Гегемон Греции!

Глава 311

В карфагенском сенате радикальная фракция во главе с Магонидами, которых народ горячо поддерживал, энергично критиковала консервативные фракции во главе с Ганно. Наконец, их предложение напасть на Сиракузы и восстановить оборонительный барьер для Карфагена на севере было принято.

Таким образом, карфагенский сенат вновь назначил Гимилько, главу Магонидов и одного из шофтимов Карфагена (подобно Архонту), верховным главнокомандующим. Затем он начал отзывать армию, отправленную на исследование Пиренейского полуострова, верховным главнокомандующим которой был брат Гимилько, Маго, а также начал готовить провиант для армии.

***

Несколько дней назад в Грументуме произошел грандиозный инцидент. Два небольших племени на севере Грументума вступили в конфликт из-за территориальных споров и даже устроили вооруженную драку. Багул, претор города, отправился лично выступить посредником, но внезапно оказался застигнут врасплох и был осажден воинами племени. К счастью, благодаря своей личной охране, ему удалось бежать в город Грументум. А вскоре после этого распространилась весть о том, что Багул тяжело ранен и находится в смертельной опасности. В то же время городские ворота были закрыты, город находился под усиленной охраной, но ни один солдат не был послан атаковать два племени, открыто поднявших флаг восстания.

Некоторое время племена под юрисдикцией Грументума, живущие за пределами города, находились в напряжении, так как слухи распространялись повсюду.

Вскоре новости дошли до Пиксуса и Потенции.

«Сынок, этот старый лис, Памот, наконец-то начал действовать! Мы не можем больше ждать и должны немедленно послать войска, чтобы атаковать Грументум!». — Сказал Цинциннаг взволнованно и тревожно.

«Отец, разве ты не говорил, что мы должны посылать войска только после того, как Потенция отправит войска?». — Озадаченно спросил Геннат, увидев, что Цинциннаг взволнован.

«Сейчас ситуация изменилась! Даже если Потенция еще не отправила свои войска, они уже действуют. Разве ты не слышал, что «претор Грументума попал в засаду и был тяжело ранен»? Должно быть, это дело рук Памота и других, которые тайно подстрекали племена Грументума к приближению к Потенции! Обычно Теонийцы должны были послать свои войска, чтобы отомстить этим племенам, но Теонийцы этого не сделали и вместо этого заперли городские ворота. Что это значит?».

Цинциннаг взволнованно сказал: «Это говорит о том, что у Теонийцев просто нет свободных войск, чтобы подавить эти мятежные племена, так как все их солдаты были отправлены для нападения на Бруттий. Почему Бруттийский посланник, который прибыл сюда вчера, больше не нервничал, как в прошлый раз, когда он пришел умолять нас присоединиться к нему? Он уже ясно дал понять, что «несмотря на то, что Теонийцы отправили почти двадцать тысяч воинов для нападения на Бруттийские горы с севера, они все равно не смогли атаковать город Верги и вместо этого понесли большие потери. И даже десять тысяч солдат, отправленных на завоевание Клампетии с юга, также не смогли продвинуться дальше гор». Теонийцы были втянуты в битву с Бруттийцами, поэтому единственное, чего они хотели, это удержать город Грументум. Сейчас эти племена в Грументуме в панике, как телята, потерявшие мать. Поэтому мы должны опередить Потенцию и немедленно отправить наши войска на территорию Грументума, эти племена обязательно покорятся одно за другим, а наша сила будет быстро расти. К тому времени, когда Памот прибудет, будет уже слишком поздно, и Грументум будет в наших руках!». — Думая об этом, Цинциннаг не мог удержаться от смеха.

«Отец, я немедленно соберу воинов!». — Геннат был так взволнован словами отца, что немедленно выбежал из гостиной, сзади послышался полный ненависти голос Цинциннага: «Хитрые Теонийцы, посмевшие отобрать у меня Грументум, наконец-то настал день мести, которого я так долго ждал! О бог Асину, я, Цинциннаг, принесу тебе в жертву кровь греков в надежде получить твое благословение!».

***

«Брат, что ты все еще колеблешься?!». — тревожно вскричал Палет: «Пиксусы первыми нанесли удар! Должно быть, это хитрый Цинциннаг покорил племена Грументума и задумал нанести большие потери Теонии и Багулу! Пиксусы, должно быть, уже отправили свою армию! Если мы до сейчас не отправим свои войска, Грументум падет перед Пиксусом!».

По сравнению с нетерпеливым Палетом, Памот — великий вождь Потенции, которому было более пятидесяти лет, услышав эти слова, он даже не шевельнул бровями, медленно сказав: «Я все равно скажу то же самое — ждите».

«Брат. Если ты не хочешь рисковать, почему бы мне не взять несколько наших воинов в Грументум первый-». — Палет был так встревожен, что хотел сказать больше, но выражение лица Памота стало более серьезным. Он посмотрел на брата и сказал холодным голосом: «Я все еще главный в Потенции. Если ты хочешь отдавать приказы, подожди до моей смерти».

Палет не осмелился больше ничего сказать, ведь между ним и Памотом было почти двадцать лет разницы. На самом деле, его отец умер рано, поэтому старший брат заботился о нем и воспитывал его. Поэтому, хотя они и были братьями, они были больше похожи на отца и сына.

«Палет». — Тон Памота смягчился: «Не забывай, как мы потеряли Грументум».

