Летописец Мертвого Бога

Глава 98: Гармония и Выбор

Белый свет был не просто светом. Это было чистое, концентрированное созидание, свободное от боли и сомнений. Он хлынул из Сердце-Древа, прошел сквозь Кайена и ударил в окутавшую его тьму скорби.

Но он не уничтожил ее. Он ее… обнял.

Агония в душе Кайена сменилась чем-то иным. Он был на грани разрыва, но в то же время он чувствовал, как две эти силы — плачущая пустота Эха и спокойное творение Древа — не воюют, а ведут диалог. Они узнавали друг друга. Они вспоминали.

Снаружи Лира и монахи, ослепленные сиянием, видели, как тьма, окутавшая Кайена, начала меняться. Она перестала быть агрессивной, рваной. Она становилась более плавной, более спокойной. Плачущее око в ее центре медленно закрылось. Вой прекратился.

Тьма и свет не уничтожили друг друга. Они начали сплетаться, образуя вокруг Кайена и дерева вихрь из серого, мерцающего тумана, в котором вспыхивали то золотые, то серебряные искры. Это была первозданная гармония, восстановленная на одно короткое, хрупкое мгновение.

Кайен был в эпицентре этого воссоединения. Он чувствовал, как его собственная душа меняется. Трещины на его кристалле затягивались, а сам он становился не просто прозрачным, а радужным, отражая в себе и свет, и тень. Он больше не был просто сосудом. Он был катализатором.

Но он также понимал, что это временно. Он и дерево были слишком малыми осколками, чтобы надолго удержать и утешить такую вселенскую скорбь. Он мог дать этому существу лишь мгновение покоя, но не исцеление.

Вихрь вокруг него начал замедляться. Сущность, Сердце Эха, насытилось этим мгновением гармонии. Оно успокоилось.

Туман снова собрался в одну фигуру, но на этот раз она была меньше, более определенной. Она все еще была соткана из тьмы, но теперь эта тьма была спокойной, как глубокая вода в безлунную ночь.

Оно стояло перед Кайеном. И он почувствовал его последнюю мысль, его решение.

Оно больше не будет бесцельно бродить, сея вокруг себя отчаяние. Оно нашло отголосок своего брата. Оно останется здесь, в этих горах, рядом с Сердце-Древом, черпая в нем покой. Оно станет безмолвным хранителем этой долины.

Но оно не могло уйти, не оставив дара.

Из его темной сущности отделился крошечный, мерцающий осколок, похожий на слезу из застывшего лунного света, и плавно опустился на клинок «Незапятнанный», лежавший перед Кайеном.

Осколок впитался в серую сталь. Меч не изменился внешне. Но Кайен почувствовал, как в нем появилась новая, невероятная глубина.

«Ты — Летописец», — прозвучала в его разуме прощальная мысль. «Ты собираешь истории. Но истории можно не только читать. Их можно рассказывать. Возьми мой голос. Голос тишины и скорби. Расскажи им мою историю. И, возможно, однажды Вселенная снова станет целой».

С этими словами сущность медленно растаяла, превратившись в обычный горный туман, который тихо осел на землю и впитался в корни белого дерева.

Осада Скорби была окончена.

Белый свет погас. Кайен сидел у подножия дерева, полностью истощенный, но невредимый. Лира и монахи медленно подходили к нему, их лица были полны благоговейного трепета.

Кайен поднял свой меч. Он чувствовал в нем новую силу. Это была не сила разрушения или созидания. Это была сила эмпатии. Способность коснуться души другого существа и заставить его почувствовать то, что чувствуешь ты. Он мог поделиться гармонией Лиана. Или он мог заставить врага пережить всю ту вселенскую скорбь, которую он только что испытал сам. Это было самое тонкое и самое страшное оружие, какое только можно было вообразить.

Он встал на ноги. Их миссия была выполнена. Они нашли источник аномалии и успокоили его.

— Пора уходить, — сказал он Лире.

Брат Малус поклонился ему до земли.

— Вы спасли нас, Летописец. Этот монастырь в вечном долгу перед вами.

Кайен посмотрел на белое дерево, которое, казалось, засияло новой, внутренней силой.

— Не я вас спас, — ответил он. — Вы спасли друг друга.

Они покинули монастырь на следующий день. Туман в горах рассеялся, и солнце впервые за долгие месяцы осветило Серые Вершины.

Они шли по тропе вниз, возвращаясь в мир людей. Кайен нес в себе новое знание о природе своей силы и новое, пугающее оружие. Он знал, что он — осколок Эха. Но он все еще не знал, почему он здесь, в этом мире, в этом теле.

И он знал, что клан Алого Кулака, даже напуганный, не будет молчать вечно. Рано или поздно они снова придут за ним.

Поиск истины привел его к самому краю вселенной и вернул обратно. Теперь начинался новый этап. Этап, в котором ему предстояло не просто искать, а действовать.