Первый Выбор

Глава 26

Бар был тихим, из тех мест, где полицейские снимают напряжение после смены. Похож на тот в которым они вместе с Люцифером сидели и беседовали. Интересно чем сейчас занят брат? Опять ушёл в свой подвал, за рамки Творение? Интересно что он там творит…

Тусклый свет, запах виски и кожаных сидений, негромкая музыка из старого музыкального автомата в углу. Мысли вернулись к настоящему. Хлоя сидела напротив меня, держа в руках стакан с виски — немного, разбавленный водой. Она не была пьяницей, но после трудного дня сегодня нуждалась в том, чтобы расслабиться. Обычная человеческая привычка.

Я заказал себе что-то безалкогольное — имбирный эль. Архангелам алкоголь не нужен, да и не действует на нас. Но я не мог сидеть без ничего, всё же, неприлично.

— Итак, мистер Микельсон, — начала Хлоя, делая небольшой глоток, — Мы оба поняли, что вы много путешествуете. Расскажите о себе. Чем занимаетесь помимо увлечения историей религий?

Она задала вопрос легко, непринуждённо. Светская беседа. Но я видел, как её глаза следили за мной, оценивали каждое движение, каждое слово. Детектив в ней не отключался даже вне работы. Она искала несоответствия, ложь, что-то, что выдавало бы меня. Мило.

— Консультирую, — ответил, медленно глотнув эля. — Помогаю людям решать проблемы. Разного рода проблемы.

— Звучит расплывчато.

— Потому что работа такая…расплывчатая. — Я улыбнулся. — Иногда это словесные-консультации. Иногда помощь в личных вопросах. Иногда просто разговор с теми, кому нужно быть услышанными. Ничего трудного или сверхсложного.

Хлоя кивнула, её пальцы скользнули по стеклу стакана.

— Вы женаты?

— Нет.

— Были? — Она подняла бровь. Будто записывала у себя в голове, досье.

— Нет, — повторил спокойно. Это была правда. Архангелы не женятся в человеческом понимании этого слова. В целом не женятся.

— Дети?

— Нет. — Будущее так неопределённо…

— Одинокий консультант с увлечением древними символами и ритуальными убийствами, — она прищурилась. — Признайтесь, мистер Микельсон, вы не похожи на обычного свидетеля, которым были.

— А вы не похожи на обычного детектива.

Слова вырвались сами. Было занимательно как она отреагирует на них. Хлоя замерла на секунду, затем усмехнулась.

— Что заставляет вас так думать?

— Не знаю, — честно признался, пожав плечами. — Просто чувство. Словно рядом с вами всё становится… другим. Более настоящим. Удивительно, не правда ли?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. В её глазах мелькнуло что-то похожее на любопытство.

— Вы не первый, кто говорит подобные вещи.

— Кто ещё?

Хлоя отпила ещё немного виски, задумалась.

— Один мой… знакомый. Консультант, как и вы. Странный человек. Постоянно говорит загадками, называет себя Дьяволом.

Я наклонил голову. Люцифер. Она говорила о моём брате.

— И вы ему верите?

— Конечно нет, — она рассмеялась. — Он просто эксцентричен. Но полезен в расследованиях. Умеет заставлять людей говорить правду.

— Как? — Улыбнулся, строя непонимание на лице.

— Не знаю. Просто задаёт вопрос: "Чего вы искренно желаете?" — и люди начинают откровенничать. — Она покрутила стакан в руках. Покачала головой. — Иногда мне кажется, что он гипнотизирует их. Но это невозможно доказать. Это то и бесит…

Конец предложение она прошептала. Гипноз. Хорошее объяснение для смертной, не готовой принять правду. Люцифер действительно обладал способностью видеть истинные желания людей, и эта способность была мощнее любого гипноза. Дар Отца.

— А вы сами чего желаете, детектив Декер?

Вопрос был не тактичным. Прямым. Но я хотел услышать ответ. Конечно, если она его даст.

Хлоя замолчала, глядя в свой стакан. Когда она заговорила, голос был тише, чем раньше.

— Я хочу, чтобы Трикси была в безопасности. Моя дочь. Чтобы она росла в мире, где справедливость не просто слово. Где хорошие люди побеждают. — Она подняла глаза. — Наивно, да?

— Нет, — сказал, твёрдо посмотрев ей в глаза. — Это не наивно. Это достойно.

— Вы так думаете?

— Я знаю так.

Мы сидели в тишине несколько мгновений. Музыка сменилась — теперь играла старая джазовая композиция, мелодия дрейфовала в воздухе между нами.

— А вы, мистер Микельсон? — спросила Хлоя. — Чего вы желаете?

