За(в)учка против Мертвого Ректора

79. Время

— Но вы же… та девушка, наша выпускница, что приезжала сюда с министерской проверкой и пропала в лесу на Жатву, — пробормотала Мортен, когда к ней вернулся дар речи, — кажется, Вера?

— Что? — изумилась Галла. — Вы помните?

— Лет пятнадцать, конечно, прошло, но дело нашумело. А Сомбре… он тогда пострадал… и очень изменился после. Мы думали, он или замешан, или, может, просто влюблён был тайно…

— Ну, я его жена, — отозвалась Вера.

— Он женат? — пришёл черёд Талии удивляться.

— Профессор Мортен, — чуть протерев глаза, выпалила Вера в надежде оборвать несвоевременные вопросы, — вы можете хоть как-то помочь ему?

— Я? Да-да, — она вспомнила, наконец, зачем пришла, и опустилась к Сомбре.

Мортен придвинулась к ректору, и Галла увидела, как у целительницы дрогнули пальцы. Она провела ладонью вдоль его рёбер, над левой стороной груди, — и сразу отдёрнула руку, будто обожглась морозом.

— Что? — выдохнул Эдвард, готовый сорваться в любой момент.

Мортен сглотнула.

— Ледяная шрапнель… Похоже на боевое заклинание, усиленное хаотическим резонансом или чем-то подобным… — произнесла она глухо. — Она до сих пор внутри. Осколки… они не растаяли. Вросли в ткань и режут его изнутри.

Морроу побледнел, облокотился на стену и не рухнул, только потому что Галла обхватила его обеими руками.

— Эдвард, нет, — прошептала она, зная, как он винит себя, — даже не смей так думать.

Вера всхлипнула; её плечи затряслись. Она прижимала ладони к груди Сомбре, будто пыталась согреть то, что безжалостно пожирал холод.

Мортен отстранилась, подняла взгляд — и отчаянная серьёзность в нём обожгла ещё больше, чем описание ран:

— Если ничего не сделать… он умрёт в течение часа или даже быстрее, — выдохнула она. — Но возможно, это принесёт меньше страданий, чем бесплодные попытки что-то предпринять.

— Вы ошибаетесь, — сказала вдруг Вера голосом полным пустоты и отчаяния, — он не умрёт, он продолжит умирать.

— Простите?

— Он уже давно в таком состоянии, намного дольше.

— Но ведь его ранили час назад, от силы полтора, — возразила Мортен. — Это, конечно, уже достаточно долго для такого случая…

— Для нас с ним прошли дни, пара недель, наверное.

— Для вас, конечно, это кажется вечностью… — осторожно начала та.

— Профессор Мортен, она говорит правду, — негромко вмешалась Галла. — Это иное пространство. И время здесь иное. Я перенесла сюда Сомбре, лишь только смогла к нему подобраться вскоре после ранения, именно поэтому. Иначе бы он нас и не дождался.

Галла чувствовала, как Эдвард слишком крепко сжал её плечо, но лишь осторожно похлопала его по ладони.

— Но это противоречит самим основам мироздания!

— Но не хаосу, — ответила Вера, печально погладив Люсьена по белым растрёпанным прядям. — Вы же его давно знаете, с ним работали. Как думаете, сколько ему лет?

— Сорок пять?

— В том мире, видимо, да. Но здесь мы с ним вместе прожили сотню, возможно, и не одну.

— Но я его почти тридцать лет знаю! Я видела, как он взрослел, менялся…

— Я не прошу вас понять, как устроен наш дом, — покачала головой Вера. — Я прошу вас как целителя помочь. Даже, если вы считаете, что это его не спасёт. Но вы наверняка можете что-то предпринять, чтобы ему хотя бы на время стало легче. Чтобы боль, чтоб агония отпустила и он очнулся хоть на минуту.

— В Академии я бы сочла это неэтичным, негуманным по отношению к нему, — проговорила Талия, — но тут… мисс Винтер, а вы что думаете?

— Делайте, профессор, — твёрдо проговорила Галла. — Не думайте об ответственности в ситуации, которую не можете оценить, просто делайте! Считайте это моим распоряжением, как заместителя.

— Вы на него сейчас похожи, — слабо усмехнулась Мортен. — Что ж, видимо, мне потребуется ассистент… Стихийник бы здесь подошёл лучше. Но, думаю, Морроу, и вы сойдёте! Ваши ребята подобными штуками кидаются, должны понимать, как они устроены.

Эдвард, хоть его и потряхивало, отпустил Галлу и сам сжал кулаки так, что они побелели.

— Да. Что нужно сделать? — спросил он резче, чем хотел. — Только скажите. Я вырву эти осколки, сожгу их — что угодно!

— Не спешите. Вам надо будет аккуратно разморозить их и помочь вытянуть, а я попытаюсь восстановить ткани, те, что возможно, — пояснила она. — Вера, вы позволите?

— Конечно, отозвалась та, — она медленно поднялась и устало упала в кресло.

Галла, стоявшая возле второго, тоже присела рядом.

Мортон извлекла из поясной сумки какое-то зелье, смочила губы Сомбре, и они с Эдвардом начали лечение. Они работали почти синхронно: целительница поддерживала хрупкое дыхание, а он, согревая ладонью кожу над раной, медленно «размораживал» застрявшие в тканях осколки ледяной шрапнели. Каждый извлечённый фрагмент кричащим хрустом отзывался в теле, и Мортен тут же стягивала рану магическими узорами, пока Сомбре бессознательно дергался.

