Солнечная ртуть

Глава 59 Огни витрин и светофоров

Закружилась голова.

Прошло.

Оказалось, что Аду держали за руку во время путешествия по Коридору времён. Вместе с мальчишкой. Эрид подхватили их обоих и протащил через бушующие частицы космоса прямо в покинутый несколько месяцев назад кабак. Запах пива и кальяна ударил в нос.

Кажется, они вышли прямо из стены. Но никто этого не заметил.

Здесь ничего не изменилось, да и не могло: такая уж фишка путешествий во времени. Люди не обратили внимания на девушку у стены с фотографиями. Ну захотелось ей там что-то рассмотреть, судорожно хватая воздух и вытаращив жёлтые глаза. Ну с кем не бывает.

— Не забудь, ты одна здесь можешь нас видеть. Так что постарайся избежать неловких ситуаций. Хотя этим вечером ты выпила хорошо — настолько, что даже разговоры с пустотой можно будет объяснить естественными причинами.

Ада перевела ошалелый взгляд на Эрида. Дракон с ленивым любопытством рассматривал зал. Тоша, который не желал отпускать руку мужчины, таращился по сторонам не хуже Ады и грыз ноготь. Вряд ли он когда-нибудь видел техно-бары средней руки и, тем более, слышал похожую музыку. А оборотень вдруг скривился и светским тоном заявил, что порекомендует добавить такие мелодии в арсенал палачей.

Девушка промолчала: вроде умная, и с пустотой не говорит. Не смотря на напоминание Эрида о том, сколько она выпила в этот вечер, Ада не чувствовала себя пьяной. Зато с радостью обнаружила, что зверски голодна.

Вернувшись в родное время, недавний призрак обрёл материю и снова начал чувствовать. Голод, усталость, желание как можно скорее завалиться спать. На самом деле, странно, что она вообще держалась на ногах.

— Ты что-то посвежела. А пять минут назад и ровно не стояла!

Друзья. Как давно она их не видела. Будь на месте Ады кто-то более сентиментальный, ему бы захотелось их обнять. Но её радость ограничилась улыбкой, а через минуту эйфория и вовсе стала исчезать.

Ада плюхнулась на свой стул. Он оказался ещё тёплым.

Остатки чёрных гренок были сметены в два счёта. Затем поймали официанта. Пить совсем не хотелось, во всяком случае то, что здесь стояло. Понять, о чём шла речь за столом было трудно, а прилагать для этого усилия девушка не собиралась. Она односложно отвечала на вопросы и туманно отшучивалась от замечаний в свой адрес, стараясь не глядеть себе через плечо: ведь там находилось то, что другие видеть не могли.

— Хватит лопать. Пора уходить. Смотреть всю ночь как ты опустошаешь припасы этого заведения нам не улыбается, — раздалось у неё над ухом. Ада не выдержала и всё-таки посмотрела. Дракон стоял над душой и брезгливо поглядывал на меню. Кажется, не доволен дизайном. Зато светодиодное панно в виде песочных часов ему приглянулось.

Мальчишка, который до этого в шоке озирался по сторонам, вдруг выскочил перед самым носом Ады.

— Ада, пойдём, п-пожалуйста! Тут слишком громко, я к та… такому не привык.

Для убедительности Тоша попробовал дёрнуть её за рукав — он часто так делал — и тут случилась неожиданная, но вполне закономерная вещь: его рука прошла насквозь. Мальчик замер. За три десятка лет он привык, что не может дотронуться до живых. Но на девушку и дракона, которые, как и Тоша, были для людей незримы, это не распространялось. Ада слишком хорошо помнила, как её собственные руки проходили сквозь лица и локти, словно погружаясь в туман. Но помнила и ещё кое-что: вернувшись в кафе, она поспешила отпустить чью-то прохладную ладонь — не ребёнка, а взрослого человека. Сейчас его никто не видит, но тогда — Ада готова в этом поклясться — она крепко вцепилась в руку вполне материального мужчины.

Тоша с детской непосредственностью попробовал тыкнуть Аде пальцем в глаз. Разумеется, у него ничего не получилось, и мальчишка начал предпринимать одну попытку за другой. Маленькая ладонь робко выводила петли прямо у Ады в голове, и это ей порядком надоело.

— Эрид, смотри, она стала совсем ж-живой! Сам попробуй…

Продолжая кидать непонятные взгляды на неоновые дуги солнечных часов, которые вращались против часовой стрелки, молодой человек подошёл ближе. Один отрешённый жест, и через лоб Ады насквозь прошёл указательный палец, будто Эрид хотел сдвинуть в сторону непослушную чёлку. Он нахмурился, увидев, что это простое действие ему не удалось. Бледная рука легла на плечо девушке и вдруг Ада ощутила тяжесть. Её легонько качнуло в сторону, и мальчик восхищённо подпрыгнул на месте.

