Гранд-адмирал. Том 6. Эндшпиль

Глава 86

Противник подается вперед, сообразив, что его цель, его заложник, его пленник, больше не находится в зоне поражения бластеров.

Как и предполагалось — слишком глупый поступок для прошедшего жесткую индивидуальную подготовку клона.

Едва голова просовывается в люк параллельно правой ноге, которой он переступает комингс, Штепсель прыгнул вперед, сжимая натренированное тело в подобие пружины.

Пальцы в перчатках цепляются за рукоять сверху люка.

Хват не принципиален — встроенные в ладони магнитные захваты запросто удержат его тело.

Выполнив финт, которому позавидовали бы и гимнасты, Штепсель впечатал бронированные колени в лицевой щиток шлема ЭРК-брони.

С какой скоростью будет отброшен из неудобного положения клон Джанго Фетта, имеющий рост в сто восемьдесят три сантиметра, вес тела в семьдесят девять килограммов, да еще носящий на теле броню, если получит удар коленями в лицо от аналогичного же неупругого тела в доспехах клона-коммандос за вычетом массы «ведра», имеющего кинетическую скорость, равную…

Закончить математические расчеты Штепсель не успел — с грохотом его противник вывалился в шлюз, приложившись спиной.

Поджав ноги, командир отряда Н. О. Р. Е. выбросил их в люк, следуя за своей целью.

Тело легко протиснулось сквозь цилиндр отверстия люка, а тяжелые бронированные ботинки впечатались в дюрабетонный пол.

Пинком отбросив бластер в сторону от правой руки «нулевого», Штепсель сделал шаг вперед, блокируя обеими руками левую кисть со вторым бластером и ударил коленом в лицо.

Жалкая попытка защитить голову одной лишь кистью привела к тому, что у врага заболело не только лицо, но и оказалась отбита левая ладонь, попавшая будто между молотом и наковальней.

Боль — хороший способ рассеять внимание.

Вывернув против линии сгиба пальцы, обхватившие рукоять бластера, сержант добился того, что бластерный пистолет покинул цепкие пальцы.

И дальше вариантов было только два в сложившейся обстановке.

Завладеть бластером и взять противника на прицел.

Или же отбросить в сторону опасную игрушку, но спасти свой бок от удара трехгранным стилетом, пробивающим даже броню класса «Катарн» и достающего до сердца.

Штепсель выбрал второе, но перед расставанием с оружием, провел пальцами по шершавой рукояти.

А следом его руки перехватили запястье кисти, сжимающей стилет в надежном замке.

Положив левую ладонь поверх тыльной части ладони противника и прилагая силу, Штепсель принялся проворачивать ладонь в неестественное положение, вынуждая противника…

Ну да, только подтверждаются предположения.

Удар кулаком слева сержант отбил правой рукой, после чего описал ей короткое вращательное движение, сунув ее себе под мышку, а руку обвив вокруг верхней левой конечности противника так, чтобы имелась возможность сломать ему локоть при выпрямлении собственного локтевого сустава.

О да, этот прием врагу хорошо знаком.

Правая рука перехвачена в запястье, левая — в подмышечном захвате, сам он стоит на коленях перед безоружными противником.

Вывод какой?

— Прямо как по учебнику! — буркнул Штепсель, встречая сперва одним, затем и другим коленом удар противника головой в свой живот.

«Нулевой» отпрянул назад, покачивая ошалевшей от приветственных «сообщений» коленями в лицо, но Штепсель даже не думал останавливаться.

Перенося вес на правую ногу, он подтянул левую, согнутую в колене, к своему животу.

Удерживая руки противника в захватах, с нескрываемым удовольствием ударил его тяжелой пяткой бронированного сапога в лицо.

Дважды.

Трижды.

Почувствовав, что хватка в руках противника обмякла, Штепсель лишил его ножа, после чего ударил сбоку ногой в голову, окончательно устраивая в голове и сознании «нулевого» «ведерный звон», характерный для контузии от близкого взрыва.

Чуть подавшись вперед, Штепсель запустил левую ладонь неприятеля себе к пояснице, после чего, естественно, без предупреждений, завалился на правый бок, увлекая противника за собой.

Из-под шлема напротив раздался сдавленный крик боли, после чего сержант в черно-красной броне без малейшего сожаления дернулся корпусом влево, одновременно с этим увлекая по инерции и свою правую руку.

Ту самую, что была обвита вокруг руки противника под его локтем.

Шлем в броне нужен, важен и всегда любим, но его система внешних динамиков и звукоуловителей не смогла бы даже попытаться передать весь спектр звуков, который сопровождает ломаемую в суставе руку.

Оппонент заорал и в момент поднятия корпуса вперед, Штепсель получил удар ногой в грудь, что его слегка расстроило.