— Вы ведь его ученица, зеркальщица, что тоже умеет ходить через хаос? — устало проговорила Вера, пытаясь отвлечь себя от страшного ожидания.

— Да, я Галла Винтер.

— Очень приятно, Вара Салливан, — попыталась улыбнуться она, — впрочем, вы и так знали… Мне кажется, у вас с ним особенная связь. Раз вы и обо мне наслышаны, и сюда его смогли переправить…

— Вы не ревнуете?

— Что вы, нет! — она улыбнулась чуть теплее. — Так он любит только меня, я слишком хорошо его знаю, чтобы позволить себе в этом не сомневаться. Но я рада, что у него появился настоящий живой друг. Кроме меня и Персиваля у него никого и не было.

— Старый ректор не оставил его и после, был с ним эти пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет в мире и, сложно даже представить, сколько в хаосе, — она покачала головой. — Я знаю, что он искал меня, пытался собрать воедино те крупицы… я и сама стремилась к нему, но я не могла понять, чем я стала… я была одновременно везде… и нигде… самой Эверой… и ничем, пустотой.

— Вы помните, что произошло?

— Эпохи вечности и вместе с тем один миг… меж тем… как он пытался спасти меня от ошибки, что я сама совершила… и тем, как я очнулась здесь рядом с ним умирающим, — она закрыла глаза, будто сражаясь с той бурей, что бушевала внутри. — Он пытался повторить мой ритуал… собрать меня из осколков.

— Мы пробовали вместе три раза, — вздохнула Галла. — Но сам он, видимо, нашёл то правильное сочетание. А ваш истинный образ, судя по всему, восстановил именно из собственных воспоминаний… Вы ведь не просто погибли для мира живых… вселенная вас стёрла… Я потому так удивилась, когда профессор Мортен назвала ваше имя, час назад вы для неё просто никогда не существовали.

— Ах, Люсьен. И никто не знал о его горе? Никто не помнил обо мне, кроме него?

— И вашей сестры.

— Ксера, милая девочка… Она уже выросла. Как там она? — спросила Вера, но заметив, что собеседница вздрогнула, заволновалась: — Галла, скажите, с ней всё в порядке?

— Они с Сомбре хотели того же, если не воскресить вас, то хотя бы вернуть память о вас, вашу тень, — покачала головой она. — Но друг о друге они не знали. Ламель этим воспользовался и попытался с помощью вашей искры выманить в мир саму Эверу… Ксера погибла, когда мы с ним сражались.

— Как же так! Моя малышка! — Вера вновь зарыдала.

— У неё есть другое неоконченное дело, и она осталась призраком Академии, Персиваль обещал ей помочь. И я, конечно, её не оставлю, — заверила её Галла. — И обязательно скажу ей, что вы вернулись. Она будет счастлива это услышать.

Мортен резко прервала сбивчивый разговор Веры и Галлы: она поднялась с пола, вытерла со лба пот и тяжело выдохнула.

— Мы вытаскиваем шрапнель, но ничего из того, что должно связывать ткани, не работает. Я закрываю рану — а она снова открывается. Состояние Сомбре не улучшается ни на йоту.

Галла подалась вперёд, всполошившись:

— Но… вы же так лечили Эдварда! Его рана затянулась почти сразу! Разве сейчас процесс сильно отличается?

Мортен покачала головой:

— У Морроу было поверхностное повреждение, это проще. Но, и правда, принцип тот же: я локально ускоряю регенерацию и ткани срастаются. Не всё так можно починить, но на Сомбре вообще не срабатывает! Как будто я воздействую на пустоту. Нет отклика.

Вера подняла голову — и в её голосе прозвучало не отчаяние, а понимание:

— Вы ускоряете … А здесь нечего ускорять.

Галла прищурилась, а Вера продолжила, уже твёрже:

— Здесь нет привычного времени. Нет усталости, голода, потребности в сне. Люди здесь не меняются. Я старше вас вдвое или даже вчетверо, но мне до сих пор двадцать три! Здесь нет движения вперёд. Нельзя ускорить то, чего не существует.

Мортен замерла. На мгновение она растерялась, но быстро собралась:

— Тогда… возможно… надо вынести его отсюда. Вернуть в наш мир. Там время течёт правильно, там регенерация будет…

— Я не могу, — Вера прижала ладони к лицу. — Я пыталась. Я не могу выйти. И Люсьена я вытолкнуть тоже не могу. Я умею телепортироваться, но я не зеркальщик, никогда других не переносила… Может… дело в этом…

Все взгляды обернулись к Галле.

Галла, дрожа, приблизилась к ректору. Подвинулась так, чтобы видно было зеркало выхода, попыталась связать переход. Потянулась — в глубину, в отражение, туда, где должны быть выходы. И наткнулась на стену.

Она побледнела.

— Это… не работает. Я не могу вывести его. Я сама чувствую выход, но он словно тут заперт.

Вера бессильно опустилась на пол, закрыв глаза:

— Значит… этот мир изменил нас обоих слишком сильно. И он не выпускает ни меня, ни его…

Тишина легла тяжело и удушающе. Даже домик будто задержал дыхание.