За(в)учка против Мертвого Ректора

30. Куратор

Коридор за залом был тих, лампы горели ровно, воздух пах старыми книгами и воском.

Они шли молча, пока ректор не открыл дверь в свой просторный кабинет с высоким окном, отбрасывающим бледный свет на стопку бумаг и массивное зеркало у стены.

Сомбре переставил напольное зеркало за шкаф, прошёл к столу и жестом пригласил её сесть.

— Пожалуйста, мисс Винтер.

Она села, чувствуя, как стул под ней чуть скрипнул — слишком громко в этой тишине.

— Почему вы сделали это? — спросила она наконец. — Почему решили быть моим куратором?

Он не сразу ответил.

— Потому что мне показалось, — сказал он наконец, — что в Совете есть люди, настроенные против вас.

Галла удивлённо подняла голову.

— Против? Почему?

— Вы слишком… выделяетесь, — произнёс он. — Слишком быстро привлекаете внимание. Академия не любит тех, кто нарушает привычный порядок.

— А не для того ли вы выбрали меня, чтобы держать под контролем? — спросила она, пытаясь говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул.

Он посмотрел прямо, и уголки его глаз чуть смягчились.

— И это тоже, — признал он. — Хоть и в меньшей степени.

Она вздохнула, чуть опустив взгляд.

Всё же — честность от него звучала сильнее, чем любая угроза.

— Господин ректор… — начала Галла, потом замялась, подбирая слова. — Можно спросить не совсем как студентка?

— Попробуйте, — тихо ответил он.

— Та… другая Винтер. Та, что была до меня. Я знаю, что она сирота, хоть и есть у нее дальние родственники, знаю примерно каким человеком она была со слов друзей. Но вы говорили… намекали, что мы смешались… А я чувствую так мало от неё. Так и должно быть?

Он посмотрел на неё чуть дольше, чем следовало, и, наконец, сказал:

— Знаете, мисс Винтер, изменений действительно мало. Вы… почти та же. Похожи на неё даже слишком.

— Слишком? — переспросила она.

— В другом мире, — произнёс он медленно, подбирая слова, — вы были старше. Я это чувствую. Вы даже сейчас выглядите немного взрослее, чем должны. И… осторожнее. — Он чуть прищурился. — И, думаю, расчётливей.

— Может быть, — тихо сказала Галла. — Я ведь и правда работала в школе. Обычной, не магической. Составляла расписания, следила за детьми, учила их истории. Иногда подменяла учителей по математике — не моя специальность, но неплохо давалась.

Сомбре слушал молча. Она чуть улыбнулась:

— И лет, конечно, той Гале, Галине, было больше. Наверное, я и вас на немного старше.

Он опустил взгляд, а потом сказал почти без тени привычной холодности, Галле показалось даже, что он смеётся:

— Это вряд ли.

Повисла тишина. В камине потрескивал огонь, где-то в глубине здания гулко били часы.

— Значит, — подытожила Галла, пытаясь вернуть лёгкость, — я слишком похожа на ту, кто вам уже доставлял хлопоты?

— У неё была та же самая привычка искать истину не там, где стоило бы… Поэтому вы так легко и слились. В той Галле было чуть больше энергии и любопытства, в Галине, видимо, больше опыта и способностей к анализу. Это несложно сочетать. Памяти у вас больше от более старшей женщины именно потому, что она старше.

— Но всё же раньше нас было двое. А теперь один человек. Тут я более-менее с этим свыклась. Но иногда думаю, а что осталось там?

— Мир не любит пустот. Скорее всего там теперь Галины, что вы помните, просто не существовало.

— Но мои коты, мама… коллеги, ученики.

— Люди по большей части забудут. Коты… не знаю, может, и нет. Иногда они способны видеть через миры.

Он замолчал, чуть повернув голову, будто прислушиваясь к чему-то за окном. Тишина стала плотнее, чем слова.

— Простите, — тихо сказала Галла. — Наверное, это не совсем уместный разговор между ректором и подопечной.

Сомбре покачал головой.

— Уместный, — произнёс он. — Для тех, кто уже однажды потерял свой мир.

Она не знала, что ответить. Лишь кивнула.

Ректор медленно прошёл к столу, поправил стопку бумаг, как будто это помогало держать мысли в порядке.

— Вы сделали правильно, что подались в старосты, — сказал он наконец. — В Академии Второй Эверы не так много людей, способных удерживать систему от распада. В вас есть это… качество. Организация, упорство, умение видеть структуру даже в хаосе.

Галла усмехнулась:

— Это звучит как приговор, а не комплимент.

— Для этой Академии — почти одно и то же, — заметил он. — Но всё же примите это как похвалу.

Он обошёл стол, остановился ближе, чем прежде, и на мгновение в его взгляде промелькнуло что-то человеческое — усталость или сожаление.

— И всё же, мисс Винтер, — тихо добавил он, — не ищите то, что прячется в тенях. Не здесь, не сейчас. В них легче раствориться, чем что-то найти.

— А если истина именно там? — спросила она.

Он ответил не сразу.

— Тогда дождитесь, пока свет сам туда доберётся. Не пытайтесь нести его в одиночку.

Эти слова прозвучали не как приказ, а как напутствие.

Он поправил перчатки, словно ставя точку в разговоре.

— Идите, мисс Винтер. Вам есть ради кого держать этот мир в равновесии.

Галла поднялась.

— Спасибо, господин ректор.

Он кивнул, но когда она дошла до двери, его голос прозвучал ещё раз — негромко, как эхо:

— И если коты когда-нибудь вас позовут, послушайте. Они редко ошибаются.

Она остановилась лишь на секунду, потом тихо улыбнулась и вышла, чувствуя, как за спиной снова захлопывается невидимая граница — между долгом и тем, что можно назвать заботой.