Летописец Мертвого Бога

Глава 48: Наследие Королевы

Не было ни колебаний, ни триумфального крика. Лишь холодная, безмолвная необходимость. Кайен шагнул вперед, и драконий клинок Цзяо, тяжелый и смертоносный, опустился вниз. Он пронзил хитиновую голову Королевы с отвратительным хрустом, проходя точно между ее центральными глазами.

Тело гигантского паука содрогнулось в последней, титанической конвульсии, его сломанные ноги беспомощно заскребли по камню. Затем оно обмякло. Разумный, древний свет в ее черных глазах погас, сменившись мутной пустотой.

Королева была мертва.

В тот же миг, как ее жизнь угасла, воздух над ее телом замерцал. Кайен почувствовал это всем своим существом. Рождение новой Эпитафии.

Она не была похожа на другие. Это не был монолитный кристалл Райкера или грубый комок Корвуса. Из тела мертвой твари поднялась сложная, переплетающаяся структура из тончайших, полупрозрачных нитей обсидианового цвета. Она висела в воздухе, медленно вращаясь, похожая на призрачную, идеальную паутину или на схему нервной системы неведомого бога. Она была прекрасна и в то же время абсолютно чужда.

Кайен протянул к ней не руку, а свое сознание. Он «прочитал» ее суть.

В ней не было ни ярости, ни чести. В ней была лишь одна, холодная, всеобъемлющая концепция. Контроль.

Это было наследие существа, которое всю свою жизнь повелевало. Контроль над своим роем, который был продолжением ее воли. Контроль над своей территорией, каждым уголком, опутанным паутиной. Контроль над своей добычей, пойманной в хитроумные ловушки. Это была Эпитафия стратега, властителя, кукловода.

— Кайен? — осторожно позвала Лира, видя его застывшее, отсутствующее выражение лица. Она не видела Эпитафию, но чувствовала странную, давящую энергию, исходящую от тела мертвой Королевы.

Он стоял перед выбором. Он отверг чистый, безумный Голод Костяного Жнеца. Но это… это было другое. Это была не слепая стихия. Это был инструмент. Опасный, чужеродный, но невероятно мощный инструмент. Он подумал о клане Алого Кулака, о шпионах, о необходимости манипулировать информацией и расставлять ловушки в мире людей.

Это была сила, которая ему была нужна.

Он принял решение.

Он открыл свою душу, и обсидиановая паутина, словно найдя свой дом, безболезненно и быстро влилась в него.

Ощущение было странным. Не было ни боли, ни информационного шторма. Было чувство, словно на его сознание наложили тонкую, невидимую сеть. Внезапно он осознал все в этом зале на совершенно новом уровне. Он чувствовал вибрацию каждого камушка на полу. Он знал точное местоположение каждого выжившего паучка, забившегося в щели. Он ощущал потоки воздуха, движущиеся по залу. Все это место превратилось в его собственную, ментальную карту.

Он заглянул в свою душу. Рядом с подавленным железным комком Корвуса и его собственным прозрачным кристаллом теперь висела она. Идеальная, мерцающая черная сеть. И она не просто висела рядом. Ее тончайшие нити тянулись к другим Эпитафиям, соединяя их, организуя их. Она превращала его хаотичный внутренний мир в упорядоченную систему.

— Все в порядке, — сказал он, и его голос был спокоен. — Все кончено.

Они приступили к делу. Нужно было забрать доказательство и обыскать логово.

— Гильдия потребует ее главные ядовитые железы, — сказала Лира, доставая свой нож. — Они ценятся алхимиками.

С ее знанием анатомии хищников они быстро и аккуратно извлекли две пульсирующие, размером с кулак, железы, наполненные густым, зеленоватым ядом, и упаковали их в непромокаемый мешок.

Затем они начали осматривать коконы. Большинство из них содержало лишь обглоданные кости и ржавый металл. Но им повезло. В одном из самых старых и крупных коконов, висевших в дальней нише, они нашли тело наемника в хорошо сохранившейся мифриловой кольчуге. А на его пальце было оно — пространственное кольцо.

Внутри они нашли горсть золотых монет — целое состояние по меркам их прошлой жизни, — несколько лечебных эликсиров и, что самое ценное, детально прорисованную карту торговых путей этого региона, включая тайные тропы контрабандистов.

— Удача улыбнулась нам, — сказала Лира, взвешивая в руке мешочек с монетами.

— Это не удача, — ответил Кайен. — Это плата.

Собрав свою добычу, они двинулись в обратный путь. Канализация больше не казалась им запутанным лабиринтом. Своим новым, «сетевым» восприятием Кайен чувствовал структуру туннелей, кратчайший путь к выходу, потоки воды и каждую живую крысу в радиусе ста метров. Он вел Лиру уверенно, как будто сам строил это место.

Когда они сдвинули тяжелый люк и выбрались на поверхность, их встретил прохладный вечерний воздух рынка. Шум и суета города обрушились на них, но уже не казались такими хаотичными.

Они вышли из тьмы подземелья обратно в тьму городских переулков. В их сумке была отвратительная, но ценная добыча, а в душе Кайена — новое, холодное наследие.

Теперь оставалось лишь одно: забрать свою награду и заставить этот город признать их.