Летописец Мертвого Бога

Глава 2: Цена и Шепот

Обратный путь всегда был опаснее. Усталость притупляла чувства, а вес добычи замедлял шаг и разжигал алчность в чужих глазах. Тяжелый черный меч, обмотанный грязной тряпкой и закинутый за спину, казался Кайену то спасительным якорем, то могильным камнем, привязанным к его шее.

Он шел не в город и даже не в деревню. Его домом, как и для сотен других таких же, как он, был Отстойник — уродливый лагерь, прилепившийся к серой стене предгорья, словно гнойный нарыв. Здесь жили тени: падальщики, дезертиры, мелкие воры и все, кому был закрыт путь в приличные поселения. Воздух пах дешевым алкоголем, страхом и тушеной крысятиной.

Кайен, не поднимая головы, скользнул по узким, грязным улочкам к своей цели — лавке Старика Грея. Это было единственное место в Отстойнике, где можно было обменять трофеи с поля боя на что-то стоящее, и единственный человек, который был достаточно безумен, чтобы иметь с этим дело.

Лавка представляла собой убогую хибару, заваленную ржавыми доспехами, сломанными артефактами и прочим военным мусором. Сам Грей, сморщенный старик с одним мутным глазом и другим, острым, как игла, сидел за прилавком и полировал треснувший кинжал.

— А, наш лучший поставщик, — проскрипел он, не прекращая своего занятия. — Надеюсь, твои мертвецы сегодня были щедры. Мой желудок требует жертв.

Кайен молча выложил на прилавок свою дневную добычу: кошель с несколькими монетами и железное кольцо ученика Дома Ледяного Пика. Меч он оставил за спиной.

Грей окинул добычу презрительным взглядом.

— Слабо. Очень слабо, Кайен. За это я могу дать тебе поллепешки и флягу воды. И то из милости.

— Лепешку, флягу воды и один заживляющий бальзам, — ровным голосом ответил Кайен. Его левое плечо, по которому в прошлой вылазке скользнул арбалетный болт, ныло и кровоточило.

Старик прищурил свой острый глаз.

— Бальзам? Ты стал требовательным. У тебя есть что-то еще, не так ли? Я чувствую вес за твоей спиной. Не пытайся обмануть Грея. Я чую ценный металл так же, как трупный червь чует свежий мозг.

Кайен помедлил. Он знал, что это неизбежно. Медленно, он снял с плеча сверток и развернул тряпку.

Черный меч лег на прилавок. Тишина в лавке стала плотной. Грей перестал полировать кинжал. Его единственный глаз расширился, и он осторожно, словно боясь обжечься, протянул палец и коснулся лезвия.

— Безгардовый клинок из черного железа... — прошептал он. — Знак капитана Гвардии Затмения. Личная гвардия главы клана Алого Кулака.

Он поднял взгляд на Кайена, и в нем не было ни капли прежней насмешки. Только ледяной, трезвый расчет.

— Ты хоть понимаешь, что ты принес, идиот? Это не просто меч. Это приговор.

— Это просто сталь, — тихо ответил Кайен.

— Сталь? — Грей истерично хихикнул. — Мальчик, они за такой «сталью» вырежут весь наш Отстойник просто для того, чтобы убедиться, что свидетелей не осталось. Этот меч ищут. Прямо сейчас. Элитные отряды прочесывают поля. И если они узнают, что он у такого упыря, как ты...

Он не договорил, но Кайен все понял. Этот меч нельзя было продать. Не здесь. Возможно, нигде. Это была вещь, которая либо сделает его богатым и свободным, либо сотрет в порошок.

— Я не продаю его, — сказал Кайен, его голос был тверже, чем он ожидал. — Я пришел за бальзамом.

Он снова указал на кошель и кольцо.

Грей смотрел на него долго, словно пытаясь заглянуть в душу. Затем кивнул, его лицо снова стало непроницаемым. Он швырнул на прилавок лепешку, флягу и маленькую глиняную баночку с зеленоватой мазью.

