Гегемон Греции!

Глава 282

И Гераклея, и Метапонтум отправили войска на последнюю осаду Бриндизи, так что и архонты, и Умакас усвоили урок на собственном опыте.

Давос был согласен с этим, но у него было смутное ощущение, что что-то не так, однако он не мог точно определить, что именно. Поскольку они не обнаружили следов врага в направлении Узентума, возможность того, что союз Мессапи-Певкетии зажат спереди и сзади, была исключена.

Поэтому, чтобы преследовать врага, вся армия быстро двинулась вперед и даже оставила логистику в городе Мандурия, взяв при этом 3000 гарнизонных войск, так что теперь общая численность тарантинской армии достигла 13 000, а всей союзной армии — более 30 000.

Затем они продолжили движение на север в том же порядке, что и вчера. Пройдя 5 километров, они получили еще одно донесение от разведчиков, что союз Мессапи-Певкетии вошел в горы на севере.

'Имея перед собой Бриндизи, огромная армия Мессапи-Певкетии вместо этого пошла в горы?'. — Давос засомневался, а Умакас, который был рядом с ним, о чем-то задумался, и выражение его лица стало грозным.

«Возможно, они идут к холмам Анлен!». — нервно произнес Диаомилас, выслушав доклад.

Только выслушав их обоих, Давос узнал, что прибрежные горы — это не все колючие, лесистые и суровые горы, но что между горами есть холмистая местность, которую не так уж трудно преодолеть. Через нее можно было добраться до восточной части Таранто. В ранние времена мессапийцы часто выходили из этой местности, чтобы притеснять тарантинцев. Позже, когда Таранто стал сильным, они начали строить оборонительные лагеря и сторожевые башни у выхода с холмов, чтобы усилить наблюдение, так что мессапийцы, измученные путешествием через холмы, часто получали отпор от поджидавших их тарантинцев. Позже, под влиянием греков, мессапийцы постепенно стали цивилизованными и больше не привыкли к горным войнам. Кроме того, с созданием Мандурии у них появилась более удобная база для нападения на Таранто, поэтому в последние десятилетия мессапийцы больше не используют Анленские холмы для проникновения на территорию Таранто.

«То есть… оборонительный лагерь там был заброшен?». — Давос понял это сразу.

«Ну…». — Умакас все еще думал, как это сказать, когда Диаомилас тут же ответил: «Мы не оставили лагерь, просто после того, как армия Архита была полностью уничтожена, а союз Мессапи-Певкетии начал широкомасштабную атаку, большинство людей, находящихся за пределами города, бежали в город, поэтому мы, естественно, отозвали солдат из лагеря. Поэтому теперь мессапийцам будет легко войти на нашу землю, уничтожить поля, на которых мы собираем урожай, сжечь наши деревни и вырезать людей, которые еще не ушли. Поэтому мы должны догнать и остановить их немедленно! И дать им отпор!».

На лице Диаомиласа было написано волнение, Умакас тоже выглядел обеспокоенным, но Давос не дрогнул. Он зашагал взад-вперед, его мозг начал быстро соображать.

«Что ты медлишь! Если мы не начнем действовать сейчас, мы не сможем их догнать!». — громко призывал Диаомилас.

«Зачем их преследовать». — Давос остановился на своем пути и напомнил с серьезным выражением лица: «Не забывай, что ты сказал раньше: «Если враг отступит, мы немедленно атакуем Бриндизи и заставим мессапийцев сразиться с нами в решающей битве».

Диаомилас некоторое время не мог ответить, поэтому Умакас поспешил объяснить: «Сейчас ситуация изменилась, так как мессапийская армия может ворваться на нашу территорию и посеять хаос, что вызовет панику среди людей, и они могут даже напасть на Таранто».

«Хотя у мессапийцев большие войска, Таранто нелегко захватить, в то время как Бриндизи легко взять». — Давос указал пальцем вперед: «Кроме того, тяжелой пехоте трудно догнать лёгкую пехоту, поэтому лучше взять инициативу в свои руки, атаковать и захватить Бриндизи, чем пассивно преследовать Мессапи-Певкетии. Если они не придут к нам, тогда мы двинемся на север! Я не верю, что они не придут для решающей битвы!».

Умакас кусал губы, так как ему было трудно принять решение, а Диаомилас все еще упрямо качал головой: «Нет! То, что враг хочет уничтожить, не является вашей теонийской землей, поэтому вам, естественно, все равно! Но это наша земля, и я бы предпочел сначала изгнать их из Таранто, а потом захватить Бриндизи».

Услышав это, Давос рассердился: «Ты можешь винить меня за это?! Когда во время военного совета ты не отметил ее на карте и не объяснил, что это проклятый богом холм Анлен, через который они могут пройти в горах! Причина, по которой я не велел нам туда идти, заключалась в том, что ты сказал, что дороги там сложные, а местность незнакомая, так что в случае, если враг устроит там засаду…».

Пока Давос говорил, его разум встряхнулся и поймал вспышку вдохновения: «Я вижу! Теперь я вижу! Из-за кавалерии! Вы уже говорили, что мессапийская кавалерия перехватила разведчика Таранто, нанеся большие потери вашей кавалерии. Но на этот раз мессапийская кавалерия не атаковала нас даже сейчас; почему? Может быть, мессапийские кавалеристы погибли от чумы?».