— Ты можешь! Ты… не как я.

Ребёнок умолк. Что-то резко огорчило его. Ада знала, о чём Тоша думал: она вернулась к состоянию обычного человека, Эрид тоже отчасти приблизился к этому. Кто знает, может быть дракон сумеет при желании стать видимым для посторонних глаз. И только Тоша как был, так и остался невидимкой. Несчастное дитя.

— Что с тобой? Ты не то призрака увидела, не то задачу по термеху.

Оказывается, девушка неприлично долго пялилась на пустое место и это заметили.

— Ага, вроде того.

Через бушующее море дыма, музыки и голосов, неумолимо приближался поднос с огромным бургером. Это отогнало часть грустных мыслей, и девушка бодро закивала головой, услышав глупую шутку.

Ада с упоением ела и старалась не думать о том, что за время её никем не замеченного отсутствия, друзья стали ей совсем чужими. Радости от встречи уже как не бывало.

— На, запей.

Толстый парень притягивал ей бутылку. Сидр или медовуха. Он всегда заказывал только сладкое.

Ада бездумно взяла угощение и приложилась. Возвращать не стала. Оказалось, что пить всё-таки хочется, только голод был ещё сильнее. Хотелось есть, есть и ещё раз есть. Если бы глаза не слипались, она бы в самом деле просидела тут целую ночь, оставив в этом баре все свои сбережения. Плевать, что денег не так много — мать даст ещё. Она всегда предлагает ещё.

Прикончив бургер и чужое пиво, девушка опять схватилась за меню.

— Ада сегодня в ударе.

Ответ снизошёл как вдохновение, Ада, не отрываясь от страницы с сырными закусками, уверенно брякнула: «А я сегодня принцесса. Мне можно, можно всё».

Снова хмельной смех. Как же много они смеются, да ещё над такой ерундой! И Ада тоже захохотала, запрокинув голову. Девушка хотела домой, но обретение собственного тела пьянило не хуже алкоголя. Сейчас ей много и не надо. Слабость и моральные потрясения и без того готовы прикончить студентку. Как и дракон, если судить по его лицу.

— Заканчивай трапезу, «принцесса». Или я опрокину стул, на котором ты сидишь. То-то повеселятся твои друзья. Давай-ка. Ждём тебя на улице.

Тоша хотел прокумекать что-то своё, но Эрид утащил его прочь из бара. В самом деле, после долгой монотонной тишины прошлого, шум и грохот этого заведения заставляли чувствовать себя неуютно. На улице призраков встретит рёв машин и сирен. Огни фар, витрин и светофоров. По ту сторону проспекта остеклёнными уродами возвышалась парочка небоскрёбов. В таком антураже Эрид долго не продержится: если верить его россказням, у себя на родине дракон привык к подлинной красоте и приличной музыке. Зато Тоша был рад любой смене обстановки, пусть даже новый мир его пугал.

Ада доела сырые палочки и с чувством выполненного долга потребовала счёт. Её поведение никому не понравилось.

— Тебе что, есть, куда спешить?

— Я устала. Очень хочу спать.

На неё поворчали, но отпустили с миром. Ада была забавной, когда выпивала, но в основном использовалась как массовка. Она об этом знала. И все знали, что она знает.

Песочные часы на стене в последний раз мелькнули голубым и фиолетовым. Ада вышла на свежий воздух и вдруг испугалась: насыщенность города-миллионника нахлынула на неё, отвыкшую от грохота и спешки. Раньше это место казалось ей почти деревней. Теперь приходилось заново свыкаться с мыслью, что она не сторонний наблюдатель, а непосредственный участник. Пружинка в сложном, вечно работающем котле огромной машины.

Ада привалилась к стене и закрыла глаза. Надо было перевести дух, да и сон требовал своего. Не хотелось бы свалиться посреди улицы. Только пять минуточек. Она отдохнёт всего пять.

Кто-то внизу что-то говорил и упрашивал. Ада открыла глаза и увидела, как Тоша переминается с ноги на ногу.

— Н-ну и а ч-что же мне делать? Вы оба стоите и… всё. Разве нам не надо ку… куда-нибудь идти? Здесь так много ма… машин и людей. Я боюсь, меня с… собьют.

Мальчик заикался сильнее обычного, говорил тихо, боясь рассердить её. И сразу поспешил добавить: он совсем не возражает. Пусть только скажут, что ему делать, а то ничего не понятно.

— Да кто тебя собьёт? Ты призрак! Ты бессмертен и бестелесен! Как бы.

