Летописец Мертвого Бога

Глава 71: Печать Крови и Памяти

— Они ищут в руинах, — прошептала Лира, и в ее голосе звучала нотка злорадного удовлетворения. — Они ищут не в том месте.

Кайен кивнул, его взгляд был прикован к древней, запечатанной двери.

— У них есть карта. Но у нас есть ключ.

Он положил ладонь на холодный, покрытый мхом камень. Резонанс был почти осязаемым. Руны на двери слабо засветились в ответ на его прикосновение, узнавая духовный отпечаток капитана Райкера, что теперь жил в душе Кайена.

Но этого было недостаточно. Дверь не открывалась.

— Это не просто замок, — сказала Лира, осматривая руны. — Это клятва. Печать, скрепленная кровью и волей.

Кайен закрыл глаза, снова погружаясь в расколотую память. Он искал не место, а действие. Воспоминание о том, как сам Райкер открывал эту дверь. Образ был туманным, но он нашел его. Капитан стоял здесь же, но он не просто касался двери. Он совершал ритуал. Он направлял свою духовную энергию в определенные руны в строгой последовательности, произнося парольную фразу на древнем наречии клана.

Кайен сосредоточился. Он не обладал духовной энергией клана, но у него была своя собственная, уникальная сила, окрашенная эхом Райкера. Он начал воспроизводить ритуал. Его палец заскользил по камню, касаясь рун в нужном порядке.

Первая руна: «Верность».

Вторая: «Клинок».

Третья: «Кровь».

С каждым прикосновением соответствующая руна вспыхивала тусклым алым светом. Когда он коснулся последней, седьмой руны — «Молчание» — и мысленно произнес парольную фразу, которую шептала ему память Райкера, — «Дабы не проснулось то, что должно спать вечно», — раздался глубокий, скрежещущий звук.

Древние механизмы, дремавшие веками, пришли в движение. Гигантская каменная дверь медленно, с протестующим стоном, начала отъезжать в сторону.

Из проема пахнуло холодом, пылью и запахом старой, высохшей крови.

Они шагнули внутрь. Дверь за их спинами с таким же скрежетом закрылась, погружая их в полумрак.

Они оказались в караульном помещении. Вдоль стен стояли стойки с проржавевшим оружием и истлевшие знамена. У стен сидели, прислонившись, скелеты в архаичных доспехах клана Алого Кулака. Стражи, оставленные на вечном посту. Но их позы были странными — они не выглядели так, словно пали в бою. Они просто сидели, словно заснули и никогда не проснулись.

— Что здесь произошло? — прошептала Лира, ее рука не отрывалась от лука.

Прежде чем Кайен успел ответить, они почувствовали это. Тяжелое, ментальное давление. Волна чистого, концентрированного отчаяния, страха и ярости, которая ударила по их разуму.

Лира пошатнулась и опустилась на одно колено, ее лицо исказилось. Перед ее мысленным взором вспыхнули самые страшные воспоминания — гибель ее народа, одиночество, страх. Гробница использовала ее собственные страхи против нее.

Кайен тоже почувствовал это давление. Но его душа была другой. Она была не цельным сосудом, а сложной, многогранной конструкцией из нескольких воль, с ядром из Пустоты. Атаке было не за что зацепиться. А наследие Лиана, золотой лист, вращавшийся в его душе, создавал островок гармонии, который отражал большую часть ментального яда.

Он подскочил к Лире и положил ей руку на плечо.

— Не борись с ним силой! — сказал он, его голос был якорем в этом шторме безумия. — Не дай ему зацепиться! Оно питается твоим страхом. Опустоши свой разум. Стань листом на ветру.

Он не пытался ее защитить. Он направлял ее. Используя свою волю, он помог ей найти центр в самой себе, точку покоя. Лира глубоко вздохнула, и волна ужаса, не найдя отклика, отхлынула. Она поднялась, ее лицо было бледным, но решительным.

— Спасибо.

Они двинулись дальше, в главный зал гробницы.

Это было огромное, круглое помещение. Источником давления был массивный саркофаг из черного базальта, стоявший в центре. Он был покрыт не узорами, а хаотичными, словно нацарапанными в панике, рунами сдерживания.

Но их внимание привлекли стены. Они были покрыты фресками. Детальными, искусными. Это была история клана Алого Кулака.

Они увидели его основание, первые победы, рост могущества. Но затем фрески стали темнее. Они изображали, как мудрецы клана нашли что-то, упавшее с небес — черный, дымящийся метеорит. Они показали, как маги начали изучать его, и как воины, использовавшие оружие, выкованное из этого металла, становились сильнее, но и безумнее.

Следующая фреска изображала гражданскую войну. Клан раскололся. Те, кто хотел сдержать новую, темную силу, против тех, кто хотел использовать ее, чтобы править миром.

И последняя, самая большая фреска, заставила их замереть от ужаса.

На ней был изображен один-единственный воин. Гигантская фигура в ритуальных доспехах, окутанная вихрем алой и черной энергии. Он в одиночку уничтожал армии обеих фракций своего собственного клана. В его руке был зазубренный, чудовищный меч, а его лицо… было лицом Первого Предка клана, каким его изображали на древних портретах. Но теперь оно было искажено гримасой безумия и божественной ярости.

Они поняли все. Они заперли не врага. Они заперли здесь своего собственного основателя, своего бога-предка, после того как он был осквернен неведомой силой из звезд. Они запечатали здесь свой величайший позор и свое самое страшное оружие.

И в тот момент, когда это осознание пришло к ним, из гигантского саркофага раздался скрежет.

Низкий, вибрирующий звук, от которого задрожали камни.

А затем в их разумах, а не в ушах, прозвучал древний, полный тысячелетней ярости, голос.

— Кто… осмелился… потревожить… мой… сон?

Они нашли гробницу. И они только что разбудили того, кто в ней спал.