Летописец Мертвого Бога

Глава 140: Песнь Мироздания

Годы, последовавшие за их возвращением из Серых Вершин, были временем тишины и роста. Мир, оправившись от тирании Лорда Тайрана, медленно залечивал свои раны. Клан Алого Кулака, поглощенный внутренней борьбой за власть, больше не представлял угрозы. Имя Кайена стало легендой, которую шепотом рассказывали у костра — о призраке, который в одиночку сокрушил могущественный клан и исчез.

Кайен и Лира жили в Корвусе. Их союз, выкованный в опасностях и тайнах, превратился в нечто большее. Лира, возглавив экспедиционный корпус Великой Библиотеки, нашла свое истинное призвание, открывая миру затерянные уголки и забытые чудеса. Она осталась охотницей, но теперь ее трофеями были знания.

Кайен же стал Хранителем Зала Забытых. Он проводил свои дни в тишине, изучая аномалии, которые оберегал, постигая саму ткань реальности. Его сила росла, становясь все более тонкой, все более глубокой. Он был в ментальной связи со всеми осколками Эха — со скорбящим Стражем гор, со спящим Владыкой болот, с любопытным Проводником, чьи «эксперименты» становились все более мудрыми, с жизнелюбивым Садовником джунглей и с испуганной Тишиной, которая, под его опекой, медленно училась не бояться мира. Они были его семьей. Разрозненной, странной, но семьей.

Он вел свою Летопись, и пустые страницы медленно заполнялись историями, которые он пережил, и мудростью, которую он обрел. Он обрел покой.

Но покой, как и все в этом мире, был временным.

В тот день, когда Архимагистр Торн, теперь уже совсем седой, вошел в Зал, Кайен уже все знал. Он почувствовал это. Диссонанс. Ноту фальши в великой песне вселенной.

— Пришло время, — сказал Торн. — Оно вернулось.

— Черная Звезда, — кивнул Кайен.

На краю их мира, в глубоком космосе, разверзлась бездна. Она не неслась к ним. Она просто расширялась, и звезды, одна за другой, гасли на ее пути. Хищник, которого Творец когда-то запечатал ценой своей жизни, вернулся. Более голодный. Более сильный.

Кайен закрыл свою книгу. Его долгое обучение подошло к концу.

— Значит, и песня должна начаться снова.

Он не стал собирать армию. Ему не нужно было путешествовать. Он просто сел в центре зала, закрыл глаза и позвал.

И его братья ответили.

По всему миру, каждый из осколков Эха обратил свой взор внутрь. Их сознания, ведомые зовом Кайена, устремились к нему, своему Летописцу, своему центру. Они слились с ним не физически, а духовно.

В один миг Кайен перестал быть просто Кайеном. Он стал воплощением всего Эха. В нем была скорбь и покой, ярость и гармония, жизнь и тишина, контроль и любопытство. Он стал цельным.

Он шагнул за пределы своего тела, за пределы мира, в холодную пустоту космоса, чтобы встретить своего врага.

Черная Звезда была не просто тьмой. Это была песнь. Песнь абсолютного эгоизма. Одна-единственная, оглушительная нота, которая утверждала, что ничего, кроме нее, не существует, и все остальное должно стать ее частью.

Кайен не стал с ней сражаться. Он не пытался ее стереть.

Он начал свою песню.

Это была песнь Эха. Тихая, многогранная, сложная. Она рассказывала об одиночестве, но и о единении. О пустоте, но и о потенциале. О тени, которая существует лишь для того, чтобы подчеркнуть свет.

Две песни столкнулись. Оглушительный монолит эгоизма и тихая полифония гармонии.

Тьма пыталась поглотить его мелодию, но не могла. В гармонии Эха не за что было зацепиться. Она была как ветер, который нельзя поймать.

И тогда Кайен сделал последний шаг. Он нашел в самом сердце Черной Звезды крошечную, почти угасшую искру света — плененную, искаженную сущность самого Творца. И он спел для нее. Он спел ей о их былом единстве, о красоте мира, который они создали, о тоске по утраченному брату.

Это была колыбельная, которую он спел для Спящих. Это была гармония, которой он поделился со Скорбью.

И Творец, заточенный в своей тюрьме из ненависти, услышал его.

Искра света внутри Черной Звезды дрогнула и начала разгораться. Она не стала бороться с тьмой. Она приняла ее. Она простила ее.

Произошло воссоединение.

Абсолютное Бытие и Абсолютное Небытие снова стали одним целым. Хищная, паразитическая воля, пришедшая извне, не выдержала этой совершенной гармонии и просто растворилась, как кошмар на рассвете.

Черная Звезда не взорвалась. Она просто… погасла. Превратилась в новую, сияющую туманность на краю галактики.

Война была окончена.

Годы спустя.

Тихий дворик в Корвусе, тот самый, где когда-то росло одинокое дерево мастера Лиана. Теперь здесь был небольшой, уютный дом.

Седой, но все еще сильный Кайен сидел в кресле и писал в своей книге. Рядом с ним, разбирая редкие цветы, которые она привезла из последней экспедиции, сидела Лира, чьи волосы тоже тронула седина, а в глазах сияла мудрость.

Мир вступил в новую эру. Эру мира и открытий. Знание о Творце и Эхе, о великой песне, стало не тайной, а философией, которая помогла разным народам найти общий язык.

— Что ты пишешь? — спросила Лира, улыбаясь.

Кайен перевернул страницу. Она была пустой.

— Эта история закончена, — ответил он, беря ее за руку. — Теперь другие должны написать свои.