Первый Выбор

Глава 2

Три недели я ходил по улицам Лос-Анджелеса не сомкнув глаза, изучая человеческую природу. Каждый день приносил новые откровения о том, как работает смертная жизнь. Люди спешили на работу с кофе в руках, целовались на прощание у дверей, ругались в пробках, смеялись над глупыми шутками. Простые вещи, но в них была такая интенсивность, которой я никогда не видел среди ангелов.

Они знали, что их время ограничено. Это знание окрашивало каждый момент особой ценностью. Они жили, а не существовали. У них не было целей в глобальном помысле как у ангелов. Короткие жизни, которые они проживали в определённой гонке за чем-то было чем-то удивительным.

Я научился пить кофе — горький, обжигающий, пробуждающий чувства. Научился чувствовать усталость после долгого дня, голод перед едой, удовлетворение от простой пищи. Человеческое тело было удивительным инструментом для восприятия мира. Каждое прикосновение, каждый запах, каждый звук обрабатывались по-другому, не как абсолютное знание, а как опыт.

За эти недели я встретил семерых грешников, заслуживших высшего суда. Наркоторговец, который продавал яд детям. Домашний тиран, забивший жену до смерти. Коррумпированный полицейский, укравший последние сбережения у стариков. Каждого я судил по их выборам, каждого отправил отвечать за свои действия.

Но сегодня произошло что-то другое.

Я сидел в маленьком кафе в Санта-Монике, наблюдая за стариком, который каждое утро покупал два кофе — один себе, другой бездомному ветерану, сидящему у входа. Простой акт доброты, повторяемый изо дня в день без свидетелей, без благодарности, просто потому что было правильным.

Человеческая доброта поражала меня больше, чем их жестокость. Зло было предсказуемым — эгоизм, жадность, страх превращали людей в монстров. Но добро? Добро возникало без причины, вопреки логике, наперекор обстоятельствам. Мать работала на трёх работах ради детей. Учитель тратил собственные деньги на учебники. Незнакомец останавливался помочь сменить колесо.

За столиком напротив меня сидела девушка и читала комикс. Бледная кожа, чёрные волосы, одетая во всё чёрное. В её внешности было что-то знакомое, но я не мог понять, что именно. Она подняла взгляд от страниц и улыбнулась мне — лёгкая, дружелюбная улыбка.

— Привет, Мики, — сказала она с лёгкой усмешкой, закладывая закладку между страниц. — Давненько не виделись.

Я узнал её голос мгновенно, хотя прошли тысячелетия с нашей последней встречи. Смерть из Бесконечных. Она выглядела так же молодо, как всегда, хотя была старше большинства галактик.

— Диди, — кивнул я с лёгкой улыбкой. — Ты выглядишь… неожиданно живо для воплощения окончания всего сущего.

Она рассмеялась — тот самый мелодичный смех, который я помнил с космической зари, когда мы иногда встречались на границах реальностей. Тогда я создавал миры, а она… завершала истории тех, кто в них обитал.

— Очень смешно, — она встала и подошла к моему столику, сев не спрашивая разрешения. — Можно составить компанию? Или ты слишком занят, изображая из себя человека?

— Садись. — Я откинулся на спинку стула, наблюдая, как она устраивается, напротив. — Что читаешь?

Она показала комикс — на обложке была она сама, правда, в более мрачном исполнении художника.

— Люди довольно креативно меня представляют, — сказала с усмешкой. — Хотя этот автор неплохо передал мою сущность. Даже если добавил слишком много готики.

— Помню времена, когда ты была менее… театральной.

— А я помню времена, когда ты не покидал Серебряный Город без разрешения Папочки, — парировала она, и в её глазах заплясали озорные огоньки. — Кстати, о чём это ты? Архангел Михаил, Десница Божья, Воин Света, внезапно решил прогуляться по Земле в человеческом обличье?

Я пожал плечами, отхлёбывая кофе.

— Люцифер ушёл из Ада. Подумал, стоит посмотреть, что его так привлекает в этом мире.

— Ммм, — Диди наклонила голову, изучая меня. — И как тебе? Нравится быть смертным?

— Не смертным. Просто… свободным.

— Ах, — её глаза загорелись пониманием. — Вот оно что. Золотая клетка наконец стала тесновата?

