Гегемон Греции!

Глава 387

Как только Праксилеос произнес эти шокирующие слова, Совет взорвался суматохой, и выражение лица Демодокаса изменилось, когда он подсознательно крикнул: «Разве Теония не боится привлечь армию Сиракуз?!».

Праксилеос улыбнулся. В пронзительном крике Демодокаса он увидел скрытый страх полемарха Локри, и это Праксилеоса заставило испытать чувство гордости: «Со времени своего основания и до настоящего времени Теония сталкивалась с многочисленными могущественными врагами, и в конце концов слабые одержали верх над сильными, что позволило нам создать могущественный Союз Теонии сегодня! Мы не боимся Сиракуз, что насчет вас, Локри? Осмелитесь ли вы противостоять армии Теонии и всего Южно-Итальянского союза?».

Демодокас и остальные побледнели.

***

«Праксилеос, посмотрите на эти корабли. Кажется, что они могут захотеть напасть на нас. Что именно вы сделали Локрийцам, что их так разозлило?». — Капитан транспортного корабля, перевозившего Праксилеоса на Локри, шутливо пожаловался.

«Ты узнаешь через несколько дней». — Праксилеос стоял на носу корабля, наблюдая за Локрийскими кораблями, сопровождавшими их. Затем он дерзко рассмеялся: «Не волнуйся. Локрийские стратеги не позволят нам умереть здесь. И даже если что-то пойдет не так, в Зале Доблести в храме Аида в Турии будет стоять наша с тобой статуя!».

***

«Этот проклятый посланник Теонии уже уехал?».

«Корабль Теонии отбыл без происшествий».

Демодокас облегченно выдохнул, на мгновение отпустив свои мысли.

В то время как Теофант, находившийся рядом с ним, прорычал: «Теонийцы пришли сюда, чтобы покрасоваться и угрожать нам, а мы все еще должны обеспечивать их безопасность!».

«Теофант, ты должен понять». — Демодокас сразу же принял серьезный вид и сказал слегка порицающим тоном: «Независимо от того, будем ли мы сражаться с Теонийцами в будущем или вести переговоры, чтобы разрешить этот конфликт, пока с их посланником ничего не случится, будет возможность для примирения. Ты уже должен знать, что объединенная сила Теонии и Южно-Итальянского союза не хуже, чем у Сиракуз».

«Мы, Локрийцы, не боимся войны!». — Гневно ответил Теофант, но его голос казался слабым.

Демодокас больше не обращал на него внимания. Он повернулся к Метолефу и сказал: «Отправляйся в Сиракузы и скажи великому Дионисию, что Теония подставила Локри в убийстве их архонта, и они объявили Локри войну. Я надеюсь, что он пришлет подкрепление, иначе Локри не сможет в одиночку противостоять армиям Теонии и Южно-Итальянского союза».

***

В городе Лаос, Алобамус вернулся в свою резиденцию с ужасным выражением лица. Заметив это, его жена спросила с беспокойством: «Неужели твой племянник снова доставил тебе проблемы?».

Услышав слова жены, Алобамус пришел в ярость и фыркнул: «Племянник? Он даже не считает меня своим дядей. Знаешь, какие новые фокусы он сегодня придумал? Он хочет построить школу!»

«Школу? Что это?». — Уроженка Лукании редко удосуживалась узнать что-нибудь о Теонии.

«О, нет необходимости, чтобы ты понимала, ведь это все равно нехорошо! Просто он также хочет позволить детям бедняков учиться в школе. Он сумасшедший!». — Алобамус хлопнул кулаком по деревянному столу, чтобы выплеснуть свой гнев.

«Разве его учитель из Турии не приходил сюда не так давно и не предупреждал его, чтобы он не лез не в свое дело? И пусть он послушает тебя…».

«Слушать меня?!». — Усмехнулся Алобамус: «Ты же не знаешь моего племянника. С детства он был упрям. А теперь, когда его отец умер и он стал архонтом, никто не может его контролировать!».

Алобамус разозлился еще больше: «Налей мне воды!».

После ухода жены Алобамус опустился на диван и вспомнил утренний разговор с Хениполисом. После того как он возразил против предложения Хениполиса построить школу, его племянник, который был выпившим, в порыве гнева прокричал: «Ничего не получится! Это не сработает! Если все не работает, то что еще вы, чиновники, должны делать? Посмотрите на наших союзников. Теонийцы так хорошо управляли Турией, что я думаю, лучше позволить им управлять Лаосом!».

Чем больше он думал об этом, тем больше тревожился, а раз Хениполис пьян, значит, он говорит правду! Мальчик прожил в Турии семь лет и даже жил в доме Давоса, из-за чего попал под сильное влияние Теонии! Он даже посмел отдать чужакам семейное дело, которое его отец и он сам зарабатывали с таким трудом, за бесценок! Может ли… может ли быть, что это план архонта Теонии?

Алобамус почувствовал холодный пот, как только образ Давоса возник в его сознании. Как раз когда он беспокоился об этом, вошел его раб: «Господин, снаружи стоит человек, который надеется встретиться с вами. Он сказал, что он из Сиракуз».

