Солнечная ртуть

Глава 76 Вьетнамские флэшбеки (автор не удержался)

Небо было темнее обычного. Оно изменилось, как и всё вокруг, стало неприветливым и жестоким. Исчезла гармония металла, камня и цветущей земли, и, что самое страшное, к этому успели привыкнуть. Бегство принцессы тяжело отразилось на королевстве.

Дым паровых машин, находящихся за сотни километров отсюда, долетал даже на террасу замка. Люди делили небо между собой, сталкивались, стреляли. Человеческий слух не мог уловить этого, но драконам было доступно несравненно больше: гул и грохот они различали прекрасно.

Часом ранее Эрид сидел на крыше одного из донжонов, свесив голову вниз и напряжённо втягивая ноздрями воздух. Под когтями скрежетали мелкие камни, копьевидный хвост бездумно очерчивал швы между кладкой. Проходивших внизу стражников заметно нервировало присутствие оборотня. Они не понимали, что за блажь такая — угнездиться на башне и стращать своим видом ни в чём неповинных людей. Золотые глазищи вперились в горизонт. Дракон и сам не знал, каким ветром его сюда принесло, в любом случае, долго это не продолжалось. Один из молодых оборотней — тех, что были на службе у сестёр Агаты, старшая из которых теперь считалась наследницей, — нарушил уединение Эрида, и в сдержанных выражениях объявил, что его ожидают. Затем сразу улетел. Такая поспешность вполне объяснима: что за радость болтать с предателем, теперь ещё и перешедшим в разряд смертников?

Ему устроили настоящую церемонию. Умеренно пышную — война, как никак, — но всё равно вышло знатно. Сиена решила красиво проводить Старшего дракона на верную гибель. Так она поднимала боевой настрой придворных и зачем-то обеляла его имя. Никто не верил, что Эрид выживет после болотно-зелёного газа, которым скельтры щедро травили Небесную армаду. Это был страшный яд. Но многие надеялись, что змей успеет принести хоть немного пользы прежде чем чешуя превратится в струпья, а внутренности станут выпадать.

Сиена пообещала в случае победы сделать из него героя. Не ради дочери, и, тем более, не ради самого Эрида. Просто в такое время это пойдёт на пользу упавшей духом стране.

Прежде чем началась торжественная часть, женщина выразила недвусмысленную надежду.

— Надеюсь, ты погибнешь. Это достойный выход для всех нас.

За это Сиену уважали и боялись: никакой ненависти, только разумный расчёт.

***

Церемония оказалась недолгой. Прежде чем мужчина обратился в дракона, Варга тихо подошла и положила ему руку на плечо. Она выглядела скромнее, чем всегда, и казалась гордой, красивой, но всё-таки простой смертной женщиной. Сестрой, которая прощалась с братом.

— Я не стану плакать, если ты не вернёшься, но лишь потому, что не умею этого делать. Удачи тебе, Эрид. Ты будешь убивать не людей и даже не чудовищ вроде нас. Это просто летающие корабли, машины. Представь, что только машины.

Он так и сделал. Сильные крылья так быстро доставили его к месту сражения, что монстр и сам удивился. В воздухе пахло гарью, дымом и чем-то совершенно новым, едким и очень нехорошим. Облака приобрели зелёный оттенок. Казалось, плохо даже им, что уж говорить про людей, которые вдыхали этот смрад в свои лёгкие, когда он был в тысячу раз невыносимей, чем сейчас.

Эриду называли цифры и даже показывали искалеченных пилотов, лейтенантов, мальчишек без званий и чинов. Одни ослепли, а другие потеряли способность нормально дышать. Но только теперь, приближаясь к обитым железом махинам, дракон понял, какое безумие происходило здесь тогда, всего несколько дней назад.

Те, кто придумал такой зверский способ отнимать жизни даже не личных врагов, а попросту незнакомцев — они сами заслуживали смерти. Чем ближе змей оказывался к скельтрам, тем яростнее становилась эта мысль. Сотни метров исчезали за спиной, а дракон всё увеличивал скорость. На церемонии ему что-то говорили о возмездии и справедливой каре, а он не слушал. И вдруг оказалось, что эти слова не были такими уж пустыми.

Инородные металлические тела заполонили небо над морем. Оборотень видел только их и желал одного: оказаться там как можно скорее и выместить всю злость, накопленную годами. Неважно, что далеко не во всех его бедах виновны скельтры. Они заслуживали того, чтобы ответить даже за то, чего не совершали.

