Солнечная ртуть

Глава 51 Дурная наследственность

Эрид спал долгие недели. Путешествие по слоям и параллелям Муна его доконало, а перемещение некоторых лиц из пункта "а" в пункт "б" было особенно изматывающим.

Всеведущие маги предупреждали и об этом: спячка — это защитная реакция. Благодаря ей, теперь он снова чувствует себя как нельзя лучше. Хоть и не может объяснить некоторых вещей, которые произошли за время его отключки.

Например, венок. Как он оказался у него на голове? Ответ, конечно, очевиден: всё это Тошины проделки, но раньше мальчик так не расходился, боясь чем-нибудь рассердить дракона и лишиться единственного собеседника. Значит, свою лепту внесло появление девушки, которая первым же делом чуть не сбила Эрида с ног. Надо заметить, ноги уже успели натерпеться: когда дракон начал пробуждаться от колдовского сна, но ещё находился в полудрёме, он услышал шум и гомон, окрики и смех, а потом — по сапогам промчалось стадо взбесившихся буйволов. Или слонов. В крайнем случае это был один взрослый человек и ребёнок.

Помянув мысленно всех тварей, именами которых выражали злость на его родине, мужчина открыл глаза. И сразу увидел, как кто-то носится вихрем вокруг груды камней, на которой он расположился. Затем дракон обнаружил глупый венок, брезгливо его сбросил, встал, потянулся… И чуть не полетел затылком на валун. Мальчишка завизжал и ловко сменил траекторию, а девица оказалась не такой проворной, взвыла и зажала нос рукой.

Цвет её глаз не оставлял сомнений, хотя, как мог приблизился к земным меркам. Вряд ли это спасало девушку от назойливого внимания: насколько мог судить о людях Эрид, малейшее отклонение от нормы вызывало в них уйму опасений и интереса, что в этом мире, что в параллельном.

Волосы оказались тёмными — почти такими же чёрными, как у него самого. И невозможно короткими. Даже у Сиены волосы доставали до плеч, а тут совершенно чудные волнистые локоны нещадно обрублены и с трудом прикрывают уши. Возможно, это писк моды её эпохи, кто их знает, этих землян. За те скачки во времени, что дракон успел здесь совершить, он навидался всякого.

— Расстроилась, что не смогла сломать мне ногу, и решила попытать счастья с другими конечностями?

Она молчала и со странным выражением смотрела на него. Лицо девушки по-юношески пухлое, с впечатляющими синяками под глазами, прямым носом и фигурными губами. Ничего общего с хищным и птичьим лицом Агаты, хотя обе напоминали фарфоровых кукол. Красивые картинки, только одна была как ожившая линогравюра, а вторая — как акварель. Забавно, но более всего фамильного сходства нашлось там, где отличия были разительными. Глаза юной особы огромные, открытые и живые. В них безраздельно царила тоска, а упрямая линия бровей предупреждала о возможных неприятностях в будущем.

Знакомство она решила начать с невнятного и непривычного для слуха приветствия.

— Драсти.

Мальчишка прыгал где-то внизу под боком и что-то счастливо верещал. Судя по всему, эти двое успели найти общий язык, вероятно, странный и исковерканный. Эрид не спешил отвечать и разглядывал незнакомку с интересом, от которого ей становилось не по себе.

— У тебя глаза матери, — зачем-то поделился своими наблюдениями мужчина, подразумевая только цвет. Но девушка набычилась пуще прежнего, будто ей приписали сходство с уродливым стариком-сифилитиком.

— Нет, — отрезала она.

Голос глухой и безвольный. Только затаённое как змея упрямство придавало ему некую окраску. Агате ещё с пелёнок выправили такую речь, которой не стыдно отдавать приказы на парадах. Однако, глупо постоянно сравнивать двух конкретных людей, кем бы они друг другу не приходились.

А в голову дракона уже закралось подозрение.

— Нет? Какого же они у неё цвета?

Девица смотрела на него снизу-вверх, как на буйно помешанного. Они стояли слишком близко друг к другу, как в низкопробном спектакле. Видимо, девушка тоже об этом подумала и отступила на шаг назад.

— Ну, голубые. Вы, э, представьтесь, или как?

