За(в)учка против Мертвого Ректора

21. Не свидание

Сумерки легли на Академию, словно бархатная ткань. Здания, купола, мостики между башнями — всё дышало тёплым светом, будто усталое сердце, которое не хочет засыпать.

Оранжерея стояла в глубине двора — стеклянная, заросшая плющом и магическими лианами. Изнутри мерцал мягкий изумрудный свет, будто кто-то зажёг луну в банке.

Галла остановилась у двери. Пальцы непроизвольно проверили оправу очков — привычный жест, за которым скрывалось волнение.

«Свидание или деловая встреча?» — спросила она себя.

Очки лениво отозвались янтарным миганием:

«Эмоциональный импульс нестабилен. Возможно, романтическое напряжение.»

— Спасибо, капитан, — пробормотала она.

Внутри пахло свежестью, пряной пыльцой и ночной влагой. Сквозь переплетение стеклянных сводов пробивался свет заката. Где-то в глубине журчал небольшой фонтан, над которым плавала тёплая магическая дымка.

Эдвард уже ждал её. Без мантии, в простой белой рубашке с закатанными рукавами — он казался не преподавателем, а кем-то из тех, кто умеет красиво исчезать по утрам, оставляя после себя запах трав и лёгкое ощущение тайны.

— Ты пришла, — сказал он, не оборачиваясь. — Я уже подумал, что передумала.

— Передумала? После того, что вы рассказали? — она чуть усмехнулась. — Не похоже на меня.

Он посмотрел на неё через плечо — взгляд мягкий, внимательный, с тенью улыбки.

— Иногда импульсивность полезна.

— Это вы про себя? — парировала она.

— Возможно.

Он жестом пригласил её ближе. На одном из деревянных столов лежали несколько листов пергамента и старинный кристалл записи.

— Это отчёт, который «не существует». Нашёл в архиве старшего следователя, что у нас тут крутился. Там значится, что Сомбре был в башне в ночь смерти мальчика. Но ни слова о том, зачем.

— А следователь уже не в Академии, — уточнила Галла.

— Исчез, — спокойно ответил Эдвард. — Как и его заметки.

Она почувствовала, как внутри всё холодеет.

— То есть мы не просто роемся в тайнах — мы уже стоим на их костях.

— Ты всё ещё можешь отступить, — сказал он тихо. — Сделать вид, что ничего не знаешь.

Она покачала головой.

— Не умею. Слишком поздно.

Он кивнул. Несколько секунд они молчали, и только фонтан шептал, капая по камням.

Галла поймала себя на том, что смотрит не на бумаги, а на него. На то, как луна ложится на его волосы, как свет скользит по скулам.

«Господи, я веду себя как девчонка, — мысленно одёрнула она себя. — Это же преподаватель. И вообще, я старше него. Или нет?»

— О чём ты думаешь? — спросил он вдруг, будто прочитал мысли.

— О том, что не уверена, кто из нас нарушает академический этикет, — ответила она.

Он рассмеялся негромко, мягко.

— Думаю, мы оба. Но мне это нравится.

Её дыхание сбилось.

— Осторожнее, Морроу. С такими словами можно попасть в отчёт дисциплинарной комиссии.

— Тогда сделай вид, что мы просто тренируемся в философских дебатах, — ответил он, подходя ближе.

Между ними оставалось меньше метра. Галла слышала собственное сердце — слишком громко, слишком живо.

«Это ведь не свидание, — убеждала она себя. — Мы просто ищем правду».

Он наклонился чуть ближе, положил ладонь на стол рядом с её рукой.

— Правда, да. Но иногда ради неё приходится делать рискованные шаги.

Она встретила его взгляд — слишком близко, слишком опасно.

— Тогда начнём с малого, — выдохнула она. — Скажите мне, Эдвард, вы верите, что Сомбре — человек?

Морроу медленно отстранился.

— После всего, что я видел? Нет. Я думаю, он — нечто иное. И, боюсь, ты теперь тоже в его поле зрения.

Он передал ей пергамент, на котором рядом с именем ректора стояла странная метка — какие-то сплетённые символы.

Галла провела по ним пальцем — символ дрогнул, будто живой.

— Что это значит?

— Не знаю, — сказал Эдвард. — Но уверен, Сомбре не хочет, чтобы кто-то узнал.

Между ними снова повисла тишина. Вдалеке трепетали огоньки светляков, отражаясь в стёклах. Эдвард тихо добавил:

— Я помогу тебе, сколько смогу. Но если что-то пойдёт не так — постарайся и сама глубоко на влипать, и меня без нужды не втягивать, ладно? Я пока не готов идти против ректора.

— Поздно, — сказала Галла, чуть улыбнувшись. — Я уже втянула.

Он усмехнулся, покачал головой и, почти не касаясь, провёл пальцем по её запястью — словно ставил невидимую печать.

— Тогда будем считать, что это официальное начало сговора, — сказал он.

— Или свидания, — пробормотала она.

Он улыбнулся чуть шире:

— Пусть история решит, что это было.