Но настроение поднялось сразу после того, как его правый локоть трижды вписался в визор шлема ЭРК-брони.

Не совершая более глупостей, Штепсель откатился прочь от противника, чтобы завладеть первый бластером.

— Стой, тварь!

Противник оказался не так-то прост, как ему показалось сначала.

Вместо того, чтобы ожидаемо ныть на боль в сломанной руке, он так же откатился и завладел вторым бластерным пистолетом.

— Еще один шаг… — пригрозил противник.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался Штепсель, с абсолютным равнодушием посмотрел на зрачок ствола пистолета, который его враг держал в своей относительно здоровой правой руке.

Наставив, естественно, в лицо командира отряда Н. О. Р. Е.

— Я продырявлю тебе твою пустую черепушку, Штепсель! — заверил коммандос «нулевой», демонстративно снимая большим пальцем руки оружие с предохранителя. — Если хочешь жить…

— Черный Коммандос живет в сердцах наших братьев, — сообщил Штепсель, проверив уровень заряда в своем оружии, после чего наставил его на противника и сделал шаг вперед. — Ну что, мне уже ждать лишнего отверстия в черепе, или у тебя технические проблемы?

Он отчетливо слышал сухие щелчки, которые издавал бластерный пистолет противника в ответ на каждое нажатие указательного пальца неприятеля на спусковой крючок.

— Что, пушка есть, а не стреляет? — поинтересовался Штепсель, всаживая два точных выстрела в бедра противника, лишая его возможности передвигаться своими собственными конечностями. — Следить за оружием нужно.

Он демонстративно отобрал у клона бластерный пистолет, при этом сломав указательный и большой пальцы противнику.

После чего вернул в рукоять вынутую в ходе борьбы с оппонентом энергетическую ячейку.

Что ж, теперь у него, по крайней мере два полностью заряженных бластерных пистолета.

Которые он без сомнения сунул в набедренные кобуры.

После чего без страха подошел к корчащемуся от боли на полу противнику на дистанцию в полметра.

И произошло ровно так, как он и думал.

Выбросив правую руку вперед, «нулевой» попытался атаковать его снизу вверх встроенным в наруч виброножом. Вот только не учел парочку совсем простых моментов.

Руки Штепселя были в этот момент свободны.

Он с легкостью перехватил руку, избегая удара, после его, вывернув ее под болезненным для владельца углом, всадил в правое подреберье.

Из-под шлема ЭРК-брони послышалось хлюпанье и хрипы.

Штепсель, запустив руку под подбородок шлема, нащупал застежку и снял шлем.

Два лица Джанго Фетта смотрели друг на друга.

— Надеюсь у тех, кого обучал ножевому бою сержант Скирата, чтобы крайт-драконы мочились на его могилу каждый полдень, рассказывал вам, что оружие необходимо содержать в чистоте? — поинтересовался Штепсель, схватив противника за загривок. — И не скрывал знания о том, что вытаскивать поражающий элемент при колото-резаном ранении внутренних органов — совсем тупая идея?

Клон, изо рта которого вытекали потеки крови, смотрел на него взглядом, полным откровенной и неприкрытой ненависти.

— Вот и отлично, — похлопал его по щеке Штепсель, отходя на пару шагов и становясь перед своей жертвой. — Значит ты понимаешь, что с простреленными ногами тебе не ходить, со сломанным левым локтем можешь забыть об этой конечности, а правая рука у тебя занята тем, чтобы держать бритвенно острый виброклинок прямиком в собственной печени. Надеюсь, до тебя доходит, что если я не окажу тебе помощь, ты сдохнешь от внутреннего кровотечения? Правда, думаю, шок наступит раньше, но мне как-то без разницы. Я целенаправленно тяну время разговором, не оставляя тебе лишних секунд на раздумья. Полевая аптека тебя не спасет, а вот опытный в хирургических делах сержант отряда Н. О. Р. Е. — вполне. Тебе сегодня несказанно повезло, — Штепсель указал большим пальцем себе на заспинный рюкзак, — я сегодня как раз пополнил запас медикаментов на случай проведения полевых хирургических вмешательств. Как сказали бы джедаи: «Сила сегодня благоволит к тебе, мой юный падаван!». Так что, пока я намешиваю анестезию, ты пораскинь обеими своими извилинами и начинай говорить, пока я не передумал играть в джедая-целителя в минимальной комплектации. Упрощу тебе задачу. Догадываешься, как можешь купить себе жизнь, плод бракованной искусственной яйцеклетки?

Сплевывающий потоки крови изо рта поверженный противник, утвердительно кивнул один раз.

