За(в)учка против Мертвого Ректора

50. Выходной

Сторожка встретила их тишиной. Густой лесной воздух, запах сырого дерева, слабый свет, пробивающийся сквозь щели между досками.

Галла сидела поперёк постели, прислонившись спиной к стене. Сильно измотанная и бледная. Эдвард, едва выйдя из портала, осторожно опустился рядом, готовый подхватить её в любую секунду.

Сомбре вышел из зеркального перехода следом за ним и шагнул в сторожку так тихо, словно и не телепортировался вовсе, а просто вошёл через дверь, которой не было.

Мерцание небольшого квадратного зеркала за его спиной погасло.

— Мисс Винтер восстановится через несколько часов, — сказал он, осматривая помещение. — Я вернусь ближе к вечеру, когда она сможет продолжить подготовку.

Эдвард поднял голову — усталый, злой и откровенно встревоженный.

— А занятия? Меня же будут искать.

— Не будут, — спокойно бросил ректор. — Я позабочусь, чтобы для преподавателей вы сегодня отсутствовали по уважительной причине.

Он посмотрел на Галлу.

— И вы тоже.

Морроу фыркнул.

— Да уж, уважительнее причины нет — почти умереть от ректорских факультативов.

Сомбре проигнорировал колкость.

— Здесь безопасно. Сторожка стоит в небольшой аномальной воронке — входов мало, и никому, кроме меня, сюда не попасть, — он провёл пальцами по стене, и воздух на секунду дрогнул, будто плотнее сомкнулся. — Но будьте начеку. Дилейский лес вокруг не самое безопасное место, в первую очередь ближе к закату.

Эдвард нахмурился, укрывая дрожащую Галлу ещё одним пледом.

— Отлично. Так и знала — романтические лесные вечера на природе, — сбивчиво пробормотала она.

На этот раз ректор позволил себе короткий, почти незаметный взгляд в сторону — то ли раздражённый, то ли усталый. Он уже повернулся к зеркалу, готовясь исчезнуть, когда Эдвард не выдержал:

— Эй, подождите!

Сомбре медленно обернулся.

— Что ещё?

— Может, для вас это и нормально, — Морроу указал рукой на засыпающую Галлу, — но живые люди кушают , знаете ли. И умирают от голода не меньше, чем от магических экспериментов.

На лице ректора ничего не дрогнуло. Ни тени улыбки. Ни намёка на раздражение.

Только лёгкое движение плеча — будто он вспомнил нечто давно забытое.

— Хм. Разумное замечание, — он поднял левую руку, зеркало блеснуло светом, а воздух рядом с ним плотнее свернулся в целый мерцающий клубок.

Через мгновение на столе возле двери стоял узелок с едой, аккуратно перевязанный бечёвкой.

— На сутки хватит, — сказал он. — Постарайтесь не потратить всё за раз.

Эдвард открыл рот, чтобы выдать что-то вроде «мы не дети», но поймал взгляд ректора — холодный, внимательный, и абсолютно не терпящий возражений — и передумал.

— Ладно… спасибо, — буркнул он.

Сомбре кивнул — так, будто разговор подошёл к логическому завершению, и больше вопросов быть не должно.

— Если что-то случится — стучите в зеркало. Я услышу. Желательно без сквернословий.

— А если оно… — начал Эдвард, но не успел закончить.

Ректор уже исчез — как будто его просто стерли из реальности.

Воздух дрогнул. Поверхность зеркала потемнела, затянулась рябью и стала ровной.

Эдвард подошёл к зеркалу, снял со стены, положил его вниз стеклом и наконец выдохнул.

— Ну что, — сказал он самому себе, — пусть будет вечер.

Он сел рядом с полусонной Галлой, взял её за руку и прошептал:

— Только не пугай меня вот так больше… ладно?

— Постараюсь, — хмыкнула она, — хотя это было очень мило! И смешно!

— Что смешно?

— «Живые люди, знаете ли, кушают!»

— Так вон он не спит и не ест, похоже. Его мертвячеству, видимо, не надо. Кто он там сам, призрак какой или зомби?

— Я думаю, он человек… только потерявший себя, — протянула задумчиво Галла, — знаешь, я сама была когда-то, как зомби. Тоже забывала про еду или сон, когда работы было много…

— Это когда?

— Давно, не здесь… — пробормотала она, но тут же спохватилась, что она таки второкурсница, — за учебниками.

— Да, на тебя похоже, — улыбнулся Эдвард и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, — спи, моя заучка. А я осмотрюсь немного.

Галла очнулась медленно, будто всплывала со дна глубокого, тяжёлого озера. Сначала — ощущение тепла под щекой. Потом — запах леса, сырого дерева, старых досок. И только затем — тихое, ровное дыхание рядом.

Она моргнула, открыла глаза. Свет пробивался в сторожку узкими струйками, резал полумрак тонкими золотыми лезвиями.

Эдвард лежал поверх того же пледа, которым укрыл её ночью. Плечом почти касался её руки. Смотрел в потолок — неподвижно, сосредоточенно, с той странной, хрупкой напряжённостью, что бывает, когда человек слишком долго не позволял себе расслабиться.

Его волосы растрепались, а под глазами залегли тени. Он явно не спал.

Галла тихонько подвинулась к нему.

— Эдвард, — прошептала она едва слышно.

Он вздрогнул так, будто его дернули за ниточку, резко повернулся — и на мгновение в его взгляде мелькнула смесь усталости, облегчения и растерянности.

— Проснулась, — выдохнул он. — Ты как?

Она улыбнулась чуть виновато.

— Уже лучше. А ты… вообще не спал?