Вопрос застал меня врасплох. Я не ожидал, что она его задаст. И не знал, как ответить честно, не раскрывая слишком много.

— Я хочу понять, — сказал медленно оборачивая смысл своих желаний в слова. — Понять, почему вещи происходят именно так, как происходят. Почему одни страдают, а другие процветают. Почему некоторые души спасаются, а другие теряются. Хочу увидеть Выбор.

Хлоя наклонила голову, изучая меня.

— Вы говорите, как философ.

— Возможно. Или как человек, который слишком долго искал ответы и понял, что вопросов только больше.

— Звучит утомительно.

— Иногда да. — Вымученно улыбнулся, вспоминая как сидел в Серебряном Городе тысячелетиями, смотря за смертными, и ища ответы.

Она улыбнулась, но улыбка была грустной.

— Знаете, мистер Микельсон, мне кажется, простите если оскорблю, но мы оба немного потерянные.

— Почему вы так думаете?

— Потому что потерянные люди узнают друг друга. — Она допила виски и поставила стакан на стол. — Вы ищете смысл в хаосе. Я ищу справедливость в мире, где её слишком мало. Мы оба пытаемся навести порядок там, где его нет.

Её слова ударили точнее, чем она могла предполагать. Хлоя видела суть вещей, даже не осознавая этого. Она была проницательной, острой, умела читать людей. Но со мной что-то шло не так. Она не могла меня прочитать до конца.

Рядом с ней я чувствовал себя человеком. Уязвимым. Ограниченным. И это было одновременно пугающим и освобождающим.

Нужно было копнуть глубже. Понять, что же делало её особенной. Почему Люцифер изменился рядом с ней. Почему я сам чувствовал эти изменения.

Я сосредоточился, позволяя своему восприятию расшириться. Не физическому зрению этого тела — внутреннему. Тому зрению, которым архангелы видят сущность вещей, их истинную природу.

Хлоя продолжала говорить о чём-то — о своей работе, о сложном деле с наркоторговцами, которое тянулось уже месяцы. Её голос стал фоном, пока я смотрел глубже.

Сначала был только человек. Смертная женщина тридцати четырёх лет, детектив полиции, мать, бывшая жена. Обычная жизнь, обычные заботы. Ничего выдающегося на поверхности.

Я проник глубже.

Под поверхностью была сила. Не магическая, не сверхъестественная. Сила характера. Решимость стальная, несгибаемая. Она видела худшее, что люди могли делать друг другу — убийства, насилие, предательства — но не сломалась. Не ожесточилась. Она продолжала верить, что может изменить мир к лучшему, по одному делу за раз.

Ещё глубже.

Там была боль. Старые раны, не до конца зажившие. Развод с Дэном. Чувство одиночества, которое она прятала под профессионализмом. Страх за дочь, постоянный, грызущий. Страх, что её работа однажды сделает Трикси сиротой.

Глубже.

Я проходил сквозь слои её существования, каждый раскрывал что-то новое. Её детство — мать-актриса, нестабильная, эгоистичная. Отец, которого она едва помнила, но злилась. Одиночество ребёнка, который вырос слишком быстро, научился заботиться о себе сам.

Глубже.

Её душа. Чистая, яркая, несмотря на всё, что она видела. Душа, которая отказывалась поддаться циничности. Которая верила в добро, даже когда всё вокруг кричало об обратном.

И глубже.

Там, в самой Сути её существования, я увидел свет.

Не метафорический. Настоящий свет, который пульсировал в её сердце. Божественный свет, знакомый мне до бесконечности. Свет, который мог исходить только от одного источника.

От Небес.

Я проник ещё глубже, туда, где время теряло значение. В её прошлое.

Больница. Женщина на родильной кровати, кричащая от боли. Врачи суетятся вокруг. Что-то идёт не так — ребёнок не может родиться естественным путём. Мать умирает.

И тогда появляется он.

Аменадиэль.

Мой брат. Воин. Любимец Отца. Он стоит в углу палаты, невидимый для смертных. В его руках свет — не меч, не оружие. Благословение.

Он касается живота умирающей женщины. Свет проникает внутрь. Касается нерождённого ребёнка.

Хлои.

Я видел, как свет входит в неё, крошечное существо, ещё не дышащее собственными лёгкими. Видел, как он меняет что-то в ней на самом глубоком уровне. Не делает её сверхъестественной. Не даёт способностей. Просто… отмечает. Помечает её как нечто особенное.

Чудо.

Аменадиэль создал чудо. Спас мать и дочь светом Небес. Но зачем? Какая была цель? Почему она обрела дар влияет на нас?