— Чудно, — без малейшей улыбки произнес Штепсель. — Всегда знал, что, надев ЭРК-броню на свою тщедушную шкурку, сразу становишься умнее типичного клона-коммандос. А теперь, внимание первый вопрос, отброс. Ну и каким же был ваш идиотский план? Две секунды на подготовку и десять на полный и развернутый ответ по форме. Правильный ответ — укольчик общей анестезии. Неправильный ответ — я буду использовать твою руку и вибронож в качестве скальпеля. Останется ли твоя правая рука в твоем же плечевом суставе — это еще нужно обдумать, для устраивающего тебя решения, у меня будет второй вопрос…

«Малолетки», что называется, «перли, как не в себя».

Отрядами численностью до взвода, они то и дело пытались атаковать с разных сторон позицию, которую заняли бойцы «Дельты», удерживая противника от рывка по внешним отсекам комплекса.

Бойцов для защиты проектора планетарного щита категорически не хватало, а потому коммандос, не оспаривая старшинство Скалолаза, направились на опасный фланг, чтобы удержать его любыми способами.

«Дельтам» предстояло усилить этот фланг, потому как возможностей одного отделения штурмовиков, тут было явно недостаточно.

Ротный, отвечающий за безопасность проектора, смог выделить лишь девять бойцов.

Поскольку изначально направление, что сейчас превратилось в место кровавой бойни, противником игнорировалось, то и силы заслона тут были минимальны.

Отделения должно было хватить.

Но противник изменил тактику, и теперь коммандос, как единственный боеспособный резерв, должны были удержать позицию.

Любой ценой.

Не только потому, что это приказ, но и потому, что кроме Скорча, схлопотавшего от близкого разрыва ракеты букет осколков в свою неугомонную тушку, в укрытии находились еще пять раненных штурмовиков.

И раненных гораздо сильнее — в противном случае, они бы не лежали в самой защищенной части позиции, а, придерживая руками кишки, занимали огневые точки и поддерживали огнем.

В отдалении что-то рвануло, и с грохотом за спиной бегущего штурмовика с массивным ранцем за спиной обрушилось что-то большое.

— Эй, Босс! — окликнул Скорч командира «Дельты». — Вопросец имеется, сержант.

Подрывник отряда полулежал за укрытием, собирая из подручных средств небольшие осколочно-фугасные гранаты.

Босс и Фиксер, заняв позиции в паре метров по бокам от Скорча, вели огонь из своих «дисишек» по наседающему противнику.

Раненный товарищ обеспечивал их самодельными боеприпасами и сторожил тылы — без этого никак.

— А без лишней болтовни ты не можешь? — поинтересовался Босс, отстреляв магазин и юркнув за укрытие, чтобы сменить газовый картридж и энергоячейку. — Две гранаты.

— Лови, — Скорч точным броском отправил самоделку в руки командира отряда. — Собственно, сам вопрос.

Босс, выдернув чеку и выждав пару секунд, чтобы химический взрыватель выгорел наполовину, метнул боеприпас прямиком в ринувшихся на штурм солдат противника.

Вспышка взрыва, и ударная волна разбрасывает фигурки солдат неприятеля как непослушный ребенок игрушки.

— С каких пор штурм-хирургам стали выдавать тяжелую броню? — поинтересовался Скорч, кивком головы указывая на приблизившегося штурмовика с бронзовым наплечником.

Полевой медик, или, как официально зовется его специализация в Штурмовом Корпусе — штурм-хирург — на полной скорости упал на бок, скользя по влажному полу.

Бластерная очередь пронзила то место, где только что было его туловища, а сам штурм-хирург оказался рядом со Скорчем.

— С тех самых, с которых медики решили жить долго и счастливо, — произнес штурм-хирург, сбрасывая со спины полевой рюкзак и вынимая из него медпаки — аптечки, по-простому.

Одну он бросил Боссу после того, как тот метнул еще одно самодельное взрывное устройство, второй — Фиксеру, еще два — в руки относительно подвижного штурмовика, лежащего в паре метров от них.

— Сразу видно — медкомиссию прошел отлично, — хохотнул Скорч, в тот момент, когда штурм-хирург вскрыл еще один медпак и крутанул в руке вибронож. — Эй, ты чего удумал, парень?

— Дать тебе по зубам, если будешь мешать, — буркнул медик, ловким движением перерезая ремни крепления нагрудника брони. — Мне, по твоему, в потрохах ковыряться пока на тебе броня с краской, гарью и прочими великолепиями антисанитарии?

— Дерзковатые клоны-медики пошли, — хрюкнул Скорч. — Вот в наше славное время…

— Кстати о ваших славных временах, — штурм-хирург ловко орудовал, срезая части поддоспешного костюма коммандос. — Расскажите, каково это — видеть Татуин цветущим райским садом, вроде Кашиика?

Даже Фиксер не нашел что сказать.