— Что-то в этом роде.

Диди заказала себе горячий шоколад у подошедшей официантки и повернулась обратно ко мне.

— Знаешь, я всегда думала, что из всех Архангелов именно ты первым поймёшь, что означает настоящий выбор. Гавриил слишком предан, Рафаил слишком мягок, а Уриил… ну, он просто одержим справедливостью. Остальные другие. Но ты? Ты всегда задавался вопросами.

— Не достаточно, чтобы последовать за Люцифером.

— Нет, ты выбрал свой собственный путь. — Она откинулась назад, когда принесли её заказ. — Что гораздо интереснее бунта. Бунт — это всё ещё реакция на систему. А ты просто… ушёл.

Я посмотрел в окно, наблюдая за людьми, спешащими по своим делам.

— Ты следишь за мной?

— Боже, нет, — фыркнула Диди. — У меня и без того дел по горло. Каждую секунду кто-то умирает, и я должна быть рядом. Просто… иногда наши пути пересекаются. Особенно когда кто-то из твоих подопечных готов встретиться со мной.

— Мне интересно узнать, что ты думаешь о том, что делаю здесь.

— Судишь грешников? Отправляешь души на Высший суд? — Диди пожала плечами. — Честно говоря, несколько архаично. Хотя понимаю желание навести порядок среди хаоса.

— Архаично? — Я поднял бровь. — Это справедливость.

— Мики, милый, — она наклонилась через стол, понижая голос до доверительного шёпота. — Я работаю с людьми каждый день. Каждый час, каждую минуту. И знаешь, что? Справедливость для них выглядит не так, как справедливость для нас.

Она отхлебнула горячего шоколада и посмотрела в окно, где пожилая женщина помогала молодой матери с коляской подняться по ступенькам.

— Видишь её? — кивнула Диди в сторону старушки. — Марта Уильямс, семьдесят четыре года. Вчера украла буханку хлеба в магазине. Первый раз в жизни что-то украла. По твоим меркам — грех, правильно?

Я посмотрел на женщину внимательнее, позволяя своему восприятию проникнуть глубже в её историю. В душу. Больной внук. Лекарства съели всю пенсию. Выбор между хлебом и таблетками от астмы для мальчика.

— Я бы не судил её, — сказал тихо убрав взгляд. — Мотивы имеют значение.

— Вот именно. А что насчёт Карлоса? Того парня из переулка три недели назад?

Я удивился. О том случае не должно было знать никого.

— Откуда ты…?

— Мики, я же говорила — я встречаю всех. Включая Карлоса Мендеза, семнадцати лет. — Диди покрутила ложечку в шоколаде. — Знаешь, что было интересного в его последних мыслях?

Я молчал, ожидая. Она взяла шоколад на ложку, лизнула его край и положила обратно ложку, посмотрев прямо в чашку.

— Он думал о младшей сестре. О том, что теперь некому будет защищать её от отчима-алкоголика. О том, что деньги из портфеля могли бы вытащить семью из трущоб. — Она подняла на меня взгляд. — Он был дерьмовым человеком, Мики. Но не монстром. Просто мальчиком, который принимал ужасные решения в ужасных обстоятельствах.

— Он убил невинного.

— Да, убил. — Диди кивнула. — И заслужил последствий. Но мгновенное уничтожение? Отправка на Высший суд без возможности искупления?

Она встала и подошла к окну, наблюдая за людьми снаружи. Всё застыло. Весь мир замер, когда захотела она.

— Знаешь, в чём разница между нами и ними? — продолжила она, не оборачиваясь. — У них есть время. Время учиться, время меняться, время исправлять ошибки. Карлос мог бы провести двадцать лет в тюрьме, понять, что натворил, выйти и стать защитником детей от насилия. Я видела такие превращения.

— А мог бы убить ещё дюжину невинных.

— Мог бы. — Диди вернулась к столу. — Но разве не в этом суть свободного выбора? В возможности ошибаться и учиться?

Я долго смотрел в свою чашку, размышляя над её словами. В Серебряном Городе всё было ясно — добро и зло, правильное и неправильное. Здесь каждая ситуация была окутана слоями серого. Слишком непонятно.

— Ты думаешь, я неправ?

— Я думаю, ты применяешь небесные стандарты к земным проблемам, — мягко сказала Диди. — Это как… использовать молот там, где нужен скальпель.

