Гегемон Греции!

Глава 252

Багул, услышав это, встал и подошел к карте, подготовленной Давосом, затем он указал на перевал между верховьями реки Лао и реки Цинни, и сказал: «Пиксы когда-то построили здесь лагерь, в основном для защиты от нас, и после того, как потенцианцы заняли Грументум, они не оставили его, а наоборот, укрепили. Согласно отчету разведывательной группы, в этом лагере находится около 200 воинов-потенциалов. Хотя людей не так много, узкий проход не благоприятствует размещению войск. Поэтому мы не сможем завоевать его за короткое время, наоборот, он вызовет бдительность потенцианцев в Грументуме, и если они быстро укрепят его, это станет для нас большой проблемой.

Тщательно все обдумав, мы с Архонтом Сестой решили не брать горный перевал, а последовать предыдущему совету Архонта Давоса, перейти реку Лао напрямую, а затем маршировать по горной дороге и атаковать Грументум».

«Хотя река Лао неширокая, по обеим ее сторонам есть отвесные скалы. Даже луканцу с мощными способностями к скалолазанию потребуется много усилий, чтобы взобраться на них, так как же ты сможешь пересечь реку с тысячами людей?». — спросил Гемон.

Багул посмотрел на Давоса.

Давос улыбнулся и кивнул.

Тогда Багул сказал: «Архонт Давос попросил людей Гераклида Младшего следовать за нами несколько дней и тщательно обследовать оба берега реки Лао. Затем они сказали, что способны построить веревочный мост на обоих берегах Лао всего за один-два дня, и даже для 6 000 воинов не составит труда переправиться по нему. В настоящее время канаты и доски для моста уже подготовлены и все ждут приказа владыки Давоса».

Гемон и Веспа посмотрели друг на друга, они не слышали об этом ни слова, хотя пытались мобилизовать племена за пределами Грументума, чтобы напасть на лагерь, защищающий горный проход, и открыть путь для атакующих войск.

Когда Давос увидел, что эти двое выглядят неестественно, он сказал: «Согласно военному закону Теонии, военные планы должны храниться в тайне, и если они просочатся, то ответственные будут наказаны, а в серьезных случаях их могут даже казнить. Только потому, что вы являетесь участником этой операции, Багул рассказал вам о плане. Я надеюсь, что, вернувшись, вы сохраните план в тайне».

Услышав эти слова, Веспа и Гемон освободили часть дискомфорта в своих сердцах и немедленно дали заверения.

«От Нерулума до Грументума не один день пути, и даже если 6000 солдат спрятаны, их легко найти». — напомнил им Филесий.

Прежде чем Багул успел ответить, Гемон заранее сказал: «Если Багул проведет свои войска через реку и пойдет по южной горной дороге, то беспокоиться не о чем».

Пальцы Гемона пересекли реку Лао на карте и уверенно сказали: «Благодаря нашим усилиям в течение этого периода времени, племена в тех поселениях на юге от города Грументум в основном готовы стать частью Теонии. В это время я последую за войсками Багула и уверен, что тамошние племена не только не выдадут нашего местонахождения, но и помогут нам быстрее добраться до города Грументум».

«Если Гемон пойдет, то это будет величайшей помощью при нападении на Грументум». — Давос приветственно улыбнулся и сказал: «Чтобы предотвратить несчастные случаи, я пошлю разведывательный отряд Изама заранее пробраться в район Грументума, и постараюсь перекрыть несколько горных дорог на юге, ведущих к городу, и остановить тех луканцев, которые могут донести, так что когда вы начнете атаку на город Грументум, враг ничего не узнает».

«Племена в городе обещали нам, что если мы нападем, то они соберут около 500 человек, чтобы атаковать южные ворота, охраняемые Лусау». — Гемон еще больше воодушевился от похвалы Давоса.

«Благодаря совместным усилиям, наша атака теперь хорошо подготовлена». — Давос раскрыл руки с расслабленной улыбкой, посмотрел на Багула и серьезно сказал: «Багул, ты будешь командовать фронтом, конкретное развертывание в бою и сотрудничество с нашими союзниками в городе будет зависеть от тебя, а я останусь здесь, в Турии, и не буду вмешиваться. Я лишь надеюсь, что ты постараешься продумать трудности, с которыми столкнешься, и принять контрмеры на случай, если случится что-то непредвиденное».

Багул со всей серьезностью кивнул и почувствовал давление. Веспа, сидевший рядом с ним, похлопал его по плечу и подбодрил.

В глазах Гемона читалось волнение и зависть, ведь впервые луканец самостоятельно возглавил сражение в Союзе Теонии. У Багула было светлое будущее, но он уже был женат, иначе он выдал бы за него свою дочь.

«Что-нибудь еще нужно?». — снова спросил Давос.

Багул заколебался: «Я боюсь, что когда я заберу всех солдат в Нерулуме, оборона города будет несколько пустой. Поэтому я надеюсь, что некоторые из солдат в Турии смогут временно защитить безопасность Нерулума».

Пока Давос все еще размышлял, Филесий тут же добавил: «Архонт, я думаю, можно попросить Ксантикла и его людей отправиться в Нерулум, и…».

«А эти наемники, которые вернулись из Персии вместе со мной, имеют богатый опыт сражений в горах». — После напоминания Филесия, Давос вспомнил, что у Турия есть элитные войска, которые не занимаются земледелием и просто выполняют случайную работу в порту: «Они также могут помочь тебе захватить Грументум».

«С их помощью я буду более уверен в захвате Грументума!». — взволнованно сообщил Багул.