Глаза Эрида застилала пелена ярости, он чуть не забыл, что своих трогать нельзя. Вся электрическая мощь дракона рвалась наружу и создавала силовое поле вокруг тела чудовища. Об осторожности он вспомнил, лишь случайно задев жалкое судёнышко, по какому-то недоразумению вошедшее в состав военного флота. Эрид не видел, что случилось с катеропаром, только запоздало почувствовал, как его хвост оставил вмятину на железе.

Смотреть назад было некогда. Он просто понадеялся, что не нанёс кораблю непоправимого вреда.

Дракон влетел в самую гущу событий, и дальше завертелось. Закружилось месиво из дыма и железа.

Зубы пронзали метал как масло. На вкус тот был неприятным и совсем не похожим на кровь, хотя несведущие люди часто сравнивали эти вкусы. Злоба придала силы когтям, они выкручивали и вырывали какие-то пластины и гайки. Всё это летело вниз, затем и корабли начали падать в распростёртые под ними волны. Иногда дракон слышал крики и видел людей, бестолково снующих из стороны в сторону. В эти минуты становилось трудно следовать совету Варги и представлять, что он уничтожает лишь машины. Эрид и не хотел. Никакой жалости скельтры у него не вызывали, он стремился убить как можно больше. Попадись под руку кто-нибудь из своих — их ждала бы такая же участь. Дракон был опьянён тем хаосом, который устроил и с удвоенной яростью раздирал железо, чтобы добраться до тех, кто прячется внутри. Но воздушные суда начинали терять высоту до того, как это происходило, и тогда змей бросал один дирижабль и переходил к следующему. Эрид задействовал лапы, хвост и голову: разбивал ими стёкла и ломал конструкции, умело избегая винтов. Так просто и даже весело. Он и не догадывался раньше, какой мощью обладает — не представлялось как-то случая проверить. Если бы Сиена выпустила всех своих чудовищ, они бы в два счёта разорили флот скельтров, как осиное гнездо. Но у противника, как оказалось, имелось в запасе такое, чего другие оборотни могли и не пережить.

Ему подробно описали действие газа. Химический яд не только травил и ослеплял, он ещё имел свойство тушить огонь. Тогда все попытки спалить броненосцы оказались бы напрасны. А вот молнии могли выручить — никто не знал, как они поведут себя в такой ситуации. Разумеется, при условии, что дракон сможет их задействовать, а не захлебнётся собственно кровью.

Оборотень не подвёл. Когда вероломные твари пустили газ, он его сначала даже не почувствовал. Только увидел, как серые небеса становятся болотными. Зелёные тучи становились всё более грузными и окружали со всех сторон. Эрид уже хотел посмеяться над этой жалкой попыткой, как вдруг ему стало дурно.

Это нельзя было сравнить с теми муками, которые он испытывал в темнице. Но и тут наступил момент, когда дракон решил, что вот-вот сойдёт с ума, закричит как раненый медведь и рухнет в море. Видимость пропала, он уже почти не различал, где крейсеры, где облака. Вокруг стало тихо. Обе армии прекратили огонь и всматривались в зелёный мрак, пытаясь различить хоть что-то. Они ждали.

Прошло не более пары минут, а казалось, что целая вечность. У скельтров кончились запасы и понемногу количество газа уменьшалось. Показались смутные очертания паровых машин. Их двигатели работали громко, и всё равно это была тишина — затишье перед грозой. Старший дракон часто моргал. Глаза слезились, золото стекало по грубой чешуйчатой морде и падало в море. Как маленькие звёзды посреди бела дня. Появились тёмные пятна на кожистых крыльях, они болели сильно, но терпимо. В лёгких остался осадок — это было весьма неприятно, однако существовал способ, которым яд мог вернуться к своим создателям.

— ВЫ ПЛОХО СТАРАЛИСЬ.

Молния вылетела из пасти, и газ не смог ей препятствовать. Скельтры были в ужасе: их расчёт оказался неверным. То, что наверняка сгубило бы других драконов или хотя бы остановило их — этого лишь разозлило. Змей начал оплавлять конструкции. Если на глаза чудовищу попадались люди, оно одним прицельным ударом испепеляло их на месте. Такая смерть быстрее и милосерднее огня: за одну секунду от человека оставалась горсть чёрного пепла. Но этого Эриду было мало. Он хотел не просто уничтожить, а заставить страдать — за всех тех, кто сейчас кричал в лазарете, срывал повязки, харкал кровь. Кто терял последнее зрение. За крестьян, поля которых сожжены, а посевы погребены под осколками разбитых кораблей. Даже за свою королеву, лишённую эмоций и сердца. И, уж конечно, за него самого: оборотню хотелось отыграться раз и навсегда. В этот день он перестал быть бесполезным рабом, монстр стал оружием, которое действовало по своему почину. Так выглядела свобода!

