Гегемон Греции!

Глава 356

Беркс остался невозмутимым и с угрюмым видом сказал: «В этот раз так много виновных в незаконном захвате земли… честно говоря, я удивлен. И мне стало больно за свою небрежность. Поэтому, если я не подам в отставку, я не смогу объяснить это Сенату и гражданам… Я также надеюсь, что Сенат проведет расследование, чтобы подтвердить мою невиновность».

Давос слушал его, но в голове у него промелькнула мысль: Несколько лет назад он уже знал о коррупции Поллукса и других, но скрывал это и позволял проблеме расширяться, вовлекая все больше людей. С одной стороны, Поллукс и другие должны были покупать больше рабов и освобождать их, если они хотели достичь своей цели, чего Давос как раз и желал. С другой стороны, большинство тех, кто может это сделать, — дворяне и богатые люди, поскольку только у них есть способности и связи для достижения этой цели. Поэтому Давос воспользовался этой возможностью, чтобы убрать тех, кто тайно сопротивляется предложенным им програжданским законам. Поэтому дело не в том, что никто не обнаружил проблему; просто несколько важных государственных чиновников при Берксе были подкуплены, чтобы скрыть ее. В то же время Давос также тайно подавлял ее и не открывал крышку до сегодняшнего дня. Поэтому в глубине души он чувствовал себя виноватым перед Берксом.

«Папа! Папа!». — В это время дверь внезапно толкнули, и Кротокатакс, которому было больше четырех лет, вбежал внутрь: «Поиграй со мной!».

Сказав это, он бросился к Давосу.

Давос поспешно обнял его и сказал добрым голосом: «Мой маленький Кро, у меня нет времени. Не хочешь поиграть со своим братом Адорисом?».

«Старший брат заучивает стихи, и у него нет времени играть со мной, он сказал, что если не сможет хорошо рассказать, то завтра его накажет учитель. А сестра помогает матери выращивать цветы. Никто не заботится обо мне!». — Маленький Кро обнял Давоса за шею и мрачно сказал: «Папа, а ты не придешь поиграть со мной?».

Увидев, что обычно почитаемому всеми архонту трудно общаться с детьми, Беркс удивился. Вздохнув, он встал: «Архонт, не нужно меня больше уговаривать, я уже принял решение. Я ухожу».

«Хорошо». — Давос встал с сыном на руках: «Я согласен, чтобы ты ушел с поста начальника сельского хозяйства, но я не позволю тебе лениться. Сейчас в Союзе нужно сделать очень много дел, и одного меня будет недостаточно, поэтому ты должен продолжать помогать мне».

Беркс на мгновение замолчал, затем сказал: «Я подумаю об этом-».

«Тебе не нужно думать, ведь это твой долг как государственного деятеля Теонии! Как только все закончится, ты войдешь в Комитет по управлению гражданскими служащими Союза». — прервал Давос с силой, которая не допускала никакого отказа.

Беркс не согласился и не отказался. Он подошел к двери и нерешительно спросил: «Что Сенат будет делать с Поллуксом?».

Он упомянул Сенат, но на самом деле он спрашивает о решении Давоса. Поэтому Давос туманно ответил: «Это будет решать суд, как наказать Поллукса и остальных».

Беркс понял, что Давос не отпустит Поллукса и остальных, поэтому он мог только тайно вздыхать, потому что он также слышал новости о сговоре Поллукса с Сиракузами.

«Маленький Кро!». — В это время перед Берксом появилась красивая женская фигура.

«Госпожа!». — Узнав вторую жену Давоса, Агнес, Беркс поспешил поприветствовал ее.

В отличие от Хейристойи, которая знала всех государственных деятелей Сената как свои пять пальцев, Агнес не знала большинства из них, поэтому она просто вежливо ответила на его приветствие.

«Мама Агнес! Мама Агнес! Когда ты вернулась?». — Маленький Кро обрадовался, разжал объятия отца и взволнованно подбежал к ней.

Давос, наконец-то освободившийся, проводил Беркса до ворот его дома.

«Беркс». — Давос посмотрел на темную улицу: «Я все еще помню, когда впервые увидел тебя, ты бежал спасать Турию, изо всех сил стараясь делать то, что считаешь правильным, настолько, что не боялся критики со стороны Совета Турии. Сейчас, хотя Теония кажется могущественной, мы также сталкиваемся со многими трудностями и еще более могущественными врагами, жаждущими ее. В это время мы не можем отступать, мы должны объединиться и противостоять трудностям, чтобы пройти через эту опасную ситуацию!».

Беркс стоял у ворот дома… мгновение спустя он посмотрел на ожидающий взгляд Давоса и сказал: «Я понимаю».

***

На следующий день государственные деятели были потрясены результатами внутреннего расследования: Поллукс и остальные незаконно захватили землю и вступили в сговор с чиновниками и купцами. Однако более серьезным вопросом и самым важным является то, что Поллукс действительно имел контакты с сиракузянами, и он был не единственным, кто получал подарки.