— Хотел подежурить. Но и без того… какой там сон, — пробормотал он и провёл ладонью по лицу. — Безумная какая-то ночь. Полбеды эти заклинатели! Но вот это всё: прыжки по зеркалам, хаос Эверы, многотурбулентые хтоничности или что там у вас было… Ректор ещё меня в шутку в туалете по пути выкинул.

Галла тихо хмыкнула, но он не улыбнулся. Он смотрел на неё слишком серьёзно.

— Слушай… — Эдвард перевёл взгляд на её руки, потом на лицо. — Я хочу, чтобы ты объяснила. по-человечески. Потому что у меня ощущение, что я просто статист в пьесе, где вы с ректором уже третий акт ведёте без меня.

Галла вдохнула, села, присобрав плед.

— Эдвард… я сама многое только узнала. Это не то, что я… скрывала.

— Нет, — он покачал головой. — Тут дело не в том, скрывала или нет.

Он ткнул пальцем в стол, на котором лежало перевёрнутое зеркало:

— Ты понимаешь, что всё это выходит за пределы нормальной магии? Даже для Академии.

Она замолчала. Он продолжил — сдержанно, но голос его дрожал:

— Ты с лёгкостью прыгаешь через зеркала, хотя многие простейшие заклинания тебе не особо хорошо даются.

Он поднял руку, жестом показывая движение.

— А ректор, этот пафосный козёл, ведёт себя так, будто ты не студентка, а… то ли его собачка, то ли наоборот — редкая драгоценность. И разговаривает с тобой о вещах, которые я вообще не понимаю.

Он сделал глубокий вдох.

— Я не прошу раскрыть секреты мира. Но что происходит? — он наклонился ближе, посмотрел прямо в глаза. — И самое главное… ты уверена, что тебе в этом не опасно участвовать?

Галла почувствовала укол в груди — тёплый, болезненный, почти нежный. Он даже не ревновал. Он боялся.

Не за себя. За неё.

Она слегка коснулась его руки.

— Эдвард… то, что ты видел — это только часть. Но да. Это всё серьёзно.

— Почему ты? — Эдвард говорил почти шёпотом. — Почему ректор уверен, что должна вмешиваться именно ты? Просто из-за того, что мы влезли в расследование?

— Не поэтому… Я просто… не совсем обычная, меня нельзя изменить, — осторожно произнесла Галла. — Поэтому он и учит меня телепортации. Это совсем несложно, но для других может быть очень опасно. Одна оплошность — и ты можешь или погибнуть в хаосе межзеркалья, или вернуться смешанным с отражением… как Ардис.

Он отчаянно провёл ладонью по лицу.

— Великолепно. Вот замечательно!

— Эдвард, я не знала всего этого, когда мы начали это дело…

— Нет, я не злюсь на тебя. Я злюсь, чтоя́ничего не понимаю, а ты втянута в это по самое горло, — он перевёл дыхание, — и я не хочу потерять тебя, даже если мы только начали… ну, это всё… а то, что ты необычная, я и так знал.

— В каком смысле? — насторожилась Галла.

— Я о том, как ты мне нравишься… меня, признаться, всегда привлекали умные девушки… но дело даже не в этом, ты какая-то иная.

— Ты даже не представляешь насколько, — проговорила она, стараясь внимательно следить за его реакцией. — Или ты знаешь кто я?

— Ты о чём? — удивление, похоже было искренним.

— Я старше, чем ты думаешь, не девочка уже… Я даже в школе работала, обычной, для детей.

— О, у тебя поздно магия проявилась, и ты возраст подправила, чтоб сюда поступить… — чуть призадумавшись, предположил Эдвард, — у меня был такой студент. Ты не бойся, я никому не скажу, что ты соврала.

«Эдвард, ну, конечно! Придумал самое простое и вместе с тем самое нелепое объяснение!» — пронеслось в мыслях у Галлы.

— А сам-то ты что об этом думаешь, я же даже не сказала, насколько…

— Да, какая разница! Не младше же… а то меня как раз твой неправильный возраст немного пугал… — он рассмеялся, притянул к себе Галлу и крепко обнял. — Угораздило же втюриться во второкурсницу!

Она потянулась и позволила себе выдохнуть, словно растаять в его объятиях. Но Эдвард внезапно насторожился:

— А Сомбре. Он-то знает? Он обычно всё знает. Он тебя этим не шантажирует?

— Он знает, но ему самому невыгодно, чтобы меня из Академии отчислили. Не беспокойся.

Эдвард ещё держал её, но напряжение вернулось — лёгкое, тёмное, будто его что-то кольнуло.

— Ладно… — сказал он медленно, — Но если этот белоперчаточный мертвец хоть раз попробует использовать это против тебя — я…

Он запнулся, будто осознав, что готов наговорить лишнего. Галла чуть улыбнулась и приложила ладонь к его щеке.

— Эдвард… перестань. Он вовсе не монстр.

— Ага. Он просто пугает, говорит загадками, таскает людей через зеркала и командует тоном, от которого даже стулья выпрямляют спинки, — буркнул Эдвард, но взгляд у него смягчился.

Галла коснулась его затылка, провела пальцами по волосам.

— Послушай… — тихо сказала она. — Ты и так через многое прошёл со мной. Больше, чем должен был. И… не спал всю ночь. Тебе нужно отдохнуть

— Я в порядке, — нахмурился он.

Галла аккуратно взяла его ладонь в свои.

— Ложись. Хоть на час. На два. Тут безопасно. Я рядом. И если что — я тебя разбужу.

Эдвард уставился на неё так, будто боролся сам с собой.

Он сдался только тогда, когда она коснулась губами его виска — еле-еле, почти невесомо.

— Спи, — прошептала она. — Я никуда не денусь.

И через пару минут он уже дышал ровно — впервые за эти безумные, полные зеркал сутки.