Его молнии сопровождались не громом, а взрывами. Фиолетовое зарево смешивалось с зелёными облаками и серым дымом. Смертельная, неестественная красота, иллюминация с летальным исходом в финале. Змей убивал сотнями. И это было прекрасно.

Да он ли это был на самом деле? Никогда ещё дракону не хотелось проливать кровь с таким остервенением. Неужели природа хищника взяла верх над человеком? Или же наоборот, всё самое плохое, что впитала его натура от людей, вырвалось наружу…

Всё закончилось, когда жажда была утолена. Флот скельтров насчитывал ещё достаточно боевых единиц, но они уже не представляли серьёзной угрозы для Небесной армады. Эрид остановился и оглядел плоды той жатвы, которую устроил. И вдруг понял, что устал, заскучал, и больше не хочет здесь находиться. Можно было облегчить жизнь людям лорд-адмирала, и добить тех, кто остался, но это не обязательно. Линкоры с королевскими флагами застыли в немом ожидании. Позади них гудели дирижабли. Все они выглядели какими-то отчуждёнными, передавая, видимо, настроение управляющих ими людьми. Дракон тяжело развернулся и медленно полетел в их сторону. Появившиеся на палубах вояки в ужасе смотрели за движениями перепончатых крыльев. Они шарахались, стоило только оборотню приблизиться к той или иной корме. Разве так встречают победителя?

На душе стало муторно. Своей работой дракон остался доволен, но уже тогда боялся вспоминать. Чтобы хоть как-то прийти в норму и ободрить солдат, он что-то проревел своим громоподобным голосом. И тут же забыл, что именно.

Спустя несколько дней Эрид будет идти по шахматному полу мимо золочёных зеркал. Посмотрит в одно, и удивится: разве этот человек мог устроить такое? Когда-то, ещё ребёнком, он пожалел барашка и разревелся, пока другие требовали его растерзать. Неужели этот же детёныш совсем недавно упивался чужими смертями, швырял людей в море, сжигал их на месте? Из зеркала смотрел мрачный, насмешливый мужчина, но он не был жесток. Тем труднее объяснить то, что случилось в той битве. Как и у любого разумного существа, душа дракона — потёмки.

Сиена ждала его в Малом зале одна. После того как Нердал был убит, правительница часто появлялась на советах и приёмах в гордом одиночестве, и лишь изредка, когда того требовал этикет, вспоминала о том, что у неё есть муж. С королём они всегда отлично ладили, но война и предательство дочери даже их отдалила друг от друга. Рыжеволосая женщина со дня на день собиралась снять свой железный воротник, что обозначит долгожданный мир в стране, но вот на душе у неё было скверно. И тем не менее, королева соглашалась на перемирие с оборотнем. Сиена заговорила властно, как и всегда, но немного хрипло.

— И что прикажешь с тобой делать? Ты не внял совету, который я дала от чистого сердца, и остался жив.

Эрид поклонился.

— Я не хотел разочаровывать вас, ваше величество. Я сделал всё, что мог и думаю, что на вопрос, почему меня не угробил ни газ, ни снаряды, должны отвечать скельтры.

— Не переживай за них. Королевский совет уже составил список прегрешений, за которые варварам придётся держать ответ.

Она сидела за совершенно пустым столом, спокойно и неподвижно. У Сиены не было, в отличии от Агаты, привычки сновать из угла в угол во время разговора. Её манера держаться успокаивала, а не раздражала. В настоящий момент на троне оказался подходящий человек, но за будущее поручиться никто не мог. Будто зная, о чём он думает, королева пронзительно вгляделась в Эрида. Золото в золото; никто из них не мигал.

— Когда после окончания войны пройдёт определённое время, люди увидят, что их земля по-прежнему страдает, и скельтры тут не при чём. Жизненные силы империи подточены, она больна и обескровлена. По воле бога, вселенной или, быть может, неких злых, склонных к шуткам сил, у этой страны есть сердце. И сердце это — Астор, весь наш род. По нашим жилам струится фером, и по твоим, кстати, тоже: субстанция, которая делает нас такими особенными. Ты ведь знаешь, что бывает, если кто-то из моих ближайших родственников надолго покидает родину? От сердца отрежут кусок, и весь организм начинает страдать. А кто мне ближе дочери?