«Выгони его!». — подсознательно крикнул Алобамус, но вдруг вспомнил кое-что: «Подожди, ты сказал, что он из Сиракуз?».

«Это то, что он утверждал».

'Сиракузы…'. — Алобамус размышлял с неуверенностью. Наконец, он сказал с твердой решимостью: «Отведи его в комнату для гостей».

Когда Алобамус увидел посетителя, он удивился его первой фразе: «Владыка Алобамус, я пришел встретиться с тобой по приказу владыки Дионисия, верховного военачальника Сиракуз».

***

«Милорд, как вы думаете, тот чиновник Лаоса… Алобамус, согласится на нашу просьбу?». — Спросил Филист.

«Алобамус, который долгое время занимал столь высокое положение, несомненно, будет иметь желание расти. Так как же он может позволить, чтобы его права были отняты молодым человеком, который никогда ничего не сделал для Лаоса? И согласно собранным сведениям, хотя эти двое и являются родственниками, они не согласны друг с другом и часто ссорятся… Раньше Хениполис — сын Авиногеса, пользовался поддержкой Теонии, поэтому Алобамус не смел ничего сказать, но теперь, когда у него есть наша поддержка, неужели ты думаешь, что у него не возникнет других идей?». — Уверенно сказал Дионисий.

«Только такие варвары, как Алобамус, могут быть ослеплены властью, в то время как культурный человек может сохранить свой разум в покое, где бы он ни жил». — Филист ответил неопределенным выражением своей невинности.

Дионисий рассмеялся и сказал: «Фили, ты говоришь обо мне, но по сравнению с тобой моих знаний еще далеко не достаточно».

«Кто это сказал? В Сиракузах, кроме Филоксена, вы единственный, кто мог писать хорошие стихи, господин!». — Филист похвалил его от всего сердца: «Более того, вы уже стоите на вершине».

«Фили, нелегко сидеть на этом месте!». — Дионисий похлопал по своему сиденью, указал на свою голову и эмоционально сказал: «Это как если бы на твоей шее висел острый меч, который может упасть в любой момент…».

«Поэтому на этом месте не всякий может сидеть!».

«Да!». — Затем Дионисий сменил тему: «Интересно, чувствует ли Давос из Теонии то же самое…». — Дионисий вздохнул, и его глаза снова сверкнули: «Фили, ты ошибаешься. Дело не в том, что у меня нет никакого желания; напротив, у меня есть еще большее желание!».

«Вы имеете в виду Магна-Грецию?». — понимающе спросил Филист.

«Жаль, что юноша из Теонии не погиб во время покушения… на этот раз он даже усвоил урок. Вместо того чтобы послать кого-то в Сиракузы, он объявил войну Локри, думая, что я послушно пойду и спасу Локри. К сожалению, он недооценил меня!». — Холодные слова Дионисия были полны убийственного намерения.

«Милорд, я получил сообщение с севера Южной Италии, и они обещали скоро мобилизовать свои войска!». — Филист сказал с оттенком волнения: «И на северо-востоке Теонии не возражали против нашего предложения».

«Все идет хорошо. И поскольку мы заплатили большую цену, то, естественно, должны получить наибольшую отдачу!». — Дионисий уставился прямо в пустоту зала, как бы обозревая Теонию на севере: «После того, как вы вернетесь, вы должны немедленно начать подготовку к экспедиции, чтобы, как только начнется война на севере, мы тоже немедленно отправились в путь!».

***

С распространением в Магна-Греции «Объявления Теонией войны Локри», города-государства Южно-Итальянского союза также объявили войну Локри.

Большинство жителей Теонии, услышав эту новость, обрадовались. В конце концов, они не воевали уже много лет!.

Хотя они уже объявили войну Локри, на территории Теонии не было напряженной атмосферы. Напротив, финальные игры по регби в Турии еще в самом разгаре, и легионеры команд-участники в разных городах не были переведены обратно в свои легионы для подготовки к войне. А чтобы показать важность Аида для Теонии, Сенат Теонии даже объявил, что «война не должна влиять на празднование Аида Теонийцами так же, как и временно приостановить Олимпийских игры».

Однако главная цель замедления военной мобилизации — вывести змея из пещеры. В противном случае, если Теония сокрушит Локри, она не сможет достичь своей настоящей стратегической цели — заманить и уничтожить Сиракузские подкрепления, которые придут в Магна-Грецию.

К счастью, новости из Сицилии в этот период показывают, что Дионисий начал собирать свою армию и готовит большое количество кораблей и припасов.

И Давос считает, что даже без военной мобилизации граждане Теонии вымоют и отполируют свое оружие и снаряжение дома и подготовятся к встрече с врагом.

Однако Теония, выступающая за войну, должна показать пример Южно-Итальянскому Альянсу. Поэтому Давос все еще просит сенат издать приказ о военной мобилизации пятого и четвертого легионов, расквартированных в области Брутия и на Кротонской равнине.