Ада посмотрела на одинокую фигуру у дороги. Дракон взирал на город и лица его ей не было видно. Хотя и так не трудно догадаться: едва ли мужчина в восторге. В стимпанк-королевстве уж всяко лучше.

Рядом никого. За одним углом кого-то выворачивало, за другим — шикарная блондинка в красном платье говорила по телефону. Она ухитрилась одеться вызывающе и выглядеть прилично, даже по-деловому. Из бара доносилась музыка и голоса. Не все они отражали истинное настроение своих владельцев. Там весело внутри, но вместе с тем и грустно.

Кивнув Тоше, Ада подошла к Эриду. «Пойдём» — тихо сказала она, постояла немного, и побрела в сторону своего дома, не дождавшись ответа. Призраки двинулись следом. Можно было проехаться на автобусе, а то и заказать такси. Аде нестерпимо хотелось спать, но какая-то блажь вынуждала её идти пешком.

Дышать пропитанным бензином воздухом, вспоминать. Бродить ночами в одиночку Ада не боялась. Это было её хобби, как рисование странных картин или увлечение шибари. К тому же, у неё есть спутники. И, хоть в материальном плане толку от них никакого, девушка не чувствовала себя одинокой. Это было странное чувство — как и всё в её жизни, с тех пор как она переступила порог того бара. Странно быть одной и в компании, быть человеком, но не совсем. Принадлежать разным мирам в самых разных аспектах этого слова. Сказал бы кто Аде год назад — она бы засмеялась.

Волшебство. Оно оказалось совсем не таким, каким ожидаешь.

— Между прочим, я не совсем понимаю, что вы забыли в моей квартире. Раз уж вы призраки, то шли бы осматривать достопримечательности. Всё равно ведь не заснёте. А вот я собираюсь.

— Я т-тоже. Можно мне н-наа коврике поспать?

Да, Тоша выглядел усталым. Зато у Эрида сна ни в одном золотом глазу. Вообще, что-то странное происходило с отдыхом в призрачной среде. Один пробегал бодричком по лесу тридцать лет и вдруг утомился, пройдя Коридор времён. Другой в этом же лесу успешно проспал несколько недель, не обращая внимания ни на погоду, ни на попытки его разбудить. Что думать о своей персоне, Ада тоже не знала: слишком много она испытала «приходов», близких к коме и смерти.

— На здоровье. На коврике, на балконе или в кладовке. Вообще-то есть и более подходящие для сна места, но ты там сам смотри.

— Ты в курсе, что сейчас разговариваешь сама с собой? — перебил оборотень. Девушка пожала плечами. Откуда вдруг это занудство? Вытащил из бара, следит за тем, чтобы она адекватно себя вела. Ада и сама мечтала поскорее уйти оттуда, и задерживалась только ради еды. Но кому какое дело? Это её параллель! Её эпоха, город, бар и квартира! И правила её, хотя бы до утра. Ведь не пойдут же они к Агате среди ночи, будь она хоть трижды принцессой.

Ада полезла в любимый рюкзак. Плешивой сумки сильно не хватало в призрачном быту, к некоторым вещам девушка испытывала по-настоящему тёплые чувства. Не то что к людям. Из бокового кармана явилась на свет фонарей гарнитура. Ада таскала её с собой просто так, предпочитая общаться непосредственно через телефон. Теперь для обделённого вниманием устройства настал звёздный час. Ада приладила его на ухо и с достоинством взглянула на Эрида.

— Вот, что решит нашу проблему, раз уж ты так беспокоишься. Это, э, волшебная штука, с помощью которой люди в говорят друг с другом, находясь на большом расстоянии.

Дракон посмотрел на неё как на дуру.

— Волшебная штука? А я-то думал, что в Йэррии с названиями туго.

Он ничуть не удивился. Эрид как-то рассказывал о телеграфах и голосовых сообщениях, летающих в железных тарелках. С зачатками технического прогресса в Паровой империи явно были знакомы. А более навороченные приспособления дракона пока не впечатлили: ни машины, ни плазма с трансляцией футбольного матча. Эрид с любопытством смотрел на эти вещи первые десять секунд, а потом отворачивался. Будто успел за это время разложить их по деталям и составить в голове чертежи. Вот и ребячливая попытка Ады поразить его воображение гарнитурой провалилась. Зато Тоша был счастлив. Усталость не позволяла ему засыпать девушку вопросами, но едва мальчишка выспится, он наверстает упущенное.

Ребёнок еле плёлся. Ада и сама была готова рухнуть на асфальт, с каждым шагом эта идея казалась всё более приемлемой. И всё равно прогуляться приятно. Прохладный воздух освежал кожу и наполнял лёгкие простором ночи. Собственные руки и ноги казались удивительным. Неужели их в самом деле можно обжечь или, к примеру, отрезать? Неужто теперь, после долгих недель в потусторонней реальности, она снова может заболеть, состариться, умереть? Как это волнительно — чувствовать себя человеком, со всеми его слабостями и нюансами.