— Тогда что ты предлагаешь?

— А что, если вместо суда ты будешь… направлять? — В её голосе послышался энтузиазм. — У тебя есть сила, есть знание, есть способность видеть души людей. Что, если использовать это, чтобы помочь им делать лучшие выборы?

— Превратиться в ангела-хранителя?

— Превратиться в учителя, — поправила она. — В того, кто показывает путь, а не того, кто карает за неправильные повороты.

Мы сидели в тишине несколько минут, каждый погружённый в свои мысли. Время вернулось в правильное русло. За окном жизнь города продолжала течь — люди спешили, влюблялись, ругались, мирились, принимали тысячи решений, больших и малых.

— Расскажи мне о Люцифере, — неожиданно сказала Диди. — Он тоже ищет новые способы взаимодействия с людьми?

— Он управляет ночным клубом, — ответил я с лёгкой усмешкой. — Называется "Люкс". Помогает людям получать то, чего они желают больше всего.

— Звучит очень по-люциферовски. — Диди улыбнулась. — А ты? Чего желаешь ты больше всего?

Вопрос застал меня врасплох. Чего я желал? Я никогда особо не задумывался о желаниях. Долг, служение, справедливость — да. Но желания?

— Понимания выбора, — сказал я наконец. — Я хочу понять, что делает людей такими… сложными. Как они могут быть одновременно жестокими и добрыми, эгоистичными и самоотверженными.

— А ещё?

Я посмотрел на неё — Смерть, одну из Бесконечных, воплощение окончания всего сущего, которая сидела в кафе и пила горячий шоколад с маршмеллоу. В её глазах была древняя мудрость, но также и что-то удивительно живое.

— Цели, — признался я. — Миллионы лет я выполнял приказы. Сейчас впервые в существовании делаю то, что считаю нужным. И это… опьяняет.

— Хорошо, — кивнула Диди с одобрением. — Опьянение свободой — здоровое чувство. Только не позволяй ему превратиться в высокомерие.

— Как у Люцифера?

— У Люцифера была другая проблема. Он возомнил себя лучше системы, частью которой был. Ты же просто хочешь найти своё место в ней.

Диди закончила шоколад и откинулась на спинку стула.

— Слушай, а что, если мы проведём эксперимент? — предложила она с блеском в глазах. — Я покажу тебе случай, который обычно заканчивается плохо, а ты попробуешь изменить исход не судом, а… как ты это назвал… направлением?

— Что за случай?

— Молодая женщина. Двадцать шесть лет. Терминальная стадия рака. Осталось несколько дней. — Диди наклонилась вперёд. — Она планирует ограбить банк завтра утром. Хочет оставить семье хоть что-то после смерти.

— И ты хочешь, чтобы я её остановил?

— Хочу, чтобы ты помог ей найти лучший путь. — В голосе Диди звучал вызов. — Без угроз, без судов, без отправки души куда-то. Просто… помоги ей сделать правильный выбор.

Я долго смотрел на неё, взвешивая предложение. Это был риск — отказаться от привычного, проверенного метода ради чего-то неизвестного. Но разве не ради этого я покинул Серебряный Город?

— Хорошо, — сказал я наконец. — Попробуем.

Диди расплылась в улыбке — яркой, искренней, полной жизни, несмотря на то, кем она была.

— Отлично! Тогда встречаемся завтра в семь утра у Первого Национального банка на Уилшир. — Она встала, оставив на столе деньги за шоколад. — И Мики?

— Да?

— Помни — иногда помочь кому-то означает не спасти их жизнь, а помочь им прожить её достойно.

Она направилась к выходу, но остановилась у двери.

— Кстати, твой брат тоже изменился с тех пор, как спустился сюда. Стал более… человечным. Может быть, и тебе стоит позволить этому миру изменить себя, а не только пытаться изменить его.

И с этими словами она исчезла, растворившись в толпе прохожих, оставив после себя лишь лёгкий аромат осенних листьев и тишины.

Я сидел в кафе ещё час, обдумывая её слова. Завтра меня ждал новый эксперимент — попытка спасти душу не судом, а пониманием. Впервые за всё время в Лос-Анджелесе я чувствовал нечто большее, чем просто любопытство.

Я чувствовал надежду.