За(в)учка против Мертвого Ректора

39. Психоэтика

Ночь опустилась на Академию тихо, как страница, перевёрнутая невидимой рукой.

Галла долго лежала, не в силах заснуть, прислушиваясь к себе — к гулу мыслей, к странному ощущению лёгкости и тревоги после вечера в роще. Она не могла понять, что сильнее: смущение, радость или подозрение.

Поцелуи с Эдвардом были реальнее снов, но слова ректора звучали в голове куда настойчивее, чем стоило бы.

«Кто-то, кто был здесь пятнадцать лет назад…»

«Кого Вселенная стёрла…»

Она перевернулась на бок и уставилась в тёмный потолок. Стёртые имена, зеркала, отражения. Даже разговор с Гемри и история про девушку, исчезнувшую в небытии, теперь казались не случайными.

Пора перестать действовать наугад. Если не получится через ректора, надо искать через тех, кто к нему приближен — или через тех, кто приближал к нему других.

С этой мыслью Галла уснула. А утром за чашкой терпкого чая в их комнате, спросила у Ксеры:

— Слушай… а кто именно порекомендовал Эдварду мне помочь? Ты ведь говорила, что это была твоя инициатива.

Ксера подняла глаза от конспекта.

— Не совсем. Он сам подошёл ко мне после лекции. Спросил, знаю ли я «девчонку, которая начала компотное расследование».

— Очаровательно, — протянула Галла. — И ты, разумеется, не стала отрицать?

— А смысл? Всё равно бы нашёл. Я сказала, что ты не безумная, просто слишком принципиальная.

Галла вздохнула.

— И всё же — как ты оказалась у него на лекциях? Боевая магия ведь не входит в твой курс.

— Мне посоветовали послушать теорию боя. Для медика, говорят, полезно понимать, как устроено разрушение, прежде чем его лечить.

— Кто посоветовал?

Ксера пожала плечами:

— Профессор Ламель. Он ведёт психоэтику. Говорит, что иногда магам полезно взглянуть на конфликт не только клинически, но и эмоционально.

— Ламель, — повторила Галла. — Кажется, я где-то видела это имя.

— Он немолод и весьма уважаем, ведёт давно, многие его знают, — кивнула Ксера. — Мне кажется, у тебя на первом курсе могли быть его пары.

— Ага… — пробормотала Галла, делая вид, что записывает что-то в блокнот. На самом деле она просто прятала лёгкую дрожь в пальцах.

Архив встретил Галлу привычным запахом пыли, пергамента и старых чар, впитавших дыхание времени. Пыльные кристаллы памяти, аккуратно уложенные в ячейки, тихо потрескивали — будто переговаривались между собой.

Она листала списки преподавателей, прищурившись, потому что забыла очки в комнате. На удивление читать хоть и с трудом, но таки получалось.

Профессор Ламель. В графе «стаж» — семь лет. Значит, никаких пятнадцати. «Давно» — это только по меркам Ксеры, просто больше трёх.

— Вот и чудно, — пробормотала она. — Ещё один человек, который существует немного меньше, чем о нём говорят.

Она захлопнула регистр и направилась на лекцию.

Лекция проходила в аудитории психоэтики — просторной, но душной, с потолком, который будто нависал над головами студентов. На кафедре стоял пожилой мужчина с идеально прямой осанкой и светло-серой мантией, застёгнутой до подбородка. Волосы коротко подстрижены, лицо бледное, глаза — не то голубые, не то серые, без отблеска. Пару раз Галла, действительно, видела его в коридорах.

— Тема сегодняшней лекции, — начал он ровным, совершенно безэмоциональным голосом, — когнитивные реакции личности в условиях морального конфликта.

Через десять минут Галла поняла, что он, кажется, читает с воображаемого листа.

Сухо, методично, без пауз, без интонации.

— … В ситуациях внутреннего противоречия субъект выбирает между сохранением идентичности и подчинением коллективной этике, что приводит к…

В голове у Галы мелькнула ироничная мысль: «вот это-то и называется пыткой без применения физического воздействия».

Она оглядела аудиторию: половина студентов сидела, уткнувшись в конспекты, но никто ничего не писал. Некоторые просто спали, опершись на ладонь. Время растягивалось, слова переставали иметь смысл.

«Как будто сама лекция — заклинание сна,» — подумала Галла.

— … природа магической эмпатии требует этического регулятора, иначе субъект теряет связь с…

И вдруг она заметила, что профессор смотрит прямо на неё. Не моргая. Всё тем же пустым взглядом.

Секунда — и он снова уткнулся в воображаемые бумаги, словно ничего не было.

Она сглотнула. Видение? Или случайность?

Лекция закончилась внезапно, без вопросов. Ламель сложил листы, кивнул залу и направился к выходу — шаг за шагом, идеально выверенно, будто тоже не человек, а конторский робот.

Аудитория пустела, и Галла прибилась к стайке студентов.

— Как провинилась вся наша группа, что нам в обязательном порядке надо слушать это? — вполголоса, но эмоционально воскликнул кто-то. — Это же натуральная пытка!

— О, да, — оживился мальчишка с факультета прикладных чар. — Я после второй минуты начал думать, что мне нужен врач. После третьей — гробовщик.

— А после пятой, — вставила его подруга, — мы всей группой решили, что это магическая атака через скуку. Этическая, разумеется.

Галла рассмеялась.

— Ну хоть весело обсуждать. Скажите, он всегда такой?

— Всегда, — вздохнула девушка. — У него даже шутки, кажется, по шаблону. «Этика — основа этичности».

— Великолепно, — заметила Галла. — А вы не знаете, откуда он вообще взялся?

— Откуда? — парень задумался. — Кажется, из Министерства. Работал там инспектором, если не ошибаюсь.

— Инспектором? — переспросила Галла.

— Ага. Умный, рассудительный, карьеру строил быстро. Говорят, мог стать заместителем советника по академическим стандартам, но… — он пожал плечами. — Потом выгорел.

— В каком смысле?

— Ну, не в буквальном же, — фыркнула его подруга. — Просто устал, говорят. Замкнулся, перестал участвовать в заседаниях. Лет пятнадцать назад вроде это случилось.

Пятнадцать.

Галла едва заметно напряглась, но продолжила тем же спокойным тоном:

— И с тех пор преподаёт психоэтику?

— Он долгое время оставался в министерстве, на бумажной работе, а уже после нашёл тихую гавань в Академии.

— Вот-вот, тихую. Мы зовём его «профессор Баюшки» — потому что засыпают даже гиперактивные студенты.

Все засмеялись. Галла — тоже, но смех дался с усилием.

Пятнадцать лет назад.

Совпадение? Возможно. Но в Академии Второй Эверы совпадения уже давно закончились.