За(в)учка против Мертвого Ректора

20. Стрессовый импульс выше нормы

Утро настигло Галлу тихо — серым светом из-за занавесок и ледяным холодом в пальцах. Она проснулась рывком, как от падения, и долго не могла понять, где находится. Комната была знакомая, но воздух — чужой, настороженный.

На стуле у окна сидела Ксера.

— Наконец-то, — сказала она без приветствия. — Ты хоть понимаешь, что ночь прошла?

Галла моргнула, приподнялась на локтях.

— Прошла?..

— Не прикидывайся, — Ксера встала. — Ты сказала, что пойдёшь в северную башню. И исчезла. Я ждала тебя пол-ночи, потом искала в библиотеке, у фонтана, даже в лазарет заглядывала.

Галла почувствовала, как под кожей похолодело. Она помнила — сказала действительно. И пошла. Но теперь нужно было всё повернуть иначе.

Она отвела взгляд и пробормотала:

— В башню я не дошла. Дежурные преподаватели в коридоре стояли, пришлось прятаться.

Ксера нахмурилась.

— Прятаться? Где?

— В чулане, за запасами для лаборатории, — выдохнула Галла. — Там тихо… темно… я, кажется, уснула.

— Уснула? — в голосе Ксеры послышалось недоверие. — В пыльном чулане, без света, на ящиках?

Галла пожала плечами, стараясь не смотреть в глаза подруге.

— Лучше, чем попасться и получить выговор.

— Галла, ты себя слышишь? — Ксера шагнула ближе. — Башня светилась. Опять! Люди видели. И ты хочешь сказать, что просто спала рядом, ничего не заметив?

Галла вздрогнула.

Башня светилась. Значит, всё было на самом деле.

— Может, иллюзия, — неуверенно сказала она. — Или лунный блик. В такую погоду всё может показаться странным.

— Странным, да. Особенно то, что ректор туда поднимался, — бросила Ксера.

Галла замерла.

— Что?

— Его видели. Ночью без фонаря. Просто вошёл в башню. — Ксера прищурилась. — Ты уверена, что не видела ничего подобного, пока «спала в чулане»?

На мгновение в голове Галлы мелькнула картинка — зеркало, серебряная вспышка, и фигура ректора, исчезающая в отражении. Она сглотнула.

— Уверена, — твёрдо сказала она.

— Галла… — голос Ксеры смягчился. — Если ты что-то скрываешь, скажи хотя бы мне. Я не стану никому рассказывать.

— Нечего скрывать, — ответила Галла слишком быстро. — Просто устала.

Тишина натянулась между ними, как тонкая нить. Ксера опустила руки, глухо сказала:

— Ладно. Только запомни — если снова исчезнешь, я пойду искать сама.

Она направилась к двери. Уже на пороге обернулась:

— И не думай, что я поверила в «чулан». Но ладно, пусть будет так.

Когда дверь закрылась, Галла опустилась на кровать и зажала ладонями лицо. Сердце стучало быстро, будто боялось выдать её ложь. Она не хотела врать Ксере, но понимала, что так сейчас будет лучше, безопаснее.

Сколько раз за свою жизнь, принимая какие-то важные административные решения, ей приходилось выкручиваться, иногда немного обманывать коллег или делать не совсем то, что она им обещала. Например, в расписании — не возможно учесть все пожелания. Ты стараешься, спрашиваешь, но иногда просто понимаешь, что чуть подвинуть кого-то будет проще. И приходилось делать вид, что она забыла… или врать, что её о чем-то не предупреждали. Эта маленькая ложь во спасение большого дела — слаженной работы всего школьного организма, от которой выигрывали все, даже те, кого Галина была вынуждена обмануть. Коллеги ценили и уважали её за это, но не любили, вряд ли их можно было назвать друзьями…

А Ксера, ведь Ксера — это уже друг. Если прятать от друзей опасную правду, не навредит ли это им самим эмоционально?

На столе тихо пискнули очки.

«Стрессовый импульс выше нормы. Причина: сокрытие правды?»

— Умницы, догадались, — вернувшись на землю, прошептала она сквозь усталую усмешку. — Да, скрываю. И вам лучше тоже помалкивать.