Ответа не было в её прошлом. Никакого. Я двинулся вперёд. В будущее.

Сначала был туман. Будущее всегда туманно для смертных, слишком много переменных, слишком много выборов, которые ещё предстоит сделать. Но сквозь туман я видел фрагменты.

Хлоя и Люцифер. Они стояли вместе, смотрели друг на друга. В их глазах было что-то глубокое, интимное. Любовь? Больше чем любовь. Связь, которая выходила за пределы обычного человеческого чувства.

Сцена сменилась.

Тьма. Густая, непроглядная. Посреди тьмы — фигура. Люцифер, но не такой, каким я знал его. Его лицо было искажено яростью и болью. Глаза горели красным — не человеческим красным, не демоническим. Чем-то ещё. Чем-то древним и ужасающим. Он давно так не гневался…

Он держал кого-то. Я не мог разглядеть кого. Но чувствовал отчаяние, которое исходило от моего брата. Отчаяние настолько глубокое, что оно разрывало ткань реальности вокруг него.

— Нет, — шептал он. — Нет, нет, нет…

Сцена померкла прежде, чем я мог увидеть больше.

Другие фрагменты мелькали в тумане. Хлоя с ребёнком на руках — не Трикси. Другой ребёнок. Хлоя и Люцифер, стоящие перед золотыми воротами, которые я узнал. Врата Небес. Хлоя закрытая в тёмных крыльях. Невозможно. Но видение исчезло прежде, чем я мог убедиться.

И последнее видение. Самое чёткое.

Хлоя стояла одна в темноте. В непроглядной Тьме. На её лице были слёзы. Она смотрела вверх, на что-то, чего я не видел. Губы шевелились, произносили слова, которые я не слышал. Но я понял их по движению.

"Я спасу тебя Люцифер."

Видение рухнуло.

Я вернулся в настоящее с резким толчком, словно человек нырнул в ледяную воду и вынырнул обратно. Воздух ворвался в лёгкие, хотя архангелам не нужно дышать. Сердце билось быстро, что тоже было странно.

Хлоя замолчала посреди фразы. Она смотрела на меня с беспокойством.

— Михаил? Ты в порядке?

Я не мог ответить сразу. Мой разум пытался обработать увиденное. Аменадиэль. Чудо. Люцифер. Связь между ними. Будущее, которое обещало радость и боль в равной мере. Отчего она хотела Люцифера? Что случилось? Мысли проносились в разуме быстрым темпам.

— Я… да, — выдавил я наконец. — Простите. Просто задумался.

— Вы выглядите бледным. Может, вам нужен воздух?

— Нет, всё нормально.

Но это была ложь. Ничего не было нормально. Хлоя Декер была чудом, созданным моим братом. Для какой цели? Чтобы изменить Люцифера? Чтобы привести его обратно на Небеса? Или что-то ещё?

И что это значило для эволюции, о которой говорили Мать и Отец? Была ли Хлоя частью большего плана?

Я открыл рот, чтобы сказать что-то — что именно, я не знал — когда почувствовал это.

Присутствие.

Знакомое. Холодное, как и всегда, но не недружелюбное. Неизбежное.

Хлоя застыла посреди движения. Её рука замерла на полпути к стакану. Глаза не моргали. Всё вокруг нас остановилось — бармен за стойкой, посетители за другими столиками, даже музыка из автомата.

Время перестало течь.

Я медленно повернул голову в сторону.

Там, у окна, стояла она.

Смерть.

Моя сестра сейчас пришла в обличье девушки лет двадцати, в чёрной майке с символом анкха на груди, с растрёпанными чёрными волосами и ярким макияжем вокруг глаз. Она улыбалась мне — доброй, тёплой улыбкой, которая не вязалась с её функцией. Как и всегда.

— Привет, Михаил, — сказала она мягко.

— Смерть, — ответил я, поднимаясь. — Что такое? Почему ты здесь?

Она подошла ближе, её движения были лёгкими, почти танцующими. Вокруг неё не было тьмы или мрака, которые люди обычно ассоциировали со Смертью. Только покой. Глубокий, всеобъемлющий покой.

— Диди, — тихо поправила она. Так её называли близкие. Иногда я забывался, теряясь во времени. Будущее, Прошлое и Настоящее трудно уследит если ты существуешь одновременно в трёх позициях. — Прости, что прервала. Я знаю, ты был занят… изучением.

Она посмотрела на застывшую Хлою, и в её глазах мелькнуло понимание.

— Она интересная, да? Чудо в человеческом обличье. Такая маленькая, а столько изменит…

— Ты знала, — сказал, не удивляясь познанием сестры. Не вопрос — констатация факта.

