Гегемон Греции!

Глава 329

Он протянул руку и остановил Седрума, который хотел говорить дальше: «В этой битве Бруттий понес пять тысяч потерь, и с помощью Бесидисцев мы подтвердили, что большинство из них из Консенции. И в то же время мы взяли в плен более пяти тысяч человек, которые в основном тоже из Консенции». — Во время войны Пиан разместил основные силы Консенции в центре и на правом фланге, на который была направлена контратака Теонии, что и привело к такому результату.

«А остальные — из Вергии и Анбании. Другими словами, важная сила Союза Бруттия в поддержании вашего правления и подчинении других мелких племен была сильно ослаблена. Насколько я знаю, Консенция заставила многие мелкие племена поселиться во внешней части Консенции. Поэтому, если я позволю Бесидисцам дать обещание этим племенам и предоставить им свободу и больше льгот… скажи мне, воспользуются ли эти племена возможностью оказать сопротивление и помочь нам захватить Консенцию?!».

Выслушав Давоса, Седрум вздрогнул и склонил голову, ведь два дня назад в Консенции произошел бунт, так что слова Архонта Теонии могли стать реальностью.

«Кроме того, наши войска не будут сразу же атаковать город после прибытия в Консенцию! Я слышал, что оборона города Анбания очень проста. Возможно, если бы я послал туда четыре тысячи человек, то смог бы легко захватить его. А Верги». — Когда Давос упомянул Вергию, Седрум снова вздрогнул.

«Сколько воинов ты взял оттуда? Неужели ты думаешь, что я не смогу захватить Верги, послав десять тысяч воинов с помощью Лаоса?».

Седрум сжал кулак и стиснул зубы. Несмотря на то, что выражение его лица было болезненным, он все еще не произнес ни слова.

«После захвата Анбании и Верги мы нападем на Консенцию. Тебе, наверное, интересно, почему я не упомянул Клампетию?».

После паузы Давос продолжил: «Потому что четвертый легион Теонии скоро захватит Клампетию, ты не веришь? Я думаю, что Клампетия, должно быть, уже попросила у Консенции подкрепления, потому что их каменные стены не могут противостоять нашим баллистам и осадным башням».

«Баллисты?». — Седрум наконец поднял голову в сомнении.

Затем Давос щедро проинформировал его о недавно разработанном осадном оборудовании Теонии.

Лицо Седрума стало очень неприглядным. Насколько он помнил, Пиан ничего не говорил о Клампетии, но он знал, что Консенция прислала две тысячи подкреплений. Он возразил Пиану по этому поводу, но Пиан не сдвинулся с места, что было совершенно не похоже на его прежнюю практику. По разным признакам он чувствовал, что сказанное Давосом, скорее всего, правда, а Пиан давно знал, что Клампетия не может удержаться, и боялся, что это только вызовет панику среди Бруттийцев, поэтому предпочел скрыть это и решил предпринять отчаянную борьбу.

Сердце Седрума похолодело, он выдавил из себя фразу: «Может быть, это Теония пытается убить всех Бруттийцев?».

«Убить всех? Нет, мы, Теонийцы, не настолько жестоки». — Давос серьезно сказал: «В моих глазах, будь то Бруттийцы, Луканианцы или Греки, они все одинаковы».

Седрум в недоумении уставился на него.

«Ты мог бы спросить: «Если это так, то почему ты напал на Бруттию?». — Вздохнув, Давос собрал траву в правую руку и намотал ее на палец: «Сотни лет Бруттийцы и Греки считали друг друга врагами, убивая друг друга без остановки. Если будет создан союз Бруттии, конфликт с греками только усилится. Поэтому Теония была вынуждена взять на себя инициативу нападения, но не для того, чтобы уничтожить Бруттию, а для того, чтобы Бруттийцы вошли в союз Теонии и стали его частью. Средиземноморье достаточно велико, чтобы мы, греки и Бруттии, могли исследовать его, сажать растения и пасти скот, так почему же мы должны сражаться за такую маленькую бесплодную землю?».

Седрум некоторое время молчал и, наконец, сказал низким голосом: «Ты хочешь, чтобы племена Бруттиев стали союзниками Теонии?».

«Теония заплатила столькими жизнями стольких граждан, только чтобы сделать Бруттианцев союзниками?!» — Выражение лица Давоса изменилось. Затем он повысил голос: «Народ Теонии не согласится, как и Сенат!»

«Ты. ты хотешь сделать нас такими же, как Луканцы Нерулума?». — С горечью сказал Седрум, ведь Верги был близок к Нерулуму, и он, конечно, знал кое-что о ситуации там.

«Если Бруттии войдут в состав Теонии, Бруттийцы станут гражданами Теонии. Хотя вожди племен по-прежнему будут управлять своими племенами, те, кто будет управлять Верги, Консенцией, Клампетией, Анбанией и другими городами, будут назначены Сенатом Теонии. Бесидисе согласился присоединиться к Союзу Теонии, а Барипири и Бурим также стали членами Сената Теонии. Если ты хочешь узнать об этом больше, ты можешь пойти к Буриму и спросить его».