Очки мигнули мягким янтарным светом, будто кивнули.

Галла выдохнула, посмотрела в окно на северную башню, темнеющую вдали.

— Надо поговорить с Морроу, — сказала она тихо. — Пока всё не вышло из-под контроля.

На тренировочном дворе стоял сухой запах пыли и нагретого воздуха. Галла остановилась у кромки площадки — среди вспышек заклинаний и выкриков учеников она сразу заметила его.

Эдвард Морроу двигался легко, будто всё происходящее вокруг — лишь продолжение его воли. Каштановые волосы отбрасывали медные отблески, бородка придавала лицу хищное изящество. Он сдержанно улыбался, когда очередной студент терял концентрацию и оглушал сам себя.

— Я же говорил, — спокойно произнёс Эдвард, — не целься туда, куда смотришь. Целься туда, где хочешь, чтобы удар оказался.

Галла смотрела на него, чувствуя, как в груди поднимается лёгкая волна — не восторга даже, а какого-то неловкого тепла.

«Господи… да я как школьница на концерте, — подумала она. — Это вообще нормально?»

Она невольно сжала ремешок сумки, чувствуя, как щеки нагреваются.

«Он лет на двадцать меня младше… или на десять старше?»

Всё зависело от того, кем она сейчас была — завучем средних лет или юной студенткой.

Мир, казалось, опять качнулся между этими двумя реальностями.

Когда студенты разошлись, Морроу заметил её.

— Галла, — произнёс он без удивления. — Я думал, ты всё ещё отсыпаешься после вчерашней тренировки.

— Не спится, — ответила она. — Слишком много мыслей.

Он подошёл ближе, окинул её быстрым, внимательным взглядом.

— Опять о нашем загадочном ректоре?

— Вы сами говорили, что он слишком быстро закрыл расследование, — напомнила Галла. — И что никто не видел отчёта.

— Говорил, — согласился Эдвард. — Но я не думал, что ты одна залезешь так далеко.

— Не думал, — кивнула она. — Но и не запрещал же.

Он чуть усмехнулся:

— Ты становишься похожа на следователя.

Галла шагнула ближе.

— У меня нет доказательств, но всё слишком чисто. Слишком быстро. И мне кажется, что за этим стоит он.

Эдвард на секунду замолчал, потом тихо сказал:

— Я тоже думал об этом. И кое-что проверил.

Она затаила дыхание.

— Что?

— В ночь, когда умер тот мальчик, Сомбре действительно выходил из северной башни. Но в отчёте указано, что он не покидал свой кабинет.

Галла кивнула — именно этого она и боялась.

— Значит, след ложный. Или подделанный.

— И теперь ты хочешь копнуть глубже, — сказал он, уже без вопроса.

— Хочу. Но аккуратно.

— Аккуратно — не твой стиль, — вздохнул он. — Хотя… — он чуть прищурился. — Ты ведь можешь воспользоваться учебным расписанием, верно? Староста всегда знает, кто где и когда.

— Пока не староста, — заметила она. — Но буду.

Эдвард усмехнулся.

— Вот теперь я точно знаю, что ты что-то задумала.

Она сделала вид, что не слышит:

— Нам нужно поговорить подробнее. Без лишних ушей.

— Звучит как приглашение, — сказал он тихо. — Когда?

— Завтра вечером, у оранжереи. Назовём это дополнительным занятием.

— Дополнительным, — повторил он, чуть улыбнувшись. — Хорошо. Я принесу отчёт, который «не существует».

Он коснулся её плеча — коротко, без лишних жестов, но от этого прикосновения по спине пробежала дрожь.

— Береги себя, Галла, — сказал он. — Ты играешь в опасную игру.

— Я просто хочу понять правила, — ответила она.

Он кивнул и отошёл обратно к своим ученикам. Галла смотрела, как он уходит, и чувствовала, как в голове гудит от усталости и странного тепла.

Очки на её переносице мягко мигнули янтарным светом.

«Нестабильный эмоциональный импульс. Совет: сделать вдох».

— И выдох, — шепнула она. — И не влюбляться.