Эрид с самого начала догадывался, чего потребует королева. И она совершенно права. В полумраке Малого зала тускло блестело единственное украшение женщины — перстень с печатью монарха. Он должен был когда-нибудь перейти к Агате. Теперь приоритеты изменились.

— Моя вторая дочь ещё мала, она успеет наверстать всё то, что должна знать наследница. Если Агата вернётся, я сомневаюсь, что она сможет снова претендовать на этот титул. Но судя по твоим рассказам, это ей только в радость. Что ж, на здоровье. Через пару лет Аврора отбывает на Чёрные острова на попечение магов и ты, мой дорогой, отправляешься туда же. В самое ближайшее время.

Слушавший до этого без особого интереса Эрид выгнул бровь и непонимающе уставился на королеву.

— Последний раз, когда я там был, это мало кому понравилось. Нердал бы не одобрил, окажись он здесь.

Оставаясь на вид невозмутимой, Сиена встала из-за стола. Она медленно, твёрдым шагом подошла к оборотню почти вплотную, не сводя испепеляющего взгляда. Выше, чем её дочь, но всё равно доставая оппоненту лишь до подбородка, она ухитрялась глядеть свысока. Дракон посмотрел на мраморный, неподвижный лик и подумал, что женщина его ударит — быстро, не теряя достоинства и очень больно. В общем-то, было, за что.

Если такая мысль в самом деле присутствовала в монаршей голове, Сиена не позволила эмоциям взять верх. Она только заговорила. Очень тихо, растягивая слова и замораживая их на лету. Так, что холод пробегал по спине.

— Не смей даже упоминать его имя. Из всех твоих преступлений — это самое низкое. Нердал был не просто единственным существом, которое понимало все мои замыслы, он сделал для империи столько, что ты и представить себе не можешь. Неужели ты думаешь, что его натура чем-то отличалась от вашей, что ему не хотелось вольно летать по всему миру? Он принёс в жертву свою свободу, не позволял себе ни на миг показать буйный нрав. Нердал был огненным змеем, но почти всё своё время проводил в облике человека, разбирая бумаги как какой-то клерк, и не обращая внимания на ваши трусливые и презрительные взгляды. Он делал это ради королевства и ради меня, и ты посмел отнять его жизнь!

Сиена перевела дух. Она отстранилась, поправила кольцо с печатью, которое стало большим для исхудавших пальцев, и продолжила своим обычным голосом.

— Так что будь добр не высовываться и делать, что говорят. Тем более что теперь ты называешься Старшим королевским драконом, как бы нам обоим это не нравилось. Агата должна вернуться. Исходя из информации, которую мне любезно предоставили маги и которой нехотя поделился ты, я заключила, что при бегстве моей дочери произошёл какой-то сбой. А всё потому, что вы поспешили. Если бы девчонка не поленилась, то чётко бы знала, как следует действовать. Однако, всё можно обыграть ещё раз. Теперь учиться предстоит не Агате, а тебе: для этого ты и отправишься на острова. Маги получили мои указания, они в самые краткие сроки постараются передать нужные знания, однако, даже это потребует нескольких лет.

Дракон слушал, не перебивая. Всё, что говорила Сиена, казалось ему справедливым. Лишь вспомнив бритоголовых людей в одинаковых одеждах, он не удержался от комментария.

— Мне придётся носить ту же причёску, что и они? Вижу, что мои наказания не закончились, но стали более изощрёнными.

Королева пропустила мимо ушей эту салонную болтовню. Она понимала, что не смотря на то и дело воскресавшую в драконе наглость, его терзает вина. Вспыхнувший было дерзкий огонёк в глазах потух, оборотень скромно улыбнулся и тоскливо уставился на стену.

— Не вдаваясь в подробности, ты сможешь её вернуть только в текущий временной отрезок. Принцесса не может снова оказаться там, откуда исчезла, когда ей было семнадцать — разве что территориально. Вы сумели совершить скачок во времени и пространстве, но теперь доступно только второе, и даже драконья кровь здесь не поможет. Агата должна снова переступить порог этого замка, даже если успеет вырасти и состариться. Что ж, возможно, это даже лучше: говорят, с возрастом мудрость приходит даже к самым безнадёжным. Теперь брысь с глаз моих.

Аудиенция закончилась. Сиена отвернулась к столу и оперлась на него руками, опустив голову. Сейчас она была похожа не на всевластного монарха, а на простую женщину, не сломленную тяжёлой судьбой, но уставшую бороться. Королева не смотрела на дракона и уже забыла о нём думать, но Эрид всё равно поклонился. И тихо покинул Малый зал.