Летописец Мертвого Бога

Глава 137: Город Железных Пиков

Путешествие из Зеленого Ада на север было долгим, но на удивление легким. Благословение Садовника, заключенное в белом цветке, который Кайен носил с собой, делало их почти невидимыми для опасностей дикой природы. Леса пропускали их, реки успокаивали свое течение. Словно сам мир помогал им в их паломничестве.

Они пересекли центральные равнины и через три месяца пути увидели их.

Город Железных Пиков.

Он был полной противоположностью и белому, ученому Корвусу, и суровому, каменному Пристанищу. Этот город был выстроен не из камня, а из темного, закопченного железа и стали. Он раскинулся в долине между нескольких остроконечных, «железных» гор, из которых денно и нощно добывали руду. Над городом постоянно висел смог от тысяч кузнечных горнов и плавильных печей. Воздух здесь пах углем, металлом и тяжелой работой.

Это был индустриальный, суровый, прагматичный мир. Мир, где ценилась не магия и не знание, а лишь сила рук и качество выкованной стали.

Кайен и Лира, войдя в город, сразу почувствовали его тяжелую, давящую атмосферу. Здесь не было места чудесам или древним тайнам. Здесь была лишь работа, шум и лязг металла.

— Как что-то настолько… тихое, могло спрятаться здесь? — спросила Лира, ее голос едва пробивался сквозь грохот гигантского парового молота, доносившийся из ближайшей кузницы.

— Это идеальное укрытие, — ответил Кайен. — Иногда лучший способ спрятаться — это встать посреди самой шумной толпы.

Они начали свои поиски. Но здесь им не могли помочь ни карты, ни слухи. Осколок, который они искали, был, по словам Садовника, «испуганным» и «спрятавшимся». Он не создавал аномалий, не привлекал к себе внимания. Он затаился.

Кайену пришлось полагаться лишь на свое самое тонкое чутье. На резонанс.

Они провели в городе неделю. Днем они бродили по его прямым, как стрела, улицам, наблюдая за суровыми, немногословными жителями — кузнецами, шахтерами, инженерами. Ночью Кайен медитировал, пытаясь уловить в этом индустриальном шуме хотя бы одну тихую, знакомую ноту.

И на восьмой день он ее нашел.

Это было не эхо. Это была… тишина. В самом центре города, в районе, где располагались гильдии и дома самых богатых рудных баронов, был участок, из которого не исходило вообще никаких эманаций. Пустое пятно на его ментальной карте. Идеальная маскировка.

Они пошли туда.

Этот район был чистым, богатым и… бездушным. Дома были похожи на одинаковые железные коробки, лишенные всяких украшений. И в самом центре этого района стояло самое высокое, самое богатое и самое пустое здание.

Особняк Лорда Вольтаса, главы Гильдии Инженеров и фактического правителя города.

— Он здесь, — сказал Кайен, глядя на высокое, темное здание. — Внутри.

— Он — сам Лорд Вольтас? — предположила Лира.

— Нет, — ответил Кайен. — Он не может быть человеком. Он прячется. Использует кого-то.

Проникнуть в самый охраняемый особняк в городе было почти невозможно. Но им повезло. Той же ночью в особняке должен был состояться ежегодный бал, на который была приглашена вся элита города.

Используя остатки денег и свои новые, неприметные лица, они без труда достали два приглашения на черном рынке. Кайен — как представитель южной торговой компании. Лира — как его экзотическая спутница.

Бал был таким же, как и сам город. Громким, богатым, но лишенным всякой радости. Гости не танцевали, а заключали сделки. Музыка была не искусством, а фоном для деловых разговоров.

Сам Лорд Вольтас был старым, больным, прикованным к механическому креслу-каталке. Он почти не говорил, лишь наблюдал за гостями из тени.

Кайен и Лира разделились. Лира отвлекала внимание своей необычной красотой, а Кайен, используя свою способность становиться «незаметным» благодаря наследию Лиана, проскользнул в частные покои особняка.

Он шел по коридорам, и чувство тишины становилось все сильнее. Оно привело его не в сокровищницу и не в тронный зал. Оно привело его в детскую.

Комната была обставлена просто, но с любовью. На кровати сидела маленькая девочка, лет десяти, с бледным, болезненным лицом и огромными, испуганными глазами. Она играла с маленькими, искусно сделанными механическими куклами.

Но это была не просто девочка.

Кайен почувствовал это. Тишина. Пустота. Осколок Эха был не Лордом Вольтасом. Он прятался в его больной, умирающей дочери.

Девочка подняла на него свои испуганные глаза.

— Ты пришел, чтобы забрать меня? — прошептала она.

Кайен замер.

В тот же миг дверь за его спиной открылась. В проеме, в своем механическом кресле, стоял Лорд Вольтас. Но теперь он не выглядел слабым стариком. Его глаза горели холодным, расчетливым огнем, а на подлокотнике кресла его механическая рука разворачивалась, превращаясь в арбалет.

— Я знал, что ты придешь, — произнес он, и его голос был твердым, как сталь. — Я ждал тебя, Летописец. Я не позволю тебе забрать у меня единственное, что у меня осталось.