— Думаешь, мы настолько древние, штурм-хирург? — спросил Босс, короткой очередью срезая сразу двух вражеских пехотинцев.

— А я не думаю, я знаю, — ответил тот. — Вон, у вашего бойца вместо внутренностей — песок. И он сыпется. Ясное же дело — он древняя древность, небось еще становление Республики видел. Правда, я слышал, что даже в то время ваш подрывник был старым брюзгой с седыми волосами.

Скорч удивленно хрюкнул, почувствовав, как в его внутренности начала заливаться биопена.

Босс сдержанно заржал, Фиксер что-то пробурчал.

— Тебя как звать, боец? — спросил Босс, отправляя еще один взрывпакет в неприятеля.

— Вот-вот, — насупился Скорч, наблюдая как в его живот погружаются несколько хирургических зажимов, с помощью которых штурм-хирург вынимал осколки. — Ты кто-такой, воин?

— Штурм-хирург Колто, — ответил тот, деловито копаясь во внутренностях своего рюкзака для поиска нужных лекарств.

— А Колто тебя прозвали потому, что ты похуже Бакты будешь? — поинтересовался стреляющий короткими очередями Босс, намекая на главного штурм-хирурга 501-го легиона.

— Нет, — ответил штурм-хирург. — Просто бакту применяют в тяжелых случаях. А чтобы зашить парочку животов, хватит и колто.

Интересная игра слов с именами этих клонов.

Ни специально так себя назвали, что ли?

— Не шевелись, коммандос, иначе твой богатый внутренний мир станет меньше по объему — большой осколок рядом с мочевым пузырем, — пояснил Колто вошкающемуся Скорчу. — Если нет желания писать до конца жизни через трубочку из брюшины — не шевелись.

— Мог бы и анестезию применить! — посетовал Скорч, сцепив зубы. — Не пробовал своих пациентов не добивать шоком?

— Пробовал, — легко ответил штурм-хирург. — Две трети пациентов после этого жалуются командиру легиона, что у них голова болит. Я сказал — не шевелись, коммандос!

Подрывник прекратил елозить по полу, инстинктивно пятясь от ощущений шевеления в животе.

— А чего так? — спросил Босс. — Кому-то не нравится анестезия?

— Да, наклонируют всяких неженок, они потом и ноют, мол, я рассчитывал на укол лекарства, а не удар кулаком в челюсть или рюкзаком по затылку, — беззаботно раскрывал секреты полевой хирургии штурм-медик.

В этот раз смех донесся даже со стороны раненных штурмовиков.

— Вокодеры от слюней берегите, — посоветовал им Колто, не прекращая работы. — Перевязки сделали, проникающие запенили?

Штурм-хирург в подразделении столь же незаменимый разумный, как и командир.

И броня для него разработана таким образом, чтобы в любой момент он мог получить данные с брони каждого из бойцов в своем поле зрения.

Тот факт, что Колто занялся в первую очередь Скорчем, указывал на то, что остальные бойцы явно смогут протянуть до эвакуации в полевой госпиталь.

Ну или они обречены, а медпаки им лишь ослабят боль перед смертью.

Штурм-медик Колто.

— Так точно, штурм-хирург, — ответил наиболее боеспособный из штурмовиков. — Хоть сейчас в бой…

— Лежи уже, — прикрикнул на него медик, вынимая из внутренностей Скорча пару крупных обломков. — Хотя о чем это я… Эй, коммандос, — Скорч, проваливающийся в дремоту вздрогнул, получив легкую пощечину, приведшую в чувство. — Спать тебе никто не разрешал. Конечно, если нет желания заснуть навечно.

— Да уморили меня твои не смешные шутки, — пробурчал подрывник отряда «Дельта». — Решил вздремнуть.

— Потеряв почти два литра крови, имея в активе ранение нескольких органов, доверяя мне шить тебя за пределами операционной? — уточнил Колто.

— Ну да… А что тут такого? — удивился Скорч.

— О, святые зажимы и отсосы, — пробормотал штурм-хирург. — Коммандос, я как должен контролировать твое самочувствие во время операции? К гадалке смотаться и спросить? Джедая позвать?

— Желательно джедайку, — высказал свои предпочтения Скорч. — Помоложе, посимпатичнее…

— Бредить начинает, — констатировал Фиксер.

— Да не похоже, — возразил Колто. — Он, наверняка думает, что джедайка — это лучший вариант для клона.

— А разве нет?

— Нет. Ты что, про Кодекс Джедаев и отсутствие привязанностей не знаешь? — спросил штурм-хирург.

— Не говоря уже о том, что джедаи, вообще-то, наши враги, — напомнил подчиненному Фиксер.

— Похоже, надо было поменьше с анестезией, — пробормотал Колто. — Или по-старинке — прямой в челюсть.