Совсем скоро они доберутся до дома, а что будет потом, это всё сейчас совсем не важно. Завтра, через год, десять лет — а может вообще в других временах: всё случится нескоро. А значит, почти никогда.

Ада шла и дышала полной грудью, ей было хорошо. До некоторых пор.

Мальчик попросил сбавить скорость. Редкие автомобили рассекали проспект за их спинами. В этом удаляющемся рёве, погруженная в свои мысли и ощущения, Ада не сразу поняла, что дракон что-то говорит.

— …в головах ничего нет. Пустые разговоры о пустых людях и каких-то… как их? Сериалах? Они обсуждают всю эту муть, а ты слушаешь, гогочешь вместе с ними. И пьешь — надо сказать, больше, чем я мог ожидать. При всех своих недостатках Агата не дошла бы до таких "друзей".

— А?

Оборотень смотрел на неё со вселенской скорбью.

— Ты этим живёшь? Этой пустотой?

Она споткнулась.

— Пошёл нахрен.

— Не стану заострять внимание на твою грубость, хотя мало кому я спускаю подобное с рук. Спишем это на алкоголь, моральное истощение и издержки воспитания.

— Да не было у меня воспитания! Никто им не занимался!

Как неприятно, когда душевное равновесие портят. Девушка не представляла, какая муха ужалила Эрида, но он говорил, как разочарованный в своем чаде родитель. Лучше бы уж издевался, как всегда. Это ему к лицу.

— За твоей спиной тебя обсуждают точно так, как и тех, кого вы сегодня так высмеивали. У вас это называется дружбой?

Ада помолчала. Потом всё же ответила: ну да, называется. Что тут такого? И её не только обсуждают, но ещё и осуждают, и подтрунивают. И не только за спиной, но и в лицо! И ничего, она в долгу не остаётся. Ну так чего же ящур прицепился?

— Мне обидно!!! Ты понимаешь?

Девушка сорвала гарнитуру с уха, давая тем самым понять, что разговор окончен. Когда Ада злилась, то изменяла своей привычке не смотреть в глаза собеседнику. И если примется шипеть на пустоту справа от себя, то это будет выглядеть странно. Что её так задело, Ада не знала и сама. Эрид с недоумением смотрел на плоды своих замечаний. Его тихое "извини" пропало втуне.

Ада раздобыла на дне рюкзака наушники — большие, добротные, игровые. Поставила громкость на максимум. И через несколько песен чуть-чуть успокоилась.

Для блаженства много не надо. Грубая мелодика немецкого рока звучала словно дар небес. После стольких недель разлуки, индастриал принял девушку в свои объятия как лучший и единственный друг. Музыка — её подушка безопасности, её зона комфорта.

Они шагали в ночи, по покрытому кратерами асфальту и выбитой из родных берегов плитке. Иногда разруха сменялась лоском псевдо-столичной жизни, со всеми её огнями, вывесками, ухоженными газонами. Ада хорошо знала свой город, она любила бродить здесь одна, тем более, что пора студенчества давала для этого достаточно времени. Голова немного кружилась. Но агрессивная лирика в ушах придавала сил.

Двое духов не отставали, но и не мозолили глаза. Её больше не трогали, позволив наконец спокойно насладиться знакомой дорогой. Чувство одиночества вернулось снова. Ада опять была одна, кто бы там рядом ни шёл. Куда она их приведёт, этих невидимок? К себе домой — смешно, право слово. В квартиру, где живёт отец, пишет умные книги, а сама она клеит макеты или курит на кухне. И жрёт по ночам какую-то дрянь. Ну что им там делать? Безумие.

Ладно. Всё равно.

Она сама уже не призрак. Но как была, так и останется никем не замечаемой. Ни отцом, ни друзьями, ни матерью — этой лживой сбежавшей принцессой. Но разве раньше Ада жаловалась? Нет. Уходила в подполье, где её либо связывали крепкими, ажурными узлами и бросали висеть под потолком, либо накачивали алкоголем. Или сидела по углам и рисовала картинки. Она справлялась. Так что ж теперь так тоскливо?

Близился дом. В окне отцовского кабинета свет не горел, и девушка разволновалась: что если папы там нет? Вдруг отец куда-то делся, исчез из пространства и времени — также, как и Ада этим вечером? Но он не может пропасть! Пусть между ними пропасть с давних лет, плевать. Они не виделись слишком долго.

Лифт не работал. Пришлось подниматься пешком.