Палет больше не говорил, но он все еще не выглядел убежденным.

Памот вздохнул. Его лицо стало более мрачным: «Я знаю, что на протяжении многих лет ты жаловался, что я был слишком осторожен в своих действиях, что я даже не вмешивался во внутренние споры Лукании и позволил Акпиру окрепнуть, а теперь я даже отказываюсь действовать, когда на кон стоит жирный кусок мяса, которым является Грументум… но ты должен знать, что мы в Потенции, отличаемся от Пиксуса и Грументума. Их окружают соотечественники-Луканцы, но к нашему северу находятся ужасные самниты. Не забывай, что наши предки всегда предупреждали нас: «Мы были загнаны в эту горную область с севера этими самнитами». Не смотрите на то, что эти племена самнитов теперь уже не воюют с нами, ведь единственная причина, по которой мы сейчас в безопасности, — это то, что у нас достаточно воинов, а им приходится иметь дело еще и с греками на западе. Но если наша сила ослабнет, неужели ты думаешь, что эти голодные волки оставят Потенцию в покое?».

Палет был слегка взволнован.

«В начале года я не устоял перед твоей неоднократной просьбой и отправил войска в Грументум. В итоге ты и наши воины были захвачены Теонийцами. Знаешь ли ты, что в это время самниты прислали посланника с выражением готовности помочь нам победить Теонийцев?!э».

Теперь Палет был заметно взволнован. Он не мог удержаться, чтобы не спросить: «И такое бывает?!э Ты согласился?».

«Согласился?». — Памот усмехнулся: «Если бы я согласился, Потенция уже принадлежала бы самнитам. К счастью, мы вовремя заключили мир с Теонией и освободили тебя, что принесло мне облегчение. Сейчас ситуация в Грументуме сложная, и я даже не могу предположить, чем закончится война между Теонией и Бруттием. Если мы не уверены, то нам не следует так легко посылать войска. Если Цинциннаг хочет взять Грументум, то пусть берут. С Теонийцами не так просто справиться».

Услышав это, Палет на некоторое время замолчал. Затем он неохотно спросил: «Если так, то почему ты согласился на союз с Бруттием?».

В затуманенных глазах Памота вспыхнул огонек: «Союз с Бруттием — это еще и дополнительный выход для нас. С благословением Асину, мы можем получить хорошую возможность, так что сейчас мы должны быть спокойны и терпеливо ждать».

***

Пиан поспешил обратно в Консенцию и как раз вовремя, чтобы перехватить Ликуму, который поспешно вел свои войска обратно из Клампетии. Наконец, с трудом, Пиан уговорил его остаться в Консенции, и собрав войско, вместе напасть на Бесидисе.

Но вскоре после этого вернулись разведчики и сообщили, что греки строят крепость на тропе, ведущей к Бесидисе.

Пиан больше не мог сидеть спокойно. Если бы они позволили грекам построить крепость, это, несомненно, создало бы дополнительные трудности при возвращении Бесидисе. Поэтому ему ничего не оставалось, как позволить Ликуму вести своих воинов на преграду и дать ему еще тысячу воинов из других племен, при этом неоднократно повторяя, что не следует сражаться с греками насмерть.

После трех часов спешки со своими войсками, Ликуму уже смутно видел греков впереди и в недоумении смотрел на греков, которые превратили выход с горной тропы в огромную строительную площадку, рыли ямы, вбивали сваи, двигали дерево… площадка кипела активной деятельностью. Они даже возвели деревянную стену высотой в три метра и длиной в десятки метров, с воротами, бойницами, траншеями, абатисами, все необходимые оборонительные сооружения крепости в основном завершены.

Ликуму действовал быстро, но прошло уже полтора дня с тех пор, как второй легион занял Бесидисе. Легат легиона, Дракос, воспользовался благоприятной возможностью и разделил семь тысяч солдат на три команды, которые по очереди день и ночь строили крепость. Солдаты также знали, что времени мало, поэтому вкладывали в строительство все свои силы. Кроме того, в инженерном лагере были собраны некоторые оборонительные сооружения. Таким образом, к моменту прибытия Ликуму, крепость уже обрела форму.

Когда разрозненные разведчики обнаружили Бруттийские войска, они тут же бросились докладывать. По всей крепости раздался залп, и рабочие солдаты медленно отступили.

Ликуму больше злился, что греки делают на его территории все, что хотят, чем скорости, с которой Теонийские солдаты строили крепость, зная, что Бесидисе потребовалось восемь дней только на то, чтобы снять оборонительный лагерь напротив Консенции.

«Убейте тех греков, которые находятся за пределами крепости!». — По его приказу прозвучал рог, и воины, исполненные ненависти к врагу, захватившему их дома, бросились на безоружных Теонийцев, как свирепые волки.

Под командованием офицеров Теонийские солдаты не паниковали, продолжая организованно проходить через ворота и отступая к стене. Солдаты в конце очереди даже не спеша повернули головы назад, ожидая чего-то хорошего.

На расстоянии пятидесяти метров от городской стены заряжающие Бруттийские солдаты вдруг закричали и упали на землю. Когда они вытянули ноги, все они были в крови — либо от укола колом, зарытым в траву, либо от шипа, просверливающего кровавые дыры в их ноге. И узкая ловушка для ног, которая могла вывернуть лодыжки.

***