухминутного ознакомления дракон учительским тоном. — Даже элементарно. Твоя мать решала такие уравнения, когда ей было тринадцать.

— Не верю!

— Не верь, на здоровье. Не могу похвастаться, что тоже решу все эти задачи, но некоторые из них действительно простые. Странно, что в вашем техническом мире не обучаются этому с пелёнок. В Йэррии все помешаны на механике. Говорят, это наука номер один.

— А номер два?

— Медицина, в частности, вживление металла в организм. По нашим улицам ходит много людей с протезами.

Эрид заметил клочок бумажки, над которым Ада билась целый час, но так и не смогла найти угол поворота на опорах.

— Дай сюда. И перестань закатывать глаза, этим меня не прогнать.

Брезгливо подняв с пола огрызок карандаша, на котором виднелись вмятины от зубов, мужчина принялся что-то зачёркивать и исправлять. Девушка придвинулась ближе и поёжилась: от дракона исходил едва ощутимый холод. Почерк у Эрида был отвратительный — ещё хуже, чем у неё самой.

— В этом месте скобки не нужны, а здесь их почему-то нет. А то, что ты путаешь вторую степень с третьей, тревожит: раньше в роду Астор не было таких самородков. Даже Агата не позволяла себе так ошибаться, а уж поверь, её ненависть к точным наукам велика. Ты поняла, в чём ошибка?

— Скобка, квадрат в кубе… Да, поняла.

— Отрадно. Теперь сможешь решить похожую задачу?

Ада покачала головой. Она пристально смотрела на уравнение — так внимательно, что Эрид наивно решил, будто она пытается разобраться и вникнуть. Но студентке было интереснее рассматривать размашистые, угловатые буквы.

— Как курица лапой.

— И это всё?

— Будто правша писал левой рукой и с завязанными глазами.

Оборотень обречённо захлопнул тетрадь. Это был первый и последний раз, когда он пытался кому-то помочь с учёбой.

— В отличии от тебя, я не ходил даже в школу, хотя провёл юность в местах, где от академий уже тесно. Объясни-ка мне ещё раз: разве чтобы сдать экзамен недостаточно теоретической части, которую ты якобы учила?

Он был недоволен и немного раздражён. С такими учителями трудно. Ада мотнула головой, точно верблюд, которого привели на водопой. С недосыпа она не заморачивалась тем, чтобы соблюдать привычную дистанцию. Девушка повернулась и спиной облокотилась на плечо дракона, откинув голову назад. Эрид издал, как он часто это делал, тихий рык. Больше это напоминало ворчание кота, который недоволен тем, что кто-то посмел его тревожить, хотя на самом деле внимание ему приятно. Аде нравились все интонации дракона, и даже холод, который просачивался через чёрную кожу, не отталкивал. Как-то Эрид обмолвился, что тела других оборотней источают жар, так как они управляют огнём. Его же угораздило подружиться с молниями — и вот результат. Но девушка любила смотреть на молнии, чувствовать холод, гулять под проливным дождём в грозу. А ещё — прикасаться к чудовищам. Кто-то очень нежно провёл пальцем по её щеке и вдруг ощутимо щёлкнул по носу, требуя ответа.

— Ай! Да учила я, учила! Но запомнила от силы одну треть. А выучить остальное за такой короткий срок не получится, списать тоже. Наш преподаватель — вот настоящий зверь, куда там вам, драконам. Он видит каждое движение. И вообще, я знаю, что сама виновата, и готова к последствиям. На самом деле, не такая уж беда, если меня отчислят — всегда можно восстановиться. В конце концов, ведь неизвестно, вернусь ли я вообще в свой мир. Ну, если верть тебе.

Эрид усмехнулся и что-то тихо сказал. Это был не йэррский, девушка не знала этого языка, в её параллели вообще не существовало таких наречий. Слова звучали красиво, немного нараспев.

— Ты сейчас выругался?

— Нет. Я сделал тебе комплимент.

— За что?