Коммандос, слаженно ударив по врагам из гранатометов, шутку оценили, засмеявшись.

Даже раненные штурмовики — и те негромко захихикали, как дети.

Ну, с ними понятно — тоже под обезболивающими находятся.

— Ой, — поморщился Скорч. — Все это сказки… Наговариваете на хорошеньких джедаечек. Вон, Дарман из «Омеги» же сумел храмовницу окрутить и ребенка ей заделать, так что нет ничего сложного. Нужно просто найти такую, спасти и… Ну дальше война план покажет.

— Коммандос, — обратился к подрывнику Колто. — Ты знаешь, что с таким уровнем рассуждений, тебе лучше бы в линейного пехотинца Штурмового Корпуса переквалифицироваться.

— Это еще почему? — удивился коммандос-подрывник.

К этому моменту штурм-хирург закончил работу с раной Скорча и заклеивал шов бакта-пластырем для обеззараживания.

А коммандос общими стараниями все же отбили атаку и сейчас могли передохнуть, готовясь к следующей.

— Ответ простой, Скорч, — охотно пояснил для подрывника Колто. — Нет ума — штурмуй дома.

На этот раз от смеха гоготал даже угрюмый и чопорный Фиксер.

А вот Скорчу почему-то было не смешно.

— Корабли Бела Иблиса начинают маневрирование, — сообщил капитан Пеллеон.

— Я заметил, капитан, — произнес Траун. — Слишком медленно.

— Неудивительно, — пробурчал генерал-майор Юрген. — Им как следует всыпали.

— Да, сражение в самом деле серьезное, — согласился гранд-адмирал. — Но их двигатели и энергоустановки не тронуты.

— Тогда зачем им, в здравом уме, медлить? — недоуменно поинтересовался Юрген. — У них за спиной звездный суперразрушитель. А спереди — небольшое построение кораблей нашего флота. Накинутся все разом — и прорвут блокаду. Главное — скорость.

На мостике повисла тишина.

— Занятно, — прервал молчание Траун. — Господа офицеры. Вам не кажется странным, что вполне очевидную и максимально эффективную тактику ухода флота Галактического Альянса от смертельной опасности, смог разглядеть генерал-майор Доминиона, но не Верховный Главнокомандующий Альянса, отвечающий за командование этим самым флотом?

Хм…

Наиболее очевидным для командира «Стража» был ответ: «Потому что у нас даже клон командира наземных подразделений Вирса умнее их флотских офицеров», но маловероятно, что такая причина в самом деле существовала.

Да, Каин, Юрген и другие клоны генерала Вирса в самом деле прекрасно (в меру своей природы) разбирались в тактике на поле боя.

Но только тогда, когда это касалось пехоты, их любимых шагоходов, и в принципе боевых действий в условиях естественной гравитации планет.

А вот в том, что касалось флота…

Здесь пехотные генералы не могли соперничать с флотскими офицерами в принципе.

Потому-то совершенно абсурдно то, что даже пехотные командиры, далекие от флотской тактики, все понимают.

Чего не сказать о генерале Гарме Беле Иблисе.

— Не могут же быть они настолько глупыми? — задал риторический вопрос генерал-майор Юрген.

— Не могут, — согласился Траун. — Именно на подобном прорыве и строилась тактика Бела Иблиса. Если он решил ее пересмотреть и принять сражение на такой неустойчивой позиции, то он совершит глупость, которая превосходит все те, что он совершил ранее.

— Возможно, что он считает, будто мы все еще нуждаемся в планетарном щите? — предположил Пеллеон.

— Это имело бы смысл, если б Бел Иблис думал, что у его десанта есть хоть какие-то шансы, — оценил мнение подчиненного гранд-адмирал. — Но не знать правду он не может — мы заблокировали исключительно дальнюю связь, но никак не внутрисистемную. Доклады с поверхности он получает регулярно, а потому может надеяться лишь…

Траун оборвал себя на полуслове.

Но при этом слегка улыбнулся, отчего у присутствующих на мостике старших офицеров слегка похолодело внутри.

А командир «Стража» подумал, что увидь Бел Иблис Трауна сейчас, с таким выражением лица, то непременно бы вспомнил свое детство и напрудил в штаны теплой жидкостью.

— Отчаянная тактика, основанная лишь на политических реалиях и необходимостях, — заключил гранд-адмирал. — Заведомо проигрышная, надо сказать. Государство, чья армия должна действовать с оглядкой на мнение своего населения, прислушиваться к каждому бредовому изречению лидера общественного мнения, не знакомого с оперативной обстановкой на фронте на уровне командующего этого самого фронта, обречена.

— Сэр? — уточнил командир флагмана регулярного флота Доминиона, переглянувшись с командирами наземных подразделений.