— Конечно брат. Я Смерть, знаю всё и обо всех, кто когда-либо родится и когда-либо умрёт. — Она села на стул напротив меня. — Хлоя Декер должна была умереть в утробе матери. Её линия жизни оборвалась ещё до начала. Но Аменадиэль изменил это. Создал новую линию там, где её не было. Изменил нашу великолепную историю.

— Зачем?

— Это ты у него должен спросить. И лучше у Отца. Я не вмешиваюсь в дела Небес, и не хочу. — Она посмотрела на свои руки, на чёрный лак на ногтях. — Но могу сказать одно. Её существование изменило многие вещи. Нити судьбы, которые должны были идти одним путём, пошли другим. Люцифер, который никогда не должен был полюбить, полюбил. Хаос, который должен был остаться хаосом, обретает форму. Скоро всё изменится. Или нет. Кто знает.

Я сел обратно, чувствуя тяжесть от её слов. Сестра знала многое, но не хотела говорить.

— Она часть эволюции, не так ли?

— Возможно. Или просто катализатор. Иногда маленькое изменение в начале пути приводит к огромным последствиям в конце. Вот совсем недавно встречалась с одним из изменений которая она принесла в наше Творение. Такой безумный мальчик… — Диди наклонилась вперёд. — Но я пришла не для того, чтобы обсуждать детектива Декер и её будущее.

— Тогда зачем?

Её лицо стало серьёзным. Улыбка исчезла, оставив только тень тревоги в глазах.

— Михаил, — сказала она без шуток и улыбок как раньше, — Мне нужна твоя помощь.

Слова повисли в воздухе. Смерть просила помощи. У меня. Это было настолько неожиданно, что я замер, не находя слов. Такое было на моей памяти редко. Обычно сестра не любила, когда кто-то влезал в её дела.

— Помощь? — переспросил я наконец улыбнувшись. Может сестра слишком удивлена чем-то и видит слишком большую проблему, где её нет? — В чём же?

— Кое-что идёт не так. — Она посмотрела вокруг, на застывший бар, на замершее время. — Одно события идёт не так как должно. Трещит по швам хронологический порядок. Затронуты судьбы. Все наши братья и сёстры уже обратили внимание на это. Кризис на Бесконечных Землях. Ты ведь понимаешь, о чём я.

Нахмурился, чувствуя, как моё сознание уходят дальше этого мира. Почему-то не чувствовал ничего такого. Я ведь совсем недавно был в том секторе. Пока разговариваем, может смогу понять, что не так.

— Кризис? Как и всегда перезапуск реальности. Это ведь часть порядка, Диди. Реальность того сектора где существует множество героев перезапускается каждый раз, когда наступает Кризис. Так было всегда. С самого начало. Баланс сохраняется, чтобы никто не ушёл оттуда. Не проник в более стабильные части Творение.

— Да, — кивнула она, её голос стал тише, почти шёпот. — Так и должно быть. Перезапуск, новый цикл, новый порядок. И бла-бла-бла. Стена, которую ты создал закрыта, как и до этого. Из того сектора никто не выбирался. Но в этот раз… — Она замолчала, её глаза, тёмные и бездонные, смотрели куда-то сквозь меня. — В этот раз в момент Кризиса, в этот сектор проник кто-то, кто не должен был там быть. И, по-моему, это может привести к большой такой ошибке которую нам с тобой придётся разгребать. Всем.

Я почувствовал, как воздух вокруг стал плотнее, словно сама реальность сжалась от её слов.

— Кто? — спросил я, мой голос был твёрд, но внутри уже готовился к ответу, который мог поменять мой настрой.

Сестра посмотрела на меня, и в её взгляде была смесь удивление и усталости, которую я никогда не видел в глазах Сестры.

— Тьма, — сказала она тихо.

Мама? Опять?

Александр Сергеевич Козлов, обычный безработный физик-теоретик, утопающий в нищете и отчаянии, высмеивает теорию квантового бессмертия — пока просроченный майонез не убивает его на месте. Он умирает по-настоящему, чувствуя агонию и пустоту, но просыпается живым в параллельной реальности. Дальше…Смерти сыплются одна за другой: удар током, падение под грузовик, обвал потолка — каждый раз сознание перепрыгивает в ветку, где он выживает, а мир меняется: от мелочей вроде нового кота до безумств вроде эволюционировавших динозавров или нераспавшегося СССР. Коллекционируя кошмары сотен смертей, Александр сходит с ума от вечной жизни без покоя, пока не очухивается в роскошной квартире своей мечты… с собственным трупом в ванне.

Что, если бессмертие — это не дар, а вечный ад? — https://author.today/work/500485