— За твою фразу о последствиях. И за эту юную, очаровательную беспечность. Как давно я не видел ничего подобного в своём паровом мире.

— В твоём средневековье?

Он засмеялся. Подул ей на лоб, отгоняя непослушную прядь.

— Да. В моём средневековье.

Аде было удобно, а экзамен теперь казался совсем уже не важным. Девушка опять засыпала, и приятные, туманные мысли мешались с досадой на эти разговоры об учёбе.

Но заснуть ей было не суждено. Резко встав с дивана, Эрид прихватил учебник и плюхнулся в кресло. Девушка неловко упала на тетрадь. В голос мужчины вернулся привычный сарказм. Манеру переходить от недосказанной ласки к насмешке Ада заприметила давно и не могла себе объяснить.

— Дай мне полчаса, а сама отправляйся в ванную. Я никогда не учился и был лишён такой радости, как водить преподавателей за нос. Так что мы всё-таки попытаемся сдать твой несчастный экзамен.

Ада подумала, кивнула и пошла прочь из комнаты, засунув руки в карманы. Вся одежда была мятой и усыпанной катышками ластика — одним словом, Ада не видела причин её менять. Сонливость потихоньку проходила, студентка начинала чувствовать себя человеком. Ей казалось, что и выглядит она так же бодро и свежо.

Как и всегда, дракон с присущим ему тактом дал понять, что она заблуждается.

— Моя принцесса, если уж ты ходишь в этом рубище, то хотя бы не сутулься. Смотреть же тошно.

— Не называй меня так! — вспылила хозяйка квартиры. Хотя в глубине души была абсолютно довольна. Оборотень не соизволил ответить.

Через два часа Ада угрюмо нависала над тетрадным листом и пыталась выдавить из себе хотя бы несколько слов по теме. Бесполезно. Она неуверенно огляделась по сторонам и убедилась, что не единственная находится в таком плачевном состоянии. Молодёжь в аудитории страдала, препод скучал. И только парочка отличников вдохновенно покрывала свои листы ковром писанины.

Дракон стоял у окна и наблюдал за внутренним двориком университета. Студенческая суматоха пришлась оборотню по душе, и с помощью он пока не спешил. Почувствовав на себе полный осуждения взгляд, мужчина нехотя оторвался от окна и подошёл к столу, за которым сутулилась Ада. Увидев, что без него внучке королевы не справиться, Эрид вздохнул и принялся диктовать.

Оказалось, у драконов феноменальная память. За пол часа, пока девушка умывалась, завтракала и бродила из угла в угол, ящур пролистал весь учебник и запомнил всё необходимое. Аде сразу стало стыдно: за себя и весь человеческий род.

Она писала машинально. Дракон бросил взгляд на быстро заполняющийся тетрадный лист и потребовал заменить пару формул. Ада послушно и бездумно черкала одно и царапала другое. Теоретическая часть была написана безупречно, да и остальное тоже — только перед самой последней задачей Эрид оказался бессилен. Как и перед искушением вернуть Аде её насмешку над его почерком.

— Ты пишешь ненамного лучше меня. Половину слов разобрать невозможно и, кстати, тут пропущена запятая.

Вот откуда ему знать про запятую? В Йэррии говорили на другом языке, который Ада могла понимать в силу своей магической родословной. Тот язык, на котором она привыкла общаться, Эрид освоил тоже, но вряд ли так уж хорошо разбирался в его сложной пунктуации.

Дракон зудел, присев на угол соседнего стола, и как будто невзначай подталкивал лежащий там карандаш к самому краю. Одногруппница Ады всё не могла взять в толк, что происходит, и каждый раз возвращала карандаш в исходную позицию.

— А вот эта барышня знает, как решается её последняя задача. Когда она закончит, у меня уже будет представление, что делать с твоей.

Ада чуть заметно помотала головой. Дракон увидел.

— Что? — спросил он тише. — Ты не хочешь?