Судя по их выражением лиц — оба клона генерал-майора Вирса озадачены философским изречением гранд-адмирала не меньше него.

— Все просто, капитан Пеллеон, — изрек Пеллеон. — Бел Иблис хотел выиграть время и спасти свои линейные корабли из-под щита.

— Чтобы иметь хоть какую-то промежуточную победу в этом сражении, — озвучил ранее разъясненное командир звездного суперразрушителя.

— Все так, — согласился Траун. — Превратить разгром в вынужденное отступление, необходимость которого объяснялась бы заботами о спасенных и из-под щита экипажах. Мы лишили его этого аргумента и сейчас все, что он может сделать — это выжидать, находясь в позиции, когда его корабли противостоят нашим в линейном сражении. Мы не используем «Скимитары» и «Драконы», а потому, эшелонированное построение, выбранное им, вполне может помочь кораблям Альянса продержаться подольше.

— Перекрывающиеся щиты, — понял Пеллеон.

— Все так, капитан, — подтвердил предположение командира своего корабля гранд-адмирал. — Бел Иблис прекрасно понимает, что чем больше он навредит нам в такой ситуации, тем меньше вопросов ему будет задано после бегства. Искусство ведения войны — наука не точная. Она опирается на проверенные временем и кампаниями постулаты, но идеальной рекомендации для победы не существовало и не будет существовать.

— Иными словами оправдать свой позор он сможет, если предоставит деятельные результаты своих действий, — понял генерал Каин.

— Серьезно? — разочарованно протянул Юрген. — Они так и воюют? Оглядываясь на каждое мнение какого-нибудь идиота с недостатком интеллекта, которому из его уютного сенаторского кресла или дома с дивана виднее как командовать войсками?

— Прелести демократии, отсутствия цензуры, неразумного использования прав на свободу мнения, слова и публикации, — прокомментировал Траун. — Попробуйте в демократической стране запретить каждому разумному с улицы обсуждать ход ведения боевых действий — и он вас засудит за нарушение его прав.

— Которые он, в отличие от обязанностей, конечно же, помнит? — скривился генерал Каин.

— Именно.

— В таком случае, сэр, я предпочту командовать легионом в Доминионе, — заявил тот же генерал. — Не вижу большой разницы в свободах между нашими и их гражданами, но, у нас, по крайней мере, никто не дает разумным права поливать военных грязью и требовать от них делать так, как кому-то из гражданских захотелось.

— Именно поэтому мы и являемся в их глазах наглядным примером тирании, угнетения и прочих атрибутов столь ненавистной Империи, генерал, — пояснил Траун.

«А на деле мы просто не позволяем гражданским, богатеям и аристократам сесть нам на шею и вертеть за уши куда вздумается», — подумал капитан Пеллеон, прикинув разницу.

— Каковы наши действия, сэр? — поинтересовался командир звездного суперразрушителя.

— Бел Иблис действует от обороны, намереваясь затянуть доставку подкреплений наших сил на Камино, — озвучил свои мысли Траун. — Надеется, что наш флот пойдет на прорыв и у него появится возможность нанести нам повреждения, а самому — устремиться к точке выхода…

Пеллеон посмотрел на тактическую голограмму.

Ничего нового, собственно, он там не увидел.

Все та же граница щита, за которой единым кулаком держались корабли бывшего кореллианского сенатора.

Все та же получаша, которой флот звездных разрушителей и тяжелых крейсеров Доминиона сдерживает противника.

Все те же «Аккламаторы», держащиеся позади них за пределами зоны поражения пушек альянсовских кораблей.

Далее можно заметить расположившиеся кормой друг к другу два «Доминирующих» с отрядом прикрытия, рядом с которым держатся отбуксированные в сторону трофеи — линкоры Дарта Зииленлоса и захваченные корветы обеих фракций.

И, практически рядом с точкой выхода из системы, держался звездных дредноут типа «Доверитель». На расстоянии сотни единиц от его носа и кормы держались два «Дракона», находящиеся в состоянии полной готовности.

Если Бел Иблис пойдет на прорыв по центру построения, то его звездные крейсера, преодолев на контркурсах заслон из дюжины звездных разрушителей и тяжелых крейсеров, вполне могут навредить транспортному обозу, «Доминирующему» (хотя их кореллианец однозначно прикажет уничтожить, чтобы не попасть в ловушку), «Доверителю-I» и скрыться.

Почему он не делает этого сейчас, а наивно полагает, что время играет против Доминиона — не ясно.

Если он знает о приближении новых вражеских кораблей, то просто обязан убираться отсюда.

Собственно, как и Трауну было бы лучше отвести силы подальше от зоны выхода из гиперпространства новых участников сражения.

Но ни один из них этого не делает.