— Твое дело, стервятник. Но вот тебе бесплатный совет: избавься от него. Выбрось в самую глубокую пропасть. Некоторые сокровища приносят лишь быструю смерть.

Кайен забрал свои припасы, снова завернул меч и, не сказав больше ни слова, вышел из лавки. Совет Грея был разумным. Правильным. Но Кайен слишком долго жил на дне, чтобы отказаться от единственного шанса, который у него когда-либо был.

Его жилище было норой, вырытой в спрессованной грязи и укрепленной гнилыми досками. Внутри было темно, сыро и пахло безысходностью. Заткнув дыру в стене старой рогожей, Кайен зажег масляный светильник. Пламя заплясало, отбрасывая на стены уродливые, дерганые тени.

Он жадно съел половину лепешки, запил водой и аккуратно нанес бальзам на рану. Легкое жжение сменилось приятным холодком.

Наконец, он остался наедине с мечом.

Он положил его перед собой на единственную ровную поверхность — старый ящик. При свете лампы сталь казалась еще чернее, она словно впитывала свет. Кайен провел пальцем по лезвию. Оно было идеально гладким, без единой зазубрины, несмотря на все битвы, которые оно видело.

И снова это чувство. Тревога. Ощущение присутствия.

Он сосредоточился, вспоминая тот призрачный багровый силуэт на поле боя. Это было наваждение, он знал это. Но оно было таким реальным.

Он взял меч в руки. Рукоять легла в ладонь как влитая. И в тот же миг он услышал его.

Шепот.

Он был едва слышен, как шелест ветра в пустом черепе. Набор бессвязных слов, обрывков фраз.

«...умри...»

«...Алый Клинок... Затмение...»

«...за честь клана...»

Кайен отдернул руку, словно обжегшись. Сердце бешено заколотилось. Меч проклят. Это была единственная логичная мысль. В нем запечатан дух или воля мертвого капитана. Грей был прав. От него нужно избавиться.

Но он не мог. Что-то внутри, та часть его, которая привыкла цепляться за жизнь когтями и зубами, не позволяла ему.

Снова, превозмогая страх, он взял меч. Шепот возобновился, на этот раз настойчивее. Вместе с ним в разум ворвалось чувство — чистая, незамутненная жажда убийства. Ярость, отточенная сотнями битв. Кайену показалось, что он тонет в ней.

Он вскочил на ноги, пытаясь отогнать наваждение. Нужно что-то сделать. Нужно понять.

Вспомнив тот призрачный силуэт, он попытался повторить стойку. Неуклюже, неловко, как ребенок, подражающий мастеру. Его тело, привыкшее лишь таскать трупы, не слушалось.

— Что ты такое? — прошептал он, обращаясь к мечу.

Он закрыл глаза, пытаясь снова вызвать в памяти тот багровый отпечаток. Движение. Стойка. Замах. Он попытался поднять меч так же.

И в этот момент шепот в его голове превратился в крик. Жажда убийства, исходящая от меча, хлынула в него, как прорвавшаяся плотина.

На одно единственное, слепое мгновение его тело перестало быть его собственным.

Рука, сжимавшая меч, двинулась сама по себе. Это было движение, которое его слабое, изможденное тело просто не могло совершить. Невероятно быстрое, идеально выверенное, полное смертоносной грации. Черный клинок со свистом рассек затхлый воздух его лачуги, оставляя за собой тонкий, вибрирующий след.

Движение было настолько мощным и чужеродным, что Кайен потерял равновесие и рухнул на земляной пол, выронив меч. Он тяжело дышал, его легкие горели. Пот градом катился со лба.

Он уставился на свои дрожащие руки. Затем на меч, тихо лежавший в пыли.

Страх боролся в нем с новым, доселе неведомым чувством. Ошеломляющим, невозможным осознанием.

Меч не был проклят.

Он не был одержим.

Он... учил его.

Призрак мертвого капитана жил не в мече. Он был в его голове.