Она повторила жест, опустив глаза. Оборотень понял. Аде вдруг стало стыдно за всю их проделку, она почувствовала себя паразитом. Одно дело обманывать преподавателей своими силами — это превращается в увлекательный квест и даёт иллюзию собственной значимости: ты смог, ты выкрутился. А когда кто-то невидимый ради собственной прихоти решил помочь глупой студентке сдать никому не нужный экзамен… Это было так странно и оставляло неприятный осадок в душе. Хотя ещё утром оба радовались тому, как ловко они всё придумали.

Эрид увидел, что Ада помрачнела и смотрит исподлобья в одну точку. Он терпеть не мог, когда она так делала.

— Раз я уже не нужен, то разреши откланяться, принцесса. Не буду тебя поздравлять — это пошло. И советовать меньше пить тоже не стану: ты не послушаешь, а сегодня хотя бы есть повод.

С этими словами он столкнул-таки чужой карандаш на пол и в два счёта оказался снова у окна. Призракам всё равно, как выходить из комнаты, тут они действуют спонтанно, подчиняясь настроению, а не физике. Сейчас настроение подсказало Эриду, что лучший способ — это легко вскочить на подоконник, со смутным интересом оглядеть аудиторию в последний раз, и вывалиться спиной вперёд из окна.

Которое, правда, было закрыто.

Это был фурор. Ада получила свою четвёрку и теперь стояла в коридоре, не зная, радоваться ей или на всё забить. В университете во время сессии царил больший грохот, чем обычно, и девушке приятно было вклиниваться в этот бурный поток. В переходах играла музыка, студенты пожирали пространство: стояли, сидели прямо на полу, громко смеялись. Ничего нового, но всё равно каждый раз, когда Ада это видела, у неё возникало ощущение свежести и повышался аппетит.

Одним словом, юность. Только в этот раз появилась ещё и тревога — что, если всё это в последний раз?

Пока третьекурсница бестолково плутала взглядом по стенам, к ней подскочила девочка из группы. Та самая отличница, на столе которой сидел Эрид.

— Ты такая молодец! Поздравляю!

— Спасибо, ага, тебя тоже.

— Пошли в кино? Развеемся.

Ада собиралась в ирландский паб с привычной компанией. Приятно отметить избавление от головной боли под названием «учёба». Но внезапно вспомнилась кривая усмешка, с которой Эрид предсказал, что девушка непременно сегодня напьётся. Дракону с самого начала не понравились её друзья, то, как девушка ведёт себя с ними и как позволяет обращаться с собой. Раньше Аду вполне устраивал её образ жизни, она бы с радостью сегодня провела вечер подобным образом. Но почему бы просто не пойти в кино? Хорошая девочка, — такая скучная, правильная, и по-своему хитрая — всё ещё ждала ответа. С ней будет не хуже, чем с другими, а для организма полезнее. Да и в кино Ада не была уже очень давно.

— А пошли!

Сегодня ей не хотелось быть предсказуемой.

***

Этот человек запутался в стольких условностях. Девушка, которая сначала радовалась как ребёнок их выдумке, а после, в разгар экзамена, отказалась от помощи. Стыд за себя и свой обман чуть ли не огромными буквами пропечатался у неё на лице. С чего бы это? Ада и сама прекрасно всю жизнь дурачила учителей.

Возможно, его опека вышла за пределы допустимого. Правильнее было уводить из этой параллели Агату и её непутёвую дочь при первой возможности. Но вместо этого Эрид пошёл на поводу у своей прихоти и взялся исполнить глупый, чужой каприз. Когда ещё Старший дракон сможет заниматься такой ерундой? В родном мире будет не до того, ну а параллельный со дня на день придётся покинуть.

Опасный и проклятый монстр, как видно, размяк. Глаза оленёнка сбили его с толку. Мужчина Аде сочувствовал, но не собирался принимать участие в её жизни. Это было лишним, но получалось как-то само-собой. И Ада это тоже замечала. Бог знает, что бедная девочка вбила себе в голову, даже такие как она могут если не влюбиться, то увлечься. Стыдливо, пытаясь это скрыть, а в глубине души надеяться — не на взаимность, нет. Настолько наглыми такие не бывают. Но поверить в особое расположение, привыкнуть и начать безоговорочно доверять — это они за милую душу. Это их и губит: такие люди очень ранимы. Оттолкнуть робкое доверие Ады более жестоко, чем оттолкнуть смелые, открытые нараспашку чувства.

