Гегемон Греции!

Глава 303

Хотя Давос был в хорошем настроении, он не стал шутить с этим всегда неразговорчивым человеком, поэтому он серьезно сказал: «Как важная сила для стабилизации Луканского региона, ваш третий легион будет размещен на Нерулуме и Грументуме. Поскольку Теония находится в состоянии войны с Бруттийцами, не воспользуются ли Пиксус и Потенция этой возможностью, чтобы начать войну за возвращение Грументума?».

Слова Давоса заставили Сеста, и Иерониму задуматься.

Через некоторое время Иероним удрученно сказал: «Архонт, вы имеете в виду, что третий легион должен оставаться на месте, чтобы предотвратить вторжение Пиксуса и Потенции?».

«Не только для обороны». — С мягкой улыбкой, Давос сказал глубоким голосом: «Если они посмеют разорвать мирное соглашение, то Теония завоюет Бруттий и одновременно захватит Пиксус и Потенцию!».

'Война на всех фронтах?!'. — Сеста и Иероним посмотрели друг на друга и восхитились необычайной храбростью молодого Архонта, но это также заставило их встревожиться.

«Не забывай, Элея». — Напомнил Давос.

«Что толку в этой скудной силе Элеи?». — Сказала Сеста, не впечатленный.

Однако Иероним, имевший большой опыт сражений, внезапно вспомнил о чем-то и стал более уверенным, увидев улыбку Давоса: «Я обсужу с Багулом, как их заманить».

«Когда мы встретимся с Авиногесом, я также спрошу его об использовании их порта, и я уверен, что он согласится». — Рассмеялся Давос.

***

«Авиногес, я не видел тебя всего два месяца, но ты, кажется, набрал гораздо больше веса». — Полушутливо сказал Давос Архонту Лаоса, который пришел на встречу с ним.

Авиногес с улыбкой похлопал себя по выпирающему животу: «Кто сказал Теонии быть такой хорошей! Пока ты защищаешь наш зад, в Лаосе всё развивается так хорошо, что мне даже не нужно ни о чем беспокоиться, кроме того, какие новые блюда приготовит ресторан твоей жены. Могу я быть первым, кто попробует?».

Глядя на его дрожащее жирное лицо, Давос не мог не предостеречь: «Я советую тебе все же попытаться немного снизить свой вес, не съедая слишком много за каждый прием пищи. Это будет полезно для здоровья».

Авиногес похлопал себя по голове правой рукой и сказал: «Раз уж ты так говоришь, я постараюсь контролировать свой набор веса».

«Спасибо, что доверяешь мне». — Давос уловил намек на то, что он собирается контролировать свой вес, а не снижать его. Было ясно, что он не слишком заботится о своем теле.

Вспоминая, как он впервые увидел Авиногеса, его мускулистое тело теперь увеличилось на размер, но все это был жир. Затем, взглянув на Алобамуса, который был рядом с ним, стал еще более худым, чем год назад. Давос также слышал, что Авиногес оставил большую часть управления городом-государством своему брату. Потеряв чувство беспокойства, потеряв цель, к которой нужно стремиться, и научившись жаждать удовольствий, человек с трудом встает на ноги… Давос оплакивал это в своем сердце.

«Давос, этот… второй легион Теонии, кажется… кажется, что-то не так!». — Алобамус, глядя на войска, марширующие мимо них с высоко поднятым флагом, воскликнул в недоумении.

«Брат, я слышал, что армия Теонии недавно сменила свое оружие и снаряжение на новое, поэтому вполне естественно, что оно отличается от прежнего!». — Авиногес перебил Алобамуса, затем приказал брату: «Война с Бруттием вот-вот начнется, немедленно отправляйся и блокируй порт, а также все проходы за пределами города и запрети кому-либо входить или выходить!».

Давос не мог сдержать себя, чтобы не кивнуть. Авиногес по-прежнему был лидером потомков Сибариса, осмелившихся объединиться с Теонией и свергнуть власть Луканцев. Хотя его тело сильно изменилось, его разум был по-прежнему ясен, его военное чутье оставалось очень острым, а его политические реакции были чрезвычайно быстрыми, он мог завершить все приготовления без просьбы Давоса.

***

С быстрым звуком сальпинкса, солдаты быстро отступили вниз по склону горы, камни и бревна покатились вниз, преследуя их. Если солдат, к несчастью, попадал под удар, его ближайшие товарищи бросались вперед на помощь, время от времени раздавались крики.

У Капуса, который находился у подножия горы, было мрачное выражение лица от такого зрелища, он не мог не вздохнуть: «Такая местность слишком неблагоприятна для нас, что мы даже не можем использовать преимущество легиона».

«Не похоже, что наша атака в последние несколько дней была напрасной, ведь нам, по крайней мере, удалось захватить один из вражеских лагерей и продвинуть нашу линию атаки сюда». — Антониос утешил его.

«Мы не захватывали его. Это Бруттий проявил инициативу и сдался. До сих пор мы не видели даже тени врага, но наши братья понесли 300 потерь!». — Сказал Капус с болью в сердце.