Давос уверенно посмотрел на всех и сказал более серьезным тоном: «Нет. Мессапийцы хотят, чтобы мы знали, куда идет их армия, и они хотят, чтобы мы следовали за ними, потому что они наверняка устроили засаду в Анленских холмах! Так что мы не можем отправиться туда и похоронить там единственную армию, которая может спасти Таранто!».

Лицо Умакаса изменилось при этих словах, и Диаомилас замолчал.

«Я согласен с архонтом Давосом! Мы должны атаковать Бриндизи!». — воскликнул Терифиас.

«Я согласен». — Тауделес кивнул в знак согласия.

Оба командующих армиями ясно выразили свою позицию, и предложение Давоса было принято.

Диаомилас мог только сесть на коня с неохотой на лице.

"Диаомилас!». — воскликнул Давос: «Помни, что Теония здесь для того, чтобы помочь Таранто, а не для того, чтобы быть униженной! Как архонт Теонии и избранный верховным главнокомандующим этой экспедиции, если впредь будет проявляться неуважение к верховному главнокомандующему и неповиновение, я не вижу необходимости в существовании этой совместной армии!».

Слова Давоса прозвучали громко, и воцарилась мертвая тишина. Даже Терифиас и Тауделес были потрясены жестокостью этого, казалось бы, мягкого молодого архонта.

Умакас несколько раз кашлянул и сказал: «Диаомилас просто испытывает беспокойство…»

Давос прервал его взмахом руки и сказал холодным голосом: «Почему теонийская армия всегда побеждает и остается непобежденной? Из-за дисциплины и послушания! Армия из более чем 30 000 человек без единого командования была бы беспорядочной! Раз мы уже знаем, что это был бы провал, зачем тогда выходить на битву!».

Под угрозой Давоса и пристальных взглядов всех, Диаомилас покраснел, и под невидимым давлением, он наконец выдавил из себя предложение: «Я понимаю».

***

На Анленских холмах царь Певкетии — Телемани и архонты мессапийских городов-государств ждали с затаенным дыханием, но доклад вернувшихся разведчиков погасил их энтузиазм.

«Что ты сказал?! Греки не пришли сюда, а продолжили двигаться на восток?! Бриндизи, их цель — Бриндизи!». — воскликнул Телемани, он больше заботился об этом прибрежном городе, чем о мессапийцах, потому что для архонтов Бриндизи — просто союзный город, а для Телемани это часть его новой территории и источник его богатства.

«Не волнуйся, царь Певкетии». — Пасимеус, архонт Рудии, ободряет: «Наша конница вчера отправилась доносить на Бриндизи, и я считаю, что жители уже должны были временно покинуть город, прежде чем греки смогли бы туда добраться. Даже если греки войдут в город, им ничего не достанется, а если они осмелятся снова иммигрировать в Бриндизи, то мы не против получить еще одну партию греческих рабов, как только заберем его обратно. Я думаю, что нам следует немного подождать и позволить кавалерии еще сильнее поджечь деревни в Таранто. Я не верю, что тарантинцы смогут продолжить движение на восток, узнав об этом!».

Слова Пасимеуса успокоили Телемани, и, подумав, он свирепо сказал: «Убейте несколько греков, которых мы захватили в Бриндизи, затем бросьте их тела на дорогу и посмотрите, как отреагируют греки!».

***

«Над Анленскими холмами поднялось более десятка дымов, от которых почернело все небо! На дороге разбросано множество трупов тарантинов, среди них были женщины и дети».

«Мне нужно, чтобы ты следил за передвижениями врага и видел, не выходят ли они из-за холмов». — Давос вмешался в доклад разведчика: «Возвращайся и скажи своему капитану, чтобы в следующий раз он прислал теонийскую кавалерию».

Тарантинский разведчик ускакал прочь.

Давос только посмотрел на молчаливого Умакаса, который стоял рядом с ним, и напомнил ему еще раз: «Мессапийцы соблазняют нас идти к Анленским холмам, поэтому мы не должны идти».

Умакас нахмурился и промолчал.

Давос больше ничего не говорил. Затем он повернулся и шепнул герольду — Толмидесу: «Скажи офицерам, чтобы ускорили марш и скорее ушли из этого опасного места».

Все наемники под предводительством Ксантикла теперь стали подготовленными гражданами из-за своих неоднократных военных достижений. Филесий, военный начальник, включил их всех в состав вакантных 1-го и 2-го легионов, а Ксантикл стал старшим центурионом 6-й бригады первого легиона. Для подготовительного гражданина это была высокая должность, но большинство центурионов и старших центурионов в армии — члены персидской экспедиционной армии, поэтому они считали, что положение Ксантикла ниже. В конце концов, он был одним из пяти лидеров. Поэтому, как только он станет официальным гражданином, его быстро повысят.

С другой стороны, Толмидес и раньше имел репутацию «первого глашатая» в наемных войсках, а его умение наладить отношения со всеми сторонами, своевременно и точно отдавать приказы и заставить даже самых несговорчивых офицеров отряда принять и выполнить их, позволило ему завоевать доверие вождей.

***