— Разве этот сорванец — Эрид кивнул на мальчишку, грызущего ноготь и внимательно слушающего беседу, — не рассказал ещё всего, что знает?

Девушка недовольно сложила руки. И чуть-чуть подумала.

— Рассказал, было дело. Так же, как и вам обо мне минуту назад. Да, знакомиться вроде нет смысла. Говорить друг другу "вы", наверно, тоже. Учитывая странные… обстоятельства… всего вот этого вот.

Она сделала жест рукой, словно показывая, чего именно всего. Торопливо поправила упавшую на глаза прядь и как будто снова рассердилась на что-то.

Ада. Так назвал её мальчишка. Она глядела волчонком и немного, пожалуй, совой. Риторическим искусством девушка не владела совершенно: комкала окончания, торопилась, не умела подобрать подходящего слова. Зато осанка у неё была отменная, как у настоящей королевы, хотя когда он увидел её впервые, Ада сутулилась, да и в целом едва держалась на ногах. Теперь другое дело. Если б только не привычка смотреть исподлобья.

— Ты права, зови меня просто Эрид. Я рад нашему знакомству, Ада.

— Угу.

Он хотел слегка поклониться, как это было принято при дворе, но спохватился, что в этой параллели так уже давно никто не делает. Но обращение с принцессой, — даже с той, которой едва ли светит не то что трон, но и тёплый приём, — требовало определённой галантности. Недолго думая, оборотень подошёл к ничего не подозревающей Аде и поцеловал её руку. Мягкая, приятная кожа, неожиданно широкая ладонь и отвратительное состояние ногтей. Чёрный лак кусками с них отваливался.

Дракон помнил времена, когда женщины готовы были по потолку ходить, чтобы заполучить его внимание. Что же касается Ады, то в обморок она падать явно не спешила, но порозовела как редис. Неуклюже выдернула конечность и промычала что-то нечленораздельное. Похоже, девочка решила, что над ней издеваются, хотя покраснела она не поэтому. Подозрительность делает ей честь, но если Аде когда-нибудь придётся осваивать азы дворцового этикета, кому-то придётся нелегко.

Мужчина обворожительно улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть это существо. Не обычная смертная, но и не полубогиня, как её мать. Эрид уже знал, как станут величать её в Шамбри: полукровка.

Ада. Понятно, кто выбрал это имя. Первая буква, отсутствие хоть какого-то намёка на романтичное звучание. Астор ненавидели слащавые наименования, и всегда называли своих наследниц так, что имя начиналось с одной из букв их фамилии.

Сиена — веет холодом и стужей. Агата — имя осени. Но именно в Аде действительно можно заметить нечто общее с этим временем года. Находясь в столь цветущем возрасте, эта девушка уже увядала. Не внешне, хоть и пряталась за тёмными одеждами как за слоем земли. Печали был подвержен весь их род, но другие боролись с этим недугом — яростно, злобно, идя по головам. Но эта, как видно, предпочитала пить.

Тоша болтал не переставая. Славный мальчуган, если иногда покрикивать на него, чтобы сбавил обороты и не верещал. Он был рад дракону и от этого становилось грустно.

Ада стояла с таким выражением лица, будто похоронила кого-то, а тот вылез обратно. Но мальчишка ей радовался не меньше. За считанные секунды он успел рассказать о девушке многое, хотя кое-что Эрид знал и так. Знал лучше, чем Тоша, и даже сама Ада.

«Она з-злая, но д-доб…рая». Такую характеристику дал мальчик-заика. После того, как совершил невольный скачок во времени, он стал заикаться в два раза сильнее. Эрид почувствовал прилив жгучей вины.

Как точны порой бывают глупые, на первый взгляд, детские определения. Добрая и злая. Неказистая и привлекательная. Угрюмая, неприветливая и очень ранимая. С первого взгляда он не смог установить весь этот спектр, но второго оказалось достаточно. Со временем откроются новые подробности, как приятные, так и отвратительные по своей сути. Второго будет больше — уж тут, как и у всех людей.