Все в сенате чувствовали всю сложность проблемы.

По мнению Куногелата и Корнелия, им следовало провести суд над Поллуксом и другими в тайне и отправить посланников в Сиракузы, чтобы выразить протест и заставить Дионисия сдержать свои амбиции.

Однако такие воинственные люди, как Антоний и Аминтас, требовали, чтобы Поллукса и других судили публично, чтобы все узнали о совершенных ими преступлениях и о честолюбии Сиракуз. После этого они должны отправить посланников в Сиракузы, попросив их извиниться за содеянное и возместить ущерб.

В итоге Давос предложил провести публичное слушание дела на площади Никеи, так как дело Поллукса и других вызвало волнения в городе и тревогу во всем Союзе, слухи и страхи распространились в каждом городе, заставив забеспокоиться даже их союзников. Поэтому Сенат должен сообщить народу правду и напомнить жителям Теонии, что Союз Теонии все еще находится в плохом положении, чтобы они не расслаблялись.

Сенат одобрил это.

***

На закате того же дня Андролис, претор Пиксуса, получил срочное письмо от Давоса.

В письме Давос подробно объяснял причины ареста Эврипа, Плейтинаса и некоторых других Кримисийцев. И в то же время он заявил, что устроит им справедливый суд. Кроме того, в своем письме он похвалил его: «Андролис, сенат выражает тебе благодарность за твои заслуги в Луканском крае. В течение двух лет ты занимал пост претора Пиксуса. Ты не только стабилизировал Луканцев в городе и плавно превратил их в Теонийцев, но и развил порт Пиксуса, способствуя процветанию торговли и коммерции!».

Андролис стоял на крыше особняка и читал письмо. После прочтения его охватило волнение: он смутно представлял себе Эврипа и Плейтинаса. Эти два его Кримисийских коллеги очень хотели вступить в Теонийскую армию и возглавить ее. К сожалению, когда они вступили в армию, война Теонии с внешними врагами уже прекратилась, поэтому у них не было возможности накопить заслуги. В то же время им пришлось ознакомиться с новым способом ведения боя, хотя им и так было тяжело тренироваться с новобранцами. Однако, когда должности пяти легатов были заполнены, у них было мало надежды стать легатом легиона, так как за ними в очереди стояло еще много людей, которые имели более высокие военные достижения и боевой опыт, чем они. То, что они смогли достичь своего нынешнего положения центурионов, уже было милостью Давоса для того, чтобы они стали государственными деятелями. Однако им было стыдно занимать такие низкие должности по сравнению с такими государственными деятелями, как Антоний, Филесий, Капус и другие, поэтому они много раз ходили к Давосу в надежде, что им удастся снова повысить свое положение в армии. Однако Давос отказал им и сказал: «Все военные дела должны вестись в соответствии с Военным законом Теонии». С тех пор они начали критиковать Давоса.

Затем они стали несколько раз приходить к Андролису, надеясь, что он, как лидер Кримисийцев, сможет выйти и объединиться с Поллуксом, чтобы предложить возобновление экклесии, от чего тот, естественно, отказался. Что касается положения Давоса, контролирующего Сенат, то не без сопротивления, но Давос не ограничивал его; напротив, он дал ему более широкий мир для его талантов.

«Здесь я потел годами!». — Говорил он, наблюдая за оживленным портом вдалеке и слушая жесткий греческий акцент людей на близлежащих улицах.

В лучах заходящего солнца в его сердце поднялось чувство достижения.

Вернувшись домой, он сразу же написал ответ Давосу, поблагодарив его за признание его работы и решительно поддержав решение Сената о суде над Поллуксом и остальными.

***

На следующий день на площади Нике у Турии был воздвигнут большой деревянный помост. Чтобы поддерживать порядок на площади, там временно разместился патруль Турии вместе с бригадой первого легиона.

Один за другим на площадь приходили Теонийцы из разных мест. Большинство из них — обычные граждане Теонии. Некоторые были вольноотпущенниками, которые только что стали подготовительными гражданами и еще не получили выделенные им земли. Некоторые были крупными иностранными купцами, которые иммигрировали в Теонию и стали ее гражданами, были и семьи подсудимых.

В центре большого деревянного помоста сидел судья Тритодемос.

Соответственно, как архонт Теонии, Давос, который также являлся главным судьей, должен был возглавить столь важный процесс. Однако он не присутствовал по известным всем причинам*, как и другие государственные деятели — из уклончивости. (*Поллукс всегда враждовал с ним).

На передней левой стороне Тритодемоса изображены присяжные. В жюри 50 человек, среди них купцы, государственные служащие, фермеры, пастухи, моряки, ремесленники… граждане из всех слоев общества, а также Луканцы и Бруттийцы. В соответствии с Теонийским законом, суд произвольно выбирает присяжных среди граждан, зарегистрированных в гражданском реестре, независимо от того, богаты они или бедны, расы, профессии, которыми они занимались, и так далее, чтобы быть как можно более справедливым.

***