— Или же, он надеется, что дефлектор будет снят и, пока «Страж» выберется из-под его границ, они смогут атаковать планету и обстрелять каминоанские города-лаборатории, — предположил генерал-майор Юрген.

Траун согласно кивнул.

— Капитан Пеллеон, сообщите на наши БДК и корабли их прикрытия, чтобы перешли к точке семь-один-альфа-четыре и начали разгрузку контингента на помощь 501-ому легиону.

— Принято, сэр.

Командир «Стража» постарался не удивляться тому факту, что указанная Трауном точка фактически находилась на границе полушарий Камино и так же недоступна и непроницаема, как и здесь.

Но чисс же не отдал такой приказ со скуки, не так ли?

— Знаете в чем большая ошибка, допущенная генералом Белом Иблисом? — поинтересовался гранд-адмирал.

«Которая из?» — подумал Пеллеон.

— Надо полагать — то, что он связался с нами? — предположил Юрген.

— То, что он выступает против нас, — поправил товарища Каин.

— Генерал Бел Иблис надеется, что мы снимем планетарный щит и атакуем, либо пойдем на прорыв, чтобы высадить десант с «Аккламаторов», либо что он нанесет нам от обороны значительные потери, — продолжил Траун. — Но он, собрав информацию об Атаке на Камино мастером Котой и клоном, известным как Марек, не подумал, что планетарный щит можно модернизировать и усилить на одном из направлений, ослабив на другом…

Пеллеон напрягся, посмотрев с подозрением на молодого «ледоруба», увлеченно что-то печатающего за выделенным ему терминалом.

Кажется, он понял, что сделал молодой мистер Гент.

— Хотите сказать, что в какой-то части планетарный щит Камино слабее, чем перед нами? — напрягся Каин, для которого мысль об орбитальной бомбардировке его подразделений была невыносимой.

Как и для всех на борту «Стража».

— Нет, генерал, — заверил его Траун. — Курс два-семь-семь, капитан Пеллеон. «Страж» вступает в бой. Мистер Гент, — голубоволосый встрепенулся. — Проложите нам дорогу.

— Конечно! — заулыбался тот и снова уткнулся в электронику.

— Отключение сегмента планетарного щита, — понял генерал Юрген. — Отключаем его перед нами, чтобы выпустить суперразрушитель. Повторяем это же и на границе полушарий, чтобы впустить десант. Так, гранд-адмирал?

— Почти, — ответил Траун. — Во второй части вашего предположения нам, на самом деле, делать ничего не нужно. Планетарный щит Камино существует лишь в этом полушарии. И все это время, наш «задний двор» был открыт…

—…. а свободная энергия усиливала фронтальную часть щита, — довольный собой произнес Гент, улыбкой показывая кто именно это сделал.

— То есть… — медленно произнес Каин. — Все это время… Все это время Бел Иблис, как идиот, торчал у запертых ворот, у которых нет забора?

— Да, — просто ответил Траун, поглаживая йсаламири. — Но, господа, не осуждайте пожилого кореллианца за мнимое тугодумие. Он просто не знал, что так можно.

Пеллеон почувствовал внутреннее смущение.

Судя по выражениям лиц — Каин и Юрген пребывали в аналогичном состоянии.

Потому как, если и называть Бела Иблиса идиотом, то нужно вставать рядом с ним.

После уничтожения кораблей-носителей вражеские пилоты принялись сражаться с удвоенной силой.

Так бывает, когда тебе некуда отступать.

Зверь, загнанный в угол, отбивается до последнего.

Впрочем, для эскадрильи «Мститель» не поступало других приказов, кроме поиска и истребления противника.

— «Мститель-Два» держись справа, — сообщил Креб своему ведомому. — Атакую.

Щелчок комлинка в наушнике прозвучал так же, как и уставное: «Понял, сэр, прикрываю!».

У пилота-истребителя не так много времени на разговоры в сражении — конечно, если он не пижон или не потенциальный самоубийца.

Ни к тем, ни к другим Креб себя не относил, а потому заложил левую полубочку, обрушиваясь «сверху» на выбранную им цель.

Пара «Е-шек», которые пытались уйти от погони, решили, что прикрываться большим куском погибшего корабля — лучшая идея.

Креб был с ними категорически не согласен.

Его заметили лишь тогда, когда лазерные пушки его TIE-«Мстителя» начали пожирать дефлекторы ведущей машины.

Ведомый прикрывал и не давал продыху второму номеру в этой паре.

«Е-шки» вышли из-под обстрела, после чего принялись вести отчаянный заградительный огонь по приближавшимся проблемам.

Маловероятно, что пилоты противника не смогли разобраться в том, «перехватчик» ли их атакует или более современная модель.

Но их попытки поразить машины преследователей лазерным огнем успеха не имели.

Щиты «Мстителей» покрепче будут, нежели чем те, которые Доминион ставит на TIE-перехватчики.