Какая часть вселенской грусти, которая плещется в её глазах, отведена Агате? Дракон не видел торитт много лет, но сомневался, что она трансформировалась во что-то, похожее на заботливую мать. А есть ли отец? Ни братьев, ни сестёр — это сказали ещё маги, которым открыты судьбы тех, кто был проводником ферома. Но может быть, хоть что-то? Жених, друзья — настоящие, а не те, которые передавали по кругу бутылку.

— Так. У меня тут парочка вопросов.

Она вдруг стала увереннее. Даже наглее. Корни давали о себе знать, но девушка всё ещё была очень скованна.

— У м-меня тоже! Ты… т…ты больше н-не уснёшь?

Тоша смотрел с такой надеждой, что проигнорировать его было преступлением. Они оба, всё-таки, ждали слишком долго. А ожидание этого ребёнка умножалось десятикратно.

— Нет. Больше не усну.

Эрид улыбнулся настолько мягко, насколько умел и потрепал мальчонку по голове. Неряшливый и такой светлый. Ему не место рядом с двумя высокими, неразговорчивыми людьми, добровольно надевшими траур. Не место, но Мун устроил именно так. В наказание — тем, чья судьба никогда не должна была пересекаться с жизнью Тоши.

У Ады тоже промелькнула смутная улыбка. Её глаза потеплели, но выражение лица по-прежнему оставалось жёстким. Она не спешила снова обращать внимание на себя. Во-первых, задумалась, а во-вторых — была нерешительной мямлей. Однако не без некоторых проблесков нахальства. Оборотень смотрел на внучку Сиены, и у него раздиралось сердце. Дракон презирал эту девушку и симпатизировал ей. Она недоразумение, полукровка, систематический сбой. В этих венах течёт кровь отверженной принцессы, которая навлекла беду на своё королевство. От Ады следовало ждать проблем, как и от её матери — и, может быть, даже больших. Поэтому Эрид заранее не доверял ей. Знал, что рано или поздно девица станет относиться к нему как к вещи. Непременно, ведь дракон всю жизнь был рабом семейки Астор, а жажда власти у них генетическая. Так что оборотень не только не доверял Аде, но презирал — заранее, наперёд. Он смотрел и испытывал целый спектр разнообразных эмоций.

Нет, глядит она не совой, и всё-таки не как волчонок. Глаза оленёнка! И никакой обманчивой хрупкости, как у Агаты. Но такая беззащитность скрывалась за всеми этими недовольными взглядами… Скованная, неловкая, грубоватая и дурно причёсанная. Её хотелось спрятать и защитить от всего мира. Или уничтожить — чтобы не мучила себя и не доставила проблем другим в ближайшем будущем.

Живая ошибка. Здесь не должно её быть. Нигде не должно.

Эрид тряхнул головой. Откуда эта буря эмоций? Что ему за дело! Агата решила продолжить династию и смешала кровь королей и плебеев. В очередной раз плюнула в лицо традициям. Девчонка — всего-навсего очередная глупость наследницы трона. Эрид злобно посмотрел на девушку и, отгоняя природную учтивость, бросил с насмешкой:

— Жду вопросов. Ещё хочу напомнить, что ждать и отвечать — вещи разные.

Она кивнула. Ада отнеслась к грубости совершенно спокойно, будто привыкла к такому обращению. Казалась, только этого и ждала, чтобы с облегчением вздохнуть после слишком красивого знакомства. Агата на её месте уже рвала бы и метала.

Он снова их сравнил. Как быстро это стало привычкой, за неполные полчаса. Бывшая торитт и её дочь — совершенно разные люди. Более того, они из разных миров! Но к дракону вдруг вернулась давно забытая привычка называть кого-то принцессой. Приходилось себя одёргивать.

Сейчас девушка опять задумалась и резала землю толстой подошвой ботинка. Жизнь в ипостаси призрака не могла на ней не сказаться. Какая бы золотая дрянь не пряталась у неё под кожей, сейчас Аде тяжело и плохо, будь она хоть трижды Астор.

Мужчина почувствовал укол совести: целых двоих людей он протащил по Коридору времён, не интересуясь последствиями. Он вздохнул и сделал пригласительный жест рукой.

— Для начала выберемся из леса. Я принадлежу к народу, который предпочитает простор.