Давос встал и посмотрел на четверых мужчин: «Завтра я предложу в Сенате, чтобы мы напали на Грументум. И единственное, на что я надеюсь, это на то, что вы будете работать вместе и как можно скорее донесете до нас весть о победе».

***

После более чем двухдневного похода тысяча наемников под предводительством Ксантикла наконец вышла из гор и достигла крепости Лао.

Из-за необходимости соблюдения секретности крепость Лао перекрыла проход на север, утверждая, что там находится группа луканцев, бежавших из Грументума, которые прячутся в горах и много раз грабили жителей и купцов Нерулума, поэтому Нерулум послал войска на их поиски. В результате на дороге, ведущей в Нерулум, всего несколько пешеходов, и нет купцов, которые обычно приезжают и уезжают торговать.

«Только добравшись сюда, мы видим ровные дороги, так что остаток пути должен быть легче». — Жаловался Толмидес: «Я слышал, что дорога из Нерулума в Турий строится уже больше года, и не могу поверить, что она до сих пор проведена только досюда!».

«В конце концов, это в горах, а не на равнине. Ты же не знаешь, насколько сложна горная дорога, и если Давос хочет, чтобы она стала ровной, то я бы на его месте даже не думал об этом! Поэтому это нормально, что дороги здесь строят медленно, лишь бы в конце концов они смогли их закончить». — сказал Ксантикл, чтобы успокоить его.

«Тиклс, ты в Теонии всего полгода, а уже выступаешь в защиту Давоса». — улыбнулся Толмидес.

Ксантикл посмотрел на него: «А ты тоже?».

Оба рассмеялись.

«Я надеюсь, что эта экспедиция пройдет хорошо, и мы все сможем стать подготовленными гражданами Теонии». — сказал Толмидес с надеждой. Ранее он следовал с первым легионом в Каулонию, однако Локри стремился к миру, не вступая в борьбу, что сорвало попытку наемников получить кредиты.

«Я не беспокоюсь об этом. Меня беспокоит другое: повлияет ли смена оружия и снаряжения на наши боевые действия и увеличит ли наши потери!». — Ксантикл оглянулся на потных, без верхней одежды солдат и озабоченно сказал.

Давос предложил Ксантиклу, чтобы для похода и сражения в горах наемники на время отказались от коринфских шлемов, толстых и непроницаемых льняных доспехов, бронзовых гетр и тяжелых круглых щитов, а переоделись в доспехи луканских воинов, кожаный шлем, короткую одежду и деревянные щиты (в битве с луканским племенным союзом и в битве за Нерулум Теония захватила большое количество оружия и снаряжения луканцев и оставила его в оружейном хранилище Турий, которое впоследствии так и не было использовано). Ксантикл, имевший опыт сражений в горах, после неоднократных раздумий наконец принял совет Давоса.

«Не волнуйся, у нас гораздо больше людей, чем у врага, не говоря уже о том, что у нас есть люди изнутри, так что это не будет проблемой. И нашим братьям действительно гораздо легче идти в поход с луканским снаряжением. Иначе одного только подъема на гору будет достаточно, чтобы измотать нас. Но здесь…». — Толмидес указал на ровную, но постоянно повышающуюся местность впереди и сказал: «Нам еще нужно подняться до конца».

Ксантикл знал, что Толмидес прав, просто он был слишком стар, чтобы приспособиться к новым изменениям, поэтому промолчал.

Толмидес подошел к нему и прошептал: «Недавно я слышал от Агасиаса, что Давос провел несколько бесед с Филесием и тремя легатами армии, готовясь к изменению оружия и снаряжения теонийских солдат, чтобы сделать их более легкими и пригодными для дальних маршей и горных сражений».

Ксантикл был ошеломлен и, слегка встревожившись, спросил: «Правдива ли эта информация? Без меди на щите и тяжелых доспехах они все еще будут греческими гоплитами?»

«Не забывай, что греческие гоплиты использовали бронзовые доспехи десятилетия назад! Не потому ли, что они были слишком тяжелы для боя, их в конце концов заменили на нынешние льняные доспехи?». — Толмидес напомнил: «Кроме того, это не то, о чем ты должен беспокоиться. Ты должен думать о том, почему Давос хочет улучшить снаряжение своих солдат».

Ксантикл не был дураком, он сразу понял это после напоминания: «Давос хочет расширить территории Союза?».

Изменение экипировки армии города-государства, конечно же, было не для одной или нескольких битв, а для долгосрочных планов города-государства в целом. Давос хотел сделать доспехи солдат легкими и прочными, что выгодно в горах, поэтому при сочетании этих характеристик и при взгляде на окрестности Теонии, намерения Давоса стали более очевидными; только на севере Теонии, в центре Апеннинского полуострова на севере, будет больше гор и больше горных народов.

***

Аргус — охотничий пёс, персонаж древнегреческой поэмы «Одиссея».

Принадлежал Одиссею, который нашёл его щенком и вскормил до своего отъезда на войну; в молодости пёс славился чутьём, быстротой и смелостью.

Тайком вернувшись домой через долгие годы после Трои, Одиссей находит Аргуса лежащим на навозной куче — дряхлого, слабого, завшивевшего, забытого всеми.

Аргус, в отличие от других обитателей Итаки, мгновенно узнаёт хозяина — но не находит сил даже подползти к Одиссею, лишь от радости виляет хвостом и поджимает уши.

Одиссей, чтобы не выдать себя, также не приближается к Аргусу, украдкой проливает слезу и молчаливо проходит мимо, после чего пёс умирает.

В Античности Аргус сталвоплощением собачьей преданности человеку.