Летописец Мертвого Бога

Глава 24: Пластина Архитектора

Они не спешили. В этом зале, где время, казалось, застыло тысячу лет назад, спешка была синонимом смерти. Лира, двигаясь с грацией хищницы, обошла тело по широкой дуге, ее глаза сканировали пол на предмет нажимных плит, рунических ловушек или тончайших нитей. Кайен же стоял на месте, закрыв глаза и погрузившись в себя. Он «слушал» пространство своей душой.

От Эпитафий Райкера и Корвуса исходило глухое беспокойство, как от животных, почуявших близость сверхъестественного хищника. Но от самого тела не исходило ничего. Абсолютная, стерильная пустота. Это было не просто отсутствие жизни. Это было полное стирание. Словно кто-то вырвал страницу из Великого Текста, оставив после себя лишь безупречно чистый лист. Это пугало больше, чем любая аура ненависти.

Убедившись, что ловушек нет, они подошли ближе.

Тело было в идеальном состоянии для своего возраста. Тонкая, как пергамент, кожа обтягивала кости. Роскошные, хоть и истлевшие, одежды говорили о высоком статусе. Это был не просто маг, а один из лидеров. Архитектор этого безумия.

Его пальцы сжимали шестиугольную пластину с силой, не подвластной смерти. Кайену пришлось приложить усилие, чтобы разжать костяные фаланги. Раздался сухой, неприятный треск, эхом отразившийся в гулкой тишине. Пластина была у него в руке.

На ощупь она была холодной и гладкой, как речной камень. Поверхность казалась абсолютно черной, но когда Кайен сосредоточил на ней свое новое, «инженерное» зрение, он увидел то, что было скрыто от обычных глаз. Под поверхностью, в глубине камня, двигались и перестраивались мириады микроскопических узоров. Это не был камень. Это было устройство. Хранилище данных.

Но как его активировать? На нем не было ни кнопок, ни символов.

Кайен вспомнил, как он взаимодействовал с Эпитафиями в своей душе. Это была передача не энергии, а воли. Намерения.

Он зажал пластину в ладони и, сконцентрировавшись, послал в нее крошечный, вопросительный импульс своей воли. «Покажи».

Пластина отреагировала.

Она не засветилась и не загудела. Вместо этого она спроецировала изображение прямо в его разум, и одновременно в воздух перед ним, создавая полупрозрачную, мерцающую голограмму, которую могла видеть и Лира.

Это был чертеж. Трехмерная, анимированная схема гигантской модели вселенной, что парила над ними. Тонкие линии фиолетовой энергии текли от кристаллических планет к темному солнцу в центре. Все работало слаженно, как идеальный механизм.

Лира ахнула. Это была наглядная демонстрация богохульного замысла клана.

Затем изображение изменилось. Очевидно, мертвый архитектор запускал диагностику, пытаясь найти причину сбоя. В симуляции, над одной из планет — той самой, что в реальности была темной и треснувшей — вспыхнул красный предупреждающий символ.

И они увидели. Поток энергии от этой планеты внезапно потек в обратную сторону. Это была не фиолетовая энергия системы. Это была чужеродная, больная, чернильно-черная субстанция, которая поползла против течения, к центральному солнцу.

Когда она достигла его, симуляция показала катастрофу. Темное солнце в центре вспыхнуло один раз, выбросив во все стороны волну искаженной реальности. Затем голограмма погасла.

Пластина в руке Кайена снова стала просто куском холодного камня.

— Они не ошиблись в расчетах, — прошептала Лира, ее лицо было бледным. — Они открыли дверь. И оттуда что-то пришло.

Теперь все встало на свои места. Клан Черного Солнца пал не из-за собственного высокомерия. Они пали, потому что постучались не в ту дверь, и им ответили. Этот архитектор, вероятно, находился в этом зале, в своего рода защищенной диспетчерской, и был убит мгновенным психическим ударом, что пощадило его тело от трансформации, превратившей остальных в Тени.

И в тот момент, когда эта мысль оформилась в голове Кайена, мир вокруг них изменился.

Низкий гул, наполнявший зал, усилился. И он начал исходить из конкретной точки.

Из той самой темной, треснувшей кристаллической планеты в гигантской модели над их головами.

Она начала слабо пульсировать тусклым, гнилостным светом. Из ее трещин потянулись тонкие, как паутина, нити черной энергии.

А затем они услышали шепот. Он шел не от стен и не из их голов. Он шел оттуда, от темного кристалла. Он был низким, гортанным, состоящим из звуков, которые не мог бы воспроизвести человеческий голосовой аппарат. Это был язык, который был старше самих звезд. Древний, как голод.

Кайен понял, что они наделали. Активировав пластину, они послали сигнал. Они разбудили то, что дремало здесь тысячу лет. То самое «нечто», что пришло по энергетическому каналу и уничтожило целый клан богоподобных магов.

Весь зал начал вибрировать. Тени, до этого бездумно метавшиеся по периферии, замерли. Их беззвучные крики обрели фокус. Все до единой призрачные фигуры медленно повернулись в сторону Кайена и Лиры. Их пустые глазницы теперь горели тем же гнилостным светом, что и треснувшая планета.

Шепот из кристалла становился громче, обретая форму. Он превращался в слово. В имя.

Они разбудили не просто монстра. Они разбудили тюремщика, который теперь обратил внимание на новых заключенных в своей вечной тюрьме.