«Погибло не так много. Все они в основном получили ранения и переломы. После лечения в медицинском лагере большинство из них смогут поправиться. Это уже очень хорошо, ведь не бывает войны, где никто не умирает, как в Персии…». — Антониос продолжал утешать его.

«Но наш брат умер не от того, что сражался с врагом. Такая смерть несправедлива по отношению к нашим братьям! По словам проводника, до Верги еще пять километров! Пять километров! По такой сложной горной дороге! Боюсь, что к тому времени, как мы доберемся до Верги, все наши люди будут мертвы!». — Раздраженно крикнул Аминтас: «Когда же второй легион начнет движение?! Прошло уже много времени, а движения все еще нет! Если бы мы знали об этом, Капус, ты должен был решительно потребовать, чтобы наш первый легион выполнил это задание!».

«Кто сказал нашему первому легиону, что он слишком знаменит?! Если мы не нападем здесь, то как мы сможем убедить Бруттийцев, что наш центр нападения находится здесь! Только так мы сможем привлечь основные силы Бруттии!». — Затем Алексий спокойно и восхищенно сказал: «Только Великий Легат осмелился бы сделать это! Кто бы мог подумать, что мы нападем на Вергию, рискуя жизнями наших граждан, только для того, чтобы мобилизовать врага!».

«Тихо!». — подал знак Капус. Затем он огляделся и тихо сказал: «Я надеюсь, что второй легион сможет выполнить свою миссию, чтобы жертва нашего брата не была напрасной!».

***

«Вождь, греки отступают!».

Выслушав доклад своего взволнованного подчиненного, Сару не только не обрадовался, но и был несколько разочарован: «Теонийцы бежали быстро, как кролики. Если бы они только успели перевалить через тот хребет, больше бы их погибло, когда мы сбивали камни на горной тропе!».

«Не волнуйся, пока они все еще собираются напасть на Верги, таких возможностей будет больше!». — Седрум встал и похвалил его: «Мы сопротивлялись врагу три дня! Несмотря на то, что Теония послала в атаку свой первый легион, который они называли «сильнейшей армией», вместо того, чтобы добиться какого-либо прогресса, многие из их солдат были либо ранены, либо погибли! Сару, ты проделал огромную работу!».

«Если бы ситуация продолжалась в том же духе, мы могли бы полностью не допустить Теонийцев к Верги в течение месяца». — Затем Сару уверенно сказал: «Великий вождь, мы можем сами разобраться с греками и просто позволить Консентиам вернуться назад. Солдаты злы на них, так как они заняли наш дом и съели нашу еду, но не сражались».

«Консентиане все еще в основном едят еду, которую они принесли с собой, Консентиане и мы теперь едины, и есть еще много возможностей сражаться вместе в будущем. Поэтому тебе следует привыкнуть к этому и убедить наших солдат не жаловаться слишком сильно». — Седрум терпеливо ответил ему: «Кроме того, судя по всему, Теонийцы еще не сделали все возможное, поскольку им еще нужно приспособиться к здешней местности. Не забывай, что у них еще есть силы, состоящие из Луканцев и войск из Лаоса, которых мы еще не видели. Так что мы не можем быть опрометчивыми. Ты забыл, как Луканская коалиция напала на наш город?».

«Я не забыл!». — Сару сжал кулак.

«Вчера из Клампетии пришло сообщение, что тамошние греки пытались пробраться к нам через тропу, но, к счастью, их вовремя заметили и отразили нападение. Нам также следовало быть начеку против Луканцев, пришедших с гор, но именно благодаря большой армии Консентии, защищающей город, мы можем уверенно и смело сражаться с врагом здесь». — Седрум продолжал убеждать.

Сару молча кивнул.

«Чем позже теонийцы достигнут Верги, тем быстрее упадет их боевой дух, тем больше пищи они будут потреблять и тем больше у нас будет шансов победить их! К тому времени придет слава Бруттии!». — Поначалу он намеревался убедить и мотивировать Сару, но по мере того, как он говорил, Седрум становился все более возбужденным.

***

Заходящее солнце было уже почти за горой, и земля постепенно погружалась во тьму.

Пастух рано отогнал скот и овец, а детей, которые днем бегали по горам, родители позвали домой, потому что ночью горы — это мир диких зверей.

Дикая местность за городом Бесидисе была пустынна; изредка можно было услышать вой волков. В тихих сумерках рев реки Крати днем более величественен, так было уже тысячи лет, и жители Бесидисы давно привыкли к этому, им кажется, что чем громче шум волн, тем больше проявляется защита реки Крати, поэтому все они мирно спят под шум волн.

Но они даже не подозревают, что на другом берегу реки, в густом лесу, маршируют тысячи теонийских солдат, и все звуки, которые они издают, перекрываются шумом реки.

В верховьях реки Крати с обеих сторон крутые обрывы, но не все места такие. Перед выровненным участком в местечке Бесидисе находится берег реки, длиной около десяти метров, куда жители Бесидисы часто ходят набирать воду и стирать белье. На другой стороне реки есть пологий склон, по которому можно спуститься к реке, а на зубчатых скалах могли бы разместиться десять человек.

***