А потому для неприятеля было большим сюрпризом, что машина майора Креба не разлетелась на океан обломков от первой же очереди, но и, наоборот, огрызнулась так, что мало никому не показалось.

Три пробоины на корпусе, две из которых — в плоскостях, а третье попадание запекло астромеха в собственном гнезде.

Несмотря на все попытки цели избежать закономерного результата его служения врагам Доминиона, Креб был более точен.

Его орудия взорвали один из двигателей преследуемой «Е-шки», отчего та вспыхнула.

Поврежденная плоскость перестала существовать вместе с двигателем, вооружением и запасом топлива.

После чего неуправляемая машина, дымя, ушла в сторону, продолжая выписывать кульбиты.

Майор улучил момент и добил раненную «Е-шку» метким выстрелом, тем самым записав на свой счет только за текущий бой больше тридцати различных малых машин противника.

Вдвоем с ведомым, он провел эскадрилью к трем новым целям, обнаруженным КДП «Стража».

Креб обрушил на оставшихся скованных обломками кораблей оппонентов яростный лазерный шторм, одновременно разрождаясь залпом ракет, каждая из которых безошибочно — но и не без толики удачи — настигла свою цель.

Поскольку весь процесс занял не более пяти секунд, «Мститель-Лидер» направил свою машину сквозь лабиринт космического мусора дальше.

Майор направил «Мститель-01» по сложной дуге, взмыв на полной скорости прямо к наиболее массивному сегменту поля обломков, который прежде был правой плоскостью звездного крейсера МС80.

На вид — ничего подозрительного, но это-то и насторожило командира авиагруппы «Стража».

И он оказался прав.

Дефлекторный щит оживился, зрелищно вспыхнув огненным цветком с четырьмя алыми ростками.

Креб компенсировал потери носового дефлектора за счет кормового, после чего ушел с линии атаки, переходя в сложное маневрирование, направленное на отрыв от притаившегося за обломками погибшего звездного крейсера мон-каламари «крестокрыла».

Левая рука привычно легла на панель управления щитами, обеспечив голодание теперь уже носовому щиту, но укрепляя кормовой.

Протаранить собой кусок обшивки погибшего гиганта Креб не опасался, а вот получить в корму энергетические или кинетические «подарки», не совместимые с дальнейшим прохождением службы, вполне можно было.

Пилот противника настолько увлекся погоней, настолько преисполнился верой в свой успех, что упустил небольшую, но важную деталь.

Ведомый Креба напомнил о своем присутствии методом взрыва двигателей «крестокрыла», обращая его в кратковременный огненный шар.

Выпущенные со «Стража», а до него и с корабля «Бур-3» дроиды-шпионы, которыми кишела орбита, да и, наверное, вся система Камино, они фиксировали наличие каждого звездолета, обломка или выстрела на поле космического сражения и сообщали на борт флагмана.

А уже оттуда данные пересылались подразделениям, помогая выявлять спрятавшихся противников.

На текущий момент майор Креб мог сказать, что в радиусе пары тысяч километров от его эскадрильи МЛА противника более не существуют.

А значит…

— «Мститель-Лидер» на связи КДП-«Страж», — раздался голос руководителя полетов в наушниках шлема майора. — Обновление задания. Поиск и уничтожение прекратить.

— «Мститель-Лидер» КДП-«Стража». Приказ понял.

— Будьте готовы к микропрыжку в точку семь-пять-девять, — продолжал инструктаж диспетчер. — Прикрываете скоростные бомбардировщики сразу после завершения прыжка.

— Принято, КДП «Стража», — ответил Креб. — Конец связи.

Когда контрольно-диспетчерский пункт отключился, майор передал новые вводные своим пилотам.

Во время зачистки его подразделение не потеряло ни одной машины и летчика, потому немудрено, что они пойдут в авангарде наступления.

Майор был спокоен и невозмутим, наблюдая за тем, как растворился шестиугольный сегмент бледно-голубого планетарного щита, в который, вспыхнув огнем из дюз, начал медленно красться звездный суперразрушитель.

Его борта окрасились зеленым и голубыми вспышками, из носовых пусковых установок ударили дымные струи противокорабельных ракет и протонных торпед, устремившихся к корме звездолетов противника.

Майор, прикинув, что его эскадрилья выйдет из прыжка как раз на границе гравитационного конуса, мазнул взглядом по десантному отряду «Аккламаторов», что за спинами блокирующего флота двигался по широкой дуге к противоположному полушарию Камино.

Время сдерживания прошло.

Гранд-адмирал Траун перешел в контратаку.

С легким сердцем майор Креб отправил свой корабль в гиперпространственный микропрыжок, чтобы по выходу из него обрушиться на головы ничего не подозревающих противников.