Летописец Мертвого Бога

Глава 95: Врата Тишины

Они медленно пересекли узкий, высеченный в камне мост, под которым клубился бездонный туман. Ветер здесь был тихим, но его шепот был похож на плач. Монастырь, по мере их приближения, казался все более мертвым. Гигантские ворота из серого, неотесанного камня были монолитными, без единой щели или смотрового окна.

— Они не защищаются, — прошептала Лира, ее взгляд охотницы не нашел ни одной ловушки, ни одного скрытого поста. — Они просто… спрятались.

Кайен протянул свое восприятие, свою «сеть», пытаясь почувствовать жизнь за толщей камня. Он нашел ее. Несколько слабых, мерцающих огоньков, похожих на догорающие угли. Монахи были там, но они подавляли свою жизненную силу, пытаясь стать неотличимыми от камня, в надежде, что то, что бродит в тумане, их не заметит.

Стучать было бессмысленно. Пытаться проломить ворота — глупо.

— Отойди, — сказал Кайен Лире.

Она послушно отступила. Кайен не стал доставать оружие. Он подошел к самым воротам, сел на холодный камень, скрестив ноги, и положил перед собой амулет Совета Магистров. Затем он закрыл глаза.

Он не стал проецировать свою волю или силу. Он сделал обратное. Он обратился к наследию Лиана, к золотому листу, что вращался в его душе. Он вспомнил ощущение покоя во дворе старого дерева, гармонию танца, принятие неизбежного.

И он начал делиться этим чувством.

Он не создавал заклинание. Он создавал атмосферу. Маленький, невидимый купол абсолютного спокойствия и тихой гармонии вокруг себя. Это было не защитное поле, а скорее… приглашение. Тихая мелодия, противопоставленная бесконечной какофонии скорби, что царила в горах.

Прошел час. Ничего. Прошел второй. Ветер становился холоднее.

Лира стояла на страже, ее терпение было на исходе. Но она доверяла ему.

И тут Кайен почувствовал изменение. Слабые огоньки жизни внутри монастыря, которые он ощущал, перестали дрожать. Они стали чуть ровнее, чуть ярче. Словно люди, замерзавшие в буране, внезапно почувствовали тепло далекого костра. Они заметили его.

Прошел еще час.

Затем, с тихим, почти незаметным скрежетом, в массивных воротах открылась узкая, как лезвие ножа, смотровая щель. В ней показались два глаза. Древние, полные страха и усталости. Взгляд метнулся к Лире, затем к амулету, лежавшему перед Кайеном, и, наконец, остановился на его спокойном, медитирующем лице.

Кайен открыл глаза.

Глаза в щели расширились от удивления. Он не выглядел как угроза. Он выглядел как ответ.

Щель закрылась. На мгновение Лира подумала, что все было напрасно.

Но затем раздался глубокий, протяжный стон. Звук камня, трущегося о камень. Древние механизмы, не использовавшиеся годами, пришли в движение. Медленно, с невероятным усилием, одна из гигантских каменных створок ворот начала отходить в сторону, открывая проход ровно настолько, чтобы мог протиснуться один человек.

Из черного проема вышел монах. Он был стар, хрупкий, одетый в простую серую рясу. Его лицо было покрыто морщинами, как кора старого дерева.

— Совет Магистров... — прошептал он, его голос был слаб, как шелест сухого листа. Он посмотрел на Кайена, и в его глазах была смесь отчаяния и последней, призрачной надежды. — Вы пришли слишком поздно. Или… возможно, как раз вовремя.

Он шагнул в сторону, приглашая их войти.

— Входите. Но знайте: то, что вы ищете, уже ищет вас.