Жажда доброты и внимания. Покорность с шипами. Они ранили так приятно, что хотелось ещё — шутки ради, ради избавления от скуки. Ада лишь разменная монета, и ничего из себя не представляет. Даже доброе сердце, которое девушка прячет от всех, не так уж милосердно. Обычный человек с тяжким детством и раскуроченной психикой.

Какая-то часть дракона презирала её. Как всех людей, и, тем более, как одну из Астор. Они не должны были встретиться, ведь этому человеку не следовало даже рождаться. Задача Эрида — привести её за руку к трону Сиены и оставить там на растерзание. Железная королева и её советники сами разберутся, как распоряжаться своей новой собственностью. Дракон так и поступит, но на душе у него было тяжело: огрызаясь, Ада покорно соглашается на всё. Она полностью вверяла ему себя и думала, что это правильно. И поэтому то, что оборотень собирался сделать, слишком уж похоже на предательство.

Лучше б он любил её. До боли. Понимая, что они обречены, что это невозможно, против правил и попросту безумно. Так хотя бы получилась стоящая трагедия. А то, что есть на самом деле — так глупо и просто. Пыльца, которую можно сдуть с пальцев и забыть.

Только забудут ли они в самом деле? Настоящая трагедия притаилась именно здесь. Эрид не любил эту девушку, но, играясь, защищал, помогал и развлекал. И нередко нарывался на грубость вместо благодарности. С Адой можно было заигрывать как с подружкой, смеяться как с сестрой, опекать её, будто родную дочь. По сути она одинока и беспомощна. Все его чувства к ней — совершенно искренни и несерьёзны. Эрид надеялся, что девушка понимает это, и не питает напрасных надежд.

Это могло бы стать прекрасной дружбой, но тут уже его собственные иллюзии. С друзьями змею не везло всю жизнь: они либо умирали, либо предавали. Одна только Варга оправдывала ожидания, но она не была человеком. Товарищ по несчастью, такой же проклятый монстр, как и он сам. Ей не нужны ни тепло, ни забота, которыми дракону хотелось с кем-нибудь поделиться. Впрочем, разве такое возможно, когда твой язык остёр, а тело излучает холод? Оборотни не имеют права на нежные чувства. Как только Эрид доставит Аду в Паровую столицу, то возьмётся за старое. Примется сутками напролёт носиться по небу чёрной стрелой, быть сумасбродом и тварью, которой пугают маленьких детей. Иногда, быть может, они смогут видеться — и полно. Им следует обоим знать своё место. Дочь беглянки, из-за которой разразилась война. Чудовище, выжившее в этой войне, наперекор всему. Оно было послано туда, чтобы погибнуть за грехи самых разных мастей. Но ничего не вышло — даже тут пришлось всех разочаровать. Только победа над скельтрами как-то компенсировала эту никому неугодную жизнь.

Дружба для дракона — непозволительная роскошь. Да и по натуре Эрид слишком зол: вот и сейчас раздражение на Аду давало о себе знать. Нет уж, он не был ей другом. Оборотень даже не мог увидеть в этой высокой желтоглазой девушке прекрасную молодую женщину — увидеть так, как ей, наверное, хотелось.

Всё ещё более грустно: Эрид к ней привык. Взял и привязался всем своим вероломным сердцем.

Так не должно было случиться. Кто он такой, в самом деле? Существо, которое в один прекрасный день впервые в жизни с радостью повиновалось приказу и отправилось жечь и убивать. Которое и до этого убивало не раз. Таким место в клетке. Они не смеют привязываться к хрупкому, ранимому человеку.

И тем более — так мучительно.