За(в)учка против Мертвого Ректора

23. Подмена

На следующее утро Академия проснулась необычно тихой. В столовой никто не смеялся, даже кружки ставили на стол осторожно, как будто боялись разбить не фарфор, а само утро.

Галла сидела за дальним столиком, грея руки о чай. Ксера шепталась с другими студентами у окна, в полголоса:

— Говорят, его нашли под утро. Просто стоял у ворот. Вся одежда в пепле. И глаза… пустые.

— Он что, живой? — переспросила кто-то.

— Вроде да. Но ничего не помнит. Ни вчерашнего, ни даже кто он.

Галла опустила взгляд в чай. Сердце стучало тяжело, будто знало больше, чем язык мог сказать.

Очки едва заметно дрогнули:

«Обнаружено совпадение. Субъект: Ардис. Жизненные показатели восстановлены, но след зеркальной магии остаётся».

— Спасибо за подтверждение, — прошептала она, пряча дрожь в голосе.

Через минуту в зал вошёл Эдвард. Усталый, с мрачной тенью под глазами, но спокойный — слишком спокойный, как все преподаватели, что уже получили приказ сверху.

Он подошёл к ней, наклонился чуть ближе:

— Никаких разговоров о ночи. Это распоряжение ректора.

— Я понимаю, — ответила Галла. — Но…

— Без «но», — тихо сказал он. — Встретимся позже.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и Галла почувствовала знакомое покалывание в висках — не магию, нет, просто страх и волнение, смешанные в одно.

Он ушёл, а Галла осталась сидеть с остывшей кружкой и чувством, будто мир вокруг снова сделал шаг в сторону — тихо, почти незаметно, но необратимо.

Она взглянула на северную башню за окном:

её шпиль мерцал под солнцем, будто ничего не случилось.

И всё же в глубине этого спокойного утра

Галла чувствовала — что-то смотрит на неё из отражений.

Днём Академия снова ожила — студенты шли по коридорам, смеялись, спорили, пытались делать вид, что ночь прошла как обычно. Только воздух всё равно был странным, чуть густым, как после грозы.

Галла стояла у окна, делая пометки в своём расписании, когда заметила, как по двору идёт Ардис. Рядом шёл целитель из лазарета — тот самый, что всегда шутил с пациентами, но сейчас был мрачен и немногословен.

Ардис шагал медленно, будто считал шаги. Плечи — прямые, лицо чистое, без царапин, даже волосы аккуратно подстрижены. Только глаза…

Они казались слишком спокойными. Не отрешёнными, не пустыми — просто как будто смотрели сквозь всё, что происходило вокруг.

Галла вышла на лестницу, встретила их у поворота.

— Ардис!

Он остановился. Медленно, будто это слово продиралось к нему сквозь толщу воды.

— Винтер, — произнёс он. Голос — тот же, но глухой, будто лишён интонаций.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она мягко.

— Хорошо, — ответил он. — Спасибо за беспокойство.

— Тебе сказали, что случилось?

— Да. Я… ходил во сне.

Он улыбнулся. Очень вежливо. Очень правильно. Слишком правильно.

— И всё? — спросила Галла. — Больше ничего не помнишь?

Он задумался. На секунду моргнул, и по лицу прошла тень — короткая, но заметная.

— Мне снился свет. Очень яркий. И… кто-то говорил. Но я не помню слов.

Галла почувствовала, как мурашки прошли по рукам.

— Это был приятный сон?

Ардис посмотрел прямо на неё.

— Думаю, да. Мне говорили, что я сделал всё правильно.

Голос его был спокоен, но в глубине глаз мелькнул слабый блеск — не человеческий, слишком ровный, слишком осознанный.

Целитель кашлянул и торопливо вмешался:

— Пора, Ардис. Ректор хочет поговорить с вами позже.

— Конечно, — кивнул юноша и снова пошёл, не оглянувшись.

Галла стояла, глядя ему вслед, пока фигура не скрылась за дверью северного крыла.

Он не помнит. Но что-то в нём помнит вместо него.

Очки на переносице слабо пискнули:

«Несоответствие. Волновой след магического поля субъекта нестабилен. Рекомендация: избегать прямого контакта».

— Поздно, — тихо ответила она.

— Что — поздно? — спросил знакомый голос.

Галла вздрогнула. Позади стоял Эдвард, с книгой под мышкой, в обычной рубашке, но с тем выражением лица, которое означало: он видел больше, чем хочет признаться.

— Ты заметила? — спросил он, не утруждая себя приветствием.

— Да. Он говорит ровно, но двигается иначе. Как будто тело — его, а жесты чужие.

— Я видел то же самое. — Эдвард кивнул. — И знаешь, что хуже? Он не отражается в некоторых зеркалах.

Галла замерла.

— Что?

— Я проверил в лазарете. У стен висит пара старых зеркал из алхимического стекла. Одно из них — реагирующее. Оно просто… не видит его.

— Но ведь такие зеркала… — начала она. — я слышала, что это запрещено.

— Многие из них просто опечатаны, деактивированы, — перебил он. — сами они безопасны, но по-прежнему смотрят.

На секунду между ними повисла тишина.

— Думаешь, ректор знает? — спросила Галла.

— Думаю, ректор это и сделал, — ответил Эдвард. — А теперь следит, чтобы никто не задавал вопросов.

Он посмотрел на неё внимательно, чуть мягче:

— Нам нужно действовать осторожно. Он не просто скрывает правду — он её переписывает.