Седрум слегка вздрогнул от слов Давоса, но все же спросил с неохотой: «Разве вы не можете просто позволить нам управлять нашими городами? Я боюсь, что возникнут проблемы, потому что Бруттийцы не привыкли, чтобы другие расы руководили нами».

Давос твердо сказал: «Все территории Теонии будут управляться Сенатом, который никогда не изменится! Но если ты вступишь в Сенат, то однажды тебя могут избрать претором Консенции, или даже управлять всем регионом Бруттий».

Дравос нарисовал большой пирог, который более или менее ослабил сопротивление Седрума. Он задумался на мгновение и неохотно сказал: «Я всего лишь вождь Верги».

«Это не имеет значения, поскольку единственное, что тебе нужно решить, это право собственности на Вергию». — Давос, видя, что Седрум по-прежнему не поднимает головы, добавил: «Ты можешь пойти и подумать об этом. Тебе нет нужды торопиться с принятием решения».

Седрум поспешно ответил и собрался уходить.

«Подожди. У меня есть еще одно дело, в котором мне нужна твоя помощь».

Слова Давоса заставили Седрума замешкаться. Он зашатался на несколько шагов и чуть не упал.

«Ты должен пойти и успокоить пленных Бруттийских воинов и сказать им: «Пока они следуют нашим приказам, Теонийские солдаты не причинят им вреда, и через некоторое время они смогут благополучно вернуться домой. Однако если они соберутся устроить беспорядки и попытаются сбежать, наши солдаты не станут медлить! Более того, как только Бруттий станет принадлежать Теонии, их семьи также будут наказаны!». — Сурово сказал Давос.

«Я пойду поговорю с ними». — Седрум выглядел уставшим. Морщины на его лице углубились, и казалось, что он постарел еще на несколько лет после разговора с Давосом.

Видя, как Седрум шатается и как его уводят солдаты, Мартиус спросил: «Сдастся ли этот старик?».

Давос улыбнулся: «Это хорошее начало, что он согласился на мою просьбу только что. Однако, если он не поторопится, к тому времени он нам уже не понадобится».

***

Битва за Клампетию подошла к критическому моменту, после нескольких дней атак баллист, городская стена начала рушиться, траншеи были засыпаны во многих местах, а воины, защищавшие город, понесли много потерь от дальних атак баллист и лучников на вершинах осадных башен.

Однако третий легион тоже понес потери. Пять баллист были повреждены из-за длительного износа. Две осадные башни сгорели из-за огненной атаки Бруттийцев. Кроме того, они понесли более четырехсот потерь, большинство из которых составляли лучники. Тем не менее, Иелос продолжал интенсивное наступление с целью давления на Клампетию каждый день, постоянно помня о том, что Давос сказал ему лично: «Сейчас в Средиземноморье, будь то греческий город-государство или другая страна, нападение на город представляет собой огромную проблему. Поэтому я надеюсь, что после того, как вы отправитесь в Клампетию, вы не будете бояться трудностей и количества жертв. Вы должны завоевать этот каменный город и обобщить опыт осады города для Теонии».

Ранним утром солдаты четвертого легиона и Терина выстроились в двухстах метрах к югу от Клампетии. Перед огромной армией стояли пять баллист и три осадные башни. (Требования к изготовлению баллисты очень высоки, а ключевые компоненты очень замысловаты, особенно набор пружин. Институту математики потребовалось много времени и денег, чтобы построить десять таких баллист, которые инженеры могут починить всего за три дня. Хотя осадная башня велика, сделать ее несложно, если есть достаточно людей»).

Измученные клампетские воины никогда не видели такого количества врагов, поэтому не могли не дрожать.

Парящие в воздухе вороны, казалось, почуяли опасность и с криком улетели.

«Легат, приготовления готовы!». — Когда Иелос услышал доклад своих людей, он сразу же сказал: «Баллиста!».

«Приготовить баллисту!». — Офицеры отдали приказ.

Ось вращается, тетива натягивается, каменный шар заряжается в ползун, угол, дальность стрельбы устанавливаются.

«Огонь!».

Затем пять каменных шаров вылетели и обстреляли наиболее поврежденный участок стены, открыв прелюдию к осаде.

Вскоре после этого второй и третий раунд непрерывной бомбардировки увеличил трещины на городской стене.

Городская стена, получившая лишь ночной ремонт, была перегружена, кусок за куском каменная стена рушилась… наконец, с громким грохотом рухнул участок стены, подняв облако пыли.

Теонийские солдаты ликовали, в то время как воины Клампета побледнели.

«В атаку!». — Иелос быстро отдал приказ, когда боевой дух солдат взлетел до небес.

Через мгновение прозвучал сальпинкс, и взвился боевой флаг. Зазвучали барабаны, и солдаты одновременно взревели. Под руководством офицеров солдаты несли лестницы и шли вперед небольшими группами в свободном строю. Огромная осадная башня с грохотом двинулась по ровной дороге к городской стене, толкаемая десятками рабочих.

***